ОСОБИСТ КРОНИН-КУНЯВЫЙ.

Особиста Кронина-Кунявого боялся (опасался) весь личный и офицерский состав восьмой и десятой дивизий. В какой бы точке означенных дивизий особист не собирался ТАЙНО высадится - всё равно впереди него акустическим и магнитным штормом неслась информационная волна - девятый вал, метаморфинизируясь в волну страха. Разговоры о политике прекращались. Чтобы быть менее слышимыми, все говорили в пол голоса, о чужом среди своих - о представителе всепроникающего КГБ на тихоокеанском флоте. Уста народного фольклора прекращали тормошить покойника - незабвенного Леонида Ильича Брежнева и других ныне здравствующих членов верховной власти. Кронин-Кунявый не выглядел представительно, скорее наоборот - невзрачно. Он был худ, лыс, невысок, ходил медленно, чуть согнувшись, от этого немного походил на недогнутый вопросительный знак. Лицо имел бледноватое, погоны - красноватые, на каждом из которых сиротливо желтело по одной звёздочке средней величины. Предательски не крутая внешность майора не останавливала волны страхов, слухов, толков и передаваемых из уст в уста историй судебного ужаса. Посадить особист имел возможность кого угодно. И садил. В год на тысячу единиц военно-морского населения по плану - двоих-троих. Кронин план выполнял и перевыполнял. Хоть и имел Кронин столь дьявольский имидж, однако для семьи он всегда оставался любящим отцом, дедом, мужем. Больше всего на свете Кронин любил свою дочь и семимесячную внучку. Жалование следователя и пенсия официально выходили небольших размеров, не официальные же никто не знал. Дочь следователя ещё до замужества имела личный "трёхсотый мерседес". Но молву больше занимало даже не это, а то, как Кунявый при такой неприглядной внешности мог иметь "успех" у многих молодых женщин. Этого не стала бы объяснять даже жена проворовавшегося провизионщика.

Дело пятерых моряков, бежавших с гарнизонной гауптвахты, вел майор Кронин-Кунявый. Ни один из матросов, хоть сколько-то соприкасавшихся в последнее время с кем-либо из пятерых, не ушёл от подробного допроса. Кронин перевернул все тумбочки, перерыл все личные вещи в казармах и на кораблях, где проходили срочную службу ребята. С напористостью сыщика он перепахал всю, хоть сколько-нибудь податливую информационную почву на гауптвахте.

Надо отдать должное майору: проделав титанический труд, твёрдой рукой мастера он закрасил многие белые пятна этого дела, насколько, конечно позволяла закрасить их "политика партии", "уровень гласности" и "могущество судебной цензуры".

Лёгкими нажимами на свидетеля, дружескими беседами по принципу "проговорка", быстрыми уговорами - (не хочешь, не говори, попробуй не скажи) малозаметными завуалированными шантажами, особист всё же выяснил правду о том, как Голубев первый раз попал на матросскую кичу...

...Некто старослужащие Мозгляков и Чернобровый изрядно подпив, принялись избивать молодых матросов. Когда пошли выяснения, откуда взялись следы побоев, они заставили "молодых" дать ложные показания на Голубева. Командир экипажа, зная вспыльчивый нрав Голубева, безоговорочно поверил дебилам...

...Черноброва и Мозглякова, с позволения командира, отправили лечиться в тюремный госпиталь сроком на три года, капитана Рукомойника перевели в экипаж лодки, которая вот уж три года стоит на приколе в "Сельдевой", политически подковывать других матросов.

-Еб..ь мозги другим пацанам,- объяснял Олег Оськин арестантам на "губе", рассказывая о замполите. Кстати, разгул годовщины на этой лодке был очень и очень высок. В этом экипаж лодки нисколько не отставал даже от многих учебных отрядов на печально знаменитом Русском острове.

Кронин сидел за рабочим столом, схватив руками свою голову словно волейбольный мяч, как будто желая бросить её в корзину. Возможно, в тот миг он думал, что теперь она только для этого и пригодна. "Чёрт возьми, так что получается - Голубев не трогал никаких часовых на губе?!"

Вышли они на свободу, дав трём охранникам-головотяпам взятки в размере двадцати рублей. Каждому. У Голубева и Боброва были в руках автоматы, но охранники им своё оружие не отдавали. Откуда у них взялось оружие - эту шахматно-математическую задачку Кронин так и не решил. В подвале, когда командир спецназа приказал им выйти с поднятыми руками, Голубев зачем-то дал очередь в потолок. Может быть у него на почве пьянства начались галлюцинации и он, как говорится, "бесов гонял"?

Солдатам приказали стрелять по ногам. Никакой перестрелки не было. Автоматы парни отставили к стене. Всю компанию трясло от страха и похмелья. Голубеву пуля раздробила тазобедренную кость, пройдя на вылет. До приезда врачей помощь им никто не оказывал. Все трое скончались в больнице от потери крови.

Оставшиеся в живых в один голос уверяют, что не помнят, откуда взялись автоматы.

-Помним эта, идём по городу, а у Бобра с Голубем за спиной Акаэмы висят...

Кронин, копаясь в личных вещах Сергея Боброва, обнаружил там с десяток картин нарисованных на больших альбомных листах карандашами, фломастерами и акварельными красками.

-Занятно, неплохо,- бормотал он, перебирая и разглядывая работы.

На одной из них огромная подводная лодка, тринадцати сантиметров в длину, бороздила полупрозрачные глубины океана, преодолевая армады медуз и заросли зелёных водорослей. На другой ветер ворошил густые космы деревьев, а позади их торчал пирс с лодками, а над ними блестело жёлтое солнце и летали крикливые надоедливые чайки. На третьей тёмно-бардовое солнце поднималось из глубин океана, стряхивая с себя... (чёрт, где-то я уже это слышал или читал!) На четвёртой...

-Опять флот,- шевелил губами майор,- парень гордился службой на флоте, а флот убил его.

При просмотре одной из картин и без того бледное лицо офицера стало ещё белее, на нём отчётливо проступили синие пятна и испуг исказил его черты. Затем испуг исчез, уступив место молчаливому гневу, обиде. Нижняя челюсть отвалилась и стала подпрыгивать.

-Что это? - спрашивал Кунявый. Вся кровь бросилась ему в лицо.

-Что это?! - продолжал кричать неизвестно кому майор.

Что могло так напугать бесстрашного старого боевого офицера, почётного отца и деда? А вот что. С великолепной картины на него смотрела молодая симпатичная девушка. Руками она прижимала к груди жёлтый цветок, улыбаясь открытой счастливой улыбкой. На голове у девушки почему-то красовалась матросская бескозырка с надписью "тихоокеанский флот". Ленты бескозырки двумя чёрными дорожками спускались по её шее и груди вниз. Позади неё синела ровная неподвижная гладь воды, а ещё дальше возвышался знаменитый богатырь - легендарный вулкан Авача. Из жерла его вырывались красными щупальцами языки пламени, клубы дыма чёрным джинном поднимались вверх, а лава медленно и угрожающе ползла жёлтой змеёй к подножию. Внизу картины стояла неказистая надпись: САМОВОЛКА.

Девушка с цветком была страшно похожа на его дочь.

-Аня, ты что? - спрашивал у неё майор.

Но девушка ничего не отвечала.

"Это срисовано с фотографии!".- чутьём сыщика понял майор.

Он стал листать не до конца доделанный дембельский альбом. Точно! Есть фотография! Всё скопировано точно, только Авача не дымится. Да она уж с полвека, как мертва, фантазёр!

-Ах ты художник хренов, замордую блин! - скрипел зубами майор, на мгновенье забыв даже, что Сергея уже нет.

"Объелся груш",- с горечью подумал дед, вспомнив мужа Ани.

Невероятные предположения вихрем проносились в голове Кронина. Он закрыл глаза. Но образы внучки, дочери и Боброва не уходили. Интуиция сыщика внезапно вдруг прекратила работу, уступив место бессменной хранительнице тела и духа госпоже паранойе. Он порывистым движением достал из нагрудного кармана фотографию голенькой внучки и приложил в альбоме к фотографии Сергея и стал их сравнивать. Но увидеть сходство оказалось сложновато. Один ребёнок был слишком большой, другой - слишком маленький. Один был одет, другой - гол.

-Хорошо, подождём с полгодика,- сказал он сам себе.

-Зачем ждать, майор? Не легче ли устроить допрос дочери? Вам же не привыкать, майор? - Кричала его вторая половина... души. Или ума?

Эпопея по творчеству художника и поэта не закончилась. Кронин, немного успокоившись, занялся исследованием стихов. Ими был исписан небольшой блокнот. Стихи о любви, о море, о доме, посвящённые матери и, конечно же, причине самовольных отлучек из части - неизвестной девушке. Девушке Х. Потому что имени в них указано не было...

Звонким эхом над морем несётся её голосок,

Увязая в дожде, значит с летом прощаться пора..

Капли крупные, падая, быстро уходят в песок,

Льётся песня печально и слов её не разобрать...

Он же как заклинание краткое имя твердит

И в немом пониманьи склоняется вежливый зонт...

Море в тёмных волнах, словно тайну скрывает дожди

И тяжёлые тучи уносятся за горизонт...

Море в тёмных волнах, словно золото прячет дожди

И тяжёлые тучи уносятся за горизонт...

Самотканые песни были даже с нотами, всё это немало удивило следователя.

-Я когда-то немного разбирался в нотах,- сказал майор и забрал блокнот и рисунки с собой.

Через неделю Рукомойник исчез бесследно. Поговаривали, что он уволился. Но куда он уволился, знали только капитан корабля и майор из Особого Отдела Кронин-Кунявый.

Продолжение следует.

Книгу можно купить, перейдя по любой из этих ссылок -

http://www.ozon.ru/context/detail/id/8615677/

http://pero-print.ru/node/97

http://my-shop.ru/shop/books/1186109.html?partner=01941,

http://www.flip.kz/catalog?prod=256843

http://www.knigapoisk.ru/book/1636137/