Этой историей я была больна давно. Все не решалась написать. Просто так написать. Все боялась, что не сумею, что получится все не так. А теперь просто обязана была, перед Днем Победы.
Получилось, как получилось. Как смогла. Описанные события трогают. Я и сейчас больна этим.

Тетя Валя, высокая, статная, как фигура Родины Матери на Мамаевом Кургане, рассказывала про свою жизнь, жизнь маленькой девочки и ее мамы, выживавшей с детьми в военном Сталинграде. Она то замолкала, поправляя седые волосы под гребенку, то продолжала, волнуясь. Волновались и мы, слушая. Волнуюсь сейчас и я.

Перина

Солнце еще не взошло, все было в серой дымке: небо, река. Туман клочковатыми облачками стелился под ногами. Тихий всплеск плыл над темной Волгой. Паром отплывал. Полоска воды между ним и берегом медленно росла. Утренний ветерок поглаживал наши разгоряченные лица, играл с разноцветными кончиками поясков, стягивающих перину. Мать замахала руками. Матрос на пароме бессильно развел свои. Все. Конец. Так Богу угодно. Так тому и быть.
Еле уловимый гул зародился вдали. Разросся в сером небе. Размножился эхом. Превратился в рев. Заполнил весь мир. Немецкие самолеты.
Тонкая полоска рассвета наметилась у горизонта. Слилась с темной водой, в миг ставшей алой. Не от взошедшего солнца. Не от рассветной полоски. От снаряда, попавшего в паром. От того, что осталось от парома. Обломки. Останки. Багровая река. Рука из воды навстречу восходящему солнцу.
Мы стояли на обрыве. Среди сухой лебеды и колючек. Мы были живы. Солнце взошло.