…Осенью в парке много листьев. Осенью в парке много света. Осенью в парке хорошо. Хорошо, когда шуршат под ногами всякие разноцветности. Хорошо, когда любовь – осенью. Странно, но когда идешь по листьям, не думаешь, что они мертвы, что солнце засыпает раньше и невесть откуда в прозрачный и яркий день врывается чье-то холодное дыхание… Может, это просто ветер…

Ветер играл ее золотистыми локонами, игравшими в свою очередь отражениями позднего светла. Она смотрела под ноги, иногда на него, но не долго. Долго не могла. А он мог, мог смотреть на нее часами, потому что боялся упустить какую-нибудь маленькую черточку ее лица, едва уловимое изменение его выражения. Но не мог говорить. Только шуршал листьями и улыбался… Она иногда набиралась смелости и долго-долго старалась утонуть в его глазах (в такие моменты они останавливались, держась обеими руками друг за друга), но вскоре сдавалась и зажмуривалась. А он еще некоторое время продолжал смотреть на то, как дрожат от счастья ее длинные, умело накрашенные ресницы. Проходили мгновения, они молчали, и только ее рука жила в его черных, слегка вьющихся волосах: наматывала их на тонкие изящные пальчики, зачесывала назад… А ветер упрямо возвращал их на место… Она открывала голубые глаза – на нее по-прежнему сквозь свои глубокие и всегда улыбающиеся карие смотрел он. Тогда она закрывала глаза и чувствовала что-то. И он чувствовал…

- Знаешь, - сказала она, когда листва под ногами закончилась, сменившись грустным асфальтом, - я умру, если ты когда-нибудь от меня уйдешь…

- Я тоже умру…когда-нибудь, если не будет тебя…

…Листья падали. ЖКХ над этим работало. Солнце все больше опаздывало…

- Послушай, - сказал вдруг он и посмотрел сквозь заплаканное окно на улицу. Листьев не было. Их кремировали дворники. - Я… Мне кажется, нам…Мы… Нас больше нет, или, во всяком случае, не должно быть…

Она закрыла глаза. Знакомый жест. По ненакрашенным, и будто бы не таким уж длинным ресницам побежали слезы.

- Иди…

- Пойду…

…Ветер крепчал, свежел…потом отсырел. День промок, потом начал замерзать…

«Черт подери, да что же со мною? Я схожу с ума. Что ты делаешь со мной? Я не могу, я не могу. Я засыпаю и вижу тебя, я не могу думать о чем-то другом. Где ты, с кем ты - мне все равно. Отпусти, исчезни… Не могу. Я не могу….» - кричала телефонная трубка, а потом рыдала. Ее глаза выцвели в тон зимнему небу… Шел то вязкий дождь, то жидкий снег… Ноябрь уходил, и она понимала: зимой всегда что-нибудь умирает…

Она была его проклятьем, желала она того или нет. Он перестал спать, есть, ходить. Главным занятием его было думать, лежать глазами в потолок и думать… «Убить, убить, убить, убить …Нет, это не любовь… А что такое любовь? Любовь это листья, это ветер, это ее волосы, ее запах… Неужели, чем сильнее, тем мучительнее оно умирает… Она умирает…» Он оделся и вышел.

Тяжелый вечер опускался на город. Сумерки густели, тени уползали из парка грозно и предательски. Сумерки со своим сумасшествием отступали, оставляя за ночью обязанность расхлебывать свои грехи. Он стоял по-раскольниковски, с топором, свисавшим как продолжение руки… Она лежала у его ног, привычно, с усилием закрыв глаза… На ее прекрасном лице, теле, разметавшихся золотом по грязной талой воде волосах не было не пятнышка крови… Он опоздал, она успела… Долго смотреть он не мог. Теперь он был свободен и мог идти своей дорогой, но неожиданно заметил ее отсутствие. Что-то резко ударило сзади, и он оказался на коленях. Закрыл глаза. Поплыли яркие, болезненно яркие картинки… Солнце, ее волосы, ее рука в его волосах… Изнутри, вывернув его наизнанку вырвался, крик. Деревья притихли, слушая как эхом между домами он разбегается, пытаясь скрыться от ужаса, поселившегося сейчас в его бывшем хозяине…

А хозяин, которого предали невыносимой дрожью и колени, лежал на земле рядом с ней и черными вьющимися локонами - в грязной талой воде…

PS «… сегодня ночью в парке…был обнаружен труп девушки. Предположительно она умерла от разрыва сердца. Ей было всего 18… Этой же ночью в реке С… обнаружен труп молодого человека, судя по всему покончившего жизнь самоубийством. Связь между этими смертями устанавливается следствием…»

PPS «… - представляешь, иду я с утра по мосту, глядь в речку, а там торчит из воды что-то. Думаю, дай гляну, интересно ведь. Подхожу к парапету, смотрю – ноги торчат. Во дает парень, а!.. Ныряльщик херов, видать в дно головой вошел, а ноги на холоде оставил!

- ха-ха-ха…»