Действия берут свое начало в одном настоящем английском пабе где-то в центре Европы. В баре в тот вечер было людно. Портер и лагер текли двумя пьянящими реками, из высоких кружек попадая прямо в глотки гостей паба. Смех и веселая музыка завоевали все вокруг, куда не кинь взгляд – всюду улыбки, маленькие хохмачки, веселые чертята в глазах посетителей и дружный хохот. Только бармен оставался грустным. Даже суровым. Этот высокий грузный мужчина исподлобья смотрел на всех посетителей, держа полотенце в правой руке, а пульт от музыкального автомата в левой. Толстый палец-сосиска щелкнул по кнопке на пульте и вместо веселых распеваний какой-то в меру сексуальной, но явно глупой (это было слышно по ее голоску) певички из автомата донесся хриплый и всеохватывающий голос Короля. На секунду в пабе стало тихо, как в городском морге ночью, когда не слышно даже дыхания охранника на первом этаже. Посетители не могли понять, что случилось. Они вслушивались в новое музыкальное сопровождение не меньше тридцати секунд, после чего раздался радостный вопль: «Ба, да это же Король!» и все дружно рассмеялись. Бармен тяжело вздохнул. Бармен положил полотенце на стойку. Хотел было стукнуть своим кулачищем по стойке, но его кто-то тронул за руку с правой стороны. Он повернул голову, собираясь изобразить самый презрительный взгляд, на который был вообще способен, но что-то его остановило. Вернее кто-то. Этого кого-то звали Бобби. Чернявый паренек, со смолистыми глазами и веселой улыбкой. Он был одет в отличный костюм, оранжевые кеды, на руке его сиял в свете ламп над стойкой платиновый «Роллекс». Не подходила к его виду только одна деталь. Хотя нет, даже две детали. Первая: его рубашка была какого-то жуткого цвета, описать который просто невозможно. Вторая: огромный пластырь телесного цвета, закрывающий почти половину лба Бобби. Челюсть бармена как-то мгновенно и самопроизвольно отвисла. Потом со щелчком захлопнулась, он сглотнул и тихо произнес:

- Чего вам будет угодно, сэр?

- Пива, светлого, шесть кружек. И фисташек!

- Ведерко?- бармен хотел хоть как-то отыграться за отвисание собственной челюсти.

- Ну нет, что вы. Хватит и пакетика. – холодная, как лед в Антарктиде, улыбка не сползла с лица Бобби, этого странного клиента. Бармен, послушно кивнув, начал наливать пиво. Кружка, другая, третья… Они появлялись на стойке с интервалом в пару минут; Бобби дождался, пока на очередную картонную подставку не опустится последняя кружка, одной рукой схватил пакетик фисташек, другой все шесть кружек и отправился в шествование по небольшому залу в поисках свободного столика. Свободных столиков, как назло, не было. Бобби это нисколько не огорчило. Он подошел к столику в углу, над которым висели какие-то черно-белые фотографии, одним лишь жестом согнал троих дальнобойщиков - им пришлось пойти искать счастья у барной стойки. Бармен с подозрительностью смотрел на все это, обдумывая, как ему поскорее избавиться от этого клиента. Непонятно чем, но Бобби ему конкретно не нравился. Как кролику не нравится удав. Бобби тем временем рывком опустошил первую кружку, съел пару фисташек и быстро оглядел зал, в поисках только ему известного человека. Потом посмотрел на «роллекс». Потом на вход. Потом опять на часы. И опять на вход. После он тихо прошипел себе под нос: «Обещал же опоздать не больше чем на пять минут». В этот момент в паб зашел еще один совершенно не подходящий для подобного заведения человек. Весь он был покрыт лоском, безупречный костюм, подобранный в тон галстук, начищенные до блеска туфли – все в нем говорило о благородности и элитности. Только вот лицо немного подкачало – не было в нем совершенно никаких тонких черт, присущих аристократии. Безвольный подбородок, немного раскосые глаза и нос картошкой с головой выдавали в нем бывшего сельского жителя. Он, не осматриваясь, напрямую прошел через бар к столику Бобби. Сел рядом, и, пододвинув к себе одну из кружек лагера, с достоинством произнес:

- Бондовый, Евгений Бондовый.

- Бобби, просто Бобби, - с ухмылкой смотрел на него чернявый паренек, ковыряясь в пакетике фисташек.

- Вы знаете, зачем я здесь? – Бондовый одним движением осушил полкружки.

- Да, и мне есть, что вам предложить. Только не здесь, - Бобби нацелился на третью кружку пива.

- Пройдемте, мой отель совсем рядом, – Евгений собрался подняться из-за стола, но Бобби остановил его взглядом.

- Рано, мне нужно допить, - он сделал особенный упор на предпоследнем слове.

- Хорошо, но предупреждаю вас, охотники рядом.

- Не волнуйтесь, их здесь не будет еще пятнадцать минут, - уверенно сказал Бобби, попивая четвертую кружку.

Они молча просидели в пабе еще десять минут – Бобби пил, а агент Бондовый следил за обстановкой. Когда все кружки опустели, Бобби кивнул агенту, встал и быстрыми шагами направился к выходу. Бондовый последовал за ним, расставляя по пути микро-камеры: одну на барной стойке, другую на столике возле входа, третью на косяке двери. Через пару минут после их отбытия в бар зашли охотники.

\

В ту ночь много странного произошло в том городке, и большинство этих событий привлекли внимание местной полиции. Бессмысленные убийства, перестрелки в центре города из неизвестного оружия, даже выбросы энергии, отключившие полгорода от электричества. Спокойный до этого город еще долгие месяцы залечивал раны, нанесенные неизвестными в эту ночь, и так, наверное, никогда уже не станет тем местом, где люди не боялись оставлять открытыми входные двери. Первым в череде тех, оставивших память событий, был вызов в настоящий английский паб. Женщина, срывающимся голосом, сообщила диспетчеру о том, что в баре на улице Пейлин не осталось ни одного живого посетителя.

Здесь надо заметить, что последние тридцать лет во всех детективных романах и фильмах про полицейских, когда главными героями являются напарники-детективы, всегда один из них – старый, матерый сыщик, слишком уставший от службы на благо граждан, а второй – молодой детектив, с адреналином в крови и рвением раскрыть любое дело, какие бы силы за ним не стояли. Также старый детектив просто обязан как минимум пять раз произнести разные вариации фразы «Я слишком стар для этого дерьма». Причины этой закономерности до сих пор остаются неизвестными, и наша история не будет исключением из этого правила.

Детективы Джейсон и Лоуренс прибыли на место вместе с отрядом спецназа ровно через пять минут. Предварительно окружив здание, они с криками «Полиция!» ворвались внутрь. Их взору предстало ужасающее зрелище – тела посетителей лежали там и тут - за столиками и в проходах, возле барной стойки, у музыкального автомата и возле входа в сортир.

- Джейсон, ничего странного не замечаешь? – практически шепотом спросил напарника Лоуренс. Лоуренс был старым сыскарем предпенсионного возраста, каких показывают в детективных фильмах шестидесятых. Он носил пышные усы и серый плащ, рот его никогда не переставал попыхивать свежей сигаретой. Он уже давно не бегал из-за приличного живота, но все еще мог отлично стрелять и дать девять тысяч очков вперед любому преступнику в честной драке. Да и нечестной, в общем-то, тоже.

- Да, Лоуренс, крови нет. Нужно срочно выяснить причину смерти, - ответил он, присев возле одного из трупов. Джейсон – молодой, поджарый, с пышной шевелюрой и всегда издевательской ухмылкой на лице, детектив, сдавший экзамены всего пару месяцев назад. Он уже понимал, что это дело может стать для него прорывом в карьере, но он не знал, чем на самом деле обернется эта ночь.

- Сэр! Нашли одного живого в сортире, - сообщил один из спецназовцев, - в шоке, все время повторяет одну фразу.

- Какую? – Джейсон наклонился над другим трупом.

- «Пива светлого, шесть кружек. И фисташек!» - с недоумением произнес спецназовец, вслушиваясь в наушник.

- Я слишком стар для этого дерьма, - тихо, но так, чтобы его слышал каждый полицейский в баре, пробормотал Лоуренц*.

* Первый раз.