На скольких языках мне не заговорить,
и сколько славных вин не пробовать заморских,
и сколько дальних вод ни килем не изрыть,
в ладонь не зачерпнуть, не пропустить сквозь горстку.
Обречена ты, речь, на свой родной язык,
а ты, капризный рот, на общий винный привкус.
Ты, торс, плещись в воде, к которой ты привык,
не надо сожалеть о том, что тщетен искус.
Налей себе вина, напиток пропитай
о солнце, о дожде, о влажном небе думой.
И подойди к воде. В нее войдя – растай
нездешним ледником, далекой ссыпься дюной.
Ты все преобразишь, и станет незнаком
тот вкус. И вид воды, стекающей на плечи.
С собою говори необщим языком,
и скажется чужим привычное наречье.