Пургу не перехитришь, не переспоришь, не пересилишь. Если начала крутить фортеля, то забудь про амбиции и шапку, которую сорвало с головы, её уже не догнать. От жилья не вздумай уходить, заблудишься в снежной круговерти. В пургу не проморгаешься, не продыхнёшь, ветер становится колом. Снег лезет в глаза, в рот, в нос и где его совсем не ждёшь.

Геологи в тундру выходить даже не помышляли. Работа остановлена, лагерь собран гуртом, мужики явились в командирский балок на картёжный раут. … Балок – жилой вагончик на санях. Временный, но дом для полевиков. В доме всё, как положено. Столы. Если не ладно скроены, то сбиты крепко. Бывают занавесочки на окнах, о которые удобно руки вытирать. Стены для тепла обивают оленьими шкурами и поверх тканым материалом, дабы волос не сыпался на головы людям. Печи скроены и сварены из бочек. Топятся углём, тяга отменная, только успевай чистить колосники. … Климат домашний, регулируется кочергой. Все природные каверзы за стенами.

Ишь пурга как беснуется! Надувает парусом шкуры на стенах, блюзами воет в окне, рвётся чёртом в печную трубу, отчего огонь с копотью выпирает наружу.

Холодно не было, но и жарой не томились. В унтах, меховых штанах уселись за игру в «храп». … Игра демократичная. Можно на шелобаны, но чаще на деньги, не дети собрались. … Карты на руках, игроки объявляют свои амбиции. Витька первым по кругу изрекает: – Зотня!

Сотня звучала у него как зотня, потому и прозвище к нему прилипло таким же. … Конкуренты откликались далее по кругу:

– Сто десять!

– Сто двадцать!

– Двести!!

– Вист.

– Пас.

– Вист.

К Зотне карта не пришла. Это было кстати. Пора обратиться к делам, давно нависшим дамокловым мечом. … Закупорился в куртку, башлык на голову и на двор. А там светопреставление! Однако, отражённый от стены ветер отгонял снег от балка, образуя некий окопчик пригодный для деликатных свершений. … Процесс отлагательства не терпел и происходил он обычным чередом, выработанным человечеством за века. … Зотня сидел на корточках, прикрыв капюшоном глаза, как глухарь в любовной истоме. … Всё как обычно, только штаны у Витьки были сильно большие, что его и сгубило. … О чём он думал в этот деликатный момент, то истории не известно, и каверзы он тоже не ожидал. А зря.

Не он один был одержим подобным желанием, не настоль серьёзным, но всё-таки. Коллегу Зотня не увидал, зато его видел коллега, как и лопату, прислонённую к стене. Совковым инструментом аккуратненько подцепил из-под Витьки то, что тот сумел представить миру, откинул сие в сторону и вернулся к картёжному столу. Экспромтом состоялся обмен мнением, и решение было принято.

Витька пропажу после себя узрел, но заморачиваться не стал, торопился к столу. … Карты на руках, все углубились в оценку своих возможностей. Однако в картёжную игру вмешалась игра иная. Реплики сорвали игровой ажиотаж. Один игрок, второй, третий, все повели носами: – Кто?!

На Витьку пальцем не указывали, но он понимал, что потенциальным возмутителем спокойствия мог быть именно он. – Я щас! – безразлично буркнул он: – Уголька принесу, – и выскочил за дверь.

На ветру разганишался ниже пояса. Мигом выскочили мураши, снег шоркал по телу леденящим наждаком. Но пропажу искать надо, без этого не будет ему достойной жизни. Прощупал руками все закоулки меховых брюк. Пусто, ничего лишнего, одна личная худосочность. И что?! Значит, смело можно явить себя народу. Если бы ещё этот народ опять не закрутил носами: – Да что же это, в натуре?! Кто?! Тундры мало?!

Ещё немного и социум вправе будет указать на Виктора пальцем, логика – вещь неумолимая. … Зотня засуетился вновь: – Схожу к себе, печку шурану.

Надел куртку на скорую руку и, прикрывая лицо капюшоном, потащился к балку напротив. Игра не задалась, о ней не думалось вовсе, на повестке у него был один сакраментальный вопрос: – Где всё это?

Пурга может сутками гонять снег по тундре. Зима! Летом комфорта больше, хотя тучи комаров, тоже готовы испоганить жизнь человеку. А жить надо как-то и зимой и летом. Это Чукотка.