Унылый, степной пейзаж тянулся без конца и края. Куда взгляд ни кинь - голяк на базе: ни деревца, ни кустика, собаке ногу задрать и то не на что. В силу этих обстоятельств, собак видно не было тоже, только рельсы, ведущие за горизонт и параллельно рельсам столбы с проводами. По тем рельсам дизельный локомотив- трудяга настырно тащил длинющий товарный состав, издали похожий на чёрные сардельки, хищные птицы на столбах внимательно следили за этими сардельками, будто старались их пересчитать. Изредка, как видения, возникали крохотные полустанки, не понятно для чего существующие, поскольку жизни вблизи них не наблюдалось. На какой-то степной сортировке армейский состав отделили от товарняка, но тут же его подцепил весёлый дизелёк и поволок в ещё более пустынную и, как оказалось, особую зону. Зона и впрямь была особой - по проложенным трассам ездила тяжёлая военная техника и было видно сразу, что здесь кипит какая-то своя жизнь.

Километров через тридцать упёрлись в абсолютный тупик с бетонной эстакадой, метрах в трёхстах от которого был авто-полигон, на коем месили грязь ракетные тягачи с большим количеством колёс. Зрелище было фантастическое: по жирной жиже, покрывающей все колёса, плыли двухкабинные зелёные монстры. Они не то чтобы преодолевали бездорожье, они плевать на него хотели с высокой колокольни. Первый раз за службу Шурку охватило чувство гордости за технику СССР, а уж когда такой же тягач, но с грузовым кузовом подали под погрузку, то к гордости прибавилось и чувство ребячьего восторга.

Час на перегрузку и вот уже этот монстр очень мягко и быстро покатил всё тыловое хозяйство на пусковой комплекс, который состоял из силикатной, кирпичной, жилой трёхэтажки, двух стартовых площадок и нескольких ангаров, замаскированных под холмики. Кухню обустроили под шиферным навесом рядом с казармой, ракету и всю технику батарейцы загнали в ангары, выставили охрану и началась степная служба, скучная и однообразная - кругом лысый горизонт, суслики и настырный, упругий ветер. После такого колоритного недельного пути, болотное спокойствие полигона

депрессивно подействовало на личный состав и его командиров.

(Только в армии постоянно строят, по сути своей не строя ничего!)

Народное армейское парадоксальное наблюдение

Построения в армии - дело святое! Оно происходит с такой же частотой, с которой арабский муж чешет своё мужское достоинство, а он теребит его постоянно, как-бы проверяя, ежеминутный прирост. Надо, не надо, а рука его сама по привычке лезет на виду у всех тревожить причинное место и происходит это так естественно, что окружающие через некоторое время тоже, не ведая того, начинают подёргивать себя за причиндалы. Даже на приёме в Кремле, кто-нибудь из свиты Ясера Арафата нет-нет, да потянет брюки вверх за мошну, что после киношникам прибавит хлопот с удалением данных движений из видеоряда. Так вот, в отсутствии дела, построения и являются разновидностью времяпровождения, неким арабским почёсыванием личного состава на предмет наличия оного. В подобных утехах прошло добрых дней пять, прежде чем устроили банный день. Два автобуса увезли личный состав в военный городок, что в получасе езды от стартовой площадки.

Городок тот произвёл приятное впечатление полноценного поселения людей, со всеми атрибутами гражданской жизни: почта, магазин, клуб, жилые и учебные корпуса, даже деревья и к радости изголодавшейся публики, красивые девчушки, видимо дочки офицеров, которые показушно воротили нос от навязчивой солдатни и их сальных шуток.

В день пуска чувствовалось некое пчелиное оживление и нервозность, так бывает на свадьбах, когда самогон и закусь на столе исходят слезой и паром, и гости в прихожей давят ноги друг другу, а за стол ещё не зовут. Но разрядку внесла боевая тревога, весь личный состав словно шарахнуло током, броуновское движение приобрело вектор, некоторую упорядоченность и, если угодно, смысл.

Началась лебединая песня батарейцев: в полной боевой амуниции они бегом унеслись на стартовую площадку, выкатили из ангара ракету и установили её на пусковом столе. Все работали как часы, слаженно, чётко, без лишней суеты, каждый профессионально делал свою работу, всё было на полном серьёзе, без шуток. Это тебе не какие-то там КЗ (комплексные занятия) с имитацией пуска, а это сам результат того, чего ради вся служба происходила, тут не место было шуткам и раздолбайству, и это чувствовали все.

Шурка попытался подойти ближе к старту, чтоб в деталях посмотреть весь процесс подготовки ракеты к пуску, но старт был оцеплен вооружёнными РЭЗМачами и ему было по-дружески сказано куда идти, тем более, на старте процесс вошёл в завершающую стадию заправки ракеты топливом, а это дело ядовитое, и потому заправщики работали в химзащите и противогазах. За час до пуска всех зевак эвакуировали в степь, на расстояние полутора километров, откуда ракета была видна как на ладони - высокая, стройная и технически безупречная.

Сначала появилось малиновое зарево и дым в обе стороны от старта, ракета стала тихо отрываться от стола и тут шарахнуло по ушам пусковым взрывом. Звук был очень непривычный, будто воздух рвали как лист бумаги. Ракета приподнялась, как-бы зависла над стартовой площадкой и уверенно набирая скорость рванула вон из атмосферы.

Вторая волна гордости за советскую технику накрыла Шурку с головой. Ещё бы, такую красоту даже не каждый ракетчик видит за время службы, а тут так подфартило. Уже через пару минут весь личный состав нёсся со всех ног к ещё горячему стартовому столу, каждый пачкал копотью со стола большой палец и прикладывал его в военный билет, на одну из пустых страниц, тут же ставил дату и время пуска. Такова была традиция в ракетных войсках. А ещё минут через двадцать связисты сообщили, что ракета попала точно в условленный квадрат в районе озера Балхаш.

Вот когда у армейцев наступает оргазм! Офицеры ходили добрые и весёлые, того и гляди начнут целовать всех подряд, ещё бы, им всем засветило повышение в звании и ещё кой-какие поощрения, от чего они тут-же потребовали накрыть поляну в столовке, благо у Шурки давным давно всё было готово. Солдаты тоже не остались в накладе, и благодаря Гэ-Сэ-эМщику Масловскому Сашке пригубили около четырёх литров спирта (из бидона в тридцать литров не так и заметно). Всеобщее ликование захлестнуло всех.

Горланили под гитару песни, курили прям в казарме и угомонились далеко за полночь.

Со следующего дня стали неторопясь готовиться к отбытию в Валгу, на что было отпущено неделя, но вдруг началось движение на соседнем старте: появилась пусковая техника, люди, много машин и наконец была доставлена и установлена на старт, простая гражданская ракета с флагами СССР и Франции. Пару дней над ней колдовали спецы, на третий день началась заправка, но что-то там не клеилось и вместо вечернего пуска, эвакуацию объявили только в полночь. С расстояния километр, старт весь в лучах прожекторов был похож на сценическую площадку, на которой вот-вот начнётся какое-то действо...

Три часа томительного ожидания в тёмной и не очень тёплой степи были похожи на пытку, все уже устали пялиться на соседний старт, но смотреть больше было некуда, кругом было темно как у Малевича в квадрате, и вот свет приглушили, зрительный зал зашушукался, полыхнуло малиново-красное зарево, взметнулись клубы дыма, от ракеты отвалили опорные и прочие фермы и она пошла. Пошла мощно, яростно, настырно, без зависания и прочего балаганного позёрства, как и положено осуществлять запуск чужих спутников по программе "Интеркосмос". Из всех четырёх сопел вырывались мощные струи огня и вот на высоте примерно метров четыреста она стала делать очень странное движение вправо, очерчивая петлю...

- Вот это траектория взлёта, я о таком и не слыхивал никогда, - пронеслось в Шуркиной голове и тут эта радость, со всего маха саданула в землю в полутора километрах от остолбеневших вояк. Огромный, яркий шар ослепил эвакуированное войско. Секунда, другая, третья - такого грохота никто из них раньше не слыхал, земля подпрыгнула под ногами как батут, двое слишком впечатлительных солдат свалились со страха, но смеха небыло, а если и был, то его ни кто не слышал - все на время оглохли и стояли в оцепенении, соображая, что же произошло на самом деле, уж не розыгрыш ли это.

Из оцепенения всех вывело козлиное блеяние какого-то батарейца.

- Дееембель в опааасности!

В ту ночь спать легли без окон, их просто выбило взрывной волной все до единого. Утро показало, что дембель и правда был в опасности. У ракеты отказал один из четырёх движков, вот её и перекосячило. И слава Богу, что не отказал ближний к солдатам двигатель, а то они стояли точно на радиусе взрыва. Шурка подозревал, что Боженька оберегает его, в чём он убедился ещё в детстве: первый раз, когда они с ребятами кидали в костёр патроны, а они долго не взрывались, он выглянул из-за насыпи и тут раздался хлопок. Пуля облизала висок, он даже почувствовал её тепло. И второй раз, это когда полезли в гаражи за лысыми покрышками, чтоб катать их с горки, и когда он стал перекидывать покрышку через бетонный забор, плохо закреплённая секция того забора рухнула на Шурку, он свернулся калачиком на земле, зажмурился со страху и... Когда открыл глаза, то в пяти сантиметрах над ним качалась бетонная плита, которую чудом удерживала вставшая на попа покрышка. И в этот раз Господь был милостив к нему, но осознание этого к нему придёт много-много позже. А через день связисты сообщили, что на северном полигоне при пуске погибло более ста двадцати человек (вся батарея со службами обеспечения): там ракета крепилась на растяжках с разрывными болтами, один из которых не сработал, ракета дёрнулась вверх, после легла на бок и влетела в ангар, куда укрыли весь личный состав... Им, конечно, не поверили, так как нет на свете больших сплетников и придумщиков чем связисты, чтоб обратить на себя внимание, они готовы сочинить такое...но эта информация подтвердится через лет пятнадцать, когда уже можно будет говорить обо всём.

Долгожданная погрузка в уже любимую теплушечку прошла со знанием дела и с неким энтузиазмом, всем хотелось в дорогу, снова почувствовать дух путешествий, смену мест, климата, долготы дня и вообще перемен. Тронулись под вечер, снова мерный перестук колёс убаюкивал служивых, все были усталые, но по-детски умиротворённые.