Сладкий апрельский воздух растрепывал и без того непослушные волосы. Он шел по улице, и каждое окно казалось, улыбалось ему, как старый знакомый. И дело было не в том, что он прожил здесь всю свою сознательную жизнь и знал в лицо каждое встречное деревце. Здесь в старой пятиэтажке обвитой плющем и виноградом жила Она…

Вот уже пол года он приходил сюда, чтобы снова и снова прячась под старым кленом смотреть на нее, девушку с третьего этажа. Каждый день она в одно и тоже время садилась у окна за пианино играя неизвестные мелодии уносившие его мысли куда-то вдаль, заставляя сердце биться иначе, так, словно другой мир опускался на землю. И все эти два часа, что она играла он стоял неподвижно, едва дыша, боясь спугнуть это чудное виденье, боясь, что его увидят, и всем сердцем желая этого. Но проходили дни, недели, месяца, а она все не замечала его, отдавая предпочтение светлому волшебству музыки. Его лучший друг давно махнул на него рукой. «Ты даже не знаешь как ее зовут. И зачем тебе это все? Посмотри сколько вокруг девчонок: бери любую. Ты просто больной!»

Да, возможно он и был болен. Он не мог спать, не мог есть.. Каждый раз закрывая глаза он видел ее лицо, такое родное и в то же время какое-то неземное, словно свет луны отражался на слегка бледном лбе и исчезал в глубине янтарных глаз. Именно янтарных, это он знал точно..

Вот и сегодня он спешил, перепрыгивая лужи туда под старый клен. Она была все так же хороша. Темные волосы были заколоты и только одна непослушная прядь, все время соскальзывала на ее лицо. Сегодня она была печальна. Что-то трогательное было в ее осанке, в слегка опущенных плечах и тонких руках обнимавших плечи, словно она пыталась защититься от чего-то тревожного. Внезапно звучный женский голос заставил ее вернуться из своих размышлений, и она повернула голову. «Даша, ты снова стоишь у окна! Когда ты собираешься складывать вещи? Завтра дядя Боря уже приезжает, а мы еще не готовы! Пойми, родная переезд это и так сложная штука, чтобы ее еще больше усложнять!». Она повернула голову, медленно обвела взглядом любимый двор, словно уже прощаясь со всем таким родным и близким, и исчезла в глубине комнаты. И вдруг какое-то отчаяние охватило все его существо. Он должен что-то делать! Нельзя вот так стоять и смотреть, как она исчезает из его жизни! Стоя под ее окном и сжимая от отчаяния руки, он начинал понимать, что у него остался всего один, возможно последний шанс и если он не использует его, то будет ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь. Теперь он знал что делать. Только бы хватило смелости… Только бы она поняла…

Ворвавшись в свою квартиру и едва не сбив с ног удивленную мать, он выбежал на балкон и схватил банку с краской и кисти. Только бы дождаться ночи и не сойти с ума…

Когда робкое апрельское солнце окрасило небо едва заметным румянцем, весь перепачканный краской он стоял облокотившись на ствол старого клена и как пьяный улыбался глядя на любимое окно. На потрескавшемся асфальте яркими синими буквами было написано: « Я люблю тебя! Останься!»

До их первой встречи оставалось два часа…