Длинная тень легла на город, зажигая в его недрах тысячи неоновых фонарей. И лишь стоящее на отшибе здание заброшенного кирпичного завода, за недавнишнее время ставшее приютом для бродяг, из последних сил ловило брошенные на прощание лучи заходящего солнца, постепенно окрашивая стены в серый цвет. В черные провалы окон которого, виднелись редкие красные блики, играющие на стенах внутри здания.

По дороге, протянувшейся до города, фарами вырывая из сгущающейся темноты островок асфальта впереди себя, ехал крытый пикап фирмы "Дженерал Моторс". Словно сумасшедшая семейка решила выехать на пикник посреди ночи, к тому же выбрав для этого столь экзотичное место.

Мимо машины, низко, почти над самой землей, мелькнула тень летящей в сторону города вороны. Птица неистово била крыльями по воздуху, словно в отчаянной попытке спастись от стихийного бедствия. И не только эта ворона вела себя так странно. Если присмотреться как следует, то можно было увидеть, что все, что способно передвигаться, даже самый маленький жучек, ползет позабыв обо всем на свете в сторону от темнеющего здания.

Во мраке кабины движущегося автомобиля, слабо освещенной светом то панели приборов, сидело четверо человек. Двое спереди, двое сзади. Те, что расположились на заднем сидении, были похожи как две капли воды. Они даже двигались одинаково, с какой-то нервозностью оглядывая проплывающую мимо местность за окошком. Те, что находились спереди, словно прямая противоположность близнецам, сидели неподвижно, как статуи из камня. Лишь скупые, отмеренные ровно настолько, насколько нужно, движения водителя, выдавали в нем живого человека.

Машина двигалась все медленнее и когда стрелка спидометра заколыхалась у отметки 20, сидевший сзади и справа от водителя парень нарушил тишину:

– Может, уже пешочком прогуляемся? – Попытался пошутить он.

Славик, в отличие от своего брата, никогда выдержкой похвастать не мог, зато в реакции и сноровке ему не было равных. Он с ловкостью орангутанга мог поймать муху в полете, пользуясь всего двумя пальцами для этого. В то время, как его брат Толик, более сдержанный и собранный, ничем не выделяющийся, кроме того, что он мог с легкостью определить где эта муха находится, на какой высоте и с какой скоростью движется. А вместе они являли собой настоящее оружие, узко направленного действия. С настолько тонкосплетенной связью, что в лабораториях "И.Д.О.Л." шли настоящие битвы за право исследования феномена близнецов. А почтовый ящик управляющего был завален гневными письмами и прошениями отстранить братьев от оперативной работы.

Тот, что сидел спереди – Светлан, обернулся и посмотрел на парня. На его худом лице, подернутом паутиной морщин, словно две звезды, сверкали белесые глаза. Казалось, что тебя пробивает насквозь этот слепой взгляд. Сегодня именно он вел группу, после долгого отпуска. Его волосы казались еще белее, чем обычно. Словно за время отпуска Светлан постарел еще на десяток лет. Лицо его, от множества морщин выглядевшее словно потрескавшийся сосуд, обрамленное копной белых, прямых волос, и с такими же – белыми, совершенно лишенных цвета и зрачка, глазами, в полумраке кабины казалось лицом призрака.

– Сейчас прогуляемся, Славик, потерпи, – мягко сказал он. – Коль, может действительно пешочком уже? – Спросил он, обращаясь к водителю.

Славик поежился. Его всегда смущало это свойство Светлана – идти навстречу своим подчиненным. А эта манера говорить – как будто с маленькими детьми, которых, если и учить, то только на их же ошибках, вообще сводила с ума. Конечно, и он и Толик и их водитель Николай, плохого о Светлане никогда не скажут. Его уважали, равно, как и побаивались.

– Довайте пройдем. – Пробасил Николай.

Он был родом из какой-то далекой деревни, воспитывался в семье батюшки и непременно бы продолжил после смерти последнего Богу угодное дело, не попади в свое время в поле зрения ИДОЛа. Николай был простым мужиком, даже говорил он по-простому – по батюшкиному, растягивая каждое слово и акцентируя на "о".

Машина остановилась и, обиженно фыркнув, заглохла.

Путники выбрались на дорогу. Толик со Славиком, синхронно хлопнув дверьми, не сговариваясь, направились в обход – каждый со своей стороны, к багажнику. Там, под разным хламом, наваленном в беспорядке, Славик, который оказался проворнее, откопал большую спортивную сумку, в которой что-то металлически бряцало. Толик, тихо сплюнул и потопал обратно, все так же – со своей стороны.

Когда они приблизились к стоящим чуть поодаль Николаю и Светлану, Славик, чуть не выронил из рук свою ношу, а Толик так и застыл, открыв рот, не в силах вымолвить и слова.

До завода, пешком, идти оставалось не больше полу версты. И тут, на открытой местности, оставшись неприкрытыми металлической, экранизирующей отзвук Эха кабины, люди, смогли в полной мере испытать на себе действие оного.

Создавалось такое чувство, как будто на тебя накатывается физически ощутимая волна. Какой она была, сложно описать словами. Она не была похожа ни на что, что может существовать на свете. Словно на тебя накатывается до боли холодное и в то же время, обжигающе горячее, придающее вкус эйфорического исступления и жуткой темноты, повергая в неописуемый ужас. И это, прокатываясь мимо тебя, захватывая тебя, проходит сквозь тебя, звучит в тебе, доходя до своей каденции и снова низвергая тебя в пучину меняющихся с бешеной скоростью ощущений, чередующихся с такой частотой, что и все тело начинало вибрировать. Сначала неохотно вторя сумасшедшему ритму изменений, но с каждой секундой сопротивляться становилось все труднее.

Похоже, что единственный, кому такая свистопляска по кругам ощущений, не доставляла неудобств, был Светлан, который, сунув руки в карманы брюк, смотрел на здание завода своим слепым взглядом. Конечно, слепым он был только относительно человеческого спектра восприятия. Во всем остальном Светлан был самым зрячим из группы.

Операция, из-за которой ему и пришлось взять отпуск, сделала его глаза универсальным приемником невидимых человеку излучений. Светлан с легкостью отличал ультрафиолетовые спектры от инфракрасного. Даже просто посмотрев на человека, он мог определить о чем он сейчас думает, анализируя электромагнитные импульсы генерируемые мозгом. Но самое главное, Светлан, все из-за той же операции, которая, по записям в больничной карте прошла неудачно, что повлекло за собой смерть пациента, стал видеть тот спектр излучения, который учеными называется как "Черная материя", или "Черная энергия".

Об этом думали непросвященые.

Светлан входил в тот маленький круг людей, которые были тесно связанны с проявлением "Протовещества". Хотя, все больше убеждался, что вопрос в первичности последнего спорный.

От темного провала, обозначающее здание, кольцами исходили радужные волны, разнося свое Эхо по округе и сводя все живое с ума. Светлан, посмотрел на своих спутников, которые так и светились теплом и беспорядком мыслей. Он только сейчас обратил внимание, с какой силой обмывают их волны Эха. И только сейчас почувствовал его прикосновение, пронизывающее всю сущность.

Светлан тряхнул головой, сбрасывая с себя липкие щупальца наваждения. Его правая рука скользнула за отворот распахнутой куртки и выудила из внутреннего кармана серебристый предмет, продолговатый сверху и имеющий рифленую рукоятку. Большой палец, повторяя движение, въевшееся в кору мозга до уровней рефлекса, оттянул собачку бойка в боевое положение. Услышав щелчок, Светлан, медленно, словно борясь с собой, поднес дуло пистолета к своему виску. Он посмотрел на приближающуюся волну и когда та, должна была захлестнуть его, нажал на курок.

Пневматика издала еле слышное шипение, после чего Светлан почувствовал, как в висок ему вонзилась тонкая игла.

Чувства исчезли.

Светлан стоял оглушенный, глядя на своих корчащихся в агонии боли и блаженства товарищей. Он схватил Славика за руку и, резко дернув на себя, повалил на землю. Тот даже не думал сопротивляться. Оказавшись сверху, Светлан прижал ствол пневмоинжектора к самой яркой, струящейся теплом, линии, которая соединялась с окутанной голубоватой дымкой мечущихся мыслей головой. Славик замер, а облако электромагнитных импульсов, отмечающее активность мозга, дернулось, после чего, рисунок его мыслей стал более четким и собранным.

Таким же образом Светлан привел в себя и остальных членов команды…

Препарат "Гучо", экспериментальное "оружие", которое должно было блокировать мозг от восприятия пагубных излучений. На деле, никто не знал точно, имеет ли он побочные эффекты.

– Блин, вот это дурь… – Пожаловался Славик, почесывая затылок в районе инъекции.

– Предупреждать надобно. – Подал голос Николай.

Лицо Светлана не выражало никаких эмоций – ни грамма сочувствия, ни насмешки. Он повернулся в сторону здания и сказал:

– О чем предупреждать? Я и сам не знал, что нас ждет.

– Комондир, не прибедняйся… – Загудел Николай.

Но Светлан опередил его:

– И что Гучо нужно использовать, тоже не знал. – Он повернулся к своим спутникам, оглядел их и добавил. – Это могло убить нас.

Те ничего не ответили. Все понимали, что Светлан не благодарности ради им об этом рассказывает. И, между прочим, первый кто получил свою дозу препарата, был он сам.

Солнце окончательно скрылось за горизонтом, отпуская пустырь, на котором исполинской тенью прорисовывались очертания здания, во власть сумерек. Сегодня выдалась на редкость темная ночь. Луна, позабыв заступить в свой караул, блуждала сейчас где-то по другую сторону горизонта. А далекие звезды, изо всех сил старающиеся заменить капризницу и хоть чуточку осветить бренную землю, казались сейчас особенно беспомощными и выглядели, в своих посягательствах на место ночного светила, как минимум смешно.

Подойдя вплотную к стенам здания, люди остановились. Славик сбросил свою ношу на землю, присел рядом на корточки и, расстегнув молнию на сумке начал рыться в ее содержимом. Толик обошел его и, пристроившись сзади, попытался заглянуть тому через плечо. Кромешная тьма вокруг окружала четверку таким плотным кольцом, что разглядеть, что ищет Славик, делалось практически невозможным.

– Есть! – Полушепотом сказал наконец он.

В ту же секунду белый луч мощного фонаря разорвал темноту, освещая разбросанное в беспорядке на земле оружие. Тут были и пистолеты и ножи. Рядом поблескивали своими ребристыми боками гранаты, скрепленные в связку.

Рассовав по карманам оружие, Славик подмигнул своему брату, призывая последовать его примеру. Тот обречено вздохнул, присел рядом и долго не думая, подцепил валявшийся в траве пистолет системы Берета, которую Славик, судя по всему, не заметил. Толик довольно ухмыльнулся, поймав завистливый взгляд брата.

– Ну, ей Богу, словно дети… – Заворчал Николай, поднимая с земли небольшой ящичек за лямку, прикрепленную к его краям.

Сама коробка из себя ничего особенного не представляла. Размером с аккумулятор от малогабаритной иномарки, а по весу не более двух килограммов. Николай бережно повесил ее себе на плечо и придерживая рукой, чтобы она не билась о бедро отошел в сторонку.

– Готовы? – Спросил Светлан.

– Да вроде бы да, ночальник. – Ответил за всех Николай.

– Идемте.

Светлан шагнул к входу в здание. Толик и Николай поспешили вслед за ним. Лишь Славик чуть замешкался, сгребая оставшееся снаряжение обратно в сумку, которую он решил взять с собой. Так, на всякий случай.

Бывший завод, представлял собой лабиринт из потрескавшихся кирпичных перегородок. Где за каждым поворотом тебя могло поджидать все, что угодно. Будь то трех метровая яма, с чернеющей внизу водой и черте знает чем валяющемся на дне. Или какие нибудь шаткие леса, с которых обязательно что-то да рухнет на твою голову, стоит к ним притронуться. Лишь коренные жители этих джунглей – бомжи, наркоманы и бродяги, с легкостью ориентировались в жутком чреве здания.

Отряд двигался тихо. Исследуя комнату за комнатой, зал за залом. Сперва в комнату входили братья, освещая пространство светом мощного прожектора. За ними Светлан, сканируя то, что близнецы не способны были узреть. И завершал эту процессию Николай, все так же бережно неся свой ящик и бубня себе под нос молитвы, которые, надо полагать, сочинял на ходу.

– Господи, – слышался его басовитый голос. – Да прибудет с нами вера в тебя. Да придаст силы в час отчаяния, дабы сгноить гадов, что посягают на право властвования в царствие твоем. Господи, не оставь в час роковой рабов твоих Святослава, Анатолия, Вячеслава…

Закончить он не успел.

– Вот тварь! – Славик смачно выругался, глядя на дальнюю стену справа от него.

В комнату тут же вошел Светлан, отодвинув Толика, и посмотрел в сторону освещенного Славиком участка. Его взору, слепому до неодушевленных предметов, предстала скучная картина: Луч лампы, ярко красного цвета, пятно, отмечающее отражение луча от стены и легкие подрагивания воздуха, взволнованного редкими волнами радиомаяков, которые с трудом пробивались сквозь многослойные перегородки здания.

– Что тут? – Спросил Светлан.

– Тут… – Славик осекся.

Толик, вошедший следом за Светланом, в ужасе отвернулся и вырвал прямо под ноги ничего не понимающего Николая.

– Ты чего? – Возмутился он, но в свою очередь глянув на стену, едва сдерживая тошнотворные позывы, отвернулся, в спешке сотворяя крестное знамя над собой. – Матерь божья! – Только и смог вымолвить он.

Светлан, заметил чуть поодаль – в стороне, слабо светящееся пятно. Он начал понимать, что тут произошло, а главное – что они уже близко.

То, что увидели остальные члены группы, больше походило на картину сумасшедшего художника-импрессиониста. Вся стена, с пола до потолка и до примыкающих по краям стен, была испещрена крапинками, комочками и кусочками того, что не так давно было человеком, а теперь украшало стену. И все человеческое, что осталось от оного, это лишь слабый, выпуклый контур, на котором проглядывались отростки, некогда служившие ногами и руками. Вся эта картина, больше ужасная своей карикатурностью, была самым, что ни на есть настоящим, хоть в такое никак невозможно было поверить. Не существует такой силы, способной в столь малом пространстве, заставить человеческое тело развить достаточную скорость, чтобы от контакта со стеной с ним приключилось вот такое…

– Господи, – простонал Толик. – Ну, он-то тут при чем?

– Она. – Поправил его Славик, который раньше всех опомнился и сейчас стоял у тела голого мужчины, лежащего в стороне. – Этому повезло больше…

Светлан не стал спрашивать, что тут произошло. Ему вполне хватило бьющих мощными струями эмоций, которые так и растекались по комнате, заполняя все вокруг.

Тот мужчина, которого Светлан увидел с самого начала, лежал в луже собственной крови, которая уже успела подернуться пленкой, сделав ее бугристой и плотной на вид. Такое ощущение, что он просто устал и прилег отдохнуть, при этом отрубив себе голову, которую, к стати, нигде не было видно. Гладкий срез на шее, свидетельствовал о том, что удар был один. Точный, быстрый и сильный, после которого не сразу понимаешь, что голова уже отделена от туловища, и кровь какое-то время продолжает поступать в мозг.

– Что это? – Славик нагнулся к телу и посветил себе фонарем.

Рана, была будто прикрыта тоненькой твердой пленкой, напоминающей осколок стекла. Славик протянул к нему руку и слегка тронул. Ничего не произошло. Тогда он попытался, ногтем, аккуратно отделить ее от среза на шее. Но лишь коснувшись, с криком отдернул руку и с удивлением уставился на рассеченный, чуть ли не до половины, палец.

– Что за черт?! – Славик принялся громко материться, тряся в воздухе раненым пальцем, то засовывая его в рот, сплевывая хлеставшую из него кровь, то пытаясь пережать его другой рукой и этим хоть как-то остановить кровотечение.

Но больше, конечно, эффект имела боль от рассеченного пополам ногтя и кости.

Толик, кинулся, было, на помощь брату, но темное шевеление от дальнего угла комнаты, где виднелся дверной проем, заставило его остановиться на пол пути.

– Светлан, – позвал он. – Что там?

Светлан посмотрел в сторону причитавшего Славика, туда, где из темного провала соседней комнаты, издавая сипящие звуки прокуренных легких, к их раненому товарищу двигалось то, что так напугало Толика.

– Где? – Спросил он.

– Да вон же!

– Откудова он тут? – Подал голос, наблюдавший за происходящим из-за спины Светлана, Николай.

Из темноты, в сферу освещенного лучом фонаря пространства, еле волоча ноги, вышел человек в изодранной одежде. Бомж – обитатель здешних мест. Его худое, грязное лицо, с наложенной на него печатью страданий, корчилось от боли при каждом шаге. Нет чтоб радоваться живчику, так нет, идет, словно не рад был увидеть своих спасителей. И смотрел он будто сквозь них, словно и не замечая четверку людей вовсе. Из черной дыры открытого рта, несчастного вырывались слабые стоны, больше похожие на скрип заржавевших шестеренок.

– Эй, мужик! – Позвал его Николай.

Бомж резко повернул голову на звук. Его шея неестественно вывернулась и захрустела, грозя сломаться окончательно. Ребята отпрянули от неожиданности.

– Да кто там у вас? – Не выдержал Светлан.

Человек, все так же, как шел, полу боком, уставившись в сторону Светлана и стоявшего за ним Николая, сделал шаг по направлению к ним. Их разделяло шесть метров пространства и Славик, который все еще стоял возле трупа, борясь с приступом ужаса.

– Нет, нет… – Зашептал он и, развернувшись, попытался бежать.

Все происходило как в кошмарном сне. Славик двигается слишком медленно. Очень медленно – почти стоит. А бомж, услышав голос поблизости, захрипел еще сильнее. Верхняя часть его туловища, с силой откинулась назад. Послышался хруст ломающегося позвоночника. Из-за лопнувшей плоти на животе, видны осколки окровавленных ребер, которые сжимаются на подобие жвал огромного жука.

В следующую секунду, из разодранного в клочья тела несчастного вырвалось нечто, что не поддается никакому логическому описанию.

Голова – вот что это было. Огромная, светящаяся, угловатая и совершенно асимметричная. Кривой росчерк бездонной пасти твари, был полон неровных осколков, похожих на стекла, зубов. Оно распахнуло свой зев, и с размаху захлопнуло хрустальную, полную холодного, острого ужаса пасть, над еле трепыхавшемся на полу Славиком. Его предсмертный крик, даже скорее визг, молнией пролетел перед глазами Светлана, который наконец-то смог увидеть Изверга во всей своей красе.

Толик, с Николаем, замерли скованные страхом, не решаясь хоть на какое-то действие, боясь разделить судьбу своего товарища. Они прекрасно знали с кем имеют дело. Они не раз тренировались. А Николай даже принимал ранее участие в подобных операциях. Только знать наперед, откуда и в каких проявлениях ждать Изверга, предугадать никогда не возможно.

Страшнее всего было погибнуть от его рук, если это можно назвать руками.

Изверги, по сути своей, являлись простыми изгоями, или залетными гастролерами, или заблудшими душами, не способными существовать, или долго находиться в нашей плоскости реальности. Их феномен до сих пор необъясним. Просто по тому, что изучить их пока никто не решился. Да и не будет таких.

Мы живем в слишком тонкой материи, которая в силу каких-то факторов, в последнее время все чаще рвется, впуская в наш мир Изверга. Иногда они приходят парами. Иногда и большими группами. Сегодня им повезло.

Изверг метался по комнате в предсмертной агонии, которая будет длиться вечно, если не бесконечно. Никто не знал этого точно. И уж точно, после помещения Изверга в ПиБлок, никто не проверял этого. За то точно знали одно – эта тварь не может существовать в нашем мире. И в нашей плоскости реальности вообще.

– Именем Господнем, – гремел голос Николая. – Приказываю тебе: Изыди!

Изверг кружился в водовороте, затягивающем его в сверкающую хрустальными гранями пирамиду, установленную прямо у ног Николая. Тварь издавала протяжные звуки, иногда походившие на плачь.

– И да низвергнется на тебя кара Господня, и да сбудется предписанное, и да томиться тебе в смертной камере, до пришествия спасителя нашего. И да получите прощение, когда Мессия, откроет нам врата квантового райя…

Кричащая тварь почти растворилась в пространстве пирамиды, а Николай все читал свои молитвы, которые, нужно полагать, придумывал на ходу.

– И ныне и присно и во веки веков, аминь.