Ночь. Неяркие звезды все равно не видно из занавешенного окна. В комнате не горит свет. В комнате темно. Совсем близко, кажется, прямо под ухом кто-то шепчет: «За что… как же я хочу умереть…» Эту странную фразу повторяет вот уже два с небольшим часа человек, лежащий на полу. Когда глаза привыкают к темноте, мы можем видеть слабые очертания его, скрываемые мраком комнаты. Молодой парень, несколько длинные светло-русые волосы, белая растрепанная рубашка… парень лежит в странной позе, сжавшись в комок, как будто на него что-то давит. Он откидывает голову и произносит свою фразу, иногда вздрагивая, сильно, но редко.

И хотя мы не знаем где это, кто этот парень и почему все именно так, мы вдруг осознаем, что пройдет еще немного времени, и он уснет. Уснет, чтобы не проснуться.

Мы стоим и мрачно и как-то печально смотрим на едва видимый силуэт. Он по прежнему лежит на полу, теперь уже не откидывая голову, а прижав ее к коленям и теперь что-то неразборчиво бормочет сквозь мутнеющее сознание.

Она была красива. Молодая девушка, хотя возраст при всем усердии определить было невозможно, кожаный плащ, не скрывающий ее прекрасной фигуры, немного волочится по земле. Голова опущена, и черные, немного кудрявые волосы красиво спадают, закрывая лицо. Она поднимает голову и он видит прекрасные голубые глаза. Белая кожа просто неповторима, она идеальна, хотя жизнь осталась лишь в голубых глазах, наполненных светом, манящих, обещающих вечное блаженство… Она медленно подошла к парню. Он смотрел на нее по-детски наивно, не делая даже шага. А она все подходила, нет, она плыла к нему, а он видел только ее. Только она – и больше ничего нет. Только она…

Ее нежные влажные губы коснулись его губ. Он обхватил одной рукой ее голову, другой взял за талию… Больше ничего не существовало. Не было боли, не было всего того, что он называл жизнью – семья, работа, друзья, какие-то мало знакомые и совсем незнакомые люди… Теперь для него всего этого нет. Ему это совсем не нужно.

Они стояли и целовались. Наконец, он прервал поцелуй, чтобы снова посмотреть в ее голубые глаза. Такая бесконечность открылась ему, что он не мог оторваться. Целый мир, нет – десятки миров, сотни. И она в его объятиях.

Он знал, что он умер, но ему уже не хотелось жить. Она была с ним…