Души моей царицы, девы
Для вас, красавицы, для вас
Минувших уж времен напевы
Я, в золотых досугов час,
Как летописец на граните
Писал прилежно каждый стих;
Мой труд игривый вы примите!
Похвал не требуя ничьих;
Надежда счастьем сладким грянет,
Что в час когда шаги тихи
Красавица, быть может, взглянет
На грешные мои стихи.

ПЕРВАЯ ПЕСНЬ

Зеленый дуб у лукоморья,
Обвитый цепью золотой:
Ученый кот в часы межзорья
Обходит дуб по цепи той;
Заводит песнь идя направо,
Слагает сказ идя левей.

Там леший бродит средь дубравы,
Сидит русалка меж ветвей;
В чащобе каждая опушка
Чудных зверей следы таит;
На курьих ножках там избушка
Без окон, без дверей стоит;
Исполнен дол видений дивных;
Из волн заутренних, приливных
Богатырей выходит строй.
Их ровно тридцать братьев бравых;
Прекрасных ликом, стройных, здравых
Царь моря - дядька им родной;
Там мимоходом княжич дерзкий
Царя лихого в плен берет;
Под облаками карлик мерзкий
Брадою длинною трясет,
По небу витязя несет;
Грустит княжня в темнице хмурой
Но служит верно волк ей бурый;
Яга - старуха, в ступе сидя,
Кружит над лесом жертву видя;
Кащей храпит - сундук под ухом;
Там всюду пахнет русским духом!
Был там и я, медов отведал;
И дуб у моря видел тот;
Ходил по цепи мудрый кот
И сказки мне свои поведал.
Одну я вспомнил в этот раз
И расскажу вам всем сейчас...

Давно минувших дней дела,
Глубокой старины преданья.

Средь верных слуг, в главе стола,
В гриднице княжеского зданья
Затеял пир Владимир-солнце;
Он дочь меньшую за придонца
Руслана выдавал с моленьем,
С отеческим благословеньем
Воздел на них златые кольца.
Не спешно предки пировали.
Ковши, подносы... чередой
По вдоль столов передавали
С питьем хмельнящим и едой.
Лилось рекой веселье бражно
Из чаш серебрянных пенясь;
Носили чашники их важно
Гостям же в пояс поклонясь.

В невнятный шум гласа слилися
Веселый круг гостей жужжит;
Вдруг звонко струны раздалися -
Приятный звук гуслей бежит;
Баяна глас набрал уж силу:
Он воспевает и слави'т
Руслана князя и Людмилу
И их венец, что Лелем свит.

Но, утомленный страстью пылкой
Сидит Руслан, и лишь с ухмылкой
Взирает на роскошный пир
Ведь рядом снов его кумир.
Ее одну лишь он желает
Мгновенья каждые считает.
Но, безутешно приуныв,
Лишь грусть хмельным вином запив,
Три князя молодых сидят
С ковшом пустым, в глухом молчаньи;
Вино и брашна им претят;
Что им веселого в венчаньи,
Баяном вещим превоспетом?
Смущенно взгляды притупили;
Руслану бы не уступили
Людмилы прелести, но в этом
Не воля их. И счастья– нет им.
Из них один - Рогдай - воитель
В кровавых сечах победитель
За житный киевский предел;
Фарлаф- другой, пустой крикушка,
Гораздый только на пирушках,
С мечом же глуп и неумел;
И, полный страстных дум, последний:
Ратмир - младой хазарский хан:
Угрюмы трое все и бледны,
Не в радость им хмельной стакан.

Встают рядами - пир свершился,
В невнятный гомон говор слился,
На молодых все пялят взгляд
Смущенно смотрит вниз невеста
Как будто скрыться ищет места
Жених же только сердцем рад.
Но всю природу тень объемлет
Глухая полночь уж поблизь;
От меду гости чуть не дремля,
Домой с поклоном убрались.
С восторгом наш жених вздыхает
В воображеньи он ласкает
Красу невесты молодой
Обоих князь целует смачно,
Благословляет новобрачных
Дарами и святой водой.

И вот уж юную невесту
На ложе брачное ведут
И повинуясь Леля жесту
Ночное светице зажгут
Надежды милые свершились
Дары готовяться любви
Уже и плечи обнажились
И страсть почти кипит в крови
Влюбленный шопот, кто-то слышит,
И звуки сладких нежных губ?
Она прерывисто уж дышит
Жених так ласков, так не груб...
Заранее душа играет;
Вот миг настал... Но как их труб
Раздался гром, и все сверкает
Струится дым - недобрый час.
Все задрожало, свет погас,
В Руслане сердце замирает ...
Умолкло все. В тиши ночной
Два раза странный глас раздался
Как в глубине трубы печной
Наружу кто-то прорывался.
Пропало, снова тихий терем;
Жених испуган и растерян
Встает, в поту и смрад во взоре;
Рукою хладной, трепеща
Людмилу в сумраке ища...
Подруги милой нет! О горе!
Он воздух в пустоте хватает
Найти жену надежда тает...
Похищена! Он - опозорен!

Любови мученик, ведь тоже
Безрадной страстию страдает;
Друзья мои, жизнь грустно, все же
Возможно жить,– он ожидает ...
Но годы долгие спустя
Подругу сердца обнимает,
И рад и плачет как дитя,
И вдруг безвестный отнимает
Предмет желания навечно...
Я, лучше умер бы, конечно!

Руслан, однако, жив. Взбешенный
Великий князь ему пенял;
Ужасной вестью пораженный
Свой двор и гридь тот час созвал;
"Ах эта весть меня сразила!
Ну где же, где же, где Людмила?"
С челом нахмуренным зовет:
"О, други, витязи младые!
Заслуги помню я былые:
Кто князя старого поймет?
И кто из вас, готов, скажите,
За дочерью моей скакать?
И коли подвиг совершите:
Людмилу вновь смогу обнять,
Тот мне и будет милый зять!
Полцарства дам еще в придачу
Так кто же други, сыновья
Отважиться спытать удачу?.."
Жених несчастный молвил: "Я!"
Рогдай с Ратмиром закричали:
"Я!я!" и увалень Фарлаф
Избавить князя от печали
Спешат, коней скорей седлав.
"Разлуки не продлим, о отче!
Поедем за княжной сей миг"
И тянет руки напрямик
От слез их видя все не четче,
Измученный тоской старик.

Все вместе четверо выходят
Уныньем как убит Руслан;
В уме смурные мысли бродят
Он ими словно окаян.
Вот на коней своих садятся;
Вдоль берегов Днепра уж мчатся;
В клубящейся пыли летят.
И вот едва их видит взляд;
И вот уж боле их не видно
Глядит с тревогою в груди
В пустое поле князь. Обидно,
Что он не скачет впереди.

В молчании Руслан томится,
Потяря в памяти, в уме.
Чуть позади и слева мчится
Фарлаф спесивый на коне
Он важно вел такие речи:
"Ох, засиделся я в гостях,
Аж чую ломоту в костях...
Я жажду с великаном встречи!
Уж потечет рекою кровь
Мой верный меч повеселится,
Ужо и примет жертв любовь,
Мой конь ретивый порезвится!"

В уме своем, хазарский хан
Обнял уж юную Людмилу
Летит в седле через бурьян
Младая кровь играет в жилах;
Взор полон страсти и огня
То пустит он в галоп коня
То бегуна нечай осадит
Подъемлет на дыбы, кружит,
Иль снова шпоры резко всадит.

Молчит Рогдай... В сим приключеньи
Неведомой судьбы страшась
В напрасной ревности мученьи,
Он беспокоен больше всех,
Ужасный взор его все чаще
На княжний устремлен доспех.

Одной дорогой супостаты
День целый едут вместе все.
Темнеет брег Днепра закатный;
Ночь на восточной полосе
Над глубиной Днепра туманно;
Уж отдохнуть коням пора.
Широкий путь в степи нежданно
Пресекся --впереди гора.
"Ну, что-ж, разъедемся, однажды?"-
сказали, "Что уж будет - будь!"
Не чуя стали, конь под каждым
Избрал себе по воле путь.