ПОЛИЦАЙ.

Горько плачет полицай –
Кулачище – в пол-лица:
Не таи обиды, Верка,
На папаню-подлеца.

Смотрят из-под кулака
Два гвоздочка, два зрачка…
Ох, и жутко в одиночку
Слушать вечером сверчка!..

Верещит в углу сверчок,
Верещит – и вдруг молчок!..
Ты себя, папаня, продал
За немецкий пятачок…

Помнишь, дождик моросил,
Ты кому-то всё грозил,
Ты чего это такое
В жёлтом кабуре носил?..

С крыши капает вода,
Забывается беда…
Помнишь Ольгиного Лёшку –
Ты за что его тогда?..

Помнишь, осенью в Литве
Ты зарыл его в листве,
А потом с охальным делом
Приходил к его вдове?..

Водка зябнет на столе,
Ты опять навеселе…
Как ты слышишь, как ты дышишь,
Как ты ходишь по земле?..

Вот приходит месяц май,
О былом не поминай…
Помирай скорей, папаня,
Поскорее помирай…

Каста Смены Декораций.

Разверзлась чёрная дыра –
В ней ни коллай и ни дера!

Починяешь миру крышу – с неба сыплется иззвёздка,
Хошь заделывай отверстья, хошь загадывай желанья,
Только громче – не услышу: твоё небо слишком плоско,
Чтобы каждое известье доходило до сознанья.

Сам идёшь себе на смену, обновление большое:
От стиранья философий до зачистки паутины.
Но не рано ль рушить стены? – переклеивай обои,
Пол меняй и в фас, и в профиль… на вторую половину.

Лучше целое, конечно, но настаивать не стану:
Если «Небо» как приказ, то от земли не оторваться…
Сам себе ты станешь встречным, сам взорвёшь свою нирвану,
Сам свою отыщешь касту – Касту Смены Декораций.

Флаги спущены с цепей и вырываются на солнце,
Кирпичи, собравшись в стаи, с высоты глядят ехидно.
Называй себя хоть феей, хоть шаманящим чухонцем,
Но найди себя, листая сны, где всё неочевидно.

Не боись! Я залатаю, что ремонтом посносило,
Возвращу занозу в сердце и в глаза залью рассвета,
Чтоб слеза, так золотая, чтоб дошёл, пусть через силу,
Потайную выбив дверцу, что в твоё уводит лето,

Где ты лезешь вон из кожи, называя жизнь эскизом,
И не плачешь, даже если всё случится по-другому:
Станут запахи дороже, станут страпельки сюрпризом,
Чем страшней, тем интересней – словно в детстве сбёг из дома.

Это очень-очень просто – подниматься над собою.
Вспомни, как ходить учился, а потом ходил учиться,
После стал большого роста, дальше в космос с головою…
Начались другие числа, хочешь жить – умей родиться!

Типаопа

Жил да был индеец – Типаопа, чудо в перьях,
Типа пограничник – за вигвамом лишь болота,
Шибко не надеясь на козырные поверья,
Всё мечтал разведать, что же там, за поворотом.

Вышел спозарани, через час завяз по пояс,
Через двое суток осознал, что дело жопа,
Но махал руками, ни о чём не беспокоясь –
Так летать учился гордый сокол Типаопа.

Встретил Мантахучу – сам не понял, что за штука:
То ли цель и стимул, то ли просто куль балласта…
Но на всякий случай обозвал её подругой,
На плечо закинул – мол, моя теперь, и баста!

Дальше лучше быстро: закурил, словил большое
Просветленье духа (то есть дух стал белой расы).
Сам себе канистра с огнедышащей душою –
Если в сердце пруха, будет всё по центр массы!

Это всё о счастье, ну а если завтра битва,
Томагавки к бою! Типаопа нынче злая!
Шире вражьи пасти, хором гаркнете молитву!
Будет геморроя – и врагу не пожелаю!

Но ничто не вечно, славный воин Типаопа
Веником убился – смёл себя с лица планеты,
Сгинул безупречно, али дальше двинул стопы –
Приостановился, всем махнул рукой, и нету.

Вас, мужи и тёти, ждёт он за зелёной дверью,
Знаки поразбросив – кто-то подберёт их снова.
Может, и найдёте Типаопу, чудо в перьях,
Ежели в вопросе не совсем бревным-бревно вы.