Солнце пекло просто немилосердно. Солнечные лучи плясали по ослепительно-голубой воде, оставляя ей монеты ярких бликов. Лазурное небо было так высоко, что, казалось, и пяти человеческих жизней не хватит, чтобы добраться до него. И, несмотря на такую дикую высоту, нестерпимо хотелось дотронуться до этих удивительной красоты небес.

Будучи в Сочи, нельзя не заглянуть на пляж. Поэтому я валялась на белом пластиковом лежаке, солнечные лучи били чечетку на моей спине, я прекрасно понимала, что если сейчас не перевернусь на спину, то завтра мне будет очень и очень больно, но переворачиваться было так лень!

- Леська! – Юлька, ходившая окунуться, шумно отфыркиваясь и брызгая во все стороны водой с волос, притормозила возле моего лежака, заслонив меня от солнца. Я полусонно вздохнула в ответ на ее вопли:

- Ну-ка быстро перевернись! Ты же сгоришь!

- Бе-бе-бе, - дурашливо пробурчала я, но все же послушно поменяла положение, подставив солнцу живот.

Иногда Юлька напоминает мне заботливую наседку, распластавшую крылья над своим выводком, то есть над нами. Подруга вечно следит, чтобы ребята и я нормально питались, в смысле - не ходили весь день голодные и не перебивались с кофе и сигарет на булки из буфета; когда кто-нибудь из парней появляется на репетиции с насморком, Юлька, даже не обращая внимания на робкие возражения больного, тут же отсылает его домой лечиться. И самое странное то, что ребята ее беспрекословно слушаются. Почему – для меня навсегда останется загадкой.

- Эй, девчонки! – Юра, только вылезший из теплой морской воды, вытирал теперь лицо полотенцем между моим и Юлькиным лежаком. Я глянула на него, щурясь от солнечного света.

- Мы идем за мороженым. Будете?

Я покосилась на Юльку. Подруге стоит огромных усилий держать себя в форме, так как она просто обожает сладкое и не в силах пройти мимо шоколадки или конфеты. Еще Юлька всегда удивляется, почему не толстею я, та, которая ест все без разбору, будь то тортики или котлеты, супы или булки. Параметры у меня, конечно, не 90-60-90, но и до метр-метр-метр мне довольно далеко, особенно в области талии. И это притом, что я в жизни ни разу не сидела на диете.

- Конечно будем! – ну вот, этого и следовало ожидать.

Но я ничего не сказала: в конце концов, на улице очень жаркое лето и можно позволить себе расслабиться, хоть раз забросить надоевшую вечную диету в море, предварительно повесив ей огромный камень на шею.

- Знаешь, о чем я подумала? – спросила меня Юлька, когда ребята ушли за мороженым.

- Ммм? – мне было лень даже говорить.

- Что будет, если вдруг Бобков увидит тебя в нашей компании?

- Я предпочитаю пока об этом не думать, - соизволила ответить я.

Мне вообще не хотелось возвращаться к этому разговору, поэтому я нагло проигнорировала все Юлькины попытки завязать беседу на эту тему. Юлька старалась минут пять, потом оставила бесполезные потуги.

К сожалению, не всегда все случается так, как нам хочется. Жизнь сама решила ответить на Юлькин вопрос.

Близился генеральный прогон, а у нас никак не клеился один кусок в «Домашнем задании»: то кто-нибудь пойдет не в ту сторону, то еще бяка какая приключится. И вот мы упорно долбили «домашку» в концертном зале. Юлька сидела в первом ряду зрительного зала за магнитофоном – сегодня мы решили особо не утруждать себя качественной музыкой – и, сморщившись, как от зубной боли, наблюдала за попытками ребят довести выступление до совершенства. В который раз все было очень и очень нехорошо. Мне нестерпимо хотелось курить, но на потолке стояли противопожарные датчики, а желания попасть под холодный душ у меня не было, поэтому приходилось терпеть.

- Слушайте, вы, изверги, - взмолился Паша, чуть не сбив Сеньку при очередном выходе из-за ширмы, - мы репетируем уже четыре часа. Давайте сделаем перерыв!

Мы с Юлькой переглянулись, подруга кивнула. Наконец-то я покурю!

- Перерыв полчаса, - объявила я, хлопая себя по карманам, суетливо ища зажигалку. Ребята одобрительно загудели и разбежались кто куда: Юра и Сеня – в буфет, Славик и Паша, прихватив сопротивляющегося Антошу, - шляться по коридорам в поисках поклонниц. Мы с Юлькой устроились в курилке, подружка составила мне компанию.

Только я закурила, как в дальнем конце коридора хлопнула дверь. Я сидела спиной к источнику звука, но, увидев, как Юлька выпучила глаза, поняла: случилось нечто из ряда вон выходящее, поэтому обернулась. Ну точно: к нам собственной персоной приближался Максим Бобков. Я напряглась: Юльку, конечно, он узнать не может, так как ни разу ее не видел, но, кто знает, что может случиться?

Подружка издевательски присвистнула и закатила глаза, за что получила от меня ощутимый пинок по ноге. Бобков подошел, вежливо поздоровался. Мне захотелось съязвить что-нибудь в тему, но умных мыслей не наблюдалось, поэтому я лишь приветственно кивнула.

Я уже открыла было рот, чтобы как-нибудь представить Юльку, но тут заговорила она:

- Добрый день. Вы – Максим Бобков, знаменитость «Детей Краснодара». После Гриши Малустяна, Алексея Реббы и, конечно, гениального конферансье Сергея Лупина, - Юлька, стерва, закончила, а у меня появилось непреодолимое желание провалиться сквозь кресло и пол, сесть на ближайший рейс до Челябинска и больше никогда не появляться в Сочи.

Бобков нахмурился, в глазах появилось недоброе свечение. Я опасливо переводила взгляд с Юльки на Максима и прокручивала в голове планы побега.

- А вы кто? – чуть высокомерно поинтересовался Бобков. Я его понимала. Будь я на его месте, удушила бы Юльку голыми руками.

Юлька улыбнулась:

- Не обижайтесь, я пошутила. Вы отлично поете, вашему голосу можно только позавидовать (я тихонько фыркнула: лично я заметила, смотря каждый КВН с участием «Детей Краснодара», что Бобков еще и просто бесподобно тусуется за ширмой и носит стулья и всякий реквизит). Меня зовут Юлия Лопухина. Я – звукооператор команды «Уральский город».

Бобков нахмурился еще сильнее, но уже глядя на меня. Я панически соображала, как объяснить то, что я сижу в курилке со звукооператором команды-соперницы «Детей Краснодара», если принять во внимание то, что я до сих пор не сообщила Максиму, кто я такая, да и не собиралась. Спасительных мыслей в голове было минус одна. Я постаралась незаметно для Бобкова бросить на Юльку взгляд, молящий о помощи. Юлька сморщила нос:

- Вы, наверное, уже знакомы с Олесей? Мы с ней познакомились только сегодня, ей поручили поприсутствовать на нашей репетиции, - это, конечно, была не лучшая Юлькина ложь, но совсем неплохо. Оставалось надеяться, что Бобков клюнет.

Судя по тому, как посветлел взгляд его серых (сегодня они были именно такими: неужели меняют цвет в зависимости от настроения?) глаз, Бобков купился на столь бездарное вранье. Слава Богу!

Я глянула на него с некоторой опаской, но, похоже, гроза миновала полностью. По крайней мере, меня. Юлька же потеряла расположение Максима, даже не успев его завоевать. Но подружка вообще такая: дня через два она спасет ему жизнь и он будет благодарен ей до гробовой доски. Так было и с Пашей, нашим кучерявым и розовощеким поэтом-гением.

Как-то раз Паша заявился на репетицию в странном состоянии. Никто понять не мог, в чем дело. Юлька, которую Паша неизвестно за что сразу невзлюбил, пыталась выяснить у него, что стряслось. Он только смотрел на нее волком, ничего не говоря. Окольными путями, через тетю Клаву, уборщицу, которую обожали все ребята без исключения хотя бы за то, что она кормила их домашними пирожками, удалось узнать, что Паша поругался со своей девушкой. Юлька, отчихвостив как следует парней за то, что они не захотели войти в положение бедняги и поговорить с ним, разузнала у той же тети Клавы, где живет Ира (Пашина девушка) и отправилась пообщаться с ней по душам.

Все закончилось просто отлично, если не считать потраченных нашей командой нервов, которая толком репетировать не могла, переживая за исход беседы. Ира и Паша помирились в тот же день. Я до сих пор не знаю, что сказала Ире Юлька, но парни, никогда не умевшие держать язык за зубами (а еще говорят, что у женщин языки без костей!), растрепали Паше, кому он обязан воссоединением с любимой. На следующий день Паша явился с огромной коробкой конфет. Юлька, осваивающая очередную новомодную диету, его чуть не прибила ею же.

- Олеся, - позвала меня Юлька.

Я пару раз растерянно моргнула, вылезая из вязкого омута воспоминаний, и воззрилась на нее. Подружка подняла бровь, напоминая, что мы не одни. Бобков не спешил убраться восвояси, поэтому пришлось волей-неволей обратить на него внимание.

Итак, Бобков грозно зыркал на спокойно улыбающуюся Юльку, я задумчиво тушила сигарету в пепельнице, думая о том, что разговор не клеится. И тут в конце коридора, там, куда убрели полчаса назад наши ребята, послышался смех. Я сразу узнала басовитый хохоток Юры и чуть визгливое похихикивание Сеньки. Сердце мое бухнуло в желудок и трусливо застучало уже оттуда: ну все, сейчас моя наспех состряпанная легенда с шумом и треском накроется тазом, большим и медным. Юлька тоже поняла, что использование Бобкова в целях выигрыша может закончиться, так и не успев начаться, поэтому глаза ее стали круглыми. В голове моей подружки, могу поспорить, с бешеной скоростью завращались шестеренки, но ее лимит лжи был на сегодня исчерпан. Ситуацию пришлось спасать мне, причем в очень быстром темпе: Бобков уже повернул свою русую голову на шум.

Моля небо о том, чтобы ребята не появлялись в поле зрения Бобкова еще минут пять, я встала с кресла. Максим и Юлька обратили на меня удивленные взоры.

- Я иду обедать. Думаю, я уже достаточно поприсутствовала на вашей репетиции. Если что-нибудь потребуется – у Юли есть номер моего мобильного, - я взяла сумочку, быстренько засунула туда пачку сигарет, старательно вознося молитвы всем известным богам.

Юлька покивала с пониманием, озорством и благодарностью в глазах, Бобков немного подвинулся. Несколько не вовремя я про себя отметила, что достаю ему до подбородка.

Я сознательно двинулась к выходу с этажа, противоположному тому, через который собирались войти мои парни. Бобкову ничего не оставалось, как пойти за мной - не оставаться же с хамкой Юлькой. Я незаметно для Максима оглянулась на Юльку. Подруга провожала нас задумчивым взглядом, но в ответ на мой взор подняла вверх оба больших пальца. Я решила, что потом отыграюсь на ней за такую наглость.

Я прибавила шаг.

- Максим, а вы случайно не знаете, где здесь можно пообедать? – ничего лучше мне в голову не пришло, но сказать что-то надо было, потому что если бы Бобков вдруг обернулся, он бы увидел, как вся команда соперников «Детей» с удивлением пялится нам в спину и чуть ли не пальцем показывает. Пришлось бы объяснять такой интерес к нашим скромным персонам.

- Вы еще не освоились? – понимающе улыбнулся Бобков. – Я знаю одно местечко, мне его показал один из членов нашей команды. Видите ли, сам живу не в Сочи, только приезжаю, когда ребятам необходимо. Но это бывает редко, я с ними даже не гастролирую.

Я усиленно кивала, суетливо соображая, как вся эта информация связана с тем, что я спросила его, знает ли он приличное кафе. Потом оставила это неблагодарное дело, так ничего и не поняв.

- Что за местечко? – ненавязчиво вернула я Бобкова в русло разговора, пока его вообще не занесло куда-нибудь в дебри.

- Кафе недалеко от концертного зала. Называется «Сытый турист», - Бобков хмыкнул, я последовала его примеру.

- Находится, кстати, на набережной, но, как ни странно, там всегда очень мало народу, - проинформировал меня Бобков.

- Ясно, - в моем мозгу созрела идея, я немного ее поосмысливала, потом озвучила. – Максим, давайте перейдем на «ты», а то мне очень непривычно. Я вообще-то быстро схожусь с людьми…

- Да запросто, считай, уже перешли, - Бобков выдал улыбку.

- Слушай, мне очень интересно. Видишь ли, до этого я смотрела КВН только по телевизору (совру – недорого возьму), а теперь вот познакомилась с одним живым КВНщиком (Бобков хмыкнул), а потом с целой командой, - я усиленно косила под дурочку, хотя и не совсем представляла себе, как это должно выглядеть.

- И что именно тебе интересно? – видимо, фраза про команду достигла цели, так как в голосе Максима появились мрачные нотки. Не зря я целых восемь месяцев ходила на курсы психологов, после того как поняла, что без специальных знаний мне своих ребят не понять.

- Все. Как туда попадают, какова жизнь КВНщика, - энтузиазм из меня так и пер.

Бобков начал распространяться на вышеуказанную тему, мучительно стараясь облечь в слова свои мысли, я задавала наводящие вопросы и слушала ответы вполуха, так как больше меня сейчас волновало, как бы не выдать себя. И потом, всю подноготную КВН я знаю как свои пять пальцев.

К моей радости, мое бессовестное лицемерие продолжалось недолго: «Сытый турист» и правда находился очень близко к концертному залу – только дорогу перейти.

Бобков поднялся на невысокое крылечко – летнее кафе располагалось под навесом на небольшом возвышении за кованой оградкой, - услужливо распахнул узорчатую черную калитку. Я мило улыбнулась и просочилась внутрь.

Человек за барной стойкой, невысокий, довольно полный мужчина средних лет, приветливо кивнул Бобкову, Максим ответил тем же. Интересно, Бобков со всем городом лично знаком? Если так, то мне придется туго, разоблачи меня вдруг Максим.

Мы уселись за столик у самой ограды, Максим перестал изображать из себя истинного джентльмена и стул мне подвигать не стал, спасибо ему за это, а то я уже начала было чувствовать себя попавшей в глубокое средневековье.

Я оглядывалась вокруг, пока Бобков заказывал кофе подошедшей девушке-официантке. Две блондинки через столик от нас косили на Максима с некоторой кровожадностью, но подойти не решались. Видимо, их останавливало мое присутствие.

Перед моим носом материализовалась чашка дымящегося кофе. Я вопросительно глянула на Бобкова, он пожал широкими плечами. Я потребовала меню, так как одного кофе, столь любезно заказанного Максимом, моему желудку сейчас было явно недостаточно.

Пока я бегло просматривала светло-коричневые листочки меню, в нашей компании прибыло. Когда справа от меня на стул плюхнулся невысокий темноволосый молодой человек, я от неожиданности чуть не пролила на себя кофе, который только собиралась отпить.

Аккуратно поставила чашку на стол и совсем не вежливо уставилась на вновь пришедшего. Не знаю, где были мои мозги, но узнала я мужчину только через минуту: передо мной (то есть, справа от меня) сидел тот самый конферансье Сергей Лупин, которого Юлька не так давно внесла в свой список гениальных людей КВН (в который, кстати, не был занесен Бобков).

В жизни Лупин был несколько симпатичнее, чем под пристальным оком телекамер: живые карие глаза, нос с горбинкой, нелепая челка на лбу. Лупин мило улыбнулся, потом бросил многозначительный взгляд на Бобкова – мол, знакомить будешь?

Бобков обжегся кофе, помахал рукой, страшно скривил лицо и, наконец, выдавил из себя:

- Олеся Юрская.., - потом, справившись с дыханием, сбившимся от разнообразия проделанных движений (в особенности от горячего кофе), добавил, указав на меня подбородком:

- Олеся Юрская. Работает в Колизее.

Я вопросительно уставилась на Бобкова: что еще за Колизей такой?

Лупин, которому и адресовалось это странное, совершенно не связанное с темой беседы (лично для меня) слово, задорно улыбнулся и пояснил вместо Бобкова:

- Колизей – это концертный зал «Фестивальный». Его так прозвал Гриша Малустян, наш друг и капитан нашей команды. Ну а потом название прижилось. Теперь его в Сочи иначе как Колизей не называют.

- Ясно, - протянула я, размышляя о том, продолжать притворяться дурой или не стоит. Так и не определившись, решила посмотреть, что будет дальше.

- А кем вы работаете, Олеся? – прищурился Сергей, отпивая кофе из темно-зеленой чашки - однако шустрые здесь официантки: не успел Лупин появиться, кофе уже тут как тут. За его вопрос мне захотелось долбануть Сергея по темной голове своей чашкой: я, конечно, придумала, почему сижу в кабинете для приезжих редакторов, но из моей головы напрочь вылетело обмозговать то, кем собственно я работаю. Пришлось сочинять на ходу.

- Да так, - скромно начала я, - младшим помощником среднего помощника старшего помощника большого начальника.

У ребят округлились глаза, я улыбнулась.

- Понятно, - теперь пришла очередь Бобкова показать, какой он сообразительный.

Ничего им не было понятно: серо-желто-зеленые и карие глаза продолжали смотреть на меня недоуменно и с легкой паникой. Ну и ладно, пусть смотрят лучше с паникой и ничего не понимая, чем проницательно: кто знает, может, у них в команде есть ясновидящие и меня раскусят? Я отмахнулась от этой мысли, чему способствовало то, что принесли мой заказ. Голодный желудок требовательно заурчал, я схватилась за вилку и начала уничтожать салат. Лупин смотрел на меня секунды две, а потом попросил у проходящей мимо официантки меню. Я усмехнулась в капустные листья.