Мишкино детство прошло в Магадане. Он жил с мамой, бабушкой и сестрой Наташкой на самом конце города. За их улицей начиналась тайга.
Эту окраину и городской-то не назовешь: деревянные частные постройки слеплены в ветхие разномастные соты. Дома, домики, сараюшки, налезающие друг на друга. Лоскутное одеяло латанных-перелатанных крыш. Покосившиеся заборы и крохотные огороды посреди дворов. Лук да картошка вызревали за короткое лето. Площадь перед магазином – «магазинная» площадь. Долгая зима. Скоротечное лето. Темная полоса тайги, за ней пологие вершины сопок в тумане.
Всего шесть было Мишке, когда приключилась эта история. Шел тысяча девятьсот восемьдесят девятый год.
Мама Валентина днем работала почтальоном. С сумкой за спиной на стареньком велосипеде колесила по лабиринтам улиц, переулков, которые, как змеи, переплетались, и норовили подняться все выше и выше, на сопку. Вечером мама мыла полы в магазине. За внуками смотрела бабушка, старенькая Архиповна.
Каждое утро мама наказывала Архиповне глаз не спускать с Мишки: «Ни шагу со двора!». Но это было невыполнимо. Мишка открывал деревянную щеколду на двери, просачивался в открытую форточку вместе с котом Барсиком. Прятался во дворе, полном потайных мест и закоулков. Убегал через заблаговременно выломанные дощечки в заборе. Бабушка оставалась непреклонна. Мишка по-прежнему неуловим. В свои шесть лет это был хитрый, смекалистый «мужичок», твердо стоящий на ногах.
Во дворе обитал пес Дружок. Выросший из милого пушистого шарика в огромного дворянина-волкодава, Дружок имел характер миролюбивый, веселый и жил в просторной будке, размером в половину комнаты Наташки и Мишки.
Там больше всего любил прятаться Михаил, и бабушка это знала. Обнаружив очередное исчезновение внука, она выходила с кошачьим кормом на крыльцо, и, вместо обычного «Кис-кис!», начинала звать по-своему: «Коты! Коты! Коты!». Старушка протяжно окала, получалось именно кОты, разносящееся, как песня, по всей улице.
А тем временем Дружок, удерживаемый Мишкой внутри собачьей конуры, вырывался на волю, скакал, заглядывал в будку и истошно лаял, всему белому свету сообщая, что «Тут он, Мишка! Тут!!!». Так или иначе, внук сбегал, а бабушка причитала, обиженно дрожа щеками.
Районные подростки, как водится, сбились в крепкий костяк. Собирались на «магазинной» площади. Обговаривали планы на день. А дел вокруг не счесть – тайга! Вот к ним и «приклеился» Мишка. Как пиявка прилепился. Вскоре мальчишки, во главе со старшим Санькой, поняли, что лучше уступить. Тем более, что Мишка, хоть и малолетка, но пацан правильный, не жалуется, не скулит, есть-пить не просит.
Тайга манила к себе и взрослых и маленьких. Это была особая жизнь, полная опасности и приключений. Ребята с раннего детства осваивали окрестные тропы и заповедные места.
Прошлым летом решили строить шалаш. Долго кипела работа. Мальчишки трудились, несмотря на таежные тяготы и мелкий гнус, который забивался не только в глаза, уши, но и через рот, с дыханием, казалось, в самые легкие. Никакие способы защиты не помогали. И все же, шалаш из подручных лесных средств, был построен. Заранее оснащен всем необходимым, как таежные домики для попавших в беду. Работу закончили поздно. Валились с ног от усталости. Решили здесь заночевать.
Валентина с Архиповной глубокой ночью барабанили в дверь участкового Карпыча: «Ребенок пропал!». Когда стаж порядка проснулся и понял, в чем дело, схватился за голову. Оказалось, что не вернулись домой еще несколько старших ребят. В тайге ночью опасно. Не место детям в тайге. Слух о пропаже разнесся по району. Люди с фонариками отправились прочесывать лес.
Под утро, взрослые набрели на шалаш со спящими мальчишками. Все тут было, и радость, и гнев. Валентина прижимала к себе сонного Мишку. Тот улыбался в полудреме.
Дело закончилось разборками в участке. Старшим грозили детской комнатой милиции. Мишке – спец. интернатом. Нельзя ему в интернат! Он один мужчина в семье! Кто за девчатами будет приглядывать?!
Этим весенним утром Мишка благополучно преодолел бабкин кордон. По пути смахнул два свежеиспеченных пирожка. Один проглотил по пути, другой засунул в карман. Помчался на сходку к магазину. Там уже собирались пацаны с великами. Сегодня день особый. Сегодня – свалка.
Заброшенная свалка металлолома находилась километрах в десяти за городом. Мальчишки изредка совершали на нее набеги. Там они затаривались железом, которое потом сдавали в приемный пункт, зарабатывая карманные деньги.
У Мишки был особый интерес. Его мечта: большая железная грузовая машина. Она поблескивала свежей зеленой краской в витрине детского мира. Мечту сводил на нет ценник под машиной: «12 руб.» Игрушку за такие деньги ему не купят НИКОГДА.
На свалке обитали разные металлические предметы: старая кухонная утварь, садовые принадлежности и многое другое. Так, почему-бы, кто-нибудь, когда-нибудь, не выкинул бы за необходимостью отслужившую свой век игрушечную машину? Конечно, куда же ее девать! Нужно только постараться, хорошо поискать, внимательно перебирать железяки, и машина обязательно появится! «Уж я тебя отремонтирую, покрашу, ты только найдись!», - молил Мишка, ехавший на багажнике велосипеда Санька по трассе за город.
Стояла весна, но тайга по бокам дороги, разбитой машинами, была еще в снегу. Они проезжали мимо Маналки, старого кладбища, развороченного селями. Михаил с мальчишками собирал там человеческие кости, оказавшиеся на поверхности. Потом эти кости повесили на дереве на площади перед магазином… Опять был участок, Карпыч, извергавший угрозы про детскую комнату милиции и спец. интернат, которые приближались с каждым новым «эпизодом». Первый раз в жизни мама выпорола Мишку. Он запомнил это навсегда.
Прибыли на свалку. Спрыгнули с велосипедов. Разбрелись. Мишка ушел в дальний угол. Машина точно должна быть здесь. Нужно только потрудиться, поискать.
И тут внезапно, в тишине, от этого неестественно громко - хрясь! Хруст сломанных веток. Стайка птиц, взлетевшая над кустами. Сопение…
Мишка поднял глаза. Прямо перед ним, чуть в отдалении, бурое пятно на белом снегу. Круглая морда. Близко посаженные глазки-бусинки. Овальные уши и нос с двигающимися ноздрями, втягивающими воздух. Прямо перед Мишкой стоял бурый медведь и принюхивался к запаху, исходящему со стороны ребенка. К слову скажу, что медведи видят плохо, но вот обоняние их развито отлично. Это был не взрослый зверь, а медвежонок-подросток, уже не «молочный», может, годовалый. Скорее всего, он проснулся после зимней спячки, проголодался, а в весеннем заснеженном лесу есть еще нечего. Река стоит подо льдом. Вот и отправился косолапый на поиски пищи.
Мишка и Мишка смотрели друг на друга. Зверю было любопытно, кто это такой маленький перед ним, да еще источающий такой притягивающий съестной запах, от которого четвероногий начал не только сопеть, но и фыркать.
Мишка же остолбенел от страха. Это был сон, в котором нельзя ни пошевелиться, ни убежать. Внутри его обдало жаром. Руки и ноги казались ватными. «Медведь… Сожрет! А как же мама, бабушка, Наташка?! Кто ж за ними присмотрит? А бабушка пирожков напекла, с капустой… Стоп! Пирожок! Пирожок в кармане!».
Мишка усилием воли заставил свою правую руку бесшумно опуститься в карман. Нащупать пирожок. Осторожно, как можно тише, выудить его. Резкий взмах руки и пирожок полетел в сторону зверя. Как в замедленной съемке.
Медведь почуял, что манящий аромат еды теперь находится за ним, в сугробе. Он медленно, неуклюже развернулся, поковылял на запах. Зарылся мордой в снег в поисках лакомства. Смешно зафыркал. На его удивленной морде заискрились снежинки.
Мишка летел по свалке, натыкаясь на металлолом, падая, вставая, опять падая. Он шептал, как заведенный: «Медведь… Сожрет… Медведь сожрет!»
Показались пацаны. Он рухнул в снег, хватаясь за штаны Саньки, и все твердил: «Медведь… Сожрет!». Мальчишки все поняли, кинулись к велосипедам. Чьи-то руки подхватили Мишку, усадили на багажник: «Держись крепко, малыш!». Он держался изо всех сил, чтобы не упасть и не разрыдаться.
Они сидели под деревом перед магазином. Старшие нервно курили. Мишка то ли вздыхал со всхлипом, то ли икал. «Иди домой, Миш. Дойдешь?».
Дома никого не оказалось. Бабушка с Наташкой куда-то ушли. Мишка нащупал ключ под ковриком, открыл дверь, вошел.
Скупое весеннее солнце смотрело в окно. Освещало рядом стоящий стол. А на нем… Новенькую большую игрушечную грузовую машину, ту самую, из Детского мира. Она сияла необыкновенной глянцевой зеленой краской. Мишка с трудом разобрал каракули Наташки на лежащем рядом тетрадном листке в клеточку: «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, МИША!»
Postscriptum:«С наступлением весны зоологи постоянно напоминают о необходимости быть внимательным при выезде за город Магадан и на окраины. Ведь в этот период медведи начинают просыпаться и выходить к людям в поисках пищи. Чаще всего они появляются в районе городских окраин, в частном секторе, на дачных участках и местах отдыха горожан. Появление в городской черте хозяина тайги становится серьезной проблемой для магаданцев. Ежегодно люди жалуются, что медведи стали частыми гостями. Большинство из них идут к человеческому жилью из любопытства и на запах "вкусненького". Целыми семьями подходят к жилищам, нападают на скот, воруют продукты питания с частных подворий, пробираются на огороды, в курятники, при этом не боясь ни собак, ни людей. В Магаданской области живет восемь тысяч бурых медведей. И их ареал обитания все больше сдвигается в сторону городской черты.»(с), С. Разинов.
Рассказ опубликован в общероссийской газете "Моя семья" № 28 за июль 2022 г.
|
Администрация // Объявления
