Что было с Клетой, пока ей не позвонили

Под утро стало прохладно. Клета представила себе, что будет еще, а потом и еще, прохладней в этой ее не ее комнате, и, наконец, пора будет заклеить окна. Я не умею заклеивать окна, у меня нет клея, у меня нет бумаги и ваты и всего такого прочего. И вообще, я не для того сюда приехала, чтоб тратить время зря.

В этот раз, судя по многому, Клета настроена была серьезно. И даже месяц не ела сладкого. Что-то внутри подсказывало ей про то, как впереди ожидается что-то очень сильное и заслуженное. Что-то не дармошнее. Кристальное. Она научилась говорить чрезвычайно выразительно. Люббовь, зжизнь, смерттъ. Спровоцировано ходить и совершенно не щуриться. Все это она дорабатывала и доидеаливала, дожидаясь времени, когда все это ой как сгодится и принесет пронзительный толк.

За стеной, весьма тонкой, дедушка, доживающий свои последние, издавал какие-то механические шумы и непонятные Клете, отчего же именно, каковые временами становились еле прослушиваемые и приглушались англоязычным радио. Дедушка был обстоятельным жаворонком, посему ей никак не удавалось выспаться. Если я буду мало спать, все пойдет насмарку, для девушки это важнее важного. Посему Клета мучила себя каждый вечер ранней укладкой спать. Она отворачивалась к стене, так как если она этого не делала, ей в лицо пристально светил дворовой фонарь. Из-за того, что ей никто не желал спокойной ночи, Клета завела нетолстую тетрадку, в которой каждый раз перед сном писала это пресловутое «Спокойной ночи» и в конце приписывала тех, кому бы она хотела это сказать. Потом она закрывала глаза и еще около часа ждала, когда по водосточной трубе к ней с крыши спустится сон.

Клета не любила выходить из комнаты зря. Только по жизненно требующим вещам. Терпеть не могу туристов. Через балкон она познакомилась с дворничихой. Она разговаривала страшно женственным голосом. Посему Клета немножко усвоила у нее эту ее манеру. После уборки дворничиха снимала халат, перчатки, платок, доставала гребень, расчесывала длинные золотые волосы, которые разносились по всей спине и плечам, богемно садилась на заброшенную, перевернутую каменную урну. Потом Клета кидала ей с третьего этажа спички, и она закуривала длинную сигаретку, приблестывая на солнце. Клета опробовала на ней свои новые навыки:

- Понимаешшш, я это всеч увствую, как твою сигарету, я жду, жду, и я дождусь. И мне позвонят.

Девушка едва заметно кивала и прижмуривала огромный синий глаз.

- Так оно и будет. Так оно и будет, – поднимая тонкие по природе брови.

Клете успели позвонить в самый последний предполагаемый ею для этого день. Потому еще с утра она была к этому готова и сосредоточена в узких штанах. Так что ей только пришлось схватить декоративный чемодан на колесах и сдать ключи. Все пока.

Как Клета познакомилась с Гушей

С Гушей, первой своей подругой, Клета познакомилась очень просто. Гушу ветром несло по проспекту, а она громко хохотала и временами подлетала выше даже биг-бордов, одной рукой она все время придерживала шелковую модную юбку, а второй по возможности махала тем, кто был рад ее заметить. Но, увидев Клету, она чуть было не врезалась в столб и стала на ноги. Клета сразу же поняла, что это будет выгодное познакомство, и даже, может быть, довольно высокопоставленное на ее кристоглядное будущее, а виду не подала и прошла мимо разулыбчивой Гуши. Та же поспешила за ней, и когда Клета была догнана, Гуша пригласила ее на вечернее празднование по поводу ее именин и тут же улетела на серебристом Rollsе, ехавшим все время погони погодя сзади.

Клета собиралась не так чтоб крайне в особенности. Здесь главное не переборщить. Звезды никогда не стараются переукраситься. Потому она качественно расчесалась, запахла снежной черникой, забралась на вот такой каблук, подвязалась пленительным черным шарфом, и, опаздывая прилично, с ветерком доставилась по указанному месту.

Двери раскрыл мужественный швейцар в ярких жджинсах и пористой майке. Гуша сразу же подбежала к зашедшей. С ней рядом поджимались двое борцовых с виду мужчин, не сильно различных и игристых. Гуша раздувалась от какого-то непонятного для Клеты чувства, то ли счастья, то ли жуткого довольства – это пока непонятного. Так Клета поняла, что Гуша – это Гуша, и все вокруг очень к ней неравнодушны и чутки. Так все вокруг узнали толком, кто такая Клета и тоже отнеслись к ней достаточно. Кроме двух слишком загоревших чудачек, которые, в принципе, не танцевали, а сидели на диване. Хотя легко могли поместиться в рядошном кресле, а не занимать столь удачное место для некоторых пар, которые ютились на подоконниках и в коридорчиках, ведущих в туалеты и выходы.

Клета с лихвой продемонстрировала все свои новшества и держалась молодцом, аж пока не забылась держаться молодцом и обратилась в самую непосредственную Клету из всех Клет, которыми ей приходилось быть. А под конец, к утру, Гуша за руку вывела ее на болкончик. Это был непростой болкончик. Клета никогда раньше такого не видела. Полукруглый. Обросший неизвестно откуда дивными карликовыми зелеными розами, припахнущими и присыпанными блестящей пылью. Перила балкона были бронзовыми, и пол золотился неизвестным материалом. Посредине стояли два длинноногих бархатных кресла. Они странные. Я подумала, вообще, что это троны, а не кресла.

- Садись в него. Теперь я покажу тебе весь город.

Но Клета не могла сесть. Так как на кресле лежала толстая, вся каменистая корона.

- Ну же. Садись. - Гуша взяла корону и надела Клете на голову.

- А тебе? - Гуша рассмеялась.

- Ну, конечно же. Я тоже надену.

Клета и Гуша сидели в красных бархатных креслах с высокой расшитой бисером спинкой и смотрели на великий город. Корона была очень тяжелой. Ну, это только с непривычки. Он был такой исполинский. Самый огромный из городов. Горизонт становился розоватым, и первые лучи прорывались наверх. Девушки были так высоко, что расслышать, что творится там внизу, было невыносимо. Только возвышенная тишина и единственный запах роз.

Так Клета поняла, что этот город принадлежит только тем, кто бывает на этом балконе, и не могла поверить в то, что она тоже примеряет эту корону.

Проект Гуши

Одним вечером Клета решила пойти пешком. В сумерках тяжело заметить звезду. В сумерках все кажутся превыше. Клете казалось, что на биг-бордах, идущих ей навстречу, она слишком грустна и торжественна. Я не понимаю, зачем вывешивать подряд двадцать одинаковых плакатов?

Гуша ждала ее в десять.

Когда мне было десять, я мечтала стать певицей. Как хорошо, что Гуша не певица.

Навстречу Клете шли два тинэйджера, они обнимали друг другу талии и чевгали потертыми кедами. В сумерках легко врезаться даже в девушку с биг-борда. Парочка остановилась и уставилась на гигантскую Клету.

- Разве ты ни в кого не влюблен?

- Нет.

Тинэйджеры посмотрели друг на друга, пожали плечами и пошли далее. Клета повернулась к ним и долго смотрела аж до тех пор, пока они не слилипутились бесповоротно и не стали отличаться от других мальков далеко впереди. Просто это улица так романтична для них. Возможно, они месяц назад на ней познакомились. А, возможно, первый раз тут поцеловались. Потому решили для себя, что на ней только и нужно, что находиться с влюбленными рядом.

- Хочешь, влюбись в меня, я проведу туда, куда ты идешь?- Предложил Клете догоняющий ее один из тех, кого она часто видела в гостях у Гуши.

- Нет.

Тот прошел дальше и несколько раз еще оглядывался.

Я пока что еще в своем уме. Я и так за свою жизнь навлюбляла много историй. И все они жалкие. Теперь уж если я передумаю и решу влюбиться, это будет какое-то солнце разве что. Не меньше.

Гуша сидела спиной к дверям кафе «Phalanga», поджавши ноги, и рисовала в блокноте. На ее плечах висел черный плащ, и она опять таки перекрасила затянутый хвостик в черный. Кроме нее в фаланге посетителей не было. Тяжело представить Гушу ранним вечером в окружении всякого кофейного люда.

Чрез полчаса начался дождь. Раньше я б удивилась, что никто не заходит, ведь дождь же. Но это рассуждение было слегка оскорясь. Буквально сразу же после этого в кофейню зашли те двое подростков. Но вскоре подошел официант и они вышли, натянувши на голову куртки.

Гуша мало что говорила Клете, что-то все время черкая в блокноте. И Клета поняла, что, видимо, у нее подруги есть какой-то всеоглядный проект, который каким-то невиданным числом сумел стать занятен.

Время влачилось очень как-то невозможно. Она рассмотрела все окно, все капли, которые медленно сползали по нему, все свои ногти и даже успела подумать о работе. И в конце концов она спросила, чем таким интересным занята Гуша.

- Это что-то вроде проекта новых ощущений, которых еще никто ни разу не ощущал.

- Чувственности?

- Да... меня попросили.

- Кто попросил?

- О-о-о! Это не просто «кто»! Это, знаешь ли, Гоа.

- Что?