Как хорошо, что вчера не воспользовался услугами проститутки. Деньги сэкономил. Да и желание пропало. В следующий раз непременно. Когда опять поднимется либидо, появится интерес к жизни.

Хотя…. Скорее бы стать импотентом и не зависеть инстинктами от женщин. Обрету свободу. Большая часть проблем уйдет. Успокоюсь, и не буду мучаться приступами хандры. Как холощенный кабан. Домашний кот. Спать, жрать и глядеть в окно. И голова освободится от дурных мыслей. Если не можешь, значит и не хочешь. Не имеешь возможности, то что бессмысленно страдать?

Когда-то в стране была секта скопцов. Дикие ортодоксы. Одно из условий вступления в секту, лишение мужского естества. Отрекались частью тела, от низменного, от плотского. Был у них специальный стул куда вновь обращенного сажали во время службы голой задницей и пока мужик пребывал в религиозном экстазе кто-то из специалистов - чик и вырезал мошонку под корень. Кстати скопцы были наипервейшие купцы. А евнухи султанов? Первые лица государства. Самые верные и рьяные защитники султанского строя. А древние египетские жрецы? Да кстати и в христианстве два монашества – белое и черное. Хочешь занять высокое место в церковной иерархии, отрекаешься от женщин, даешь обет безбрачия. Женщина – от дьявола, научно и религиозно установленный факт.

Чик ножиком по семенному мешочку и другая, безоблачная жизнь. Посвящай судьбу науке, искусству в чистом, незапятнанном виде.

А может позвонить Юлии? Напросится на встречу? Рискнуть? А если снова облом? Вновь расстраиваться, портить настроение, страдать? Может быть лучше питать иллюзию, чем мордой об стол?

Тогда уж точно яйца под скальпель и сменить образ жизни. Вон по телевизору показывали германскую гермафродитку. Спереди не выросло, снизу не заросло, живет не тужит. Организовала клуб защиты прав гермафродитов. А я организую клуб добровольных скопцов-евнухов.

Какие глупости лезут в голову от безделья. Полпервого дня, можно перекусить. Соседи на кухне торчат. Не хочу. Кстати, нужно сходить на рынок. Костю проведать, носки купить…

Вещевой рынок кипел жизнью и хотя вчера был праздник, вдоль прилавков текла река покупателей. Мои коллеги, мои граждане, мое сословие.

Вошел в русло и поплыл по течению, стараясь соизмерять шаг с толпой.

Хмурое утро, сменилось на пасмурный день, лица помятые и пустые глаза покупателей скользят по развешанным тряпкам. Зато на рынке несколько дешевле товар. Качество похуже, но дешевле. А если зайти в китайские ряды, то еще больше сэкономишь, но до них нужно переться чуть дальше, на окраину и закоулки громадного вещевого рынка. Центр пока оккупирован местными торгашами. Пока.

Продавцы как один с обветренно-красными лицами дорожных строителей. Работники, кому приходится стоять под отрытым небом зимой и летом. Мужчины и женщины чем-то неуловимо похожи друг на друга, в мешковатой одежде, суетливых жестах и нагловато-заискивающей мимике профессионального шулера.

Толстые зимние пуховики несмотря на весеннее тепло, на ногах едва ли не унты, или мужские ботинки на толстой подошве, кепки с опущенными ушами. Отмороженные красные руки прячутся по карманам, или заняты сигаретой и напряженные глаза рыболова, выискивающие среди толпы потенциального, богатенького покупателя.

При социализме рыночные торговцы были продвинутой элитой общества. В начале девяностых - почти олигархи, в конце девяностых – средние буржуи, а теперь - мелкие коммерсанты, индивидуальные предприниматели, выживающие на жалких крохах и копейках.

Кто успел – ушел выше, кого-то погубили шальные деньги и спился, кто-то разорился в челноках не угадав запросы изменчивого рынка моды. Остались неудачники как я, люди привыкшие к знакомой работе и кроме мелкой торговли не умеющие ничего. Точно как я. Ну чуть-чуть богаче.

Теперь одни нищие стоят за прилавками, а другие ходят вдоль них. Торговать тряпками невыгодно, конкуренция большая, а нефтяных и газовых скважин на всех не хватит. Увы.

- Чай, кофе? Водки? Коньяк? Хачапури? Биг-маг? Чай, кофе с коньяк… – Рассекая толпу как горячий нож, сливочное масло, промелькнул молодой парень из какой-то среднеазиатской республики с термосом на тележке.

Турецкий вариант водоноса и официанта. Напитки предназначены для торговцев за прилавками и немного для покупателей, если успеешь окликнуть. Успеешь. Молодой человек и спиной услышит заказ. Ему нужно выживать, он приехал из кишлака, аула, денег зарабатывать и кормить многочисленную семью. Живет где ни будь здесь же на рынке, в контейнере переоборудованном ловким односельчанином в гостиничный номер. И никуда не денешься. Терпи и бегай. В кишлаке еще хуже, работы нет и жрать нечего. Мне налево, в четвертый ряд. Где-то здесь Костя работает. Его прилавок, работа, жизнь.

Возле Костиного прилавка толстая мамашка с придирчивым взглядом эксперта по моде, оценивает дочкину покупку. Остался чуть в стороне, не мешая другу заниматься торговлей. Отбивать клиента последнее дело. Я не тороплюсь.

- Ну и как? – Из-за поднятого одеяла в руках Кости, вышла девчушка лет пятнадцати в новых джинсах. Кабинка для примерки далеко и платная. Проще спрятаться за узенькое одеяло и переодеть джинсы здесь, не стесняясь демонстрировать голый зад, выглядывающий из-за ширмы, чем платить лишние деньги. По доходам и размер совести и девичьей чести? Понимаю, но простить не могу.

- Узковатые и низковатые. – Сделала категоричный вывод мамаша, кидая в мою сторону подозрительный взгляд. Ишь какой-то извращенец, пялится на ее почти голую дочь. Но приходится терпеть, за погляд денег не берут, а жаль.

- А мне нравятся! – Зло сверкнула на мать. Старая ничего не понимает в моде! Чем ниже пояс талии, тем лучше! Теперь все подбриваются. А чем еще произвести впечатление на друзей и подруг, если нет ума, эрудиции и груди ? Как добиться признания и восхищения? Верный способ – голый зад.

- Спина голая, простынешь. – Сопротивляется мать.

- Я же на лето беру джинсы носить. - Капризным голосом топ-модели, обернулась к Косте. - А где у вас зеркало?

- Привет Миша! - Костя наконец-то меня заметил и обратился с просьбой. - Попроси зеркало у соседки слева.

- У кого? – Растерянно оглянулся по сторонам.

- Люська, зеркало передай! - Скучающая рядом, толстая Люська молча протянула большой обломок зеркала.

- Спасибо. – Осторожно взял, отнес к Косте и снова отошел в сторону. Девица принялась вертеться из стороны в сторону, пытаясь разглядеть свой почти голый зад в мутном отражении зеркала.

- Чуть левее и ниже. – Костя беспрекословно выполнил команду покупательницы. - А еще ниже талия есть?

- Те синие.

- Там карманы другие. – Заныла как маленькая девочка. - Хочу такие же, но чуть другие.

- Сейчас принесу. – Засуетился Костя пытаясь удержать потенциального покупателя. - Миша присмотри за прилавком. Я мигом.

Действительно мигом. Не прошло и минуты, как появился запыхавшийся Костя с несколькими парами джинсов.

- Вот пожалуйста.

Сцена переодевания повторилась. Импровизированная ширма прикрыла интимный процесс переодевания от матери, но с моей боковой стороны получился замечательный стриптиз. Женские стренги от чего они прикрывают и защищают? Наверное только от выпадения тампона или прокладки. Основная цель – соблазнить, завести мужчину? Подчеркнуть прелести. Деликатно отвел глаза в сторону и попытался отвлечься, разглядывая народ.

Интересно наблюдать за глазами и руками женщин. Глаза горят, появляется осмысленное выражение, женщина в мечтах примеряет каждую вещь, руки нежно гладят ткань, проверяя на ощупь как ей будет хорошо в этой блузке, штанах, пальто. Но в тоже время, подозрительность и настороженность. Где-то краем сознания есть понимание что их дурят, подсовывая залежалый и дорогой товар, но в тоже время надежда что именно она не подастся обману и фальши. Ну-ну, мечтай.

- А сколько эти джинсы стоят? – Девица в других джинсах, с еще более низкой талией, но удовлетворения нет. Мало виден копчик или у вас татуировка на ягодице? Дырок мало на штанах?

- Эти чуть дороже, они с лайкрой, растягиваются.

- Растягивающиеся джинсы, сейчас немодно. – Ой, специалисточка, модница. Среди твоих подружек не модно? Так и скажи, но ни за что не признается, у нее же безусловный, идеальный вкус…

- Может дальше, по рядам пойдем, если здесь тебе не нравится? – Выходит из терпения мамашка, чувствуя, что дочка пытается развести ее на более дорогие джинсы и выйти из отведенной суммы.

- Я вам скидку дам. – Нервничает Костя и любезно улыбается мамаше, пытаясь завоевать женское сердце и кошелек деликатным обхождением.

- Пошли Маша, еще поглядим. В другом месте.

Началась унизительная сцена уговоров и заискиваний окончившаяся безрезультатно. Девице категорически было сказано что семейный бюджет не рассчитан на дочкину блажь, но если ничего не найдут на китайском рынке плюс кофточка, то вернуться сюда и возьмут эти штаны, но минус кофточка и трусы.

Шантаж подействовал и девица переодевшись в свои старые джинсы, по виду ничуть не хуже, или лучше, чем хотела купить у Кости вместе с мамашей отплыла в неизвестном направлении вдоль прилавков.

- Вот сучка малолетняя. – Костя зло сплюнул под ноги. – такую же херню возьмет в соседней лавке. Зря бегал за штанами.

- Обломался? – Посочувствовал другу.

- Достали. Прогибаешься перед каждой тварью, пытаясь скинуть товар, а в результате ноль. В гости пришел?

- И в гости, и носки купить.

- Бери какие хочешь. – Широким купеческим жестом махнул на свой прилавок. – Дарю.

- Да я за деньги.

- Не обеднею. Водки выпьем, а то я после вчерашнего болею?

- Народ кругом.

- А мы под прилавком. Заходи.

Втиснулись за прилавочек. Два метра на полтора и в высоту под три с половиной метра. Хоть ветра нет и крыша над головой. Испытаем себя в роли продавца, постоим по другую сторону баррикад.

- Мишка! – Крикнул вдоль рядя Костя, вызывая какого-то тезку. Через мгновение перед нами возник среднеазиатский разносчик чая. - Привет Махмуд. Нам два по сто и бутерброд.

- Я не Махмуд, а Мамед. – Равнодушно поправил свое имя разносчик, вынимая из сумки початую бутылку водки и пластиковые стаканы.

- Да какая разница, все равно Мишка. – Принимая стаканы усмехнулся Костя. – Мой друг тоже Михаил. Сам-то будешь пить?

- На работе савсэм не пью. - Из бездонной сумки извлечен теплый бутерброд и положен на пластиковую тарелку.

- А мы пьем. – Обернулся ко мне, протягивая стаканчик. – Ну, за вчерашний праздник. Будем.

- Еще будете пить? – Уточнил невозмутимый разносчик, дождавшись когда мы выпьем, не убирая бутылку в сумку.

- Оставь. – Разносчик продолжал стоять, ожидая чаевые. Костя поморщился. – Запиши в мой счет, вечером отдам. - Торговли еще не было.

- Харашо. – Согласился тезка и протянув оставшиеся полбутылки, исчез в волнах толпы.

- Вот так и живем, водку пьем. – Откусив кусок бутерброда, протянул остатки мне. – Торговля плохо идет. Зарплату народу еще не дали, плохо. Вот перед девятым маем торговля должна пойти. Народ с получкой пойдет. Красота.

- А нам перед праздником аванс дали. – Водка опустилась в желудок и тут же пошла в голову, поднимая настроение.

- Везет. Еще не уволили?

- После пятнадцатого свободен. На все четыре стороны.

- Что-то нашел?

- Да толком и не искал. – Беззаботно отмахнулся рукой. – Времени еще вагон и маленькая тележка. Успею хомут найти.

- Ну да. Тебе проще. Один живешь. Себя одного прокормить проще. Везет.

- Но и надеяться не на кого. Что случится и хрен кто придет на помощь.

- Это ты зря. – Костя не спеша долил в стаканчики водки. – А я? А мы? Мы друзей в беде не бросим. За взаимопомощь!

Отпил половину, оставляя на потом. Кусок бутерброда уже остыл и вкус потерялся, но для закусить пойдет.

- Костя, ты мне работу еще не подыскал? – Улыбнулся другу в глаза, заранее зная ответ.

- Ты же в разносчики не пойдешь?

- Нет конечно. – Представив себя бегающего с термосом по торговым рядам, едва не подавился от брезгливости.

- А торговать за прилавок?

- За свой прилавок? Хозяином?

- Ну если деньги есть, можешь и за свой.

- А много надо денег?

- На оборотный капитал? – Уточнил Костя. Мгновенно прикинул. – Тысяч сто, сто пятьдесят на первое время и как торговля пойдет. Смотря чем, торговать будешь. Как конъюнктуру угадаешь.

- Тяжело?

- Не то слово. – Булькнул водки по стаканам. – Ну, будем. За торговлю.

- Взаимно. – Морщась отпил глоток. Пить во второй день не в моих привычках.

- Угадать что будут носить в наступающем сезоне, задачка о множестве неизвестных. То идет товар, то неидет. Иногда тряпка лежит годами, но приходит какой нибудь мудак и берет вещь не торгуясь. Но чаще наоборот. Чуть вещь пошла, как весь рынок заваливают подобным ширпотребом. Цены сбивают. Не себе ни людям.

- Как на рыбалке?

- Примерно. Вроде все удят далеко друг от друга, каждый замер над своей лункой, но стоит у тебя начаться клеву, как через несколько минут, вся толпа рыбаков рядом с тобой бурят лунки. А в результате? И тебе нагадили, рыбу распугали, и сами ничего не поймали. Козлы.

- А чем еще на рынке занимаются? Еще какие вакансии есть?

- Уборщики, грузчики, охранники, и конечно администрация рынка. – Завистливо вздохнул. - Золотое дно. Тебе туда не попасть. И не мечтай. Туда только люди своей национальности попадают, да близкие родственники.

- Не густо. Значит с моим инженерным образованием только за прилавок, или в уборщики – водоносы?

- Не знаю Миша. Если чувствуешь призвание к торговле, то и на пустом месте капитал сколотишь, а если жилки нет, то и с миллионом пролетишь.

- А ты?

- Что я? – Костя брезгливо поморщился и опять плеснул водки по стаканчикам. - Ни рыба, ни мясо. Сам же видишь, унижаюсь перед каждой тварью с деньгами. Давно бы бросил, да куда идти? Тут я хоть от самого себя завишу. Хочу торгую, хочу нет. К девяти пришел, в шесть домой. Ни начальства, ни подчиненных. Сам себе голова. Единственное что удерживает. Ненавижу зависеть от прихотей начальства. Ну давай по третьей.

По третьей едва успели, как подошла дородная покупательница и подслеповата принялась разглядывать разложенный товар. Костя мгновенно убрал с глаз долой бутылку водки со стаканчиками и надел на лицо маску максимальной доброжелательности.

- Здравствуйте. Вас что-то интересует? Спрашивайте.

- Мне вот… бы надо… А где у вас кофточки?

- Справа от вас. Выше. - Продолжая заинтересованно глядеть на тетку, незаметно толкнул меня в спину, выпроваживая из-за прилавка. Намек ясен. Клюнуло. Рыба пробует наживку. Есть вероятность выудить денежку.

Выскользнул из-за прилавка в людской поток. Хочу ли я быть торговцем как Костя? Смог бы? Без знания, умения, без навыков общения с покупателями? Не боги горшки обжигают и торговать за прилавком может каждый, специального высшего образования не надо. Навык приобретенный.

Плюсы есть – независим. Но стоять, унижаться перед каждой покупательницей? Хотя как относишься к процессу. Какие проблемы с гордостью, так и относишься. Считай их всех рыбой, лохами из которых нужно вытянуть деньги, а ради них стоит и перетерпеть унижений. Ты даже не торгуешь телом как проститутка, которая берет в рот всякую гадость и предоставляет прочие части тела под некие грязные капризы клиента?

Дама начала разоблачаться. Поклевка у Кости в самом разгаре. Остаться допить водку и поговорить еще? Водки больше не хочу, а по работе выяснил. Кстати он мне обещал подарить носки.

Подошел ближе и жестами объяснил ситуацию. Не отвлекаясь от клиентки, Костя все понял и разрешил выбрать носки. Наглеть не будем, возьмем самые дешевые. Местные, или китайские. А вот и с иероглифами. Маде ин чайна. Жестом поблагодарил, попрощался и отчалил в сторону дома.

Ну и как Миша? Уйдем в торговлю женскими трусиками? Ох эротики нагляжусь. Еще и бюстгальтерами приторговывать. Держим импровизированную ширмочку и оцениваем прелести. Стыда нет. Для покупательницы – торговец не мужчина, как гинеколог и акушер, он вне рамок пола. Главное чтобы вещь подошла и от болезни вылечил.

Брезгливо передернулся. Хорошо если клиентка молоденькая, а если старуха? Или толстая, жирная бабища необъятного размера груди и прочих частей тела? Фу, какая гадость Тут и без скальпеля станешь импотентом, скопцом и евнухом.

Вообще как люди могут мерить нижнее белье на рынке? Да пусть не нижнее, а те же кофточки, блузочки, штаны? А если вещь перед тобой одевал больной педикулезом? Вшивая аллергичка мерила рубашку? Да мало ли на свете кожных болезней? Грязных, немытых тел?

Нет. Срочно домой и первым делом постирать новые носки. Возможно их не надевали, но трогали грязными руками однозначно.

Не хочу работать на рынке. И вообще если бы представилась возможность, имел богатое наследство, то в жизнь бы не стал работать. В помещики, уездные дворяне, лакеи, дворовые девки как у Пушкина в Болдино. Золотой век был. Увы прошел.

Днем французские манеры – мон Шер, мон амии, а ночью французские забавы с дворовыми девками. Все крепостные в твоем распоряжении, духом и телом. Ты для крестьян судья, царь и бог. Малейшая прихоть исполняется мгновенно, молниеносно. Не успел выполнить распоряжение барина - в конюшню под плети личного палача. Принимай молочные ванны из грудного молока рожениц. Выводи новую породу людей, были и такие баре – занимались внутривидовой селекцией на крестьянах. Оперы пели бывшие рабы и балет из крепостных, куда уж дальше? Одна Салтычиха чего стоила, недаром за необузданный нрав навечно сгноили в застенках. Уж вытворяла, отрывалась…

Только я не голубых кровей. Из крепостных вышел мой род. Из рабов. Но научится барским забавам, думаю не проблема. Были б деньги и сейчас можно вытворять тоже самое. Не хуже.

Разве мир изменился? Нисколько. Даже стал грязнее и циничнее. Раньше тираны грубой физической силой заставляли человека опускаться до скотского уровня, а теперь только деньги. И будут у тебя ванны из грудного молока, и пори кого хочешь и как хочешь и убивай. Только плати, плати. Весь вопрос в цене услуги – плати и научим французским манерам и позам. Хоть с собакой, хоть с козлом. Ради прибыли пол сменим и грудь накачаем.

Что-то есть уже хочется, в животе бурчит. Водка пробудила аппетит. Приду домой и закачу воскресный обед. Позвоню Юлии и приглашу в гости, пусть оценит мои кулинарные способности. А как оценит, так сразу в койку.

Быть верующим проще, чем не верить в бога. Когда личная ответственность за поступки, переложена на небесного покровителя, когда якобы ходишь под промыслом божьим, и как овца в стаде находишься под присмотром поводыря.

Отдаваясь на милость божью, получаешь взамен защиту в жизни и бессмертную душу. Возможно этого нет, но жить проще. Очень проще. Сверяешь жизнь с покровителем. Банальная иерархия. Типичное устройство стаи, стада, племени, рода, страны.

Жить сверяясь только с собственной совестью, поступать самостоятельно без ссылок на других. Быть ответственным за себя, не перекладывая ответственность, вот где сила. Человек во главе мироздания, а не призрачная неведомая сила.

Вопрос бога – вопрос веры? Не утверждение – бог есть, а только надежда что он существует. Я верю в бога! То есть, ты раньше сомневался, а теперь надеешься и веришь что он есть?

Но мало того, если ты веришь во множество богов – ты язычник. Ты отступник? Почти приравниваешься к атеисту - отрицающему наличие бога, не верящего в бога. Атеист верит, что бога нет? Тоже вопрос веры?

Нет. Это старая совковая пропаганда. Умные люди говорят несколько другое. Атеист не противопоставление веришь – не веришь, а только ставящие во главе угла не бога, а человека. Гордыня заела? Но служить во имя бога и любить далекого бога проще, чем чем любить ближнего своего. Чем любить соседа пьяницу, нищего на улице, преступника и оступившегося.

Ты даешь богу клятву, обещание что поклоняешься только ему, он тебе обещает вечную жизнь и наслаждение. Правда после смерти, но это не важно. Верующий вступает с богом в договорные отношения? Получается что так.

А неверующий? Поставив во главе угла человека, вынужден этому следловать до конца, зная что только здесь он имеет возможность все осуществить. Пришел ниоткуда и ушел в никуда, проживая краткое мгновение во имя других людей, общества и мира.

Кто нравственнее? Кто честнее? Заключивший союз, контракт с богом, или человек отвечающий сам за себя? За свои поступки? За свои дела? Что приятнее знать что ты создан богом по образу и подобию, или осознавать что бог выдуман человеком как некая сказка с добрым и счастливым хеппи-эндом? Конечно первое лучше, приятнее и добрее. Ты не одинок. Ты в компании. Твой родитель, твой защитник, твой благодетель всегда рядом с тобой. И проси чего хочешь.

И просят чего хотят. Денег, счастья, любви, кары для недруга, смерти для врага. Чего угодно просят, забывая одну из заповедей, не упоминай бога всуе. Упоминают. Ставят свечку и просят, просят, просят…

Только сильный может не верить в бога. Только честный и твердый в убеждениях смеет противопоставить себя толпе и отдать жизнь не во имя его, а во имя людей, зная, что поступок возможно никогда не оценят, а бог не примет.

Верую ли я? Готов ли я отказаться от бога и плыть против течения. Полагаясь только на себя и свои дела? Нет. Боюсь. Честно боюсь. Не смогу. Я раб божий. Даже не слуга. Ты даришь мне надежду, призрачную слабую надежду и любовь. Что если не здесь, так хоть за гранью жизни я смогу быть счастливым, любимым и радостным…