ГЛАВА 5

ЧУЖАЯ ЖИЗНЬ.

Снег был глубокий и рыхлый, бежать по нему, было сущей пыткой. Кощей вымотался и продрог до самых костей, но чернеющие вокруг деревья ни в какую не хотели впускать его из своего холодного плена. Цепочка одиноких следов, всё продолжала и продолжала кружить между скованными холодом стволами. Изящные сапожки, из выделанной, телячьей кожи, промёрзли насквозь. К тому же, в них постоянно набивался снег, и таял, противно хлюпая при каждом шаге, унося последние крохи драгоценного тепла. Тонкая, шерстяная поддёвка, прекрасно защищала тело от колючих колец кольчуги, но против холода, была, увы, бессильна. Пропитавшаяся потом, она стояла колом, противно прилипнув к спине, больно царапая все движущиеся части тела. От холода и усталости, глаза Кощея, всё чаще стала затягивать белая пелена бессилия, он впадал в забытье, продолжая двигаться только благодаря инстинкту, заложенному в него Родителями. В те редкие минуты, когда он приходил в сознание и был в состоянии оценивать реальность его окружающую, ему казалось, что в лесу становиться темнее, но сказать об этом наверняка, Кощь не мог, так как эта темнота, могла быть порождением той же самой усталости. Он дважды падал от усталости, совершенно уверенный в том, что подняться уже не сможет, но, не смотря на это, всё равно вставал и брёл дальше, к неведомой цели. Когда он потерял счёт времени и пройденному пути, усилия его были, наконец-то, вознаграждены. Кошь увидел впереди себя, занесённую снегом усадьбу. Она притулилась на большой поляне, спрятавшись от северного ветра, под прикрытием густого ельника. Снег во дворе и у хозяйственных построек был утоптан, что само по себе, говорило о том, что люди здесь живут, но самое главное, над жилым домом, полу-избой, полу-землянкой, поднимался в небо темный дым! Кое-как, доковыляв до входной двери, Кощей постучал в неё кулаком и, не дожидаясь ответа, рванул на себя, блаженно ловя каждой клеточкой продрогшего организма животворное тепло человеческого жилища. Внутри было тепло, сухо и темно.

- Здравствуйте, люди добрые. – Сказал Кощей в темноту, ноги его подкосились, и он рухнул на земляной пол. Организм, так долго превозмогавший сам себя, напрочь отказался подчиняться приказам воли, впадая в состояние, пограничное между обмороком и глубоким сном. Сквозь пелену небытия, Кощь чувствовал как чьи-то тёплые, сильные руки подняли его с пола и бережно положили на нечто мягкое, как с него сняли промёрзшее железо доспехов, раздели, как долго и старательно растирали чем-то жирным, вдавливая по крохам в продрогшее тело так необходимое ему сейчас тепло. Что с ним делали ещё, Кощь не помнил, почувствовав комфорт и безопасность, организм отключился окончательно. Когда он пришёл в себя, вокруг было ещё темнее. Над его головой, коптила масляная лампа, давая возможность разглядеть убранство помещения. Он лежал на широком ложе, заправленном множеством шерстяных одеял, вперемешку со шкурами животных. Судя по внешнему виду, в основном это были шкуры зайцев и волков. Сшитые промеж собой суровой ниткой, они были достаточно велики, что бы можно было использовать их в качестве одеял. С самого верху, лежала так же большая оленья шкура, хорошо выделанная и расшитая мелким бисером, вперемежку с серебряными пряжками. Рядом с его постелью сидела моложавая женщина. Она пряла шерстяную нить, почти не слышно напевая себе под нос, тягучую, заунывную мелодию. Увидев, что он открыл глаза, она облегчённо вздохнула.

- Иштван! Как же ты нас напугал! - Женщина улыбнулась и мягко укорила. – Что же ты, утром ушёл проверять капканы, к обеду не пришёл, а вернулся почти ночью, чуть живой от холода…. Мы уж и не знали, выходим, нет тебя….

Кощей недоумённо осмотрелся вокруг. Хотя в комнате и царил полумрак, он точно видел, что кроме него, вблизи больше ни кого не было. Сделав небольшое усилие, он вытащил руку из-под одеяла и, медленно поводив перед глазами соседки, тихо поинтересовался.

- Женщина….. Вы сейчас с кем разговаривали?

Она оторопело раскрыла глаза, от удивления даже прекратив сучить нить.

- Как с кем? С тобой конечно! С кем мне ещё говорить? Дети то наши, спят давно….

Кощей немного растерялся. На сумасшедшую женщина не походила. Было очевидно, что она говорит искренно и действительно верит в сказанное. Он попытался прояснить ситуацию.

- Извините, конечно, но дело в том, что я не Иштван…. Может быть здесь слишком темно и, вы до сих пор не разглядели? Я Кощь, Константин. Я, конечно, очень благодарен вам за спасение, но…. Вы посмотрите ещё раз…. Я не Иштван.

Женщина, испуганно уставившись на него, несколько раз перекрестилась.

- Бог с тобой, Иштван! Как я могу тебя не узнать? Мы с тобой, почитай уж с десяток лет вместе живём. Нешто и впрямь ты меня не помнишь? Я Гертруда. Супруга твоя законная, перед богом и людьми. Вспомнил?

- Извини…. Нет. – Кощей старательно вглядывался в черты лица незнакомой женщины, но ни каких ассоциаций с женитьбой, или многолетним браком у него не возникало. Он немного помолчал и с сожалением пожал плечами. - Мне очень жаль…. Увы….

- Да что же это творится на белом свете? – Горестно запричитала женщина. - Мало того, что вернулся раздетый, ни шапки, ни куртки меховой, так ещё и мозги последние видать по дороге отморозил! Лук свой охотничий вместе со стрелами оставил неведомо где! Приволок с собой доспех воинский…. Меч с железяками, он может быть, и дорогого стоят, только скажи, пожалуйста, как они нас зимою лютою прокормить смогут? С мечом на зайца не пойдёшь, и птицу с дерева сбить тоже, навряд ли удастся! Ох, Иштван, Иштван…. Что же нам теперь делать-то?

Кощей, видя, как искренно убивается его соседка, припомнил все «сюрпризы», что его в тоннелях поджидали, и решил не спорить с обстоятельствами. Если для всех здесь он – Иштван, пусть так…. В конце концов, время всё расставит по своим местам. Как говаривал один мудрый человек: «Всё будет так, как будет, и по-другому ни как не будет». Вдохнул он печально и начал в уме сочинять правдоподобную историю про то как он памяти лишился. Времени у него на это было не много, так как Гертруда плакала, а он, как и все нормальные мужики, женские слёзы не переносил.

- Гертруда, дорогая, - начал он немного официальным тоном, - успокойся пожалуйста. Мало ли что в жизни бывает?... Подумаешь, случилось со мной такое несчастье, ударило меня по голове неведомо чем, ну, отшибло память. Придёт время, и я снова всё вспомню! Надо только подождать и помочь мне немного.

- Как помочь то? – Женщина прекратила плакать, продолжая с тревогой смотреть на своего супруга. – Ты подскажи, а я уж расстараюсь, не сомневайся.

- Ты, пожалуй, не говори ни кому, что со мной стряслось. – Попросил Кощей. – Потому как я и сам ещё толком не знаю, и почаще рассказывай мне о нашей с тобой жизни. Одно воспоминание потянет за собой другое, то, третье, глядишь и всё восстановиться…

- Хорошо, Иштван. – Женщина сквозь слёзы улыбнулась. – Чудно ты говорить стал…

- В каком смысле, чудно? – Не понял Кощь.

- А в таком, - объяснила она, - будто ты за вчерашний день, умудрился окончить школу куртуазных манер.

- Да??? – Искренно удивился Кощь. – Я вроде бы всегда так разговаривал….

- Да нет, - заверила его Гертруда, - рукам ты волю не давал, этого у тебя не отнимешь, но и разговоров особо, тоже не разговаривал. Рявкнешь, бывало, «Пожрать!», или «В койку!», вот и все любезности.

- Может это колдовство какое? – Предположил Кощей.

- Может и колдовство. – Согласилась женщина. – Только какое? Доброе или злое?

- Раз я стал добрее и деликатнее, то скорее доброе. – Предположил Кощь.

- А раз память потерял, то наверно не очень. – Возразила женщина.

- Может, я её потерял вместе со злом, что во мне жило раньше? По моему, за освобождение от зла, память не большая цена. Тем более, что восстановить всё ты мне поможешь.

- И то, правда. Ладно, если ты такой добрый, - женщина прищурилась, внимательно глядя в глаза Кощею, - может, ты мне и читать разрешишь?

- Читать? – Кощей удивился. – А ты умеешь?

- Слоги складываю бегло, а вот слова… - Гертруда смущённо потупила глаза. – Путаюсь иногда….

- А книги у тебя есть?

- Есть. Одна. Ты же знаешь.

- Знал. - Уточнил Кощей. – Не забывай, я теперь всё, что раньше было, забыл начисто.

- Прости. Ну, так что, Иштван? Разрешишь?

- Да читай на здоровье! Мне то, какое дело? – Пожал плечами Кощь. – Кстати, хоть бы показала, что это за книга такая. Глядишь, на досуге и я бы страничку другую прочёл….

- Ты?!! – Гертруда от удивления чуть не упустила веретено. – Ты же не умеешь! Сколько себя помню, ты всегда буквы дьявольскими метками или чёртовыми значками называл! И книгу мою не сжёг, только потому, что видел такую же у епископа в церкви. Но доставать её на свет божий, в своём присутствии, ни за какие блага мира не позволял. Грозился, что если ослушаюсь, сам, лично, меня на костёр сведёшь, как ведьму.

- И ты слушалась? – Кощь-Иштван хитро глянул на раскрасневшуюся женщину.

- В основном, да…. – Ответила та, потупив глаза.

- То есть, иногда, когда меня не было дома…?

- Да… Прости, ради бога, но эти буквицы так притягивают, что иногда, я не могла сдержаться и….

- Читала?

- Читала. – Со вздохом призналась Гертруда.

- Ладно. – По возможности твёрдым голосом подытожил Кощей. - С этой минуты ты можешь читать безбоязненно, но, не в ущерб хозяйству! Чтение, дело хорошее и нужное, оно в жизни всегда пригодится. Нужно обязательно и детей к грамоте приобщить. Кстати. Гертруда, солнышко моё, дети у нас есть?

- Есть, конечно! – Удивилась женщина. - Как же без детей? Не уж то, ты и их не помнишь?

- Гертруда, пойми, - Кощей тяжело вздохнул, - я теперь другой человек, меня как будь-то, подменили! И я ни чего из прошлой жизни не помню. Не забывай, пожалуйста, об этом. И главное, несмотря на это, я ни от чего не отказываюсь. Я, буду о вас заботится, защищать и вообще, делать всё, что полагается мужчине и отцу семейства. Так что успокойся и тащи книгу.

Гертруда положила веретено, стараясь не шуметь, открыла один из сундуков, стоящих вдоль стены, долго в нём копалась и, наконец, вытащила на свет, бережно завёрнутый в чистую тряпочку фолиант. С опаской, глядя на мужа, она протянула ему увесистую книгу.

- Вот. Смотри.

Кощей, бережно взяв печатный труд, с интересом начал его рассматривать. Книга была выполнена в виде плоской шкатулки, с деревянными обложками и большой, серебряной пряжкой-замком, спереди. На обложке, из такого же серебра, как и пряжка, были приделаны изукрашенные узорами, крупные буквы, которые кощей без труда сложил в слово «ЕВАНГЕЛИЕ». Он, покачав головой, раскрыл книгу. На титульном листе, витиевато расписанными в ручную буквами значилось. «ЕВАНГЕЛИЕ и житие святых, а так же пояснения к оному». Давным-давно знакомый с этим произведением доморощенных и прикормленных церковью теологов, Кощей криво усмехнулся и спросил.

- Слышишь, Гертруда, у нас в доме, кроме этого, - он презрительно кивнул на книгу, - больше ни каких книг нет?

- А разве бывают ещё какие-то? – Искренно удивилась та.

- Конечно, бывают. – Заверил её Кощь. - Огромное количество!

- Про что же можно написать столько книг?

- Да хоть про что! – Кощей начал перечислять. – Сказки, исторические романы, учебники, пособия по шитью, кулинарные книги, фантастика, стихи, любовная лирика, инструкции по выживанию, да мало ли ещё что!

- Здорово! - Глаза женщины заблестели от радости. – И кому в голову пришло всё это написать? Это же непомерный труд! Мне папенька сказывал, что монахи по двадцать лет одну такую вот книгу переписывают, кому ж в голову придёт тратить пол жизни на презренное описание по приготовлению еды?

Поняв, что слегка переборщил, Кощей минорным тоном попытался объяснить женщине, то, что она не могла понять.

- А-я-я-я-яй, Гертруда, как тебе не стыдно! Стол наш, это же Божья Ладонь, и всё что на нем есть, это дары ЕГО. Разве может быть недостойна написания книга о дарах Божественных?

Гертруда, услышав от мужа такие слова, от удивления, просто потеряла дар речи. Видя её замешательство, Кощь предложил.

- Ложись ка спать, утро, вечера мудренее.

Женщина послушно сняла верхнюю одежду и, оставшись в одной ночной сорочке, забралась к нему под одеяло. Когда она улеглась, Кощь спросил.

- Ты не знаешь, почему у нас так темно?

- Темно? - Удивлённо переспросила женщина. – Так ведь ночь же!

- А что, у вас здесь, даже ночи бывают?

- Бывают, а что? – Насторожилась Гертруда.

- Ни чего. – Отмахнулся Кощей. – Хорошо это, когда есть и день, и ночь, и утро, и вечер….

- А как же иначе? – Снова удивилась женщина. – Так испокон веку устроено.

- Вот и славно. – Вздохнул Кощей, устраиваясь поудобнее. – Спи. Устал я от разговоров этих.

Гертруда, осторожно обняв его поперёк груди, замерла. Через несколько минут, ровное дыхание её свидетельствовало о глубоком и крепком сне. Кощей промучился ещё пол ночи, ворочаясь с боку на бок, пытаясь осмыслить всё, что с ним произошло, но как не напрягал извилины, ничего путного в голову не приходило. Так и уснул, не солоно хлебавши, почти под самое утро, потому и проснулся поздно, когда всё семейство было уже на ногах. Гертруда сидела у очага, неспешно помешивая соблазнительно пахнувшее варево, рчдом с ней, с деловым видом, стояла девчушка, лет шести, пристально следившая за её манипуляциями. У входа, двое мальчишек, погодков, года на два, на три, старше сестры, старательно протирали меч и остатки доспехов, громко перешёптываясь и то и дело затевая потасовки, за более престижные части доспеха. Заметив, что отец проснулся, они сразу же прекратили возню, всем своим видом показывая, насколько усердно они относятся к своему делу. Женщина тоже заметила, что он уже не спит. Передав деревянную лопаточку дочери, она подошла к кровати.

- Как ты, Иштван?

- Нормально. – Кощей пожал плечами. – Знобит немного, а так, ничего.

- Завтракать в постели будешь?

- Зачем? – Кощь скинул одеяло. – Не на столько уж я болен, что бы до стола не дойти.

Женщина кивнула и скомандовала.

- Эльза, Ульрих, Доминик! Быстро за стол!

Дважды повторять не пришлось. Спустя несколько секунд, все трое, сидели за большим дубовым столом, в нетерпении поглядывая на поставленный, на середину медный горшок с густым варевом, но есть не начинали. Гертруда, дала Кощею свежую рубашку и скромно присела с краю, терпеливо дожидаясь, когда он оденется и сядет во главе стола. Перед тем, как занять своё место, Кощь не удержался и подошёл к кадке с водой. Взглянув на своё отражение, он с облегчением убедился, что внешне, совершенно не изменился. Сев за стол, он прикрыл глаза, сделав вид, что читает молитву, а сам в это время исподтишка разглядывал мальчишек, пытаясь понять, кто из них Ульрих, а кто Доминик. Оба парнишки были темноволосыми крепышами, очень похожими друг на друга. Подумав, он решил, что вполне можно разобраться с ними и попозже, Кощь открыл глаза и зачерпнул первую ложку густой, соблазнительно пахнущей похлёбки. Вслед за ним, потянулись и остальные. Судя по тому, как быстро убывало варево, дети были не избалованы разносолами и, не смотря на свой возраст, относились к еде серьёзно, по взрослому. Пока в горшке оставалось хоть немного еды, ни кто, ни проронил, ни слова, когда похлёбка закончилась, Кощь и Гертруда отложили свои ложки в сторону, а дети, остатками хлеба, тщательно собрали остатки жира со стенок и дна горшка. В результате их манипуляций, горшок стал на столько чист, что его даже мыть не пришлось. Завтрак закончился, но почему-то из-за стола ни кто не выходил. Все сидели на своих местах, украдкой поглядывая на Кощея, явно чего-то ожидая. Решив, что скорее всего это должны быть какие то его распоряжения, касающиеся хозяйственных забот, Кощь строго посмотрел на детей и скомандовал.

- Женщины своё дело знают, а с вами, парни, сделаем так. Ты Ульрих, - Кощь кивнул в сторону сидящих рядом детей, - дочистишь доспехи с оружием, смажешь их жиром, завернешь в шкуры и спрячешь в сене, у стены, справа от входа. Ясно?

Один из мальчишек, радостно улыбаясь, соскочил со скамьи, показал брату язык и кивнул.

- Так, Ульриха мы нашли. - Удовлетворённо подумал Кощь.

Второй мальчишка заметно поскучнел, было ясно видно, как ему обидно, что такую интересную и важную работу, доверили не ему, а брату. Заметив его реакцию, Кощь громко добавил.

- Не забывай так же, на тебе сегодня дрова, вода, и скотина. Так что не мешкай. Ты же Доминик, одевайся по теплее, сегодня пойдёшь со мной.

Глазёнки Доминика радостно блеснули, и он умчался одеваться. Заметив обеспокоенный взгляд жены, он улыбнулся.

- Не переживай, я не надолго. Надо поискать лук со стрелами. Не могли же они пропасть на совсем, а Доминик, мне поможет сориентироваться. Что ни говори, после вчерашнего происшествия, мне нужен человек знающий окрестности.

Она горестно вздохнула, но спорить не стала. Порывшись в сундуке, женщина протянула ему меховую куртку с капюшоном и тёплую шапку, отороченную мехом.

- Не волнуйся, - успокоил он её, - всё будет хорошо. Обещаю.

Пока они разговаривали, Доминик напялил на себя всю свою тёплую одежду, взял снегоступы и в нетерпении переминался с ноги на ногу, дожидаясь, когда родители закончат разговор. Не часто им с братом выпадал случай сопровождать отца в его лесных делах. Конечно, летом, когда тепло и относительно безопасно, они с братом облазили весь прилегающий к дому лес вдоль и поперёк, но уходить так далеко как отец, не решались. Он искренно не понимал, с чего вдруг отец стал таким добрым и разговорчивым, но задумываться над такими вещами в его возрасте не имело ни смысла, ни желания. Он воспринял случившиеся как данность, оставаясь безмерно довольным и гордым от своей сопричастности со «взрослым» делом.

Выйдя на улицу, Кощей спросил.

- Ну, что сын, следы читать умеешь?

Парнишка удивлённо подняв глаза, сердито засопел.

- Конечно. Как же иначе? Чай не девчонка….

- Тогда, веди меня туда, откуда я вчера пришел. – Приказал Кощь. – Сдаётся мне, что морок лесной меня вчера обобрать хотел, да не получилось. Памяти он меня лишил, но не сообразил, что мы по следам, то самое место найти сможем. Супротив двоих мужиков ему ни как не устоять. Вернём наше имущество назад, а будет кочевряжится, ещё и бока пообломаем. Как думаешь?

- Ясно дело, пообломаем. – Солидно подтвердил Доминик, гордо выпячивая грудь.

- Ну, пошли, пошли. – Поторопил его Кощь. – Нам до обеда обернуться надо.

Мальчишка осмотрелся, заметил слегка припорошённые снегом человеческие следы и, надев на ноги плетёные приспособления для ходьбы по снегу, шустро побежал в лес. Кощь закрепив свои снегоступы, двинулся следом. По проторенной мальчишкой тропинке шагалось легко, снег приятно скрипел под ступнями, нехотя продавливаясь под весом человеческого тела. Рассеяно поглядывая по сторонам, Кощей заметил одну небольшую странность, ему показалось, что все деревья в лесу были одной породы. Он стал внимательней присматриваться к окружающему лесу и вскоре убедился, что это действительно так! Весь лес состоял из деревьев близнецов! Одинаковая кора, одинаковая высота и даже расположение веток было одним и тем же. Кощь попытался определить породу дерева, но так же не смог этого сделать. Казалось, что создатель этого мирка, просто смешал все виды деревьев когда-либо произрастающих на земле, а полученным в результате гибридом, засадил всё прилегающее к домику пространство. Лес был огромен, но совершенно предсказуем по своей сути. Он, сломил ближайшую ветку, с любопытством разглядывая необычного вида почки, не смотря на разгар зимы, набухшие до такой степени, что казалось ещё одно, минимальное усилие и они лопнут, выпустив на волю таящиеся внутри плоды и листья. Внезапно ему в голову пришла интересная мысль. Если все деревья в этом лесу одинаковы, почему бы точно так же одинаковыми не быть и зверям? Может именно по этому, в доме у Гертруды были только три вида шкур, волчьи, заячьи и оленьи? Если это так, то естественно, они должны ходить одними и теми же тропами, жить в одних и тех же местах и ни когда не менять заложенных в них привычек и инстинктов. То есть охота, как таковая, становиться больше похожа не на поединок между охотником и зверем, а на взаимоотношения скота и забойщика, с той лишь разницей, что загон здесь побольше. Если это так, то сразу же становиться ясно, что это, не Земля, как он подумал вначале, а всего лишь, очередная ипостась тех же самых «серых земель», только с другими декорациями. Ему просто позволили перейти на другой, более комфортный уровень и теперь от него самого зависит, продвинется ли он дальше, или навсегда застрянет в мире холода и зимы. Примерно прикинув шансы выбраться отсюда самостоятельно, Кощь глубоко вздохнул и махнул рукой. Шансы составляли приблизительно один к ста миллионам. Оставалось только жить и ждать.

Пока, суть да дело, шустрый мальчишка дошёл до конца следа и остановился, с любопытством разглядывая вытоптанный пятачок, диаметром около трёх метров.

- Отец, - неожиданно попросил он, - расскажи, что здесь вчера было?

Кощей пожал плечами и предложил.

- Давай сделаем так, Доминик. Сначала ты мне расскажешь всё, о чём говорят следы, а потом, я расскажу, как всё было на самом деле?

- Хорошо. – Не стал спорить мальчишка. Он осторожно обошёл поляну по кругу, стараясь не затоптать следы и начал рассказывать. – Их было четверо. Откуда они пришли не понятно, следы начинаются и заканчиваются здесь.

- Может быть, они передвигались по деревьям? – Предположил Кощь.

- Нет. – Твёрдо отверг его версию Доминик. – По деревьям они двигаться не могли. Снег на ветках не потревожен, лежит толстым слоем, а снегопада вчера не было.

- Правильно, молодец. – Похвалил его Кощь. – Что было дальше?

Ещё раз, внимательно осмотрев поляну, мальчишка кинулся к небольшому бугорку, расположенному справа от тропы, почти рядом с загадочной поляной. С минуту покопавшись в снегу, он с торжествующим видом преподнес Кощею лук и тяжёлый туес со стрелами.

- На поляну, ты вышел безоружный. – Заключил он. – Почему? Кто они и откуда взялись?

- Это демоны. – С загадочным видом сообщил Кощей, на ходу придумывая красивую сказку для сына. – Их действительно было четверо, и они прикинулись старцами. Но стоило мне положить оружие и приблизиться к ним, как они, скинув свои личины, коварно набросились на меня. Это были настоящие исчадия ада, демоны-послушники, пришедшие забрать мою душу! Я сумел обезоружить одного из них, и даже воспользоваться его оружием, но и они не остались в долгу. Душу им у меня отнять не удалось, а вот память…. Так что не удивляйся Доминик, если я чего-то не буду знать, или не смогу узнать давно знакомых людей. Бороться с демонами, не лёгкая работа….

- Здорово…. – Восхищённо выдохнул Доминик. – Я тоже хочу биться с демонами! Ты меня научишь?

- Конечно. – С серьёзным видом пообещал Кощь-Иштван. – Обязательно научу. И тебя и брата. Пройдёт совсем немного времени, вы возмужаете, станете большими и сильными. Научитесь правильно понимать лес и всех, в нём живущих, постигните мудрость жизни и тогда я с радостью передам вам свои обязанности. А теперь, пошли домой. Нельзя мужчинам оставлять своих женщин без за опеки и защиты на долго.

- Отец, - Доминик опустил глаза и, почти не надеясь на успех, тихо попросил, - позволь мне донести до дому твой лук с туесом….

- Хорошо. Неси. – Согласился Кощь. – Ты сегодня славно поработал и заслужил эту привилегию.

Счастливый мальчишка, подхватил вожделенные предметы и, буквально светясь от распираемой его гордости, солидно потопал к дому. Дома, их уже ждал, горячий обед, любящая семья и восхищённые взгляды родных людей. После обеда, они впервые сели вокруг стола послушать, как читает книгу краснеющая от смущения Гертруда. Не имея особенных навыков и достаточной практики, она старательно водила пальцем по листу, с трудом складывала буквы в слова, но, не смотря на это, дети сидели, не шелохнувшись, восхищённо следя за своей матерью. Когда она устала, Кощей взял книгу себе, и чётко выговаривая слова, быстро дочитал начатую Гертрудой историю до конца. Лёгкость, с которой он осилил текст, поразила детей не меньше, чем красивая сказка, про битву с демонами. Весь вечер, они тихо сидели в углу, лениво перебирая свои игрушки, отчаянно о чём-то шушукаясь. В конце концов, Ульрих, как самый старший, подошёл к Кощею и попросил научить их этому колдовству. Кощей улыбнулся, переглянулся с Гертрудой и пообещал с завтрашнего дня начать обучение, предупредив, что для этого нужно будет кое-что приготовить. Всё оставшееся время, дети усиленно готовили тетеревиные перья, шлифовали тоненькие деревянные пластины, а так же, тщательно смешивали уголь с жиром и водой. Со следующего утра, жизнь у них резко изменилась. Теперь, они старались проснуться пораньше, для того, что бы быстрее справиться с ежедневными хлопотами. После обеда, они, всей семьёй, садились за стол и внимательно слушали рассказы из книги. Затем, пока в избушке было достаточно светло, дети и Гертруда старательно выводили на дощечках буквы, одновременно, с интересом обсуждая услышанное. Вечер же посвящался играм и подготовке к завтрашнему чтению. Первые дни, Кощей частенько задерживался в лесу, стараясь как можно быстрее освоить свои охотничьи угодья, но уже через неделю убедился, что его предположения о звериной жизни полностью подтверждаются. Зверь и птица, всегда появлялись в одно и то же время в одном и том же месте. Сбив тетерева с ветки дерева сегодня в одиннадцать пятнадцать, Кощь был уверен, что завтра, на том же самом месте, будет сидеть точно такой же тетерев и вести он себя будет также нелепо не осторожно как первый. Та же история повторялась с зайцами, волками и вообще, всей живностью водившейся в этом усреднённом лесу. Благодаря этим знаниям, охота превращалась в подобие похода по магазинам, только вместо денег, надо было решить, что именно он сегодня хочет принести домой и взять соответствующее снаряжение. К тому же, прожив с новоявленной семьёй чуть больше месяца, он заметил и то, что запасы муки и круп, в амбаре ни на йоту не уменьшились. В этой ипостаси «Серых земель» не надо было выживать, надо было просто жить, нудно и монотонно преодолевая инерцию и скуку каждого дня. Зима сменилась весной, весна - летом, лето - осенью, осень, снова зимой. Дети подрастали, осваивали грамоту, становились взрослее и любопытнее. Когда книгу прочитали трижды, Кощей, от скуки, сам начал сочинять разные истории. Правда, чаще всего, истории эти напоминали банальные мемуары, да и как могло быть иначе? Память у Кощея была хорошая, жизнь интересная, даже, в некоторых местах, поучительная, так что недостатка в сюжетах он не испытывал. Сначала, он просто рассказывал детям свои истории, затем, случайно наткнулся на простой и не обременительный способ добывания некоего подобия бумаги. После нескольких удачных экспериментов с корой, нужда в шлифованных дощечках отпала совсем. Кощь стал записывать свои сказки-рассказки и давать их читать всем остальным членам семьи. Неизвестно почему, но в написанном виде, они получались гораздо более интересные, чем просто рассказанные. Постепенно, Кощей смирился с существующим положением вещей и, ему даже стала нравиться эта простая жизнь, без вечного боя и преодоления трудностей. Так прошло ещё четыре года…. И вот, когда Кощь полностью отдался воспоминаниям, не мечтая вырваться из тенёт вяло текущего бытия, с небес спустился долгожданный золотой луч.