Вот он. Подъезд номер три, дома номер двадцать восемь, улицы, названной в честь какого-то писателя. Не знаю, что он писал, не читала. Я иду к подъезду. Эту дорогу я выучила наизусть, знаю почти каждый кусочек этой картинки, и, единственное что мне никогда не нравилось и казалось непонятным (даже немного смущало), так это дурацкие лавочки с их пожилыми обитателями, ну да ладно, я стараюсь не задумываться над тем, что они говорят.

Я захожу в подъезд и поднимаюсь на лифте, мне всегда нравился этот процесс, - так необычно, с утра до ночи бы каталась! Потом еще немного поднимаюсь по лестнице, достаю ключи, и открываю маленькую дверцу в стене, вернее, все утверждают, что она маленькая, и, что пролезть, не согнувшись, я могла разве что лет двадцать назад, а по мне – так вполне в пору. Поворачивая ключ, слышу голоса. Ага, уже собрались, значит, я далеко не первая, обидно немного. Захожу.

Сонечка сидит на покрывале и раскладывает чашки. Рядом с ней разлегся Франц, уставившись куда-то вдаль. Моэр выкладывает термос из рюкзака и отдает его Сонечке. Агата сидит на краю, болтает ногами и поет песенку, рядом с ней, облокотившись на трубу стоит Рашель и тихо подпевает. Артур чертит мелом разные узоры на полу, если так можно назвать потолок, а точнее поверхность крыши.

- Ида. – Сонечка меня заметила.

- Ха! А ты сегодня не первая! – с усмешкой проговорил Моэр.

Я лишь злобно взглянула на него, злобно-злобно, но он рассмеялся и обнял меня. Рашель похлопала по плечу и мило улыбнулась.

- Я так соскучилась!!!! – Агата протянула руки и чмокнула меня в щеку.

- Привет, Ида! - Артур помахал рукой, даже не поднимая головы от своих рисунков, он вообще на меня ни разу не взглянул. Но я ему прощаю, мне не обидно, я знаю Артура.

- Идем, садись сюда, я оставил тебе место. – Франц указал на место между ним и Сонечкой. – Я же знаю, что ты любишь сидеть между нами двумя.

Это правда, я редко сажусь где-то в другом месте, а если уж и сяду, то весь вечер буду чувствовать себя не так удобно. Рядом со мной села Рашель.

Только мы сели и в двери повернулся ключ, - зашли Астер и Ной.

Все уселись в круг, Сонечка раздала чашки с чаем. Солнце уже перестало печь, а лишь грело и светило золотом. Артур ловил блики в своей чашке и весело улыбался сам себе.

- Я потерял ключ. – Ной виновато оглянул всех. Агата охнула, Сонечка опустила глаза. Жалко Ноя.

- Мы, конечно, можем сделать новый, - сказал Франц, - но это не правильно, ты же знаешь.

- Знаю, поэтому и не решался сказать, если бы не Астер, я бы не вошел.

- Если ты потерял ключ, значит больше не должен сюда приходить, такое условие!

Моэр знал. И мы тоже знали. Тот, кто потерял ключ не может больше появляться здесь, на крыше. Ной всегда был рассеянным.

Ной – приведение. Ной умер четыре года назад. Однажды утром он проснулся и понял, что все. Что он теперь мертв, а поскольку «живым» мертвым может быть только приведение, Ной и есть приведение. Ну не зомби же! Правильно, не зомби. Он, послушно делал вид, что все еще жив, не для себя, нет. Для других, ведь им ничего не объяснишь, и поэтому приходится ходить на работу, возить детей в школу и любить жену, даже есть и пить. Но это все до тех пор, пока он не приходит сюда – здесь все знают, что он – приведение, объяснять никому ничего не надо. Все знают, что он летает, а не ходит, и не пьет чай Франца. Иногда мы разрешаем ему завывать, но это пугает людей живущих в доме и потом они зовут в дом священников, которые только и могут, что глупостями заниматься, - махают какими-то лампадками, от которых голова потом болит, и причитают – «Сгинь нечистая сила, сгинь отсюда и никогда не возвращайся». Но мы возвращаемся до тех пор, пока у нас есть ключ, но Ной, кажется, больше не вернется.

Рашель – ангел. Она всегда тихая, добрая и умная. У нее есть настоящие ангельские крылья, а перед тем как все начнут пить чай она кладет в каждую чашку по маленькому перышку. Чай от этого становится невероятно вкусным и обладает настоящей памятью. То есть, выпивая чашку все слово в слово могут пересказать разговор, который произошел за чаепитием. Я думаю, что вся рассеянность Ноя от того, что он никогда не пьет этот чай. Но, конечно же, Рашель никогда никому, кроме нас, не говорит, что она – ангел, по той же причине, что и Ной не говорит, что он – приведение. Никто не поверит и попытается затащить в специальный дом, для людей, которые думают, что они – не то, что говорят люди. Кажется, это называется – дурдом. А мы не такие, нет. Мне всегда было жалко этих людей в дурдомах, они так хотят быть нами, что забывают, что, на самом деле, просто люди. Рашель тоже ходит на работу, - она работает там где лечат детей, я не знаю как это называется. Она ходит туда, потому что ей, в первую очередь, хочется помочь больным человеческим детям, и, потому что ей надо что-то кушать, чем-то прикрывать свои крылья и платить за дом, в котором она живет с матерью. Вернее, та женщина думает, что Рашель ее дочь. Но ведь это смешно! Как мог родиться ангел у простого человека? Правильно, никак. И, только мы знаем, что Рашель – ангел. Она рассказывала, что когда ей говорят «Девушка, да вы просто ангел!» - ее передергивает от страха, что они и вправду могут узнать. Но знаем только мы, только мы…

Еще мы знаем, что Сонечка – вампир. Но, нет, она не пьет человеческую кровь, как в людских выдумках, ни в ком случае! Она «пьет» человеческие мысли, если можно так сказать. Моэр говорит, что если с Сонечкой долго сидеть рядом, то начинает казаться, что ты вообще ничего не знаешь, не помнишь, не соображаешь, голова не думает, а тело не слушается. Но на нас это, конечно, не распространяется, мы ведь не люди, все - таки. А еще, если Сонечка пройдется босиком по земле, то там вырастает такая специальная трава и цветы. Говорят, они действует на людей, как и присутствие Сонечки. Только с тем условием, что люди добровольно начинают использовать эти растения, что бы на время стать тупыми. А многие потом даже умирают. Первое время Рашель ругалась с Сонечкой. Она говорила, что та убивает людей, тогда, как она, Рашель, пытается их спасти. Но мы поговорили и решили, что Сонечка в этом никак не виновата, люди сами выбирают свой путь. И никто даже не знает, что Сонечка вампир этакий. Ей тоже приходится притворяться, - она работает на дому и очень редко ходит туда где много людей, ей их жало. Она говорит, что многие из них и без нее не особо умны, а уж когда она появляется рядом, так это вообще кошмар какой-то. Конечно, же, люди не знают, что всему виной вон та девушка с очень длинными темными волосами, но это Сонечку и спасает.

А Моэр – ищущий. Он ищет человеческие души. Он говорит, что это самое ценное, что есть у людей. Моэр ищет людей, которым эта невероятнейшая ценность не нужна. Я сначала не поверила, что могут найтись такие, но Моэр рассказывал, что их порой бывает невероятно много. Странно, правда? Моэр собирает души в специальный графин. Он даже, как-то приносил нам и показывал его, - такой маленький и так ярко светится, что приходится зажмуриваться, а еще он очень горячий и долго его в руках не продержишь. Моэр говорил, что чем больше в графине душ, тем сильнее он светится. В графине Моэра около пятисот. В некоторых человеческих сказках говорится о человеке…или, нет, пожалуй, о нечеловеке, который обманом отбирает у людей души, через какой-то контракт. Но Моэр не такой. Он не договаривается с людьми об их душе, он просто забирает ее, если видит, что человеку она совсем не нужна, что он о ней не вспоминает, а даже если и вспомнит, то ему будет все равно есть она или нет. Они думает, что их самое настоящее богатство – это бумажки и монетки. Как же они ошибаются!!!!!!! Астер как-то спросил Моэра – неужели тот ни разу не ошибался, ни разу не забирал душу человека, который потом мог пожалеть об ее утрате. Моэр сказал, что прежде чем забрать душу, он очень долго наблюдает за этим человеком, изучает его, иногда даже годами. Ему в этом помогает его работа. Люди сами к нему приходят и все рассказывают, а потом еще и бумажки платят, которых, чаще всего в избытке, а если он ошибется и заберет душу по ошибке, то весь графин разобьется, не вместив светлой души, и все остальные вернуться к людям. Но графин-то цел, стало быть, Моэр исправно делает свое дело. Конечно же, он не говорит своим клиентам, что в ходе их общения, человек может потерять душу, не говорит им, что он ищущий. Не в коем случае, вы что! Об этом знаем только мы, только мы…

Астер – некромант. Он спит только утром, всего несколько часов, может три или четыре. По ночам он не спит, потому что очень сильно любит ночь, и считает, что спать ночью просто невозможно, - она слишком красива и обворожительна, чтобы ее проспать. А днем он не спит, потому что претворяется, как и мы все, что он самый обычный человек, - то есть ходит на работу и навещает своего подросшего сына, который даже не догадывается, что его отец не человек. Почему не человек? Потому что если с человеком так часто происходят чудеса, он уже не совсем человек. А с Астером чудеса происходят очень часто. Почти каждую ночь. Да, именно ночь! Днем почему-то не бывает. Астер рассказывал нам, как двенадцать лет назад с ним случилось первое чудо – возвращаясь ночью домой, он, дабы сократить путь, свернул с обычного пути и попал совершенно в другую часть города, ту часть, которой нет днем, скорее всего вообще нет. Для людей нет, а для Астера – есть. В той части города ночью кафе были открыты, и там всегда шел дождь. Необычный дождь. После него не оставалось луж, а одежда была сухой, он пах иногда мятой, а иногда фиалками. О да! С тех пор Астер не раз бывал там. Это «чудо» ему нравилось больше всего, но были и другие, не менее интересные. Астер рассказывал, как однажды, он, гуляя по бульвару, растворился в воздухе, совершенно неожиданно, а ветер потом унес его к побережью, где утром Астер и обнаружил себя, а в карманах была осенняя листва. И это в начале лета!!! А еще были прогулки по апельсиновым садам и лодочные паруса, разговаривающие деревья и летающие в воздухе звезды. С Астером постоянно происходят чудеса, он больше не человек, нет, определенно. Но он никогда никому не рассказывал, боялся спугнуть ночные визиты «непостижимого и неопределенного», ему бы никто не поверил, и пришлось бы объяснять. Но нам не надо ничего объяснять, мы все понимаем, мы знаем правду. Мы знаем, что никакой он не продавец овощей, он – некромант.

Еще есть Франц. Он очень разговорчивый и приносит ароматный чай. Мы все знаем, что ему приходиться действительно нелегко, - сложно быть человеком, которого никогда не было, нет, и быть не может. А с такими-то качествами он и вовсе не человек. Да, это наш Франц. Как такое случилось? Мы не знаем, но Артур говорит, что все можно объяснить даже при помощи человеческой логики. Мол, есть люди, которые есть, а есть люди, которых нет. В смысле, всего всегда по два: добро – зло, белый – черный, небо – земля, мир – немир, карандаш – некарандаш. И с людьми также, есть люди, а есть нелюди, человек есть, или его нет. Так вот, в этом смысле Франца скорее нет, чем есть. Но нам это не мешает оставаться с ним в дружеских отношениях, чего не скажешь о людях. Что бы с кем-то подружиться или хотя бы просто общаться надо, как и он – быть. А Франц не может быть, соответственно и знакомых у него быть не может. Кроме нас, разуметься. Потому что, чтобы общаться с нами ему вовсе не обязательно быть, и так сойдет. Мне всегда его было немного жалко, потому что если кто-то из нас потеряет ключ, то ничего невероятно ужасного не случиться, наша жизнь будет продолжаться, правда, придется навсегда попрощаться с ребятами и остаться наедине со своей тайной, кошмар в общем, но терпимый. А вот если Франц потеряет ключ, то мы предполагаем, что он исчезнет, потому что кроме нас о нем никто не знает, а когда о тебе никто не знает, тебя фактически нет. И помнить мы о нем тоже не сможем, потому что его не было. А Франц здесь, пока о нем кто-то помнит, кто-то знает. Бедный Франц! Невозможно сказать, сколько ему лет и откуда он появился, как невозможно поставить рамки чему-то иррациональному! (Ой, что-то у меня голова разболелась.) Франц говорит, ему кажется, что он был или небыл всегда или никогда. Ему, кстати, в отличии от нас, не нужно постоянно одурачивать людей своей нормальностью, ему вообще ничего не нужно, кроме общения, и чая, который, между прочим, имеет те же качества что и Франц, этот чай – нечай! Франц очень веселый и все понимает. Мне всегда очень приятно сидеть рядом с ним, я чувствую, что все, что здесь происходит гораздо важнее и весомее, чем я могла себе представить. От него исходит что-то величественное и притягательное. Это многим больше, чем простое человеческое обаяние.

Агата. Совсем еще маленькая. В своей человеческой жизни она ходит в школу и учит уроки. Живет с, так называемыми, родителями и младшим братом. Но все это глупости. Агата, так ее будут звать в ближайшие несколько десятков лет, на самом деле – дух. В каком-то смысле она даже бессмертна человеческим бессмертием, а не нашим, другим немного бессмертием. Она обязательно рождается снова, после того как умирает человеческой смертью. До того как стать нашей Агатой, она была пятью женщинами, и одной маленькой девочкой, которая умерла в восемь лет, будучи захваченной в плен вражескими солдатами. Кошмар, конечно. Но Агата говорит, что все ее жизни – это необычный опыт. Хотя ей уже порядком стало надоедать подобное однообразие человеческих жизней, пока она не встретила нас. Агата не помнит, как и чем она была до тех пор, пока не появилась в этом мире, и соответственно не знает, как туда вернуться. А по сему ей, до поры, до времени, придется изображать человеческую жизнь. Играть в куклы, примерно учиться и слушаться родителей. Но с нами не нужно издеваться над собой подобным образом. Мы все знаем, понимаем и принимаем Агату именно тем, что она есть, а вовсе и не человеком, не в коем случае не человеком, и, между прочим, очень ее любим. В одной книге я читала про ведьм, призывавших духов, которые потом, повинуясь хозяйке, вселялись в людские тела, забирая душу и затуманивая разум. Эту книгу оправдывает только то, что ее придумал человек, потому что на деле все происходит совсем не так. Агата не отнимает у бедняг их жизнь и тело, она просто рождается новым человеком (в какой-то мере), а не «убивает» уже рожденного или того, кто еще не родился. Она многое нам рассказывает про человеческую жизнь и иногда я не представляю себе как ей удается обманывать своих …..ммм, родителей, изображая маленькую девочку. Да и как нам всем удается обманывать людей прикидываясь одними из них? Видимо удается, и неплохо, раз еще никто не знает настоящей правды. Никто не знает, кроме нас, кроме нас…

Артур очень умный и талантливый. Он рисует картинки. Всегда. Когда спит, когда думает, когда живет обычной жизнью и редко изображает их на бумаге. Они все остаются у него в голове. Ну мало ли подобных людей, да? Которые постоянно что-то выдумывают. Но Артур наш не такой. Он, конечно же, не человек. И все что он когда – либо выдумывал обязательно сбывалось с людьми. Рано или поздно, но точно сбывалось. А еще люди могут читать его мысли. Артур и Сонечка почти противоположны. Если она забирает человеческие мысли, то он отдает свои людям. Рашель говорит, что человеку, мимо которого пройдет Артур, тут же в голову неожиданно придет верное решение проблемы, над которой он мучался незнамо сколько, или просто удачная идея. Их как будто раз так, и осенило. Они думают, что сами додумались, и даже не подозревают, что просто мимо их окна прошел Артур наш. У него в голове всегда столько идей, но он редко их рассказывает напрямую, он вообще довольно отрешенный, даже от «нашего» мира. Хотя некоторые из них он зарисовывает на нашей крыше. Его рисунками заняты уже почти все свободные поверхности. Нас эти «предсказания» никогда не касаются. Но иногда, собравшись снова вместе мы обсуждаем то или иное событие, случившееся у людей и рассматриваем определенную картинку, которую Артур нарисовал на эту тему несколько недель, а то и месяцев назад. Нам, по большему счету, не важно, станет ли людям от этого хуже или лучше, мы просто следим за происходящим. Увы, как и всем нам, Артуру тоже нелегко приходится. У него редко бывают деньги, что бы существовать в человеческом мире. И поэтому он живет в церковном приюте, хотя совершенно не верит в существование того самого «бога». Он сам почти бог, если вершит мыслью судьбы людей. А тот, кому они покланяются…в общем, это не важно, мы не раз говорили на эту тему и сошлись в одном мнении, это отдельная история. Ох, Артур, он так же делает вид, что он человек. Но не в коем случае, это не так! Мы знаем правду, только мы, только мы.

- Знаете, я тут подумал. Наша крыша… – для людей это предел, потолок, а для нас – точка отсчета. Именно здесь мы есть те, то мы есть. – Задумчиво проговорил Астер. - Или те, кого нет. – Улыбнувшись, добавил, глядя на Франца.

- И все – таки, мы смогли всех одурачить. – Франц будто бы ответил на незаданный вопрос.

Каждый задумался над сказанным, особенно Ной. Я чувствовала, что ему одновременно и больно и приятно это слышать. Сегодня он здесь в последний раз. И никто не сможет этого изменить, таков уговор.

Солнце уже село и становилось прохладно. Сегодня был необычный день. Мы говорили о многом и с такой необычайной откровенностью и участием, как бывает только в особенные моменты. Пора было расходится и прощаться: со всеми до следующей недели, с Ноем – навсегда.

- Скажи, Ида, ты хотела бы быть человеком? – спросила Рашель, забирая из моих рук пустую чашку.

- Я? Зачем? У меня есть почти все, что есть у людей, и даже больше.

- Если бы ты была человеком, то это было бы невозможным помнить столько, сколько помнишь ты! – сказал Франц.

- Я не помню, я просто знаю!

- Возможность воспроизвести абсолютно любой разговор, который когда-либо был произнесен людьми вслух…даже наш, благодаря моим перьям… - восторженно сказала Рашель.

- Да ладно тебе, не преувеличивай, ничего особенного, я просто эхо...