ВО ИМЯ ОТЦА, СЫНА И АМИНЬ...

Резко полегчало на душе и я обрадовано открыл глаза. Прямо простиралась сель-ская дорога, пробитая машинами среди заросших травой полей. Впереди трусила лошадь, впряженная в нечто среднее, между двуколкой и жокейской тележкой. Трясло на жестком сиденье неимоверно. Рельеф дороги больно отозвался в голове, возвращая похмельную боль. Ну и где сейчас? А что ещё важнее - в ком? Юбка чёрная, но по ощущениям меж-ду ног – все же самец, и сапоги кирзовые, натуральные... Да ещё лошадь в упряжке…. Я думал, что они только на ипподроме остались и в зоопарке. Маразм алкоголика…. Не стыкуется. Ждем, что скажет подозреваемый. Я попытался расслабиться, но в голове сквозь боль и тяжесть похмелья, зазвучали чужие мысли.

- Но! Сердешная! Шевелись чертово семя! Прости господи. – О чем, это я? Ах да… Слава тебе Господи, ежеси на небеси…. вёдро сегодня, солнышко ласково с самого утра. Всякая Божья тварь ему рада и зверь алчущий, и птаха небесная. Тяжко им болезным без тепла, за зиму-то намаялись, небось…. О господи, опять забыл курям корму насыпать, надо матушке позвонить….. Да и свои косточки старые не грех погреть-понежить теплом небесным... Чай не юноша уже... Слаб человече и телом с возрастом скорбен становить-ся... Не помогают ни молитвы всенощные, ни средства мирские. Памяти нет, радикулит, будь он не ладен, замучил. За грехи мои тяжкие, послан…, но вроде за мной грехов смертных нет, за которые муки такие принимать надобно… Ох, прости меня Господи за мысли мирские. Грешен Господи, прости и сохрани! На служение к тебе еду, а о себе ду-маю... Не должно так рабу твоему вести себя, не должно… А болезни, они нам для укреп-ления веры дадены, да что бы плоть свою умели ставить не выше духа, а токмо на место ей приличествующее. Святые-то Сергий, да Олег, вон через какие муки прошли, что бы перед ликом твоим предстать! Куда уж мне, из-за болячки никчёмной взалкающему. Токмо бы службе помехи не вышло... Каждый должен свой крест нести, на всё воля Бо-жья. – Н-о-о! Ласка! Шевели копытами!

Опа!! Я в попа угодил с похмелья? Ну все, сейчас задолбает своими молитвами... Чёрт, не надо было вчера пить. За грех в него и попал. Мало родителей и совести, сейчас и поп наставит на путь истинный. Только время зря потеряю. В голове опять зазвучало. Что ж он думает так много? Нет, что б молча ехать…

- Да и грех сетовать, дал Господь счастья и при этой жизни. В Митрополиты не вышел, но свой приход имею. Хозяюшка-то моя, Софьюшка, добра да ласкова, смиренна словно агнец и в хозяйстве умела, и телом дородна. Повезло с женой. Сколько лет живём, немо-щи болезные появились, а нет-нет, да мысли о наслаждении плотском тело моё бренное посещают, и ей в радость. Пятерых детишек Господь даровал… Не каждому такое сча-стье выпадает. Не забывают дети заветов Божьих, навещают родителей. По мирскому пу-ти пошли. Бог им судья... Один всего по моим-то стопам направился, младшенький... По-ступил недавно в Семинарию, порадовал родителя. Желающих господу служить много – конкурс как на артиста. Без помощи не обошлось, Слава Богу, декан старый знакомый. Старый то, старый, а берет новыми…. Тыщу долларов за поступление - ни в какие ворота не лезет! Совесть потеряли и стыд. И туда зараза мирская проникла – ничего святого. Воздастся им по делам…, Будет на то воля Божья, закончит сынок семинарию, жениться, глядишь и приход Митрополит пожалует, а может и ко мне в помощники определит. Обещал. Тяжко мне становится службу справлять... Надо бы письмо заранее послать в высшие инстанции, приходит время замену готовить, дабы слово Божье в народ нести и веру пробуждать сызнова... Тяжек труд сей, ох тяжек... С помощником-то, сподручнее будет. А с сыном – трудовая династия…. Храм-то один, да шесть деревень вокруг него и в каждой то крестины, то похороны. Народ обряды блюсти хочет, грехи замолить да пока-яться, а от деревни до деревни по семь - восемь вёрст. Когда уж и заполночь доберёшься, пока тризну справишь, пока домой попадёшь, а заутреннюю-то всё равно стоять надобно... Не денешься ни куда. Тут-то сынок не лишним окажется. Я то свой приход уж давненько получил, ещё как перестройка началась, при советской власти. Успел в первых рядах примкнуть к святой вере…. Невелик приход конечно, не богат… в дали от мирских со-блазнов…. Народу мало, а щедрых прихожан еще меньше, всё старушки убогие, сердо-больные... Молодёжь плохо Храм Божий посещает, разве что на Пасху, да Крестный Ход посмотреть... Больше из любопытства, чем для возрождения святости… Ну да что уж там, не враз Слово Божье до сердца человеческого доходит. Стану старые, немощные, о тебе Господи вспомнят, на коленях приползут грехи замаливать. Царствия небесного, всем хо-чется – будь ты тать, коммунист, или атеист. Все в твоих руках Господи, но замолвить слово за некоторых грешников, или отверзть благодать твою, рабу верному предоставь. Нам с земли, лучше видно… Опосля безверия великого души людские неверием выжже-ны, да корыстью уязвлены. Бог им судья, главное не отверз он от нас десницу свою, дал искупить грехи наши... О господи! Что ж за дороги у нас…

Двухколёсную тарантайку тряхнуло на обломке здоровенной ветки, неведомо как оказавшейся посреди дороги. Уйя! Больно то как! Эх, дороги, пыль да коряги! Лучше б ты отче машину завел. Последние мозги из меня вытрясешь!

- Колесо левое подкачать, не забыть, а то обод погну, или камера порвется. Где по-том замену найдёшь? Опять придётся просить добрых людей из города везти. Поп вспом-нил, как привезли ему дети велосипед на именины. Не машина, а всё легче чем пешком ходить. Порадовался, думают дети о нём, берегут. Толку от велосипеда вышло немного. Кругом взгорки да крутяки, не больно наездишься, да и асфальту нет. Беден приход, бе-ден. У других служителей, не по одной машине, а он и на Москвич накопить не может. Пока на велосипеде доедешь, всё нутро вытрясет... И сан не позволяет педали крутить. Прихожане засмеют…. Так бы и стоять велосипеду в конюшне, да спасибо людям доб-рым, не оставили в заботах своих раба божьего. Замолвили словечко перед властью мир-ской. Председатель разваливающегося колхоза, от щедрот своих, да за отпущение грехов, кобылку выделил в личное пользование. Нестарую скотину, без норова, ласковую. Так и кличу её - Ласка... Утром, приду в конюшню убраться, всё мордой в ладони тычется, лас-тится... А глаза, ну как у дитя безвинного! Как не побаловать корочкой хлебной, круто по-соленной? Божья тварь бездушная, а ласку, да любовь разумеет. По той-то весне, и же-ребёночка принесла, кобылку... Тепереча будет кому Ласку заменить, ежели состарить-ся... Кузнец Макей, когда Ласку ковал подковами, всё выведывал, как же я на ней ездить буду, без навыка... Смутил меня крепко... Сам-то всё улыбался в бороду, да поглядывал хитро.

Опосля, пошли мы с гостем, хозяйство моё невеликое смотреть, баньку, да скотину в конюшне. Тут-то и увидел Макей подарок детский, да и предложил из него коляску - тара-тайку сделать. Зело удобно и Ласке легко, и в хозяйстве годно. Багажник откидной при-делал, три мешка в ряд входит, или сено привезти... Не оскудела земля наша на таланты, да на умельцев народных. Благослови Господи их и чад их любимых, и дела их. Аминь! Жаль токмо, не все человецы таковы как хочется... Вон, дьяк-то, наш Сергий... И имя но-сит святое, и Богу службу несет, а слаб духом. Змей зелёный-искуситель не единожды уводил его от службы Божеской в сети Сатанинские. Стыд-то какой, по весне колокола к заутренней богомольцев не созвали, молчали скорбно. Дьяк на колокольню влезть не смог, так и уснул на ступенях. Хотели его из Храма уволить, да пожалели. Слаб человек, грешен... И я, грешным делом, слово замолвил. Оставили. Епитимью наложили суровую - месяц всенощные стоять, грехи замаливать, да службу дённую нести без всякого послаб-ления. Тяжко пришлось дьяку, но отработал епитимью, не покинул лоно церковное. Ме-сяца три в рот зелья хмельного не брал, держался. А куда ему податься? Работать ни голо-вой, ни руками не умеет, сердешный. Из армейской службы пришел. Бывший прапор-щик… А с неделю назад, опять почуял запах от него алкогольный. Теперь уж и не знаю, сдюжит искушение раб Божий? Жаль будет, если снова подастся он на посулы Сатаны. Исправный служка, когда трезв, старательный и дело знает, не надобно объяснять, что де-лать, да как. Вера у него искренняя. Молиться истово, аж душа замирает. Ну да Бог ему судья, ежели что - уволю к чертовой матери, прости Господи...

Поле кончилось, таратайка въехала в пролесок. Впереди ещё одно поле, а за ним начиналось село. Посреди села, виднелись купола церкви. Высокая, старинной построй-ки позапрошлого века, с мощными белеными стенами, она создавала иллюзию спокойст-вия и стабильности. За годы Совдепии, храм пришёл в упадок, но остов его, могучий и надёжный, так и не удалось ослабить и разрушить. Сейчас, храм стоял отремонтирован-ный, свежеокрашенный, с новыми вратами и оконцами. Внутри братья-иконописцы, ве-ликими стараниями, за приличное вознаграждение, святые лики восстановили и приукра-сили. Купола, ещё деревянные, но взрезанные с любовью и искусством немалым. Ба-тюшка приподнял голову и залюбовался открывшейся перед ним картиной.

- Лепота! Ох, лепота! А храм-то хорош! Ему бы купола золочёные, да иконостас но-вый. Весьма бы достойно, не хуже чем у городских…. И впрямь в село переехать? Пред-седатель обещает дом отдать, достойный моего сана. От церкви недалече. Торопит с ре-шением, говорит, городские богачи купить хотят... Согласиться переехать, или остаться на хуторке? До храма версты три, место ладное. Излучина реки, омут. Щурят, да судаков в нем богато по весне. Опять же, сенокос рядом - считай полтора гектара поляна, да поля закинутые. Сена-то тонн семь снимаем за лето. Ласке одной на зиму три тонны сена, да овечкам, да козам, да жеребёнку. А без выпасов да угодий, вовсе хоть в гроб ложись, на одних поминальных свечках, да крещениях, не проживешь. Отсель до угодий далековато будет. Опять тишина да благодать Божия вокруг, ни тебе музыки бесовской, ни шуму ас-пидного... Здесь же к пастве ближе, но дом восстанавливать, ремонтировать... Господи! Направь и вразуми раба твоего, на путь истинный, яви милость свою, дай ответ – пере-езжать, или остаться на хуторе? Но-оо! Сердешная!

Бричка въехала в село. Попа здесь знали в лицо и уважая за сан, побаивались ост-рого слова. Встречный народ почтительно приветствовал батюшку, старухи крестились и кланялись в пояс, что-то шепча под нос. Даже подростки, на своих грохочущих мотоцик-лах, завидев бричку, сбрасывали газ и освобождали улицу для проезда. Батюшка с благо-стной улыбкой, степенно, раскланивался со всеми здоровающимися и проезжая мимо, кое-кого из народа, осенял крестным знамением. До храма осталось несколько дворов. Он уже видел служку, вышедшего на встречу и готовящегося принять вожжи, что бы отвести Ласку в стойло.

Невероятно, но очевидно – попы, тоже люди. Нормальный, старый мужик, затур-канный работой и жизнью. Чуть сдвинутый по фазе на Боге, ну так это его проблемы. Же-ну любит и детей. Хозяйство ведёт, несладко... В поте лица несет свой крест, а не толь-ко мозги парит пастве за бабки. А ещё говорят – религия, опиум для народа. Поп – нар-коман… Крещёный я, или нет? Если верующие нормальные люди, как поп, так не сто-ит их из светской жизни вычёркивать? Думать надо… Тяжёлая тема, для неокрепшей в вере душе... Царствие божие, опять же… Вечная загробная жизнь…. Рай с яблока-ми….Сколько лет церковному батюшке? Пятьдесят? Шестьдесят? Ничто человеческое ему не чуждо. Выпить не дурак, и попадью любит регулярно... Неужели старые люди до пенсии озабочены любовью, женщинами, выпивкой и прочими молодежными грехами? Ну, лет до сорока, пятидесяти, еще куда не шло, но старше? Полноценная жизнь продол-жается до гробовой доски? Дед примерно поповского возраста и здоровьем не обижен. . Тетя Ася неплохая тетка. Толстоватая… Не фотомодель…. Ну и что? Главное что б че-ловек был хороший. Стоп! - тетя Ася ему не только для платонической любви нужна, но и…? Ну, хорош дед, ну хорош…. Седина в голову, бес в ребро? Только тете сорок пять – тетя ягодка опять? Глубокий смысл имеют народные поговорки и выражения. Истины проверенные временем… Но, пора подумать о себе. Подъем!

Когда я проснулся, общее состояние организма было гораздо лучше, чем ночью. Слегка мутило, но голова светлая и координация восстановилась до прежнего уровня. Поп помог. Но пить воды хотелось так же, как и ночью. Взглянул на часы. Еще девяти нет. Задача минимум - отлить, отпить и найти деда. Вперед.

Выйдя из дома, тут же напоролся на работающего деда. Он стоял у верстака и об-стругивал рамки для сот. Работал сосредоточенно и споро, стружка красивыми жёлтыми завитками падала к ногам, увеличивая кучу мусора на полу. Увидев раненного на голо-ву внука, дед остановился передохнуть, вытирая пот со лба.

- Доброе утро внук, если голодный, иди в дом перекуси. Я думал ты позже встанешь, позавтракал один. Скоро пчёлы роиться начнут, а у меня рамок мало. Боюсь, если протяну не успею новый улей оборудовать. Пропадёт рой. В старых ульях, у меня семьи креп-кие, им подсаживать, только породу портить. А тут погода жаркая, как бы раньше време-ни роиться не начали. Рамки ещё вощить надо.

Не переживай, работай спокойно. Я мешать не буду.

- Поешь, я тебе мешать буду. Работы по хозяйству, выше головы. Не задерживайся. – И отвернувшись, дед продолжил столярные работы. Зевая во весь рот, поплелся в дом.