Пролог

Сенека. Нравственные письма к Луцилию. Письмо XXII.

… Я уже запечатывал это письмо, однако приходится его вскрыть: пусть придет к тебе с обычным подарком и принесет с собою какое-нибудь замечательное изречение. Одно мне уже вспомнилось, не знаю, чего в нем больше, красноречия или правды. Ты спросишь, чье оно? — Эпикура. Я до сих пор присваиваю чужие пожитки. "Каждый уходит из жизни так, словно только что вошел". Возьми кого угодно — хоть юношу, хоть старика, хоть человека средних лет: ты обнаружишь, что все одинаково боятся смерти, одинаково не знают жизни. Ни у кого нет за спиною сделанных дел: все отложили мы на будущее. А мне в этих словах больше всего по душе то, как в них корят стариков за ребячество. — «Каждый уходит из жизни таким, каким родился». — Неправда! В час смерти мы хуже, чем в час рождения. И виновны тут мы, а не природа. Это ей пристало жаловаться на нас, говоря: «Как же так? Я родила вас свободными от вожделений, страхов, суеверий, коварства и прочих язв; выходите же такими, какими вошли!» — Кто умирает таким же безмятежным, каким родился, тот постиг мудрость. А мы теперь трепещем, едва приблизится опасность: сразу уходит и мужество, и краска с лица, текут бесполезные слезы. Что может быть позорнее, чем эта тревога на самом пороге безмятежности? А причина тут одна: нет у нас за душой никакого блага, вот мы и страдаем жаждой жизни. Ведь ни одна ее частица не остается нашей: минула — унеслась прочь. Все заботятся не о том, правильно ли живут, а о том, долго ли проживут; между тем жить правильно — это всем доступно, жить долго — никому. Будь здоров.

Сенека. Нравственные письма к Луцилию. Письмо LIV.

… Воздавай хвалы и подражай тому, кому не тяжко умереть, хоть жизнь его и приятна. А велика ли доблесть уйти, когда тебя выбрасывают за дверь? Впрочем, и тут есть доблесть: если ты будешь выброшен так, будто сам уходишь. Поэтому мудрого выбросить за дверь невозможно: ведь выбросить — значит, прогнать оттуда, откуда уходишь против воли. А мудрый ничего не делает против воли и уходит из-под власти необходимости, добровольно исполняя то, к чему она принуждает. Будь здоров.

*Текст приводится по изданию: Луций Анней Сенека. Нравственные письма к Луцилию. М., Изд-во "Наука", 1977.

Глава 1

- Алло. Если ты меня слышишь, прошу - возьми трубку! Я хочу помочь. Я согласна! Вместе мы выберемся из этого! Обещаю! Только возьми трубку... Возьми ее... Пожалуйста... Твою мать, возьми эту чертову трубку!

Ее голос подобен ультразвуку. Он есть, но мои слуховые рецепторы не способны его воспринимать. Все кончено. Как она этого не понимает? Она не сможет мне помочь. Никто не сможет...

Пустая квартира и абсолютная тишина давят на мое сознание. Все вещи разбросаны, вокруг меня полный хаос, анархия. Я и сам... Воплощение хаоса. Беспорядок в моей голове. Хотя еще совсем не давно там все было разложено по полочкам, где каждой мысли был присвоен свой номер, состоящий из двух букв алфавита и трех цифр. Теперь номера тоже есть... Но все свалено в кучу.

Я сижу на полу, моя спина упирается в диван, на котором, как ни в чем не бывало, Коха выкусывает из своей шерсти блох. А я смотрю в никуда. Я потерян. Для меня нет ни времени, ни пространства, ни других людей. Даже моих мыслей нет...

Я не знаю, как долго я уже сижу, но то место, которое соприкасается с полом, ощутимо затекло. Но и вставать я не собираюсь. Собственно, зачем мне это?

- Зачем? Зачем ты так поступаешь? Ты окончательно разрушишь свою жизнь! А вместе с ней... И мою... Я люблю тебя! Каким бы ты ни был и чтобы ты ни делал, - мне все равно. Ты слышишь?

Нет. Не слышу. Моя жизнь разрушена уже давно, а твоя... Только ты можешь ее разрушить. Никто другой. Не снимай с себя ответственности.

Это все думаю не я. Это черт знает кто. Меня вообще не существует. Я смотрю в точку, не шевелюсь, ничего не говорю, ничего не слушаю. Я почти не дышу. Меня нет. Моя собака не ела уже несколько дней и она, видимо, ждет, когда же вернется ее хозяин. Меня она игнорирует. И правильно.

Я обращаю внимание на предмет, который держу в своих руках. Такой холодный. Увесистый. С запахом ненависти. Пистолет системы Smith&Wesson.

Так должно быть... Так и не иначе... Не я выбирал дорогу, она была проложена для меня. Я ничего не решаю.

Только почему-то кажется, что моя система дала сбой. Я не верю себе... Глупец...

Глава 2

Улица, по которой я шел, была совершенно пуста. Ни один фонарь не утруждал себя излучением света. Темно и пусто. Даже воздух пах тишиной. Впрочем, нет ничего удивительного. Кто, кроме меня, решит прогуляться по абсолютно неосвещенной улице в четвертом часу ночи? Было так темно, что я не видел дороги, и не понимал, куда надо идти. Но тогда мне это было не важно. Какая, в конце концов, разница. Я знал, что приду туда, где должен оказаться в должное время. На остальное мне хотелось наплевать с огромной высоты.

Впереди помигивал последний из работающих фонарей, но и он, казалось, вот-вот погаснет. Нет ничего страшнее, чем остаться одному. Силы покидают тебя, и ты затухаешь. Непременно.

Не считайте меня психом или параноиком, который жаждет привлечь к себе чье-то внимание. Нет. Я просто такой. Немного странный с точки зрения "нормального" большинства. Жизнь из каждого из нас пытается слепить что-либо уникальное, неповторимое. Она словно начинающий писатель настойчиво борется с любым проявлением плагиата, решительно рвет страницы, содержащие объезженные штампы. Штамп - средство, позаимствованное с автоматической фабрики, шаблон, с которого выполняются все изделия. Правда, не смотря на антиштамповую политику жизни, полностью искоренить это явление не удается. И не удастся. Всегда будут мужчины, которые любят пиво и футбол. Всегда будут женщины, которые карьеру ставят выше всего.

А я не хотел быть "образцом". Я вообще ничего не хотел. Я даже не хотел ничего не хотеть.

В этом городе все настолько похоже, что создается впечатление, будто город построен из набора детского конструктора.

Я шел по улице, где каждый последующий дом отличался от предыдущего только лишь порядковым номером. Даже заборы были одинаковыми. Архитектура вымирает в наши дни. Сохраняет актуальность только лишь по отношению к безумным, фантастическим проектам небоскребов, дворцов и стадионов. Даже название эта улица получила созвучное с соседней, где стоят точно такие же домики.

Внутри этих домов ситуация чуть по лучше - там повторяется не все. Видимо, не каждый водит к себе гостей...

В многоэтажных домах этаж за этажом сохраняется схема квартир. Здесь кухня и, значит, над ней тоже чья-то кухня. Некоторые семьи делают перепланировку квартиры, чтобы показать свою уникальность. На самом деле, это не присуще человеку. Подсознательно он пытается вписаться в массу, ничем из нее не выделяться. К чему привлекать к себе внимание? Но есть и исключения.

Я ушел с работы, не дожидаясь семи часов вечера. Конечно, у нас это не приветствуется, но я по-другому уже не мог. Я чувствовал, как с каждым днем меня переполняет негативом, перекашивает от одного лишь вида делового бизнесмена, уверенного в своем завтрашнем дне. О чем он думает?

Я ушел со своего рабочего места, не сказав ни кому ни слова: к чему слова, когда все и так ясно...

- Огонька не найдется? – раздался хриплый голос за моей спиной.

- Да, конечно.

Я не курю. Но у меня всегда есть с собой зажигалка. Где-то я читал, что любому человеку необходимо хобби. Особенно, когда ему тяжело. У меня было хобби... Я писал стихи. А потом сжигал их. Собственно, хобби заключалось не в написании, а в сожжении. Листок, где что-либо написано от души, что-то искренне, близкое, горит совсем не так, как обычная бумага. Огонь становится временем. Он уничтожает стремительно и необратимо, не обращая внимания ни на что. Я писал и сжигал. Не делая копий, не заучивая. Я не собирался публиковать свои стихи. Мне не хотелось никому их показывать. Поэтому я сжигал их. Раньше я был полон желания поделиться своими творениями с другими. Я публиковал их в Интернете, и всякий раз получал отрицательные отзывы. Кому казалось, что местами сбивается ритм, кому, что мои "образы" стали заложниками рифмы... Я спокойно относился к критике. Я не бесился, не вдавался в полемику, ничего не пытался доказать. Я просто стал жечь все, что выходило из под моей руки. И мне было тепло. Сомневаюсь, что от огня. Человек пишущий отличается от непишущего очень существенно. Творческого человека видно, даже если он никому не показывает своих произведений. Я писал. Мне нравилось писать. Я не мог не писать. Мне было совершенно не важно, что в третьей строке второго четверостишия 12 слогов, тогда как должно быть 11... Через стихи я выражал себя. Именно поэтому я отказался от критики. Представьте, молодой человек признается своей возлюбленной в любви, раскрывает душу, а она оценивает тембр его голоса... Нет, я не оправдываюсь, мои стихи бездарны, - и мне это ясно. Но полыхают они все-таки красиво. Ах да... Не считайте, что рукописи не горят. Горят! Еще как!

Мелкий дождик капля за каплей стал посещать мой мир, мою улицу и мою голову. Дождь был мне приятен. Он приносил с собой обновление.

В те дни я стал осознавать, что что-то пошло не так. Мне стало скучно. Мне надоела моя работа, мне надоело общение с друзьями, мне надоело все. Я сам себе осточертел до безумия. Именно поэтому я шел по этой пустой и темной улице. Мне просто было скучно. Скучно и одиноко. Дождь усиливался, а я продолжал идти. Я не боялся заболеть: если и заболею, то лишь потому, что мне суждено быть нездоровым в какие-то из надвигавшихся дней.

Впереди я, наконец, увидел отлично горящий фонарь. Он светил напротив небольшого продуктового магазина, который в тот час, разумеется, был закрыт. Я не был рад этому свету. Мне хотелось как можно быстрее пройти эти 50 метров и вновь погрузиться во тьму.

Дождь превратился в откровенный ливень, но я по-прежнему не обращал на него внимания. Когда я проходил мимо магазина, мое внимание было сконцентрировано на темной фигуре, которая как клякса пачкала крыльцо. Я остановился и стал вглядываться. Это была девушка. Над крыльцом не было крыши, девушка сидела насквозь мокрая и даже не шевелилась. Хм... Неужели я не один такой? Подстегиваемый любопытством, я приблизился к ней, но она абсолютно не обращала на меня внимания. Она рыдала, уткнув лицо в сложенные руки на коленях. Тогда я сел рядом с ней и закурил. Мне некуда было спешить...

Прошло минут пять и она, не прекращая свой плач и постоянно всхлипывая, заговорила:

- Если вы думаете, что остроумны, то вы правы, но прошу, уходите!

- Что с вами случилось? - я сказал спокойно и ровно, и затянулся.

- Вам-то что до этого! Уходите, пожалуйста! Мне больно говорить.

- Извините меня. Но я не уйду, пока не узнаю вашей проблемы.

Видимо девушка поняла, что я психопат и, что лучше рассказать мне все, о чем я спрашиваю.

- Мой парень... Мы с ним... 2 года... А теперь его нет... - она разразилась очередной волной истерики.

- Он умер? - я само спокойствие, только дым выдыхаю...

- Нет... Он просто сказал... В общем, мы расстались... Но, я... Я люблю!

- Бред.

- Что?

- Бред.

На мгновение девушка задержала дыхание и вцепилась в меня своим взглядом. Потом она отвернулась, закрыла свое лицо руками и вновь зарыдала. Видимо, осознала, что я не в силах ей помочь, и вообще, со мной нет смысла говорить. Но как ни в чем не бывало, я продолжил:

- Вам обидно, что он так поступил, потому, что вы горды. Вам следует благодарить его за это решение, а самой прыгать от радости!

Я говорил громко, пытаясь перекричать дождь и ее плач.

- Да как вы смеете... Кто вы такой, чтобы говорить так? Кто, вообще, дал вам право так глумиться над моими чувствами?

Я вновь пустил дым и затушил окурок об землю.

- Вы не любили этого человека. Он не любил вас.

- Что? - гнев в ее глазах сменило непонимание, граничащее с безумием.

- Между вами не было любви.

- Откуда вам знать!

- Вы сами сказали мне об этом.

- Да что вы несете! - она бесилась. - Я не говорила вам ничего подобного!

- Ошибаетесь. Вы расстались. Верно?

- И что?

- Любви не было. Это же элементарно просто!

- Да ну! С каких это пор любовь - это просто?

- Просто поймите, что вы не должны были быть вместе. Он для вас - лишь промежуточная остановка на пути к настоящей любви. Настоящая любовь не проходит. Никогда. Поэтому вам повезло, что ваш парень сумел за два года все понять и уберечь вас обоих от многолетних страданий. Он будет счастлив. С другой. И вы. С другим. Вот увидите! Тогда вы еще вспомните, как плакали, как вам казалось, что жизнь кончена. И вы будете смеяться над тем, как глупо себя вели!

Девушка была явно озадачена. Истерика потихоньку исчезала, оставались лишь редкие всхлипывания. Теперь она просто жаловалась мне. Она поддалась. Я победил.

- Но... Я же чувствую... Нельзя же так просто забыть все то...

- Почему нет? Как вчерашний день! Как прочитанную книгу! Как просмотренный фильм! Ведь вам было интересно смотреть "это кино". Жизнь длинная. Ваша любовь еще где-то ищет вас. И судьба освободила вас из плена мечты ради того, чтобы вы нашли истинную любовь. Если бы вы считали, что любите того человека, то при встрече с кем-либо другим, вы не дали бы ему не единого шанса! А ведь он мог бы оказаться гораздо достойнее вашего парня. Вам с ним могло бы быть гораздо лучше, чем с кем-либо другим. Он мог бы быть вашей настоящей любовью, а вы бы отвергли его и все жизнь были бы несчастны. У вас был бы несчастливый брак. Не счастливые дети. А теперь вы спасены! То, что вы чувствуете, это лишь то, что, как вам кажется, вы должны чувствовать. Это вполне логично и это вполне свойственно человеку. Мечта. Влюбленность. Любовь. Надо уметь различать их.

Выражение ее лица стало таким, словно она переосмысливала всю систему мироздания. Парадигмы рушились в ее сознании. Я уверен в этом.

- Боже... - она говорила спокойно, почти как я, но часто дышала. - Вы, кажется, правы... Мне всего девятнадцать. О чем я думаю! Я встречалась с ним два года, и для меня не было других парней...

- Вот именно! Жизнь не заканчивается сегодня! Я думаю у вас еще все впереди, так что не стоит отчаиваться!

Она покивала головой, давая понять, что понимает. Она уже не плакала, но слезы продолжали капать из ее глаз.

- Кто вы?

- Разве это имеет значение? - я улыбнулся ей. - Для вас действительно важно другое - вы встретили меня сегодня потому, что волею судьбы сегодня вы должны были правильно оценить происходящее. Я не считаю себя посланником Судьбы, но мы все ее пешки. Для того, чтобы сейчас я говорил с вами, Судьба заставила меня скучать несколько дней. Она заставила меня гулять этой ночью по этой улице. Она сделала так, что вы тоже оказались здесь, что фонарь у этого магазина горел единственный из всех и я смог вас заметить. Она много лет учила нас обоих не бояться дождя! И все ради этого разговора! Все ради того, чтобы вы не наделали глупостей и испытали когда-либо истинную любовь!

- У меня даже нет слов... Вы так хорошо говорите... Спасибо вам за поддержку. Мне действительно очень помогли ваши слова. - Она покивала головой, давая мне понять, что успокоилась.

- Да не за что. Только пообещайте мне...

- Что?

- Что больше не будете разбавлять дождь своими слезами.

Она только улыбнулась.

- Обращайтесь, если что! - Я тоже улыбнулся и подмигнул ей, а затем встал с места.

- И все-таки, я хотела бы узнать ваше имя?

- Зовите меня так, как хотите.

- Я подумаю... Вы уже уходите?

- Да, спасибо вам хоть за какое-то разнообразие в моей скучной жизни. Но я пойду... У меня еще много дел.

- Постойте, - она косилась по сторонам. От ее истерики пропал и след. - Видите ли, когда я сюда шла, мне было плевать на все! А теперь немного страшно... Здесь так темно...

- Я могу проводить вас до вашего дома, мне не трудно.

- Это было бы здорово!

Она взяла меня под руку, и мы пошли не спеша, скрываясь в темноте.

- А откуда такие мысли... Ну, вот эта ваша философия относительно любви? - размазанная косметика на ее лице и потемки превращают ее в моем сознании в монстра из фильма ужасов.

- В основном, из жизни...

- Вы любите?

- Нет.

- Но уверены, что полюбите?

- Не знаю. Все возможно. Жизнь не только черно-белая, и она, наверное, длинная.

- А любили когда-нибудь? Ну, в смысле, вам казалось когда-нибудь, что вы любите?

- Да, разумеется. Благодаря этому тоже, кстати, состоялась наша беседа.

Теперь она улыбнулась откровенно.

- Расскажите мне о вашей псевдо-любви! Пожалуйста!

Глава 3

Мы шли, с трудом различая дорогу. Наши ноги промокли, потому что постоянно попадали в лужи.

- Вы действительно хотите это слышать?

- Да, очень. Мне, в самом деле, интересно. Пожалуйста.

- Ну что ж. Я расскажу... Но, дослушав, вы будете жалеть, что попросили.

- Посмотрим. Я готова рискнуть, - она чуть было не улыбнулась.

- Я учился на 3 курсе и был полон оптимизма. Энергии было уйма: я не знал чему себя посвятить.

Я метался от одного увлечения к другому, пытаясь найти себя хоть в чем-то. Закрыв сессию, я уехал из города. Если честно, то не помню, как мы познакомились. Она тоже приехала на каникулы в то место, куда отправился тем летом я. Это совсем небольшой городок, напоминающий больше деревню. Название его вам ничего не скажет.

И даже не помню, как так получилось, что через пару дней мы стали гулять с ней по берегу, обнявшись. Правда, при этом она продолжала рассказывать мне про своего парня, который ждал ее где-то. Мне это конечно жутко не нравилось, но на тот момент это было вполне естественным.

26 июня мы, как обычно, гуляли по берегу, было где-то около часа ночи.

"Зайдем ко мне, мне надо одеться?" - спросила она.

"Я подожду на скамейке".

Она ушла, а я, добравшись до скамеечки, сел и закрыл глаза. До меня доносился лишь шум ветра и треск костра, что был разведен за моей спиной и забором, во дворе дома Кристины. Я сидел и пытался собраться с силами, чтобы сделать то, чего хотел. Но жутко боялся.

Она вышла минут через 10, которые мне показались вечностью.

"Что такой задумчивый?" - она зрила в корень.

"Кристин... Давай встречаться?" - сказал я глухо, с интонацией обреченного человека. Но в ответ услышал молчание. Только ветер и костер напоминали мне, что я все еще способен слышать. Я перевел взгляд на нее и увидел ее выпученные глаза....

"Ты... что... Идиот?" - она сделала жест, который обычно предназначается людям не совсем здоровым психически.

"Да... Возможно". - Выдохнул я и, встав со скамейки, направился к своему дому.

"Стой!" - окрикнула меня она. Я обернулся.

"Ты пошутил?"

Мне не хотелось ничего говорить. Тогда она подошла ко мне и сказала:

"Камень, ножницы, бумага - если я выиграю, значит, ты пошутил!"

Мне было любопытно. Она не выиграла. А я, в самом деле, не шутил, а потому ушел, не сказав больше ни слова.

- Она назвала вас идиотом?

- Да.

- Ужас. Представляю, какого вам было тогда. Уверена, вы были жутко расстроены.

- Был ли я тогда расстроен? Безусловно! Это теперь я стал смотреть на подобные вещи по-другому...

Но, не смотря на мое внутреннее состояние, для всех остальных я старался казаться веселым и жизнерадостным. На следующий день несколько раз проезжал мимо нее на мотоцикле, и даже не смотрел в ее сторону. Тогда я хотел сделать вид, что не очень то и надо. Тем не менее, друзья у нас были общие и поэтому чуть ближе к вечеру мы с ней встретились в парке в огромной компании. Я по-прежнему игнорировал ее, а она меня.

Правда, в скором времени она отошла куда-то в сторону, а ко мне подошла ее подруга.

"Что там у вас с Кристиной?" - спросила она, улыбаясь.

"Да что, - сердито буркнул я, - я ей встречаться предложил, а она меня идиотом назвала!"

Она улыбнулась вновь...

"Послушай... она не хотела... Ну, она просто не ожидала такого. Попробуй еще раз!"

Для меня это было абсурдом. Эта официальность казалась мне какой-то игрой...

Теперь я понимал ситуацию, но нелепость требуемого от меня хода смущала меня до безобразия.

Видимо, безнадежность прочувствовала и Кристина, и вскоре она при всех предложила встречаться мне. Я опять был в замешательстве, но заставил себя бросить глухое: "Да..."

- Хм... Забавно...

- Вот-вот. Но что поделаешь... Мы сошлись с ней удивительно легко. Обычно завязывать отношения, выстраивать их бывает чрезвычайно непросто, но мы словно понимали друг друга с полуслова. Видимо, нас обоих устраивало то, что между нами происходило: она считала меня чуть ли не идеальным, я не имел никаких претензий к ней. Мы гуляли, разговаривали, целовались...

"Ты сердечко мое", - сказала она и обняла меня. Затем немного отстранилась и, улыбнувшись, прошептала:

"Моя собственность..."

Я улыбнулся и, в свою очередь, обнял ее.

Мы замечательно проводили время.

Помню, как сейчас...

Солнечный день, ветра почти нет. У меня в руках букет... Там не розы. Она не любила их. Там тюльпаны. Розы, говорила она, хоть и красивы, но банальны. Они не грели ей сердца...

Я поднимаюсь по лестнице на второй этаж и нажимаю кнопку звонка. Через мгновение она появляется в моем дне и оказывается в моих объятьях.

- Как я рада тебя видеть! Заходи!

Сегодня она прекрасна. Как никогда. Как всегда... Смотришь на нее и невольно улыбаешься. Чудо. Ангел. Не иначе.

Нам всегда хорошо вместе... Мы идеальная пара. Мы любим друг друга. Мы верим в это...

Знаете, как чаще всего это происходит? Вот как. Вы видите очаровательную девушку, от которой невозможно отвести взгляда. Вам безумно хочется с ней поговорить. Если вам повезло, и она сочла вас таким же очаровательным, то дело сделано. То есть начато. Появляется мечта. Это вообще самое простое. Мечта предшествует всему. Она - главная мотивация.

Вы знакомитесь. Гуляете в романтичных местах, стоите на мосту, облокотившись на ограждение, и смотрите на воду. Затем ужинаете в ресторане, если вы обеспеченный человек, или же у себя дома, если вы - бюджетный вариант. Но непременно свеча. Одна, две, три... И вы смотрите на огонь. Друг на друга. На огонь.

В принципе, этого уже достаточно. Можно еще понаблюдать полотно заката, обнявшись и соприкоснувшись головами.

Вы влюблены. После мечты это второе по сложности. На самом деле все просто. Надо только постараться.

Самое сложное полюбить... И что важно, ты никогда не можешь быть уверен, что любишь. Ты можешь убеждать себя в этом, можешь верить. Это святое. Но быть уверенным на сто процентов - никогда.

"Я люблю тебя, Кристина".

"Я люблю тебя”.

Это так просто... Говорить то, что чувствуешь. Не думать ни о чем. Какая, в конце концов, разница? Разве любовь не главное? Самое... Самое главное. Так считают все, за исключением тех, с кем любовь обошлась слишком жестоко. Эти говорят: "Что за бред! Накручивают себя как могут. Любовь. Морковь... Нет ее, глупцы!". И прочее.

Примерно по такой же схеме получилось и у нас. Мне было безумно хорошо с ней, а ей со мной.

Она учила меня французскому. У меня до сих пор есть мечта выучить этот язык и непременно побывать во Франции. Лувр. Елисейские поля. Даже если мне не удастся побывать в Париже, то я обязательно прочту "Две Дианы" или "Королева Марго" в оригинале. Уверен, Дюма еще более романтичен и красноречив, чем он предстает в переводе.

Мы обожали общаться на французском. Это придавало нашему диалогу какую-то изюминку. Страсть. Ее имя на французский манер звучало потрясающе. А ее голос был так чуток и мягок, что у меня сковывало сердце.

Когда мы были вместе, время летело до безумия быстро. Говорят, влюбленные часов не замечают. Мы не замечали точно. Их вообще не существовало. Зачем они? Для чего? Разве любовь не самое главное?

И вот уже вечер. Мы лежим на берегу озера и смотрим на звезды. Их так много, но они объединяют нас...

Бесконечность... Разве ее можно понять? Невозможно представить себе то, что не имеет ни начала, ни конца.

Любовь... Разве ее можно понять? Вполне реально представить себе то, что имеет начало, но не имеет конца.

Жизнь... Разве ее можно понять? Проще всего представить то, что имеет и начало, и конец. Так устроено все, кроме любви и бесконечности.

Мы мечтаем. Мечтаем о будущем. О нашем совместном будущем. Там все настолько прекрасно, что напоминает скорее Голливуд, нежели реальную жизнь.

Теперь эти мечты для меня - половина жизни. Они заменили бы мне всю жизнь, будь я психически больным, но мне не повезло с этим. Мое тело не имеет к этому никакого отношения. Мой рассудок цел. Болит одно лишь сердце... Почему когда говорят "душевнобольной" подразумевают повреждение рассудка? Разве душа - это не сердце? Однажды я задал такой вопрос еще когда учился в школе. Я спросил учительницу, и вот что она сказала:

"Ну, сердце, сердце... Что сердце? Это всего лишь такой художественный, литературный прием, который прижился и в бытовом общении. На самом же деле, сердце - всего лишь моторчик, заставляющий кровь пульсировать и добираться до каждого органа..."

Ясно? Сердце не может быть разбито, когда, например, вы теряете любовь. Сердце может быть разорвано, когда, например, вы теряете все свои сбережения. Не дай бог, конечно. Это я к чему... Ах, да. Сердце - это не то, чем человек чувствует. Это лишь то, что заставляет его чувствовать. Так говорили в школе. А я не верю. Потому что когда мне плохо у меня болит не голова. У меня болит не пустой желудок, не прокуренные легкие, не пропитанная насквозь алкоголем печень. У меня болит именно сердце. Даже если это не так, то мне все равно. Я живу по тем правилам, которые сам устанавливаю себе. И еще по тем, что жизнь еще не успела признать недействительными. Рано или поздно и они сгинут, оставив меня самому себе.

Вот мы идем с ней по улице. Солнечный день продолжается. Мы идем, держась за руки. Она смотрит на меня. Улыбается... Мне это жутко приятно, но я смотрю вперед и делаю вид, что ничего не замечаю... Но через мгновение не выдерживаю и, улыбаясь, перевожу взгляд на мое солнце. Теперь она смотрит мне в глаза...

- (по фр.) Ты из какой сказки? - говорит она.

Я даже не могу подобрать слов, чтобы ответить. Вот как я ее люблю... Вот как я плохо знаю французский...

Но время беспощадно. Ему плевать на все и на всех. Мне нужно возвращаться домой: скоро вновь в университет. Но и она была связана. Кристина перешла на второй курс и ей тоже надо было ехать в свой город. Я не буду рассказывать о том, как тяжело было расставаться. Думаю, вы это и так понимаете.

5:20 утра. Я сажусь в машину, и уезжаю. Проезжаю под ее окнами, но в них - ничего. Лишь проехав дальше метров двадцать, оборачиваюсь и вижу, как сетка ее окна немного вытягивается наружу. Сетка повторяет очертание головы. Она не спала. С самого вечера…

Во время пути я едва сдерживал эмоции. И даже когда оказался дома, мое состояние не улучшилось. Мы договорились писать друг другу, и в первый же день я взял бумагу и ручку… Я писал ей так, будто говорю с ней лично. Будто она рядом. Я писал ей тогда, на следующий день продолжил, потом еще через день. В итоге накопилось очень много использованной бумаги, и мне стоило большого труда упаковать ее в конверт.

Лето кончилось.

Мы больше не были рядом.

Вскоре я получил от нее ответ и был очень рад этому письму, перечитывал его не раз. Правда, времени писать ответ сразу не нашел, отложил до другого раза. И все последующие дни оставленное без ответа письмо висело на мне тяжким грузом. Я знал, что должен написать, хоть что-нибудь. Но не понимал что. О чем ей рассказать, на что пожаловаться, о чем спросить? Ах, да. Еще мне было немного лениво.

Но все-таки я вымучил небольшой ответ - меня хватило на полторы страницы.

Тогда я задавал себе вопрос, скучаю ли я по ней? "Да, - отвечал себе. - Хочу быть рядом с ней. Сейчас. Всегда".

Но, отбросив мысли, шел играть в футбол. Потом на тренировку. И так далее. Временами я замечал, что редко вспоминаю о ней, и не особо тягощусь разлукой. Пишу СМС: «Привет. Как дела?». Получаю ответ: «Привет! Все отлично. Как ты?». Да я тоже живой.

Через пару дней опять обмен этими шаблонными СМС. Через неделю приходит письмо от нее. Я рад, надоели шаблоны, от которых мало толку. Читаю письмо. А там все о том, как ей плохо без меня, какая у нее поганая жизнь, как она всех ненавидит и прочее.

Почему-то я ожидал другого. В самом деле, почему?

Опять вынуждаю себя написать что-нибудь. С горем по полам, через неделю после получения запихиваю конверт в почтовый ящик.

Неделя. СМС. 5 дней. СМС. 11 дней. СМС. Продолжать не буду…

Именно тогда, наверное, я в первый раз и задумался о том, что такое любовь.

"Какого черта! С чего я взял, что люблю ее? Потому что, мне было с ней хорошо? Но откуда мне знать, может, я испытаю такое же чувство с любой другой? А может быть, испытаю даже что-нибудь более... Жизнь не только Черно-белая. И она, наверное, длинная".

С таким настроением я прожил еще неделю и стал разрешать себе обращать внимание на других девушек. Правда, вскоре я понял, что нужно написать о перемене Кристине. Иначе это будет подло с моей стороны.

Не помню точно, какой текст я набрал на своем телефоне, но это было что-то похожее на: «Надо бы нам расстаться. А то что-то, как-то. Будет Легче. Мне и Тебе".

Она ответила, примерно так: «Да. Как хочешь. Возможно. Пусть так».

И с того момента моя жизнь пошла так же, как и шла до нашего знакомства.

Следующим летом мы встретились вновь. В том же самом маленьком городке, конечно же.

В первый день моего приезда, она написала СМС, мол, хочет видеть. Я был не против.

Мы гуляли с ней по берегу, так же как и год назад. Вспоминали то, что было… Она упрекала и винила меня в том, что я оборвал наши отношения. И еще, что я врал ей тем летом, что я обманывал ее, когда говорил, что люблю. Обманывал, когда мы мечтали о будущем и делали обещания. Какой я подлец.

"Кристина, я не врал тебе. Я говорил то, что чувствовал. То, как считал на тот, момент, когда эти слова вылетали из меня и доносились до твоих ушей".

Я, конечно, не так сказал, но смысл был такой. Я хороший. Просто сложная штука любовь. Очень сложная.

"Поцелуй меня". - Это так вот, неожиданно, сказала она. Я был ошарашен.

"Зачем?"

"Ну, просто… Мне хочется вспомнить…"

И я поцеловал. А вот не надо было! Точно, не надо!

Теперь, с виду все было так же, как год назад. Мы были вместе. Но теперь все было по-другому. Мы не говорили, что любим друг друга. Мы не строили планов на будущее. Мы просто целовались. Потом еще. Еще. И еще. Наши отношения перешли в другую плоскость. Это тоже называют любовью. Вообще это слово резиновое. Им много чего называют. А зря…

Лето прошло. Опять расставаться. Но на этот раз все было так легко, что мы даже не задумывались о разлуке. Душами мы и так не были вместе, а значит - разлуки не будет. А тела… Да что о них говорить. Они только сковывают душу. Как считается, привязывают ее к этому миру.

Время шло. Я пробовал завязать отношения со многими девушками, но все было как-то не так. Прошел год, но я по-прежнему был один. Как не старался, никак не мог понять, в чем дело? Может, дело во мне? Или, может, я просто так и не встретил той, которая мне действительно нужна. Тогда я вновь стал вспоминать о Кристине.

С ней было хорошо. С ней было так просто. Мы сошлись легко. А вдруг, мы созданы друг для друга. И просто по своей природе не можем быть с другими?

Я стал скучать, вспоминать о ней. Вновь мечтать. Я был рад, что хотя бы знаю, где искать.

Весной, где-то в мае, когда я сидел на лекции завибрировал мой телефон. СМС. От нее!

Она скучает. Говорит, что, почему-то, хочет меня увидеть. Я таю.

Мы договорились, что увидимся летом, как обычно. Где обычно.

И встретились...

На этот раз все было абсолютно также как 2 года назад. Были чувства. Правда, изменилось мое мировоззрение. Фатализм, наверное, придумал не Лермонтов, и не его «Герой…». А я открыл его для себя не совсем в том виде, в котором он описан Михаилом Юрьевичем.

Я стал говорить, не «люблю», а «мне хорошо с тобой, возможно, это любовь».

Фатализм привел к тому, что Кристина говорила мне: «Нужно сражаться за свою любовь, если хочешь чтобы она жила. И я готова. Но только вместе. Я не смогу одна….»

А я отвечал молчанием. Хотя мог сказать: «Да, Кристин, мы будем бороться за свою мечту и покорим судьбу, которая не дает нам быть вместе…». Да, я мог так сказать… 2 года назад.

Теперь же нет. Теперь я знал, что любовь подобна дому. Многоэтажному. Она строится постепенно, возводится по этажу… И конечно, чтобы построить этот дом, нужно много старания и терпения. Иначе его будет не достроить. Перекроют финансирование, и он будет стоять многие годы и мозолить глаза людей, которые никогда в нем не поселятся. Это, безусловно, так. Но…. Есть одна проблема. Проверили ли ландшафт, почву, уклоны и прочее, перед тем, как начать строить? Была ли возможность, строить дом там? Если нет, то даже если приложить немыслимое желание, несгибаемое терпение, и страстную веру, то дом, хоть и будет построен, будет проседать, качаться, рушиться. А люди, живущие в нем, будут страдать…

Это я к чему. Любовь и счастье устроены также. Если пытаться построить любовь там, где ей нет места, согласно схеме Судьбы, то она причинит только боль. Обоим.

И еще одна проблема заключается в том, что заглянуть в эту схему нельзя. Никак. Никогда. Никому.

Поэтому, теперь я считаю, что нет смысла, что-то планировать, за что-то бороться. Нужно лишь действовать так, как велит тебе сердце. Оно ведет переговоры с Судьбой. Жизнь это только сериал, где каждый новый день - всего лишь новая серия. Ты смотришь жизнь, видишь, какие возникают ситуации у главного героя и его друзей, и близких. Наблюдаешь, как у него возникают проблемы, и как он их решает. В конце концов, спустя много времени, спустя много серий, он вспоминает о том, как переживал о чем-либо. И о том, как это «что-либо» растворилось, исчезло из его жизни. Не оставив ни капли переживаний. И он задает себе вопрос, а стоило ли так переживать? Все равно произойдет все так, как должно произойти. И не иначе.

И я не говорю: «Кристина, смотри там ни с кем не заигрывай, а то мало ли влюбишься!». Но говорю: «Смотри в оба! А то мало ли пропустишь свою любовь. Но не забывай про меня. Если не найдешь, то знай, что я все еще есть, и возможно тоже так никого и не нашел…»

Я не говорю, что люблю. Но подразумеваю. Дайте мне какое-нибудь другое слово, и я скажу его смело. Но слово «любовь», говорить теперь опасаюсь. Оно делает приятно сначала, а потом жестоко бьет, прямо в сердце. Рушит мир. Зачем же его говорить?

Кристина меня не понимает. Она говорит, что я изменился. Что раньше таким не был. Что тот, кем я был прежде, нравился ей больше, хотя и этот ничего так… Я не сам изменился. Меня жизнь изменила. Конечно, пусть уж лучше она прогибается под меня, но это слова из песни, а не из жизни… Я прогнулся под жизнь, и рад. Она меня научила. Сегодня считаю это мудростью. Может, завтра сочту бредом. Ну и ладно, это сериал. И моей герой часто заблуждается, но в конце концов находит выход и смеется…

Единственное мое достижение - это ее слова, сказанные ей в последний вечер: «Да, может, ты прав. Я тоже иногда думаю, а то ли это? Может это не оно?»

Расстались более или менее нормально. Во всяком случае, я пытался заставить ее не устраивать трагедии, а относиться к этому так же как я. Если нам суждено, то скоро увидимся, и все будет хорошо. Если нет - то мы будем счастливы, потому что смогли уберечь себя от строительства дома на болоте.

Разъехались. Писали друг другу. Не очень часто. Редко. Ей это не нравилось. Она злилась. Говорила, что я там развлекаюсь с какими-то девушками… Интересно, кто они были? Я ей объяснял, пытался объяснить, но она не понимала. Опять не понимала.

Как бы то ни было, после очередной СМС с обвинением, я не стал ничего отвечать.

Через пару дней она написала мне, что скучает, а я, почему-то, почувствовал равнодушие. И опять не ответил...

Теперь я очень сильно сомневаюсь, что когда-либо скажу слово "люблю". Я даже не ищу себе девушку, потому что знаю, все произойдет само собой, произойдет так, как должно произойти. Может быть это не правильно, но сейчас иначе уже не могу.

Да. Вот так я и стал таким... Конечно, я превращался не сразу. Постепенно. Зато очень стабильно и необратимо.

На лице у моей собеседницы была выражена боль. Но нее ее боль. О своей она уже забыла...

Глава 4

Ты можешь подумать, что этот мир гниет, разрушает себя изнутри.

Ты можешь подумать, что люди, живущие в нем, жестоки.

Ты можешь подумать, что ты жалкая, микроскопическая пешка на огромной шахматной доске.

Ты можешь подумать... Но лучше не стоит.

Не к чему думать тогда, когда надо чувствовать.

Ведь ты творишь мир вокруг себя. Ты способен почувствовать, что мир, хоть и враждебен, но прекрасен.

Ты способен почувствовать, что далеко люди не все люди превратились в зверей.

Ты способен почувствовать, что от тебя зависит все.

Ты способен. И если у тебя получится, то ты будешь счастлив. Если нет, то будешь реалистом.

На прошлой неделе я поменял стекла в своих окнах на звуконепроницаемые. Я люблю тишину. Она помогает мне сгруппировать детали моей жизни воедино и увидеть целостную картину. Изучив целое можно понять частное.

Во вторник приходили мастера, и мне пришлось терпеть их четыре часа. У главного на голове была дурацкая кепка с логотипом фирмы. Еще он очень неуместно острил. Неприятный тип. Но тишина стоила моего терпения.

В среду она уже должна была наступить, но начались звонки. Неужели кто-то находит это веселым? Звонят утром, когда я сплю или только начинаю просыпаться. Звонят днем, либо когда я обедаю, либо в любое время. Звонят вечером, когда хочется тишины. Звонят, звонят, звонят...

- Алло! - кричу я в тридцатый раз за день в трубку.

А в ответ тишина. Это ирония? Издевательство? Я мечтаю о покое и тишине, но мне совершенно ни к чему тишина в трубке! Может кому-то нравится, как я говорю "Алло"?

К вечеру второго дня непрекращающихся звонков я почти привык к ним. Я подходил к телефону, медленно поднимал трубку и спокойно, даже немного растягивая, произносил: "Ал-л-ло... Ха-ха-ха..." или "Да ладно? Не может быть!", ну или еще что-нибудь в этом духе.

На самом деле, мне это порядком надоело.

К вечеру третьего дня я был взбешен. Услышав звонок, я быстро поднимал трубку и орал в нее нецензурные слова, а затем, не особо церемонясь с телефонным аппаратом, возвращал ее на место.

На самом деле, меня это порядком утомило.

К утру четвертого дня, после долгой бессонной ночи, я лежал в обнимку с телефоном. Одной рукой держал корпус, а второй трубку, которая приподнималась на несколько сантиметров вверх и тут же опускалась вниз. Только к восьми часам утра я от отчаяния и от жуткой усталости догадался выдрать телефонный провод из аппарата. Весь остаток дня я спал как «убитый». Даже тот факт, что мне были бы "очень рады" на работе не заставил меня проснуться. Шутки шутками. Этого клоуна, что названивает мне, лучше не встречать. Для него лучше...

Проснулся я в первом часу ночи. Было темно и тихо. Неужели? Я добился того, чего хотел. Но спать больше не мог. Я встал с дивана, добрался до кухни, открыл холодильник и с досадой закрыл его. Опять неизвестность. Опять одиночество. Опять скука.

Как и несколько дней назад, я накинул свою кожаную куртку и вышел на улицу. Теперь уже было не так темно: на небе, где не было ни единого намека на тучи, сияли ярко белая луна и тысячи звезд.

Я пошел в бар. Пошел в бар и выпил. Выпил, наверное, все, что у них было... И, вероятно, умер. Или заснул. В любом случаев в тот момент меня не было в этом мире. Я был там, где когда-то был счастлив...

Легкое дуновение ветра... Воздух теплый... Небо томно-багровых тонов на западе... Закат. До меня чуть слышно доносится крик встревоженных чем-то птиц. Что вы волнуетесь? Весь мир с замиранием сердца созерцает волшебное полотно, вечернее творение неизвестного художника. А для меня эта красота - еще одно доказательство того, что все прекрасно. Если было бы иначе, то небеса непременно были бы затянуты серой массой, из которой нескончаемым потоком выливался гнев... А эти краски, словно специально подобраны, чтобы подчеркнуть то, что я чувствую. Счастье...

Я остановился всего на две минуты, но их вполне достаточно, чтобы наполнить меня полностью зарядом романтики... А ей бывает так приятно поделиться с любимым человеком. Именно, я стоял, глядя на небо, не только для себя. Но и для нее. Я стоял не долго. Тоже из-за нее. Я тороплюсь. Опаздываю. В моих руках красивейший букет тюльпанов, напоминающий прирученное пламя. Я иду по улице, а вокруг меня - ничего. На улице нет ни людей, ни машин, ни домов, ни деревьев, - ничего. Улицы тоже нет. Есть я. Цветы. И она. Мне идти еще минут пять, но я уже вижу ее сквозь несуществующие дома, стены... Она ждет меня. И я прибавляю шаг.

Она живет в 17 этажном доме, но мне нет дела до 15 этажей. Она живет на втором, а все что выше - как обычно, не существует. Не было бы и первого этажа, но я вынужден там проходить... Как бы мне этого не хотелось, но времена, когда можно было бы на канате залететь в окно к своей возлюбленной безнадежно ушли. Теперь только ступеньки.

Я с учащенным дыханием подхожу к ее двери. Медленно поднимаю руку и тяну ее к звонку. Я не успеваю нажать на кнопку - дверь распахивается, и я вижу свою ненаглядную.

- Я не смогла больше ждать! Ты специально так медлишь! - упрекает она меня.

Я целую ее. Нежно. Очень нежно. Дарю цветы. Она сияет. Я боюсь ослепнуть. Боже, она так красива! Я не достоин такого!

- Заходи!

- Нет. Ты должна это видеть! Идем!

- Что? Что случилось? - спрашивает она, надевая туфли.

- Я не знаю, что случилось... Но ты должна это увидеть.

Она закрывает за нами дверь и поспешным шагом направляется к лестнице. Я иду за ней. Она начинает спускаться. А я держу ее за руку и стою.

- Что? - ничего не понимая, спрашивает она.

- Нам на третий.

На этот раз непонимание выражает гримаса на ее лице. Но, не сказав ни слова, она поднимается за мной.

На третьем этаже я вызываю лифт и, дождавшись его, нажимаю кнопку 17.

Она догадывается... Я уверен. Мы так хорошо знаем друг друга, что иной раз и сюрприза сделать не получается. Она улыбается.

- Откуда в тебе столько романтики? Это конечно прекрасно, но... Мне за тебя страшно... - она иронизирует. - Надо больше реализма и циничности. Иначе будет сложно в этом мире.

Ее слова не следует воспринимать как призыв к цинизму и отказу от романтизма. Напротив. Это своего рода комплимент.

- Но я же с тобой...

Она целует меня. А мы приехали.

Дверь на крышу открыта, что неудивительно: я ломал замок уже раза три.

Едва мы выходим, как озаряемся откровенно красными лучами уходящего дня. С того момента, как я видел эту картину, прошло минут 10, но она изменилась так, будто прошло лет пятьдесят. Нет, краски не выцвели, не потускнели. Они, наоборот, стали еще более яркими и глубокими. Волшебное зрелище.

Я слышу лишь тихий стон, доносящийся из ее груди...

- Боже, какое чудо! - она говорит шепотом и очень быстро. Ее дыхание учащается. Умиление.

А мне кажется, что мы стоим напротив чего-то или кого-то, и общаемся с ним. Один на один. Больше никто не был удостоен подобной аудиенции. Может, мы награждены за любовь? Впрочем, какая может быть награда за любовь? Никакой. Это абсурд. Любовь хоть и заставляет порой страдать, но муки эти прекрасны. Любовь сама является наградой за что-либо. Интересно, за что были награждены мы?

Мы стоим молча минут 10. Постепенно краски начинают тускнеть и расползаться. Тогда для меня зажигается второе солнце - она. Ее взгляд, кажется, проникает даже сквозь мои глаза! Ее взгляд щекочетя меня.

- Я тебя люблю.

- И я тебя.

Пожалуй, чуть выше я был не совсем точен. За любовь предусмотрена таки определенная награда... Если ты будешь любить, то можешь быть вознагражден... Взаимностью!

Очнулся я вновь у себя дома. В реальности...

Глава 5

Сидя в пустой комнате, в полном одиночестве и абсолютной тишине, я начинаю по-другому смотреть на вещи - мир меняется координальным образом.

После часа заточения ты чувствуешь скуку. Тебе не чем заняться, не с кем поговорить, некого послушать.

После пяти часов тишины ты начинаешь понимать, что тишины нет. Человек устроен так, чтобы во что бы то ни стало слышать, слышать что угодно, не важно что. Если ты выключишь музыку, то будет слышен телевизор. Выключи и его - услышишь мобильный телефон. Вытащи из него батарею - услышишь тиканье настенных часов. Разбей их об пол - в твой мир стремительным образом ворвутся бесконечные потоки шумов, сигналов, помех, вибраций и т.д. Тишины нет. Если ты способен слышать, то ты слышишь. Хотелось бы насладиться абсолютной тишиной...

После ночи темноты, когда ты не спишь, ты осознаешь, что твоя миссия на земле поглощать кислород. Поглощать кислород и выделять углекислый газ для того, чтобы могли дышать растения. Становится не ясно, кто важнее. Мы или они? У них есть плоды. У нас дети. Мы развиваемся. Они растут, эволюционируют. Они дышат. И мы тоже. В чем разница?

После суток одиночества ты чувствуешь, что ты ничтожен. От тебя ничего не зависит. Ты лежишь на диване более двадцати часов, ничего не делаешь, словно пытаешься остановить ход времени. Но за окном жизнь продолжается. Все как обычно. Ничего не изменилось оттого, что тебя нет. Ты не нужен. Когда-нибудь, рано или поздно, ты умрешь по настоящему, уйдешь из этого мира. А мир останется таким же, каким он был при тебе. Потому что ты "не делал в нем погоды". Ни Гитлер, ни Ленин, ни кто не влиял и не влияет на этот мир. Тем более ты. Мир сам по себе.

Вторые сутки подходят к концу, и ты сходишь с ума. Или прозреваешь. Кажется, это одно и тоже. Ты видишь мир таким, каким его видят единицы. Может быть, эти единицы в состоянии транса уже много лет сидят в пещерах Тибета. Может, тоже самое будет и с тобой. Возможно, остальные единицы сейчас в маленьких белых комнатах, где углы обиты мягкой материей, и на них надеты смирительные рубашки.

Человек устроен так, что не любит тех, кто выделяется из рядов. Все должны быть как все. Поэтому дома и квартиры так похожи друг на друга. Поэтому есть "нормальное" большинство и сумасшедшее меньшинство. А может и наоборот.

На третьи сутки тебе становится безразлична и не интересна жизнь. Жизнь, где ты ничего не значишь, где ты никому не нужен, где все происходит само по себе, где ты только лишь вырабатываешь углекислый газ для растений, где посчитают психом, если ты захочешь быть самим собой, а не последуешь примеру, образцу и шаблону, которому следуют остальные.

Тебе не хочется жить, но безумно хочется есть. Ты идешь на кухню, открываешь холодильник и тут же разочарованно закрываешь его.

Хочется закричать от бессилия и выброситься в окно, но звонок... Опять звонок. Черт, неужели выдрать провод недостаточно? Я отвык от звуков... Это звонок в дверь. Я это понял только потому, что за ним послышался стук.

Я, никуда не спеша, откровенно медлительно добрался до двери. Посмотрев в глазок, я понял, что кому-то действительно весело меня изводить. За порогом не было ни кого. Со злости я двинул кулаком по двери и пошел сходить с ума заново.

На следующий день я, совсем оголодав, решил сходить позавтракать куда-нибудь, где не так пусто в плане еды, как в африканской пустыне или моем холодильнике.

Открыв входную дверь, чтобы выйти, я заметил под дверью сложенный вчетверо лист бумаги. Первая мысль, промелькнувшая в моей голове - сжечь его, не читая. Я так давно ничего не жег. Я так давно ничего не писал.

Я поднял его и развернул.

"Я прошу прощения за свою дерзость, но, видимо, поговорить с вами возможно только таким образом. Я безуспешно пыталась дозвониться до вас по тому номеру, что вы мне оставили. Но там была лишь тишина. Потом стали класть трубку. А потом ее и вовсе сняли, а потому теперь тот номер вечно "занят". Не знаю, ваш ли это телефон...

Я очень была бы вам признательна, если бы вы уделили хотя бы тридцать минут вашего времени. Я понимаю, вы занятой человек... Но мне очень нужно с вами поговорить.

Я больше не разбавляю дождь слезами, но мне все же нелегко. Я уверена, вы смогли бы и это излечить...

Пожалуйста!

Я не знаю, согласитесь ли вы, но я буду ждать вас в кафе на Пятой улице Свободы. Я буду там с шести до семи вечера сегодня, завтра, и послезавтра. Буду благодарна, если вы придете сегодня или хотя бы завтра, чтобы мне не пришлось пить их кофе три дня подряд... Они кладут мало сахара.

С уважением, я".

Я огляделся по сторонам и достал из кармана зажигалку. Уверен, что это писалось от сердца. Глядя на пламя и переворачивая листок, я только убеждался в своем предположении.

Черт возьми. Чего она от меня хочет? Занятой человек... Да, точно, настолько занятой, что не знаю, чем бы заняться. Действие - лучшее лекарство от мыслей. Мысли переполняли мой мозг. Мне казалось, что все пропорции моего тела были нарушены. Что моя голова увеличилась раза в два. Интересно, что будет, если она лопнет? Куда денутся мысли?

По дороге на завтрак я попал в пробку. Тем временем дело близилось к обеду, и я стал понимать, что, скорее всего не успею до перерыва. Кого угодно, да и меня самого образца эдак пятилетней давности, подобная ситуация вывела бы из себя. Но тогда я знал, что не смогу позавтракать в том кафе до закрытия на обед потому, что я должен опоздать. Опоздать и прождать возобновления его работы около часа. Я должен ждать потому, что это только лишь условие, которое, в конечном счете, приведет меня к чему-то значимому. Возможно, что значимое случится в то время, когда я буду ждать. Возможно, что это произойдет, когда я буду есть с опозданием на час. Возможно, когда с опозданием на час я вернусь домой. Возможно, это станет первым звеном в цепи, которая приведет к чему-либо через месяц, через год. Но так должно быть. Пробка образовалась на этой дороге не просто так. Судьбы сотен, даже тысяч людей сложились так, чтобы они направлялись куда-то по этой дороге. Ради чего-то. Мне остается только продолжить смотреть кино, где я главный герой, и узнать, ради чего? Терпение...

Понимая это, я сидел спокойно. Я не переживал, не волновался. Это вообще глупо. Я только изредка снимал машину с нейтралки и подъезжал чуть ближе к машине, стоящей впереди. Другие бесились. Они отчаянно били кулаками в клаксон и ругались матом. Пытаясь доехать по быстрее, некоторые из них били свои машины. Никто из них не понимал, что они бессильны против судьбы. Они все должны были опоздать, ради того, например, чтобы их уволили с работы и они нашли себе другую работу, которая изменила бы их жизнь. В лучшую сторону. В худшую. Вот эта девушка, чей маленький пежо стоит сейчас рядом с моей машиной, должна опоздать в парикмахерскую на сеанс, чтобы ей не сделали прическу, из-за которой вечером ее парень скажет свое "Ша" и бросит ее. Все мы связаны нитями судьбы. Они переплетаются, бывают в разных местах, но в конце собираются вместе, вливаясь во что-то черное или бесцветное. Большое или безразмерное. Существующее или нет. Смерть. Узор нечеток, но понятен. Понятен, по крайней мере, его смысл. Его идея. Все, что имеет смысл должно свершиться. Все, что смысла не имеет свершится непременно или свершилось уже, а следовательно, имеет смысл.

Как оказалось, я был прав. Волноваться было бесполезно. Я опоздал на 15 минут. И все, кто попал в эту пробку, опоздали. При этом испортили себе нервы, а некоторые даже автомобили. Интересно, не правда ли? Автомобили – куда большая ценность, нежели здоровье... Через сорок пять минут перерыв на обед закончился, и я зашел в кафе. Выбрал столик, пробежал глазами по меню. Заказал. Через 10 минут мой заказ стоял передо мной.

Дверь в кафе открылась с внешней стороны. Я взглянул на часы. Хм... Она рановато...

Она была одета в белую блузку и желтый костюм. Весь ее вид, казалось, говорил: "Посмотрите на меня! Я есть! Вот же! Ну?" Она не понимала, что ее проблемы мало кому были важны. Собственно говоря, и я пришел только лишь затем, чтобы позавтракать. Вечером я и вовсе не собирался приходить.

Краем глаза она заметила меня и изобразила экспрессивное удивление. Она подошла и сказала:

- Здравствуйте.

Черт. Так не привычно, когда на "вы".

- Здравствуйте.

- Я думала, вы придете вечером, если и придете. Почему же вы так рано?

- А вы? - я сижу, она стоит.

- Я частенько здесь обедаю.

- Ну вот видите? Я пытался здесь по завтракать. Что ж присаживайтесь! Раз уж мы встретились сейчас, то можем поговорить и освободить вечер!

Она села и, спросив у меня, можно ли ей заказать, взяла меню. Не припомню ничего такого, из-за чего она вдруг стала бы спрашивать у меня разрешения поесть...

- Ну... - тщательно пережевывая отбивную начал я. - Что же у вас случилось?

- Я не знаю, как это лучше объяснить, но... - она замялась, словно забыла родной язык и вспоминала нужные ей слова. - Хорошо верить во что-либо и я верю. Я стараюсь смотреть на вещи так, как посоветовали вы, но у меня получается далеко не всегда...

- А в чем проблема?

Мне, действительно, это было непонятно.

- Ну, знаете... С того дня как мы с ним расстались, я стала чувствовать себя одинокой. Причем с каждым днем это ощущение все усиливается, и я ничего не могу с этим поделать! Это тяготит меня...

- А чего же вы хотели? Я же не говорил вам, что будет легко! К одиночеству тоже надо привыкнуть, а это совсем не просто... Займите себя чем-нибудь. Действие - лучшее средство против мыслей. Ведь ждать... Никогда не бывает весело. Тем более, если ждешь любовь.

Я говорил и одновременно пережевывал остатки от моего завтрака. Ей тоже принесли ее заказ.

- Стоит мне только представить, что я буду одна неделю или месяц, как меня всю начинает трясти...

- Неделю? Месяц? - я смотрю на нее непонимающе. - А если год? А если два? А может 5?

- Это немыслимо... Я не смогу так! Мне необходим человек, с которым я могла бы поговорить не так как с друзьями и знакомыми. Человек, который поддерживал бы меня. Кому можно было бы положить голову на плечо. Обнять. Поцеловать... Мне кажется, я по своей природе устроена так, что не могу не любить...

- Тоже мне новость! Не одна вы такая. Все так устроены. Но невозможно, чтобы все на свете любили и были любимыми. Так не бывает! Всегда кто-то должен страдать. Ждать. Верить. Видимо, настал и ваш черед.

- Но я не хочу так жить! - воскликнула она довольно громко, едва удержавшись от того, чтобы не двинуть кулаком по столу. Я сделал небольшую паузу и оглянулся вокруг. Она тоже поняла, что слишком эмоциональна и мне неловко сидеть с ней за одним столом.

- Хотите вы этого или нет, но это будет. Сценарий написан, утвержден, и активно воплощается!

- Скучное кино! Неужели нельзя переключить канал?

- Проще всего ругать жизнь, которая у тебя есть. Любить сложнее...

- Она не справедлива! За что ее любить?

- Вот опять... Кто же любит за что-то? Неужели вы любили своего парня за его глаза? Или за машину? А за какие заслуги он любил вас? Любят не за что-либо, а за факт существования! Конечно, если это настоящая любовь...

Она молчит, опустив глаза.

- Возможно, вы привыкнете! Как привык я... А потом вам и не захочется впускать в свое одиночество кого-то еще. Или, также возможно, выйдете сейчас из этого кафе и познакомитесь с каким-нибудь симпатичным молодым человеком. Тогда все начнется заново. Все просто. А главное не надо распространять вокруг себя негатив - люди от этого звереют.

- Да, извините меня... Я гружу вас своими бессмысленными переживаниями, словно вы психолог, который за это деньги получает. Простите.

- Да ну бросьте вы это. Лучше ешьте! - Я улыбнулся, чтобы хоть как-то добавить в наш разговор не хватавшего позитива. Она принялась активней хлебать свой суп.

- Ну а вы?

- Что я?

- Как вы справляетесь с одиночеством?

- И не думаю с ним справляться.

Она вновь удивилась и выражением своего лица дала понять, что ждет объяснения.

- Одиночество - это прекрасное состояние. Это, во-первых. А во-вторых, бессмысленно бороться с тем, что было устроено для тебя Судьбой. Как не крути, все равно все будет так, как должно быть!

Я съел все, что лежало передо мной, и даже угостился булочкой с изюмом, которую заказала себе моя собеседница. Попрощавшись с ней, я вышел на улицу.

Черт. Я был уверен, что оставил свою машину именно здесь...

Глава 6

- Ваш пропуск?

- Бумажка... - пробормотал я охраннику, доставая из кармана свой пропуск в бизнес-центр "Северная роза".

- Извините, что? - ему нет дела до того, что там написано. А зря.

- Да так. Не обращайте внимания.

Я убрал пропуск и прошел, оставив охранника ничего не понимать. Да откуда ему что-либо понять? С чего?

Я поднялся по лестнице (т.к. считаю извращением ехать на лифте на 3 этаж), миновал дверь и мило улыбнулся девушкам, сидящим на "ресепшене". Они, видимо, не нашли уместным улыбнуться мне в ответ. Они лишь выпучили глаза и переглянулись.

Уверенными шагами я прошел по коридору, мимо переговорных, мимо небольшой корпоративной кухни, затем пробороздил сквозь все рабочие места, успевая только лишь улыбаться всем, кто одаривал меня ошарашенным взглядом.

Да, да, да. Я все еще жив.

Да, да, да. Охранник идиот.

Я прошел мимо всех и, особо не церемонясь, распахнул дверь в кабинет своего начальника. Черт. Начальницы. Ее удивление било все рекорды. Правда она быстро справилась с собой: через мгновение она изобразила саму невозмутимость и откинулась в кресле.

- Не думала, что вы придете когда-либо. Тем более теперь.

- Напрасно. Жизнь не только черно-белая. И, наверное, длинная.

- Чего же вы хотите, - она выдохнула так, словно считала ситуацию безнадежной. Или меня - психом. Как обычно.

- Я так понимаю, что меня уволили...

- Да. Знаете, нам нужны только амбициозные, перспективные работники, которым важна работа. А у вас, по всей видимости, есть что-то более значимое и важное. Вы предпочитаете проводить время... Эм... Не знаю как, вместо того, чтобы выполнять ваши служебные обязанности.

- Обманывать людей?

- Ну почему же? Это всего лишь реклама. Средство донесения, так сказать, информации до масс...

- Да ну бросьте вы это! Вы ведь сами все прекрасно понимаете. А кроме того, я и не прошу вернуть мне это место. Плевать я хотел на эту вашу работу! И на вас с вашими амбициями и перспективами, собственно говоря, тоже.

Она, казалось, поперхнулась своим красноречивым языком.

- Я вообще-то по-другому вопросу. Скажите, могу я забрать материал, над которым работал?

- Конечно, нет. Вы работали над ним в качестве нашего сотрудника, и теперь он принадлежит фирме.

- А, вот как?

- Именно.

- Тогда позвольте узнать у вас мой пароль?

- Вы забыли? Я его не знаю. У вас должна быть бумажка, где он написан!

- Точно!

Я вновь достал свою зажигалку и тот небольшой лоскуток, о котором шла речь.

- Эй! - она привстала со своего уютного кресла.

Я смотрел, как горит бумага, и меня всего передергивало.

- Сейчас сработает система безопасности!

- Отлично! Я не мылся уже неделю! - листок сгорел практически целиком. Я повертел его и бросил на пол.

- Ужасно... Отвратительно! - сказал я. - Такой бездарности я еще не сжигал!

Я вышел, громко хлопнув за собой дверью. В это время во всем офисе сработала сигнализация и с потолка полилась вода. Словно дождь. Словно слезы... А я люблю дождь. Я не боюсь его. Не боюсь заболеть. Все будет так, как должно быть. Также стремительно я покинул бизнес-центр, остановившись только лишь у глупого охранника, чтобы поправить ему фуражку.

Интуиция. Опыт. Знания. Информация. Технология.

Человек не может без этого. Не владея интуицией, человек погибает на самой ранней стадии развития и никогда не приобретает опыт. Если есть интуиция, несложно овладеть опытом. Без опыта интуиция рано или поздно дает сбой, и человек погибает. Если есть опыт, то можно скопить знания. Если нет знаний, то когда-нибудь и опыт предаст своего владельца и, совершенно непонятным для него образом, он погибнет. Если есть знания, то их вполне реально превратить в информацию. Если нет информации, то ты не владеешь ситуацией. Ситуация владеет тобой. Распоряжается тобой. Порой неумело. Незаботливо. Ты погибаешь. Если есть информация, то тебе придется создать из нее технологию. Тебе это необходимо, чтобы выжить в современном мире. Чтобы обеспечить себя деньгами. Если ты не владеешь технологией, то информация, знания, опыт и интуиция превращаются в ничто. Они бесполезны. Ты, и в этом случае погибаешь. Да, шансов выжить, как видно, не слишком много.

Человек сам поставил себя в такую ситуацию, когда необходимо успевать все и везде. Знать все и всегда. Каменный век. Железный. Индустриальный. Информационный... Иногда невольно задумываешься, чем же это закончится? И невольно жалеешь, что узнать этого не удастся... Информация не доступна.

Может тогда, когда наступит конец света и жизнь вновь возродится на Земле, развитие пойдет совсем по-другому? Люди будут жить совершенно в другом мире, а мы ничего о нем не узнаем. Никогда.

Я зашел на работу просто так, без всякой цели. С самого утра я был занят поиском своей пропавшей машины. Мне удалось узнать, что ее забрали на штраф-стоянку. Поэтому, оформив документы и оплатив штраф, я с чистой совестью пришел забрать ее. Но моей машины на этой стоянке не было. В протоколах не оказалось ни единого упоминания об ее эвакуации. Я битый час махал своими документами и оплаченными квитанциями перед лицом работников стоянки, но все бесполезно. Они ничем не могли мне помочь. Потом мне надоело все это. Весь этот спектакль. Меня просто кинули. Смешно. Да, мне смешно. Бывает такое в сериалах? Веселая сегодня серия...

Конечно, я заявил об угоне куда следует, но это был не угон. Машину не найдут, я был уверен в этом. Собственно, она мне никогда и не нравилась. Интересно все же, зачем было лишать главного героя средства передвижения?

Глава 7

Комната, в которой я сидел за письменным столом, была освещена только настольной лампой мощностью в сорок ват. Склонившись над листочком бумаги, я писал стихи. Терпеть больше не было сил. Я должен был сжечь хоть что-то. Но мне никак не удавалось написать ни единого стоящего четверостишия! Клио, Терпсихора, где вы? Я одинок, но если и вы оставите меня, то это будет, по меньшей мере, гадко с вашей стороны.

Просидев в раздумье около получаса и не написав ни строчки, я услышал звонок. Только этого мне и не хватало.

- Алло! - раздраженно выпалил я.

- Здравствуйте... Значит это все-таки ваш номер.

- Мой.

- Но почему вы избегаете меня? Почему вы не поднимаете трубку, когда я звоню?

- У меня много дел... - мне не хотелось вообще ей ничего объяснять, но в голову пришла мысль, и я записал ее сразу же на лежащий передо мной листок.

- Да, я понимаю. Но, очень прошу простить меня за то, что отрываю вас.

- Ничего, ничего, - сказал я и при этом подумал: "какого черта она звонит?" и мгновенно дописал рифму.

- У меня есть к вам небольшое предложение.

- Слушаю, весь во внимании.

- В общем, я не знаю, как это преподнести... Дело в том, что... - она замялась, но мгновение спустя, видимо, собравшись с духом, продолжила:

- Я хочу предложить вам написать книгу.

- Чего? - надо признаться, то, что я услышал меня даже рассмешило и рассмеяться откровенно мне помешало лишь то, что я был сосредоточен на стихах.

- Послушайте, я серьезно. Все, что вы говорили мне в течение двух коротких встреч, очень интересно... И я уверена, что это было бы интересно не только мне, но и многим другим людям!

- Я не умею писать. Извините. - Я оборвал ее, не церемонясь, потому что сразу осознал абсурдность ее предложения. Что за бред? А вот так будет не плохо... Не пугай оков...

- Постойте! От вас не требуется изящного литературного языка, вы только набросайте суть, а я все откорректирую! У меня есть хороший друг в одном издательстве, проблем не будет!

- Видите ли, все, что я вам говорил, не несет в себе абсолютно никакой ценности, и я уверен, никому это не интересно. Тем более что ничего оригинального в моих мыслях нет. Они стары, как мир! Извините, мне надо идти.

- Подождите! - она вновь остановила меня и не позволила положить трубку. - Вы не правы! Ваши мысли интересны мне, а значит, они могут быть интересны кому-либо еще. Публика найдется!

- Сомневаюсь в этом, - сказал я, продолжая писать.

- Давайте пари? Назначьте время и место, и перед вами будут люди, нуждающиеся в совете и поддержке! Если я найду их, и они захотят послушать вас, то вы возьметесь за книгу. Идет?

- Пожалуйста.

- Вот и чудно! Когда и где состоится лекция?

- Среда. Семь вечера. У меня дома.

- Вы не пожалеете!

- Я никогда ни о чем не жалею.

- Значит, до среды?

- Как вам угодно.

- До свидания.

- Всего хорошего.

Никогда я не был так счастлив, что повесил трубку телефона. У этой девчонки не все в порядке с головой. Определенно. Но этот разговор должен был состояться. Неизбежно. Ну и пусть. К тому же, благодаря нему передо мной лежал уже не пустой лист бумаги, а лист, готовый к сожжению. Я бегло перечитал написанное.

Из огня... да в полымя,

Я буду там, где ждут меня.

Неизвестность... Ищет пленного,

Чтобы стать ему подругой верною.

Узник времени... Ответит робостью,

Но вонзит свой меч в душу гордости.

И без радости... Как без вольности...

И печаль моя - знак покорности.

Час заката... Наступает вновь,

До рассвета впредь здесь не надо слов.

И ответом слыть... Лишь молчанию,

Когда скажет кто, от не знания.

А пока окрест... Огляди себя,

Вдруг увидишь блик - это тень моя.

Пусть расскажет всем... Узник ярости,

Что написано, не для гласности.

Память - боль твоя, вновь в опасности,

А без боли погрязнешь в праздности.

И теперь скажи... В знак покорности,

Что слеза в глазу - лишь из подлости.

Но свободой ты... Не пугай оков,

Не страшна она. Не расколется.

А душой своей... Жаждет почестей,

Ведь бесстрашен он, узник вечности.

И не жди дождя... Когда жгут дрова

Пусть костры горят - не дают тепла.

И если где-нибудь... Кто-то ждет меня,

То в огонь пойду... Потом в полымя.

Затем, в комнате стало чуть светлее и запахло тлеющей бумагой...

Я спасен!

Глава 9

На заметку. Люди иногда добиваются того, чего хотят. Даже тогда, когда другим этого определенно не нужно.

Передо мной стояли совершенно незнакомые люди. Но, видимо, они были наслышаны обо мне. Их было человек семь, может восемь. Никогда не придавал значения численности чего-либо. Я знал, чего они от меня ждут. Конфуций умер, а Сократ, возможно, вообще не существовал. Платон умер, Аристотель умер. Все умерли. Давно...

Вопрос, какого черта я вижу перед собой эти лица? Нашли, кого слушать. А знаете что... Я скажу им! Все что думаю! Я ходил перед ними взад и вперед и говорил:

- Мне больно. Мне больно не оттого, что я одинок. Мне больно не оттого, что меня уволили с работы. Мне больно не от того, черт побери, что мою машину угнали! Мне больно оттого, что вы стоите передо мной... Такие жалкие... Такие беспомощные. Вы пытаетесь найти хоть что-нибудь, за что могли бы зацепиться. Вы хотите, что бы было легче жить. Это так, потому что вы слабые. Вас жизнь согнула и теперь вы не можете разогнуться. Но проснитесь! Откройте глаза! К кому вы пришли за советом? Ко мне? Что за идиотизм?

Они переглядывались, но молчали и продолжали слушать то, что я говорю.

- Я - неудачник. У меня с самого детства были развиты многие способности, у меня были отличные данные. Я хорошо учился, мне давались и точные и гуманитарные науки. Я занимался спортом. Я писал стихи. Я играл на гитаре, на ударных. Чем я только не занимался... Но всегда был одноклассник, который мог решить уравнение быстрее меня. Всегда была одноклассница, чей устный рассказ о местничестве отличался от моего красноречием и интересным подходом. Если я занимал на соревнованиях 3 или 2 место, то всегда кто-то был впереди. Мои стихи нравились мне, но они были совершенно безразличны другим, их оценивали словом: "средненько". Я не стал новым Ричардом Блэкмором, я не стал виртуозным барабанщиком, хотя и то и другое получалось у меня вполне прилично. Я так и остался стабильным середнячком во всем, за что когда-либо брался. Теперь я один. Никто не интересуется моей жизнью, и я понимаю почему. Никто не звонит мне... - тут я делаю паузу, понимая, что обманываю сам себя. Опять эта дурацкая ирония...

- Но и не важно. Теперь я потерял свою работу и машину. Что будет следующим? Дом? Может, жизнь?

Люди молчат. Я тоже замолкаю на мгновение, обдумывая свои слова.

- Я потерян. Знаете... Я ничего не могу понять. Собственно говоря, так и рождается непонимание. Сначала все кажется вполне логичным. Иногда, даже слишком. Стимул - реакция. Реакция - стимул. Все просто. Но система дает сбой. И ты не понимаешь, в чем дело? И никто не пытается объяснить. Никто не пытается помочь. Потом ты думаешь: "а не послать ли все это куда подальше?". И начинаешь делать все наперекор правилам.

Мои правила просты. Чтобы выжить в таком мире правила обязаны быть простыми и понятными. Как дважды два. Иначе - привет. Запутаешься и никогда не сможешь выбраться. А если выберешься - никогда не сможешь вновь обрести себя.

Мое первое правило - Относиться ко всему как к кинофильму. Или как к компьютерной игре.

Мое второе правило - Никогда не жалеть ни о чем. Все, что произошло или происходит, должно было произойти или происходить. И все это к лучшему. То есть к настоящему. Например. У вас все в на данный момент замечательно. Но раньше приходилось переживать. Так вот, если бы раньше все было бы хоть капельку лучше, то сейчас могло бы быть гораздо хуже. Так что, все так, как должно быть.

Мое третье правило - быть самим собой. То есть - не строить и не изображать из себя что-либо или кого-либо.

Не обращая внимание на то, какая у меня жизнь, я радуюсь каждому дню. Дней осталось мне, думаю, немного: жизнь всегда и всех подвешена на волоске, а у меня и подавно. Не стоит жить иллюзиями.

Солнце греет, приносит тепло. Вряд ли найдется человек, не любящий его ярких лучей. Все привыкли считать эту звезду самой доброй и благодетельной. А между тем, ее гордыня прощается... Никому не позволено смотреть ей "в глаза". Приборы не в счет. Люди живут, общаются, занимаются спортом, дерутся, - и лишь косвенно поглядывают на солнце. Не знают, какое у него выражение лица... Не знают, какова была реакция на их поступок. А реакция всегда одна - безразличие. Все, что вы делаете, не касается никого. Вы видите знакомого человека и говорите ему: "Привет! Как дела?". Вы говорите это не оттого, что вам интересно, а оттого, что это надо сказать. Он отвечает вам: "Нормально. А ты как?". Он отвечает так, не потому что у него все нормально, а потому, что, если рассказывать все как есть, уйдет уйма времени. И ты отвечаешь по той же самой причине: "Да тоже ничего...".

Никому никто не нужен, - я говорю эти слова, повернувшись к моим слушателям спиной и поднимаясь по лестнице. Где-то на двенадцатой ступеньке я оборачиваю назад и добавляю:

- Выход вторая дверь налево.

Я ухожу и слышу оживление у себя за спиной, и даже тихий шепот. Мне, действительно плевать на то, что они обо мне подумают. Если человек думает о тебе плохо, то он завидует. Если человек думает тебе хорошо, то он льстит и успокаивает. В любом случае, он не думает о тебе так, как есть на самом деле. А поэтому его мнение мне безразлично.

Я подошел к холодильнику и открыл его...