Кег Шарки проследил за размещением войск, на скорую руку позавтракал и вспомнил обо мне. По его приказу меня перетащили к бамперу грузовика, сбили на колени и привязали руки к буксировочным клыкам. За попытку сопротивления получил быстро и жёстко, без слов. Командир ашек сел рядом на походную табуретку, допивая горячий чай из жестяной кружки. Держал её натянутым на пальцы рукавом, чтобы не обжечься. Посматривал на меня одним глазом, дуя в кружку. Это молчание затягивалось и я стал беспокоиться. Старая боль бродила по телу, изматывая. Очень хотелось пить. Скверно. Смогу ли я промолчать под пыткой? Я не знал о себе этого.

- Зур! – позвал Шарки. – Накали железо и давай его сюда.

И взглянул мне в глаза, усмехнувшись. Я почувствовал себя нехорошо. Шарки встал надо мной и сказал:

- Итак, всё тот же вопрос.

- Нет. В любом случае.

- Уверен? Ну а что же ты даже не пытаешься меня уверить в том, что ваш командор ушёл с основными войсками? Или он умудрился «погибнуть» и ты сейчас в душе смеёшься надо мной? Но не может быть, чтобы не остался хоть один офицер, сержант... . Говори.

Я ухмыльнулся, подумав, что выдать себя самого, ради интереса узнать - зачем ашке это сдалось, было бы весело. Но лучше не рисковать.

- Ах, вас этим не прошибёшь? – по-своему понял мою реакцию Шарки. – Вы же у нас кавалер ордена Отчаянной смелости! – ловкие пальцы выпотрошили мои карманы. – В ночном налёте значит участвовал... .

Холодно взглянув, командир ашек несколько раз ударил меня под дых носком армейского ботинка. Когда я снова задышал, после невразумительного бульканья, желудок спазматически сжался. Но он был пуст со вчерашнего вечера и я лишь сплюнул комок желчи. Не удачно. В Шарки не попал. Тот только хмыкнул скептически.

- Сейчас заговорит, - заверил подошедший ашка с дымящимся металлическим прутом в руках. Шарки вздохнул и сказал мне:

- Ты кажется, упоминал о классике? Я люблю классические методы.

Он присел, расстегнул на мне куртку. Похлопал меня по груди и разрешил:

- Давай, Зур.

Тот приложил наискосок горячий металл. Футболка протлела и я взвыл, пытаясь отстраниться, вырваться. Прут снова коснулся кожи, и снова. Запах палёного. На меня плеснули холодной водой, немного вернув к реальности. Шарки поинтересовался:

- И как?

Я только шипел сквозь зубы, в висках стучало. Вернулся Зур и всё продолжилось. Я не помню. Или не хочу помнить. Сознание провалилось. Очнулся от того, что боль начала благословенно растворяться, уходить, уплывать в даль. Я понял, что весь мокрый, в холодном поту и дрожу от перенапряжения. На затылок полилась вода и я задрал голову, поймав два глотка. Услышал:

- Ожил. Что делать?

- Позови офицера Гойна. Пусть забирает. И приведи другого бэшку.

И мои мучители спокойно удалились. Так, понятно. Меня заклеили биопластом. Потому не больно. И не будет больно. Регенерация тканей за четыре часа. Спасибо и на этом. Рук я не чувствовал. С ногами тоже был непорядок. Сил не было, мысли залипли кашей. Что дальше? Кажется Юлан собирался меня обламывать. О, лёгок на помине. Танцующей походочкой, словно и не было ночного боя.

- Сэр офицер, вы уверены, что я такой вам нужен? – сипло приветствовал я друга.

- Ты мне нужен в любом агрегатном состоянии. Даже полужидком, - Юлан был в своём стиле. – Как теперь тебя звать?

- Ник Кайрен, сэр. Юл, ты рискуешь.

- Кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Я о себе беспокоюсь: мне будет проще, если я буду знать где ты находишься, - он как всегда быстро привёл меня в чувство. Разрезав верёвки, помог мне лечь. – Ты как вообще?

- Никак. Пить хочу, есть хочу, - скрипя зубами от тянущей боли в оживающих конечностях, пожаловался я.

- Значит, живой. Но выглядишь ужасно. Не стонать, поручик. Нет времени разлёживаться. Сейчас следующего бэшку приведут. Кег не успокоится, пока не узнает всё. Хочешь сказать, что он не прав?

- Юл... – я укоризненно глянул на него.

Друг поставил меня на ноги, видя мою беспомощность – руки отказывались слушаться. Напоил, держа кружку.

- Всё, уходим. Стоп. Прокол, - Юлан поднял с земли обрывок верёвки. Я только вздохнул тяжело, пока он закладывал мне руки за спину и связывал запястья. Взял меня за локоть и повёл в лагерь А.

При нашем приближении, компании возле костров замолкали или приходилось выслушивать кучу двусмысленных шуточек. Юлан, впрочем, успешно отбивался, осаживая наглецов. Меня шатало на нетвёрдых ногах, тело мучительно отходило от онемения.

- Оставлю тебя с моей командой, - улучив момент, прошептал друг. - А сейчас не сопротивляйся, пожалуйста, просто подыграй мне.

- «Обламывать» собрался? Чтобы видели? – у меня противно заныло внутри. – Садист.

- Расслабься. На тебе всё как на собаке заживает.

- Пристрели меня лучше.

- Это я всегда успею.

Мы остановились возле трёх палаток на краю лагеря. Ближайший грузовик был вкопан в землю, за ним сразу начинался склон холма. Ветер, поднявшийся с утра, хлопал брезентом, нагонял тучи и не я один чувствовал, что дело движется к дождю.

К Юлану подбежал сержант с докладом:

- Ваша палатка поставлена, сэр. Обед готовится.

- Хорошо. Вольно, Драйк. Я взял этот отработанный материал и хочу вправить ему мозги, - Гойн ткнул меня в затылок. – Ты поможешь, сержант.

Я закрыл глаза: это происходит не со мной, меня здесь нет... . Грохнул задний борт грузовика и меня затащили в кузов. Бросили на пол ничком, содрали куртку, Драйк перевязал мне руки, притянув запястья к ножке скамейки. Я упёрся лбом в доску настила, уже догадываясь, что сейчас будет. У всех офицеров были стэки... . Свистнул распарываемый воздух и спину мне ожгло болью. Я дёрнулся, зашипев. После десятого удара Юлан нагнулся ко мне и сказал холодно:

- Это было вроде урока, бэшка. Я – не наш мягкосердечный командир Шарки. Я спокойно могу снять всю кожу с твоего дублёного тыла, если ты сам не попросишь меня остановиться, и не дашь своё слово подчиняться.

- Перенапряжёшься, - ответил я, подрагивая. Полный бред... .

- Сэр, - услышал я голос сержанта. – Если я вам больше не нужен – разрешите идти.

- Да, Драйк. Я справлюсь, - сказал ему Юлан и тот выпрыгнул из кузова.

- Самый чувствительный среди сержантов, - пояснил мне друг. – Как всегда, долго не протянул. Ну, держись теперь.

И Юлан принялся жестоко пороть скамейку. Я подвывал в такт. Запыхавшись, он остановился:

- Может, хватит?

- Ладно. Сдаюсь. Юлан, зачем Шарки ищет командора и офицеров?

- Вот у него бы и спросил, - Гойн стеганул скамейку ещё раз. – Был разговор о торговле, переговорах. Мы остались без базы, как ты помнишь. Нам подходит простой открытый бой, а гоняться за вами по лесу – самоубийство.

Он наклонился, разрезал верёвку. Я поднялся со стоном. Юлан дотронулся до моей спины:

- Больно?

- Да, сэр.

- Конспирация, батенька, и ещё раз конспирация. Извини меня.

- За что?

- За это, - внезапный удар стэком по лицу и горящая ссадина на скуле.

- И? – спросил я, фыркнув. – Ты же знаешь, я - не злопамятный, у меня просто память хорошая.

Друг посмотрел мне в глаза. Потом усмехнулся:

- А ты ведь – сержант, Кайрен. Если не старше... Ладно, я отлучусь, узнаю новости и о твоих. Веди себя тихо, - и он спрыгнул с борта.

- Есть, сэр, - буркнул я и осторожно сполз, очень хорошо чувствуя свою спину. Бедный я, многострадальный. Чужие - бьют, свои – бьют. Не удивлюсь, если меня ещё и Канти пару раз приложит, не разбираясь, за моё сотрудничество с врагом. Тучи в небе становились всё плотнее. И на душе у меня делалось всё мрачнее.

- Дайте поесть сержанту, - приказал Юлан своим. – И не обижать его, изверги. Вернусь из штаба и мне нужны будут хлеб и зрелища. Всем понятно? – обернулся ко мне. – Оставаться здесь.

Я сел возле грузовика с равнодушным видом. Он кинул в меня моей курткой.

- Хорошо, - кивнул Гойн. – Что надо сказать?

- Есть, сэр.

Он снова кивнул и, махнув своим, пошёл в центр лагеря. Я посмотрел вслед его удаляющейся фигуре. Как всегда, тонок и элегантен, чёрт смешливый. Познакомились мы с ним далеко от наших родных мест, да и обстоятельства были... Это отдельная история, кстати, довольно жуткая. Я был тогда перепуган, как двухлетняя девочка... . Так что, корни нашей дружбы настолько глубоки, что тот простой факт, что мы – по разные стороны баррикад, на нас не влияет.

Из задумчивости меня вывел ашка, сунувший мне миску с кашей. Очень кстати. С голодухи мне показалось, что это самая вкусная каша в моей жизни. Добавку просить я посчитал наглостью. Главное – быть боеспособным, когда это потребуется. Демонстративно звякнул миской, отставляя её в сторону. Спину жгло, саднили запястья и вывихнутые пальцы. Мелочи. А вот отделение ашек, не находящих себе места от любопытства, это настоящая проблема. Я принялся развязывать ремень со своих колен, игнорируя шёпот и комментарии. Мокрая куртка на плечах не грела, но хоть прикрывала исполосованную спину от взглядов. Откинув ремень от себя подальше, я устроился поудобнее у колеса и задремал. Пусть их. Да, это меня так долго не могли взять прошлой ночью; да, это пытал меня Шарки; да, Юлан типа меня «сломал» и теперь я его раб. Нет! Нет. Не...

Я проснулся от толчка в спину и засипел от боли. Надо мной стоял Драйк и ещё один нехилый ашка. Было совсем сумеречно и прохладно.

- Дождь начинается, сержант. Двигай в палатку.

Мне не улыбалось сидеть среди ашек:

- Спасибо. Я и здесь пережду.

- Встать, - приказал громила, доставая ремень. – Руки.

Я поднялся с вздохом, протянул вперёд руки с опухшими, в синяках запястьями. Глядя пристально на Драйка, вытерпел, опустил голову и услышал:

- Да чёрт с ним, Макуайт. Не убежит. Он слово дал.

Тот только пожал плечами и они ушли. Я забрался под грузовик, спрятавшись от тяжёлых капель дождя. Лёг на бок, подложив ладони под щёку. Защипало ссадину на лице. Рядом зашуршало и под грузовик заполз Драйк. Поставил передо мной пачку печенья, сок. Расстелил термоодеяло и устроился, блаженно вытянувшись. Дождь усилился, шелестя травой, стуча по брезенту.

- Не пойми меня не правильно, - помолчав, Драйк начал очень серьёзным тоном. – Но я не хочу упускать редкую возможность спокойно поговорить с бэшкой. Без рукоприкладства.

- Пока у меня руки связаны – конечно, - съязвил я, не удержавшись.

- В особенности, - поддержал тон ашка. – Тебе никогда не было интересно – с чего это всё началось?

- Философ, - я вздохнул. – Нет, меня всегда занимал вопрос – когда всё это кончится.

- И я о чём! Мне сначала показалось, что теперешняя война – реально изменит ситуацию, вскроет всё накипевшее, чтобы перегорело и исчезло наконец!

- Я б в психологи пошёл – пусть меня научат, - я продекламировал угрюмо и приподнялся, занявшись печеньем. – На словах мы все герои.

- Верно. Странно, но мы упорно поддерживаем вражду и хаос, вместо того, чтобы просто договориться, - невесело заметил Драйк.

- А ты пробовал?

- Пробовал.

- Я – тоже. И как результат?

- Сломанные рука и ребро.

- А у меня – шрам на голове и неделю писал кровью. Нет у нас желания решать проблемы мирным путём. Значит – не в этом дело.

- Похоже, - задумался ашка. – Надо будет рассмотреть все варианты.

- Займись на досуге. Меня это не интересует.

- Веришь только в слова, подкреплённые практикой? – Драйк улыбнулся.

- Стараюсь.

- А наш Юлан тебя убедил? – сержанту было весело. Я промолчал, не собираясь это обсуждать. Покусывая сорванную травину, Драйк смотрел на меня, изучая.

- Точно. Я бы даже сказал, что ты – офицер. Или командор?

- Не смеши народ, - ответил я как можно равнодушнее. – Пока ты здесь, я схожу, отолью.

- Пытаешься переменить тему? Что, я угадал?

- Отстань, репей.

Я перекатился под машиной, встал под дождём. Добавил сырости к всеобщему потопу. Уже застёгивая ремень, услышал голос Юлана:

- Где мой бэшка?

- Сейчас вернётся, сэр.

- Всё в порядке, Драйк?

- В полном, сэр. Кроме погоды.

- Верно. Сержант! Ты нас утопить решил? Ко мне!

Это было чересчур, но огрызаться было не время.

- Есть, сэр.

- Драйк, согрейте мне чаю. Я сейчас вернусь, - толкнул меня в плечо. – Пошли.

Юлан был в плащ-палатке с капюшоном, мокрый и мрачный. Тонкие черты его ещё более заострились, одна бровь непрестанно хмурилась.

- Иди возле машин, - шепнул мне друг и зашагал почти рядом. – Отведу тебя к твоим. Командир приказал. Он уверен, что ты молчал, потому что ты сам из командного состава. Самого себя не выдал. И другие двое молчали.

- Смешно, - оценил я юмор ситуации. – Упорный малый, однако.

- Не вопрос. Действуем по ситуации. Держи биопласт, - он засунул мне в карман коробочку.

- Сэр офицер! – отдал честь ему солдат охраны, выскочив из палатки.

- Забирайте, - вяло бросил ему Юлан и ушёл.

Ашка подтолкнул меня к борту крытой машины и я забрался вовнутрь, вновь почувствовав все ссадины на спине.

- О, пропавший Кайрен, лёгок на помине! – озвучили моё появление из полутьмы кузова. По голосу я узнал Самуэля Брожа – нашего шута горохового.

- Сержант, где тебя черти носили? – это Канти. – Жив, здоров?

- Жив, но не совсем здоров, - привыкая к полумраку, я уже стал различать лица товарищей. Что я им скажу?

- Это ты Шарки до белого каления довёл? – усмехнулся офицер Зен.

- Не помню. Я отключился надолго. Наших всё ещё тягают на допрос?

Решительно кашлянув, командор явно продолжил прерванный моим появлением спор:

- Ну, и будете ждать, пока Шарки всех вас не переберёт? Оно того не стоит, ребята. Посмотрите на раны Кайрена! Дайте мне назвать себя! Ашки этим успокоятся, я смогу их уговорить. Заодно, наконец узнаю что вообще они задумали.

Молчать, иль не молчать, вот в чём вопрос. Ладно.

- Я слышал, что ашки хотят вынудить наших на открытый бой, шантажируя командором.

- Потеряв всё, они хотят хоть что-то, - Канти понимающе закивал. – Шарки, здорово обделавшись, боится теперь собственной тени. Он знает, что проиграл. Неужели мы станем предоставлять ему возможность реванша?

Практически бесчувственными пальцами я трудился над узлами верёвки, связывавшей офицера Зэна. Пока командиры заняты разработкой стратегии, мы займёмся делами насущными.

- Том, - командора трудно сбить с его позиции. – Мы сидим здесь. Связанные, избитые, голодные. Нас подвергают пыткам. Тогда как я могу добиться изменения положения. Дальше будем исходить из развития событий. Но, ребята, чтобы события происходили, надо что-то делать! И желательно, чтобы инициатива была нашей. Только тогда есть возможность переиграть противника.

Зен с вздохом облегчения и боли растирал освобождённые руки. Я всегда восхищался Саймоном. Тактичный, элегантный, однако, жестокий боец. Мне никогда не хватало шика, не дано, простоте. И я завидовал врождённому чувству грации и вкусу Зэна. Я шепнул ему:

- У меня в кармане биопласт, посмотри, если кому-то совсем плохо... .

- Откуда такое богатство? Нас же начисто обобрали.

- Да так, повезло.

- Я смотрю, ты вообще везучий на приключения, - улыбнулся Саймон, разминая пальцы. – Давай развяжу.

- М. Не надо. Боюсь, скоро за мной снова придут. Шарки считает, что я ничего не сказал под пыткой, потому что я не хотел выдать самого себя.

- О-очень оригинальный подход к проблеме, - фыркнул у меня за плечом Ларри Лэм. – Командор, вы слышали?

- Нда. Ашки уже хватаются за соломинку.

- А мне интересно, откуда наша соломинка узнала об этом? – недоверчивость Канти меня не удивила.

- Кстати, вот идея, - взвился Джерри Улен. – А если мы сдадим командора, но это будет не командор?

- Обмануть? – слава богу, Канти переключился с меня. – Правильно! Джерри, это великолепно. Я заменю командора. А когда Шарки займётся мной, отвлечётся, тогда вы устроите побег, чтобы дать возможность уйти командору. Саймон, ты меня понимаешь?

- Да. Только Шарки, кажется, хотел и офицеров?

- Нет, перестаньте, - вмешался командор. – Это безумие – подставлять других! Да и кто будет предателем?

- Пожалуй, у меня получится, - придвинулся Самуэль. – Хорошее испытание актёрского мастерства.

Последняя попытка образумить нас:

- Я запрещаю, Канти! Это самоуправство.

Том лишь покачал большелобой головой, хмуро обводя всех взглядом. Он решился:

- Особый случай, командор, не возражай. Пусть твоя совесть помолчит сегодня. Кто поможет мне, ребята?

- Я сойду за старшего офицера? – отозвался Гарри Штарм.

- Разрешите, я пойду сам за себя, - офицер Зэн отвлёкся от замазывания биопластом ссадин Нира Дрома.

Том снова покачал головой:

- Саймон, на тебе остаётся забота о командоре и ребятах. Сейчас мы обдумаем план действий.

Зэн поник, закусив губу.

Я мысленно плюнул на всё и кивнул:

- Позвольте мне за Саймона. Всё равно Шарки меня снова выцепит.

Меня похлопали по спине, пытаясь подбодрить. Я скривился, зашипев от боли, оглянулся. Сзади невинно моргал Рафл. Пришлось соврать:

- Поранился где-то. Болит, зараза.

Это не ускользнуло от офицера Зэна. Он перебрался ближе, мазнул биопластом по ссадине на моей скуле, спросил:

- Что со спиной?

- Всё нормально, - попытался я отказаться, но Саймон накрыл мне голову моей же завёрнутой курткой и рывком оторвал от кожи прилипшую кровью майку. Я охнул, дёрнувшись.

- Ну и пейзаж, Кайрен. Невезучий ты какой-то, - тихо сказал мне Зэн. Промолчав, я почувствовал неловкость за своё враньё. Биопласт успокаивал саднящую боль. Изобрели бы такое же средство для совести... . Ребята развязывали друг друга, постепенно оживая, пошли шутки в полголоса. Впервые в жизни я видел серьёзного и сосредоточенного Самуэля Брожа! Он готовился к роли предателя.

- Самми, - жёсткий голос Алека Торка. – Шарки спросит о сержантах – называй меня.

- И побольше героики, Иуда, - толкнул плечом Самуэля Марк Ворк – наш толстячок. – Мы тебя поддержим. Покажи ашкам высший пилотаж!

- Самуэль, всех запомнил? – повернулся к нашему актёру Канти. – Гарри, Ник, я. Меня назовёшь Джоном, естественно.

- Не маленький, соображаю, - ответил Брож. – Всё, освободите мне авансцену, я готов, я - в роли!

- Не переборщи, Брут.

- Уйди, презренный. Король выходит на сцену, - отшутился Самуэль, занимая место у заднего борта. Командование продолжило активно обсуждать возможные планы побега.

Меня потянуло в сон. Странное ощущение безвременья нахлынуло и я отпустил всё, расслабляясь, уткнувшись лбом в спину Торка. Господи, спаси и помилуй... . И почему мне вечно больше всех надо?..

Я услышал голос Зура и меня передёрнуло, выбило из дремоты моментально.

- Добровольцев нет, конечно? Только трусы.

- Не путай понятия, - ответил ему Самуэль. – Тут нет предателей.

- Зато я вижу, что тут появился трепач. Как мило. Сам подставляешься? – Зур рассмеялся. – Ну, пройдёмся? Или позовёшь раба офицера Гойна?

- Кого? – опешил наш актёр. Я закрыл глаза, холодея внутри.

- Чернявого, которого я железом жёг.

- Да пошёл ты... – мягко высказал всё что он думает об ашках Брож и развернулся, чтобы исчезнуть среди своих. – Ник, по твою душу пришли... .

- Взять его, - приказал Зур тихо. Самуэля схватили за куртку и выволокли через борт машины под протестующие вопли наших. Я вздохнул, раздумывая, как мне объяснить теперь всё. Вкрадчивым движением сзади, меня за шею обнял чей-то локоть. Вместе с хрустом своих позвонков я услышал голос Канти:

- Что это значит, сержант Кайрен? – вопрос звучал угрожающе.

- Том, ты не даёшь ему даже дышать. Как он может ответить?

Хватка немного ослабла. Я неровно задышал помятым горлом, прохрипел:

- Командор... ни словом, ни действием, ни мыслью я не...

- Я верю ему, Том. Подумай, зачем бы его сейчас так грубо выдали, если б он был шпионом? Откуда у него биопласт и информация о планах Шарки? Почему на нем демонстративные следы от офицерского стека? – спокойные рассуждения, от которых я пошёл красными пятнами. Шило в мешке не утаишь. – Это скорее, мы владеем тайной Кайрена.

- Ему помогает кто-то из ашек? - прорычал Канти. – За что? За такую же информацию о нас?!

- Он просто мой друг, - решился я наконец поднять глаза на командора. – Наша городская война не единственное событие в моей жизни. Но я никого не предавал.

Канти убрал свой локоть, взял меня за подбородок и развернул к себе:

- И никого не предашь. Я прослежу за этим. И только попробуй сказать хоть слово любому ашке и я сверну тебе шею.

Я выдрался из его пальцев и сказал:

- Думай что хочешь и делай что хочешь.

- Том, не перегибай палку, - посоветовал командор. – Есть дела важнее.

- Всё что я могу контролировать – я буду контролировать, - Канти взялся распутывать мне руки. – И твоё карате тебе не поможет.

Мы сцепились с ним взглядами, потом, ни мало не церемонясь, он завернул мне руки за спину и связал по-своему. Я сосчитал про себя до десяти, чтобы отвлечься. Ладно, я же знал, что и от Канти мне достанется. В пророки записаться, что ли? Юлан тоже не удивится, когда увидит меня в рядах командования. Интересно, что сейчас делает Гэндзо? Может, всё-таки отважусь пригласить её в театр? Нет, лучше в чайный домик «Тяно-ю», там Сид работает, он устроит всё и я не буду выглядеть совсем дураком... . Но почему у меня нет ощущения, что вся эта кутерьма скоро кончится?

Том выпустил воротник моей куртки, только когда ему связывали руки, готовя к роли командора. Классный он в общем-то парень, хотя и твердолобый.

Смотревший в щёлочку брезентового полога Дик Ллойд, свистнул, предупреждая. Задний борт машины открылся, грохнув, впустив сырой свежий воздух и свет. Словно поднялся занавес. На сцене были Зур, ашки и Самуэль. Состояние последнего было не блестящее. Прежде чем сдаться, он конечно же ломал комедию, за что и поплатился. Пауза театрально затягивалась, пока Зур не пихнул нашего актёра. Самуэль сделал нетвёрдый шаг вперёд и вдруг упал на колени:

- Ребята, простите меня! – слёзы потекли у него из глаз. – Я больше не могу! Пожалуйста, не надо, я не хочу так! Я прошу, простите. Я не могу-у... .

- Прекрати истерику! – заорал на него Гарри, поднимаясь во весь рост и поддерживая мизансцену. – Не смей!

- Сэр, но они обещали никого не мучить, - застонал Брож. – Я не хочу больше, о, боже!..

- Молчать, рядовой!

Ухмыляясь, Зур смотрел на Гарри. С торжеством в голосе сказал:

- Ну-с, сэр, прошу вас. С кем имею честь?

Гарри спрыгнул на землю, с холодным выражением ответил:

- Старший офицер армии Б Штарм. Брож, заткнись сейчас же.

Но Зур склонился к уху всхлипывавшего Самуэля и нашептал что-то ядовитое. Тот дёрнулся всем телом, как от удара, бледный, прошептал:

- Не надо. Это тот – жжёный железом – второй офицер. Рядом с ним – огромный – командор.

Под негодующие вопли наших Брож вжал голову в плечи и закрыл лицо руками. Его сотрясали беззвучные рыдания. Или это был смех?

- Господа, не станем усложнять. Командир Шарки ждёт вас, - сияя, как медная монета, Зур рассыпался в любезностях. Поднимаясь, Канти дёрнул меня и напомнил:

- Молчи, Кайрен.

Мы спрыгнули оба. Я запнулся, припав на колено – тяжёлый у меня был денёк. Окружённые конвоем, мы пошли по территории лагеря А. Шарки нас встретил возле большой палатки совета.

- Наконец-то познакомились, командор. Оба твоих офицера молчали под пытками. Это внушает уважение.

- Вода и еда для моих солдат, - оборвал его Канти. – Все переговоры только после этого.

- Тебе ли требовать?

- Ты искал встречи, не я.

- Хорошо, - согласился Шарки. – Своей цели я достиг: вы у меня, значит прессинг больше не имеет смысла. Майлз, побеспокойтесь о бэшках.

Один из офицеров кивнул и убежал выполнять приказ.

- Полагаюсь на вашу честность, - ответил Канти.

- Да, - Шарки кивнул. – Нам есть о чём поговорить. Прошу в палатку, командор. Офицеры сами разберутся.

Я засмотрелся, пытаясь увидеть Юлана.

- О, нет, - возразил Канти, пихнув меня коленом. – Мои офицеры всегда со мной.

В палатке нам развязали руки и предложили поесть. Отказавшись, я лишь выпил кружку воды под пристальным взглядом командира ашек.

- Этого заковать, - приказал он. – Извини, командор, но я знаю, что этот раб... гм... офицер - довольно опасен. Я наводил справки.

- Верно. Опасен, - подтвердил Канти, хмыкнув над получившейся двусмысленностью. Мне сцепили запястья за спиной наручниками. Откуда их только взяли?

- Итак, нашу ситуацию можно было бы описать несколькими словами, - начал Шарки, слегка хмурясь. – Но здесь возник один вопрос... .

Он вздохнул, отставил свою кружку с чаем и, наконец решился:

- Ответь честно, командор – это твои люди виноваты в пропаже моих солдат? С самого начала войны. Я было расслабился после вашей ночной диверсии – она объяснила ваши возможности. Но затем снова концы не сходились с концами... .

- Я понимаю. Но у нас такая же проблема. И если это не твои диверсанты работали, то ... .

Кто-то тихо вошёл в палатку, обозначившись лёгким покашливанием. Все обернулись. И у меня сердце чуть не сдало. Там стояла Гэндзо, держа в руке оранжевый лоскут – знак «вне игры».

- Останавливаемся. Это серьёзно. Здесь работает кто-то третий и наши исчезают бесследно.

Кивнув, Шарки ответил:

- Я полностью согласен. В этом надо разбираться всем вместе. Командор?

Том молчал несколько секунд. Я подсказал ему:

- Сэр, это будет несоблюдением субординации.

- Короче, такие вопросы выше моих полномочий, - решил Канти. – Идём к командору.