Маэстро игры в бисер нанизывает за окном такое, что я сам не рад , что явился на представление , нанизывает снегопад с легким запахом хвои, на тонкой нити висит мигающая гирлянда дороги, подсвечивая бисеринки событий, пушкинский водит бес прохожих в шапках и и совершенно без, один прошел в шортах, исчез дворами, занятый какими-то своими делами. Маэстро говорит: хорошо! Я вторю ему/ да, дивно! Меня заметает зима, заметает меня ямщика, колокольчик звенит заунывно. Я бы вернул свой билет, но пробрался тайком и хотел бы дождаться клоунов, может кто -то пройдет босиком, и мы скажем с маэстро: это ж надо так, люди, нажраться! В сердце моем, Александр Сергеич , обида , , может быть только на Вас, но вы представитель отдельного вида людей, Вы даже не человек, Вы Митра, вы черное солнце средь нас селенитов. Снега так много, он тает так быстро, так много забыто, что я хотел бы, уже быть немного, как Вы, Александр, пусть это избито. Я бы хотел плюнуть косточкой вишни, ( чего там? ) черешни в эти светящиеся новогодьем скворешни и улететь вместе с Вами, Сергеич, светлеющим вешним.