В лесу варкалось. Как всегда в это время мимо неслышно проскользнули шорьки. За шорьками протопали зелюки. Кэрролл перевернулся в гробу, сладко потянулся, зевнул.

«Как же этот стук копыт достал...» – лениво подумал он. – «Ещё и телевизор шалит. А всё эта Соня, филин её задери».

– Хорошо бы, – гукнул филин из чащи.

По крышке постучали.

«Это, наверное, Бармаглот», – подумал Кэрролл, нехотя выбираясь из гроба. – «Значит, пора ставить чай».

Он выглянул в окно. Так и есть, снаружи дождь, нава намокла, Бармаглот весь изгваздался.

– Ты хоть бы ковер пожалел, сволочь! – проворчал Кэрролл и скрипнул крышкой.

Присели возле стола. Бармаглот возил пальцем по скатерти. Размазывал масло.

– Зайца давно видел? – спросил Кэрролл, стараясь завязать разговор.

– Угу, – сказал Бармаглот и почему-то насупился.

– И как он?

– А никак, – махнул рукой Бармаглот. – Уши в чайнике застряли. Ещё во вторник.

– Что так? – полюбопытствовал Кэрролл. Не то чтобы ему было интересно, он просто старался соблюдать приличия.

– Гонялся за Соней.

– И как? – Кэрролл был сама любезность.

– Не догнал, – мрачно отрезал Бармаглот и съел молочник.

– Сахару? – Кэрролл вежливо подвинул ему сахарницу.

– Хорошо бы, – мечтательно гукнул филин.

Кэрролл сморщился, как будто у него болел зуб.

– Тебя не спросили, – пробормотал он.

– Опять филин орет?

Бармаглот прошлепал к окну, оставляя на ковре мокрые следы.

– Голодный, наверное... – буркнул Кэрролл, глядя как Бармаглот вычесывает блох на ковер.

– Скорми ему Соню, – перестав чесаться, посоветовал тот.

– Хорошо бы, – плотоядно гукнул филин.

Из лесу послышался вой.

– Полнолуние, – констатировал Бармаглот.

Вой приближался.

– Чур, меня, – сказал Кэрролл и запер гроб поплотнее.

– Не поможет, – флегматично заметил Бармаглот. – Я ж говорю, полнолуние сегодня.

– Варенья? – нервно спросил Кэрролл и полез в буфет.

– Хорошо бы, – гукнул филин, но на этот раз гораздо тише, потому что гуканье заглушалось надсадным воем, как будто на лес пикировал реактивный бомбардировщик.

– Озверели совсем... Покоя нет, – пробормотал Кэрролл, старательно забивая гвоздями крышку.

Бармаглот жалобно заскулил:

– Постой. А как же я выйду?

– А зачем? – маниакально оскалился Кэрролл. – Тут останешься. Варенье, сахар есть, чаю запасено много. Посидим, байки потравим.

– Я на волю хочу, – заныл Бармаглот.

– В окно полезай. Пусть тебе там голову оторвут, я не против.

– Хорошо бы, – злорадно гукнул филин.

– Да заткнёшься ты или нет, чучело пернатое! – истерично взвизгнул Кэрролл и швырнул в окно банку с вареньем. Послышался глухой удар, а затем восхищенное чавканье.

– А может его того... – задумчиво проговорил Бармаглот.

– Чего-того? – удивился Кэрролл.

– Впустить...

– Хорошо бы, – гукнул филин, как ни в чем не бывало.

– Ну и ну... – Кэрролл развел руками. Чавканье за окном продолжалось, но вой стих.

«Прислушивается», – растроганно подумал Кэрролл и полез в дальнюю кладовку.

Он достал банку сливового джема, сморкнулся в скатерть, чтобы утереть слёзы умиления, и они с Бармаглотом продолжали пить чай.

В лес возвратилась идиллическая тишина, и только филин как всегда был чем-то недоволен.