Джексон вернулся в темное прохладное помещение. На щелчок закрывающегося замка входной двери отозвались лестница и стены подъезда. Не разуваясь вошел в кухню, пакет с едой поставил на табурет у стола. Зажег плиту, поставил на решетку чайник. Тот стал, качаясь от хода воды, отбивать глухой звук. Пакет печенья, рулет, круассан, сырки и яблоки Джексон выложил на стол. Нашел чашку, рассыпал по дну твердые листья чая.

В другой комнате немного отдернул шторы, оставил полосу света, переоделся, сел на кровать. Поводил ступней по линолеуму. По красному полу шла маленькая черная полоска. Потер большим пальцем ноги поперек нее, стер часть, разбив полосу на две. На кухне, потеряв равновесие, зашуршал пакет с хлебом и еще одной булкой на утро, уперся о стену и затих. Воздух с открытого окна забился о пламя конфорки. Шумит дорога, шумит в окно спальни. Джексон заметил, что у ножки кровати линолеум мятый, с холмом, впадиной и черным круглым следом. Когда-то сдвинул кровать.

Джексон опустил голову ниже, посмотрел, как свисает покрывало с дивана. Лег. Положил голову на ладонь, поджал колени, потерся лбом о мягкую ткань покрывала. Услышал чуть заметный запах стирального порошка, а ногами стал нащупывать что-то твердое и холодное. Тряхнул ступнями, чтобы отогнать это. Холод полз от пальца к пальцу. Джексон тряс ступнёй, не меняя позы, не открывая глаз. Пальцы замерзали все больше. Джексон испугался: что это? Глаза не открыл. Что если это что-то…

Джексон стоял на носках, сведя ступни и колени, словно зародыш, которого поставили на ноги, найдя кратковременное равновесие. Пошарил руками в воздухе, ничего не нашел – темно и пусто. Непонятно в комнате он или в подвале. Здесь как-то странно пахнет – ни подвалом, ни комнатой, так что может быть и то, и другое.

Джексон старался не двигаться, но дыхание участилось. Что если дыхание тебя предаст – тебя услышат. Нет, не услышат, здесь, кажется, никого нет. Пол холодный – и Джексон не опускается на полную ступню. Этот холодный, твердый, грязный пол заморозит его до болезни, слабости. А ведь сейчас не время болеть. Джексон свел руки и щелкнул пальцами, как всегда, когда нервничает. Но тише, ты не видишь, кто здесь.

Не будет ведь Джексон стоять на согнутых ногах, беззащитно сжавшись – он смешон. Хорошо, что здесь темно, и никто не увидит. Если увидят: это он, потому что темно, небезопасно. Джексон подал руки в стороны, немного выпрямился, стал толкать вперед ногу по полу. Шуршание ноги выдало большое закрытое помещение. Шуршание выдало Джексона. Ничего. Выбора все равно нет. Ты себя выдал, Джексон, и теперь, если здесь есть кто-то, он следит за тобой, и если ты и дальше будешь так двигаться, тебя напугает хохот. Джексон еще немного выпрямился, потащил по полу вторую ногу – уже быстрее. Да – он просто дурачится. Ходит так для развлечения. Джексон внимательно слушал, следил за осторожными движениями своих ног, чтобы различить, где шумит сам, а где посторонний. Посторонних звуков не было. Спокойней. Главное ни на что не наткнуться.

Джексон делал неуверенные шаги, ожидая каждый раз, что его стукнет, либо, что вероятнее, он сам стукнется. Справится с этой задачей не хуже. Ничего ведь не видно. Руки что-то ищут в воздухе, только Джексон толком сам не знает, что хочет найти. Стол, кровать, торшер или стену? Джексон влез ногой во что-то мокрое, неприятное. Наклонился к ноге, поглядел в темноту, чтобы различить куда он влез, ничего не увидел. Потянул к полу руку попробовать это на ощупь, передумал. Неважно, какая сейчас разница? Потащился дальше – оно еще и липкое, и Джексона бьет по нервам глухой звук каждый раз, когда он отрывает правую ногу.

Джексон шаркает по полу ногами, потому что шаг – слишком рискованное дело, он может провалиться. Вряд ли он глубоко свалится, но Джексону почему-то темным пятном мерещится полуметровая яма, ступив в которую можно больно стукнуться. Ему очень не хотелось стукнуться голенью, он представил себе эту боль, и шарканье по полу стало медленнее, напряженнее. Джексону неприятно, что он здесь, он почувствовал сильную обиду, несправедливость, надо выбираться.

Джексон знает, на что-то наткнется, дернется, и опрокинет это. Ему не хотелось разбить торшер. Если он уткнется в торшер руками, тот полетит, а Джексон не сумеет его поймать в этой темноте. Тогда, ко всему прочему, на полу окажется куча осколков, они окружат Джексона. Вот черт, что он тогда будет делать? Идти дальше в темноте по стеклу – невозможно. Он ведь ни черта не увидит где эти осколки. А там еще, может, и яма.

Джексон продвигался вперед по несколько сантиметров, ожидая получить удар, порез, боль, чувствуя, что его подстерегает ловушка из битого стекла в темной комнате, куда он несправедливо попал.

Руки Джексона на что-то наткнулись. Он испугался, дернулся, чуть не крикнул, пытался сдержать свои резкие движения, сжался и ждал падения, грохота, удара. Это ведь не торшер, это что-то другое. А-а-а, черт! Что это?

Все. Кажется, ничего. Ничего не слышно, можно немного выпрямиться.

Джексон насколько мог медленно продвигал правую руку вперед. Оно где-то здесь. Нужно внимательно следить за пальцами. Вот оно! Твердое, прохладное, тяжелое – стена. Бетонная, тяжелая стена, с маленькими ямками на поверхности. Джексон поводил по ней пальцами, почувствовал, как они проскочили сантиметровый отрезок легче, чем остальную часть стены. Потер пальцы друг о друга – похоже на мел. Вот что он искал! Наконец-то Джексон её нашел, теперь все должно быть иначе. Все изменится, Джексон, как здорово, что ты нашел эту стену.

На этой стене – всё. Здесь надпись. Джексон точно это знает. Здесь написан смысл его существования, здесь написана цель. Джексон увидит ее и все станет лучше и проще. Он встанет пораньше, приберет квартиру, разложит футболки по полкам, займется стиркой и стряпней, и все это с улыбкой, с настроением, потому что теперь он знает…

Её надо прочесть.

Черт, Джексон. Как прочесть? Здесь ничего не видно.

Джексон развернулся. Решительным взглядом встретил темноту. Он найдет торшер, ему он нужен. Зажжет свет и прочтет.

Только как ты его найдешь, Джексон? Ты ничего не видишь.

У Джексона полно решимости двинуться вперед, он все здесь обойдет и найдет, что ищет. Он изучит это место до мелочей, перевернет все вверх дном, если понадобится. Надо приступать.

С чего начать? Не знаешь куда двинуться? Джексон, с чего начать?

Джексон вспомнил про яму. А еще нельзя разбить торшер. Нужно идти осторожно. Джексон шаркнул вперед ногой по полу, громко оторвал прилипшую вторую, продвинулся на полметра. Как-то страшно. Нужно медленней, а то можно и влететь куда-то. Здесь неприятно двигаться, песок и грязь забились между пальцами, еще и влез во что-то мокрое. Немного вперед. Не провалиться бы. Как потом Джексон найдет стену? Он плохо ориентируется в пространстве. Сейчас она должна быть у него за спиной. А когда он начнет поворачиваться, может потерять. Её нельзя терять, Джексон. Вообще, ты можешь кружить на одном месте часами, а торшер стоять в другом углу. Потом повернешься неловко, разобьешь. Как ты его поймаешь? Ты же не хочешь ходить все время по кругу? Можно прочесть слова на ощупь. Но Джексон так не умеет, и может стереть меловую надпись, не узнать ее.

Джексон остановился. Держал корпус прямо, стену мысленно – позади. Позади. Не потеряй. Как найдешь торшер?

Джексон потерся лбом о покрывало. Перевернулся на спину, посмотрел на потолок, удивился тому, как лежит относительно комнаты. Сел, потратил несколько секунд, чтобы понять с какой стороны кровати очутился. Зевнул, стукнув зубами. Очень редко садился с этой стороны, неудобный угол. Джексон подошел к окну и больше отдернул шторы. На подоконнике стояли вазоны и пластиковая бутылка с водой. Джексон полил землю. В подставках для вазона, стеклянных тарелках, стояла вода – утром уже поливал. Поднял вазон, прилипшая тарелка повисла на секунду в воздухе, упала, стала кружить, перекатываясь дном, забилась чаще и успокоилась. На красном цветке Джексон заметил пчелу. Не хотел её спугнуть и стал медленно опускать вазон обратно. Пчела поднялась в воздух, ударилась в окно, повернула на Джексона и снова в окно. Джексон дернулся назад, рассыпал немного земли с вазона на подоконник, наконец поставил. Провел рукой по подоконнику, сметая землю в тарелку, оставил след рисунка ладони. Еще раз – все чисто. За спиной затрещала пружинами кровать, медленно возвращая себе форму, сглаживая фигуру Джексона. Джексон посмотрел на углубление в земле вазона, сделанное струей воды, разровнял пальцами мокрую землю.

На кухне зашипел чайник, на пол шлепнулся свисток. Джексон голоден, съел бы рулет. Будет есть в кухне, там намного светлее.