Возле церкви никого, только у оградки грязный и дранный калека, с перемотанной грязным бинтом, босой ногой. Костыль, и калека вызывает чувство брезгливости. Ну как можно опустится до такой степени? Неужели нет ничего святого? Сняв кепку перекрестился на макушку церкви, с золоченными крестами.

Немного страшно и дрожат руки. На душе озноб и заныл желудок. Может не заходить? Грешен. Страшно грешен. Если честно признаться я убийца и насильник. Приду в следующий раз. Нет. Я должен. На то она и церковь, чтобы принимать всех страждущих и несчастных. Я убийца не по воле, а случайный. Я же не хотел убивать? Замолить грех. Он должен простить. Отчаянно колотится сердце вырываясь из груди, но отступать нельзя. Если решил, пойду. Он должен простить. Он добрый и всемилостивый.

С трудом приоткрыл тяжелую дубовую дверь и вошел в сумрак храма. Последний раз был в этой же церкви год назад. Сияла побелкой и новыми иконами. За год чад свечей подкоптил штукатурку и лег серым налетом на иконы.

В храме кого-то крестили. Батюшка макал визжащего ребенка у купель, а молодые родители истово клали поклоны и крестились.

За прилавком церковной лавки моложавая старуха равнодушно наблюдает за обрядом крещения. Она привыкла. Для нее это обычная работа.

- Здравствуйте. - Кивнул продавщице головой. – Мне пожалуйста две свечки. За упокой.

- Апокриф будете заказывать?

- А что это?

- За помин души. – Невнятно объяснила старуха. Заметив непонимающий взгляд добавила. - Поминать в молитвах будут.

- Можно. – Старуха пододвинула тетрадь. - Имя, фамилия.

- Чья?

- Покойного. – Блин. А я откуда знаю? Четр возьми. В храме не богохульствуют. Грех. Уточнил. - А сколько стоит?

- Если год поминать – триста рублей, а сорок дней – сто. За каждого усопшего и покойного. - Продавщица склонилась над тетрадкой щуря близорукие глаза и приготовила ручку. Ничего себе расценки. Еще свечи покупать. У меня и денег на продукты не останется.

- Извините, у меня столько денег с собой нет. А что-то другое можно?

- Тогда записку пишите. Пятнадцать рублей. Стол с записками напротив. – Разражено отбросила ручку в сторону и резко выпрямилась. - В записке можете указывать сколько хотите имен. Хоть всех родных усопших.

- Спасибо. – Перешел к канцелярскому столу напротив церковной лавки.

Стопка аккуратно нарезанных листов бумаги в клеточку и стакан с карандашами и ручками. Ну и кого я запишу? Я даже не знаю как ее зовут. Конечно я звал ее Галей, но будет ли правильно так ее называть? Жаль что в криминальных новостях не называют имена и фамилии людей. Назову Евой. Моя по настоящему первая женщина. Господи прости, что я болтаю. Пусть будет Галей. Тезка. Может еще кого записать, не пропадать же бумаге? За упокой души матери. Прости мама. Пусть тебе там будет хорошо. Отца записать? А если он жив? Вряд ли. Михаил. И ты меня прости. Пусть ты и не знаешь о моем существовании, или не знал, но ты мой отец. Я часть твоего семени, твоего рода и твоего имени. Кого еще? Умерших родственников вписать? Не хочу. Они были ко мне равнодушны. Не любили. Взаимно. Пусть ваши дети за вас молятся. Умерших друзей знакомых? Близких нет, за далеких не помню. Ладно хватит трех имен.

Вернулся к старухе.

- Вот пожалуйста. И еще две…, нет три свечки по десять рублей.

- С вас сорок пять рублей. – Мгновенно сосчитала продавщица, протягивая старую, но холеную руку с острыми, крашенными ногтями.

- Пожалуйста. – Протянул деньги. Получив вместе со сдачей три свечки пошел к иконам.

Кому поставить свечки? Богородице? Христу? Святым? Не знаю, не умею. Поставлю по свечке у каждой иконы. Руки дрожат и свечка не хочет зажигаться. Суровые, лики святых глядят со стен, буровя глазами. Страшно и боязно. Господи прости меня. Нужно зачитать молитву но не знаю ни одной. Только немного отче наш.

Отче наш ежеси на небеси да святится имя твое. Дальше не помню. Продолжить своими словами, это не грех?

Господи прости раба своего за совершенный грех. Я не хотел, так получилось. Но меня никто не любит, я не любим и одинок. Нет мне прощения за дела мои, но я же не со зла и умысла. Я случайно. Ты же добрый, ты милостивый, ты всепрощающий. Прости меня Бога ради. Я больше не буду. Помоги мне на наставь на путь истинный, дай мне работу, дай здоровья и любимую женщину. Хоть кого-то кто полюбит меня. Иначе я могу опять сорваться. Иначе мне незачем жить. А я хочу жить. Я хочу быть любимым и счастливым.

Неужели я много прошу? Ты же даешь другим? Одним чуть больше, другим очень много, а мне? Неужели я для тебя ничего не значу? Неужели я так грешен за дела свои? Но раньше же я не грешил? Никого не убивал не обманывал, но ты мне никак не помогал. А в сквере? Ты же не остановил мою руку, ты не защитил меня от смертоубийства? Значит ты хотел что бы я совершил грех, чтобы прийти к тебе? Я пришел. И еще прийду. Ты только меня позови. Ты только меня помни и люби. Хоть немного, хоть чуть-чуть. С трудом вставив свечку в подсвечник перекрестился несколько раз и перешел к следующей иконе.

Мать божия. Прости меня и пойми, я никого не хотел убивать. Но почему твой пол меня не любит? Чем я заслужил женскую нелюбовь? Делами своими? Поступками? Ты скажи как измениться и я изменюсь. Я буду другим. Ты же мать моя. Мать людей. Ты родила сына от бога, но люди посчитали тебя блудницей. Только когда твой сын взошел на небо, они простили тебя. А мне что делать? Я как твой сын, рожден неизвестно от кого. Может моим отцом был Бог? Я тоже избранник божий? То что я совершил, это мое испытание, мой крест? Но он тяжел для меня. Сладок, но тяжел. Я боюсь его и хочу. Я грешил и радовался. Спаси меня и помоги. Или мне нести свой крест до конца? Это мое испытание? Прости мама. Я больше не буду. Прими мой дар, эту скромную свечку. Я еще приду. Потом. Прости. Отблески пламени на стекле иконы мечутся, придавая лицу неуловимо живой оттенок.

Поставлю третью свечку у креста. Какой он большой и тяжелый. Наверное его очень тяжело было нести. Но Господь его нес. И я понесу. Пусть давит и трет мои плечи и пригибает к земле. Я грешен, я плохой. Но если вы молчите и не даете сигналя. Значит это моя судьба? Значит я выполнял вашу волю? Значит я не виновен? Значит я был прав? Или это мое испытание? Каждому человеку дается испытание. Каждый несет свой крест. И если все дела в поступки человек в божеьей воли то и мой грех совершен с молчаливого вашего согласия? Значит я убив свою жертву, выполнил вашу волю и моими руками вы забрали ее к себе? Я злой убийца а она безвинная жертва? Мой грех – ее испытание?

Подошла старуха в белом платке и принялась методично тушить свечи вокруг креста. Крупные, недогоревшие свечи в горсть, огрызки в кружку. Заметив мое недоумения, перекрестилась на крест.

- Служба закончена. – Нехотя объяснила. - Церковь закрывается.

- Но моя свеча еще не догорела.

- Главное поставить, а догорит, или нет, неважно. Боженька отметил твое старание и жертву. Иди с богом.

- Спасибо. – Попятился назад, неумело крестясь по сторонам. Сырой от пота, как мокрая курица. Упрел.