Кролики – это не столько ценный мех, сколько ...

Телевизионный экран демонстрировал безусловную правоту Бориса, который железными доводами разрушал шаткую систему взглядов на патриотизм своего оппонента Леонтьева. Однако серые мысли патриотичного правдолюбца из «Однако» почему-то неведомым образом передавались, по всему видно, не менее серому, но куда более патриотичному российскому потребителю телевизионного ток-шоу «К барьеру». Голоса, отданные за позицию нелогичного, но эмоционального Леонтьева втрое превышали количественные показатели сторонников нордически стойкого Немцова.

«Почему русские поддерживают этого малобритого джентльмена?» - негромко пробормотал безупречно выбритый британец, сидящий в кресле перед мерцающим в такт безумной рекламе телевизором. «Это есть акт социального нонсенса», - предположил из соседнего кресла Отто (этого немца классик житейской мудрости Карлсон непременно бы охарактеризовал, как мужчину в самом рассвете сил). «Всё проще, он не работал в правительстве», - включился в разговор итальянец. Марио прожил в России на неделю дольше своих собеседников и чувствовал неоспоримо большую осведомлённость о тонкостях загадочной русской души, что и демонстрировал при первом удобном случае.

Все трое неотечественных созерцателя «кбарьерных» страстей собрались в русской глубинке на двухнедельный семинар «Международной ассоциации кроликоведов, говорящих на русском». Сама ассоциация в своё время была основана в Лондоне эксцентричным русским эмигрантом первой волны, который пытался под видом особой любви русских к пушистым зверькам основать в странах Европы сеть гостеприимных ячеек друзей и знакомых (очень уж любил путешествовать, но не имел соответствующего состояния). А ушастых выбрал связующим звеном от того, что после Октябрьской революции на дух не переносил политики, но где-то слышал, что «кролики – это не только ценный мех…». Чем именно примечательны обладатели не только ценного меха, он напрочь забыл. Известная же любвеобильность обоих полов кроличьего рода навела основателя на мысль, что это неплохой повод для путешествий по миру. Он вполне логично предположил, что для выведения суперушастой, безмернопокладистой и всякополезной породы необходимо перемещаться в пространстве, выискивая подходящих меховых особей для женитьбы друг на друге (к их кроличьей радости). Сам же он, пропагандируя своё намерение и реализуя его по мере возможностей, мог гостить в первичных ячейках кроликолюбов, разбросанных по Европе и другим частям света. Как ему удалось реализовать затею, история умолчала. В рекламных проспектах ассоциации утверждалось, что основатель господин Ангоров Е. К. имел массу друзей-эмигрантов и они ему помогли… В тех проспектах ещё много достоверной информации было. Например, что именно Ангоров Е. К. вывел кроликов соответствующей породы (ангорской)…

Однако, ассоциация появилась, стала развиваться и приобрела немалую популярность. Массы же искренних почитателей кролей всех мастей и статей, вступая в свою общественную организацию, должны были сдавать экзамен по русской речи. Так как ленивый до изучения иностранных языков господин Ангоров Е. К. предусмотрительно записал в устав своей ассоциации два пункта. Один из них гласил, что все члены ассоциации должны были сносно владеть русским языком. Второй же пункт, внесённый гениальным кроликолюбом, запрещал вносить какие-либо изменения в Устав «Международной ассоциации кроликоведов, говорящих на русском» без согласия основателя организации. Сам же основатель через несколько лет после рождения своего детища отправился в лучший мир. В худшем же мире осталась ассоциация со своим Уставом, несчастные кроликоведы, вынужденные в силу британских традиций его соблюдать, и несметное количество самих кролей, с которыми их владельцы изъяснялись на ломаном русском языке.

Так вот, в декабре 2004 года «Международной ассоциации кроликоведов, говорящих на русском» исполнилось ровно 80 лет. Потрясённый знаменательной датой, совет ассоциации решил провести двухнедельный семинар по обмену кроликоведческим опытом и научно-теоретическому обоснованию кроликоведения, как новой научной отрасли социально-биологического знания. Ввиду поголовного знания кроликоведами русского языка научный форум постановили организовать в России. А в память о происхождении основателя организации местом проведения сего эпохального мероприятия был избран город Ставрополь – малая родина праотца кроликоведения. К тому же на улице Мира этого административного центра находилось некое Общество кролиководов (хоть и не кроликоведы, но тоже вполне в теме).

Так как суперсовременная белокаменная гостиница, строившаяся в самом центре новой столицы кроликоведения, была ещё не пущена в эксплуатацию (так как строилась всего 26 лет), участники семинара были размещены в лучшем отеле города – «Интуристе». Отель был трёхзвёздочным и не очень большим. Местное туристическое агентство «Чемоданс» заблаговременно забронировало необходимое количество номеров, но далеко не все из них были одноместными. Немалое количество кроликоведов разместились в трёхместных полулюксах.

Случились, конечно, и некоторые конфузы, без которых семинар, вероятно, был бы лишён русской экзотики. Так видный кроликовед из Хорватии (потомок изгнанных с Северного Кавказа в 19 веке адыгов) просидел трое суток в следственном изоляторе. Хотел совершить намаз в местной мечети. Но мечеть была сооружением не культовым, а памятником искусства, в котором располагалась картинная галерея. И, как только, адыг разулся, дабы совершить омовение, наряд патрульно-постовой службы сопроводил правоверного любителя пушистых млекопитающих семейства заячьих в ближайшее отделение. Его утверждения о сопричастности к международному научному форуму кроликоведов были подвергнуты глубокому сомнению со стороны работников правоохранительных органов. А принимавшие участие в диспуте сержанты, любезно согласившиеся углубить свои познания о естественном происхождении обладателей не только ценного меха, подвергли бескомпромиссной научной критике кроликоведческие взгляды представителя хорватского отделения ассоциации. В итоге ему пришлось трое суток изучать специфику российской действительности в обществе не обладавших глубокими познаниями в кроликоведении сокамерников, которая оказалась не столь пушистой, как предмет научного интереса потомка кавказских горцев. И только вышедший из отпуска начальник всех патрульно-постовых службистов Ставрополья подполковник Убанов, обладавший куда большими познаниями в истории адыгов, их вероисповедании и, конечно, о проходящем научном форуме кроликоведов, вернул учёного в коллектив единомышленников.

Любитель пушных зверьков из Японии имел возможность исследовать специфику здравоохранительных заведений г. Ставрополя. Виной тому был спиртной напиток сомнительного происхождения, который ему продали под видом саке в продовольственном магазине. После общения с другими обладателями различных недугов, коротавших период хворобы в его палате, кроликовед из страны Восходящего солнца с искренним удивлением открыл, что русские вовсе не фанатеют от длинных ушей и пушистых хвостиков. И, как правило, их познания в кроликоведении остаются на уровне именно ценного меха.

Наименее болезненно на момент просмотра ток-шоу В. Соловьёва прошёл сквозь российскую действительность итальянский друг кролей Марио. Ему туристическое агентство «Чемоданс» по ошибке оформило поездку на неделю раньше начала семинара. Когда же всё выяснилось, то «чемоданское» руководство, дабы не уронить честь и достоинство фирмы разместило миланского гостя за её счёт всё в том же «Интуристе». А в знак признания вины и искреннего уважения к сфере деятельности Марио ему был вручен кролик местного производства, ведущий родословную, якобы, от элитных кролей дворян Ангоровых (на самом деле зверёк был неизвестного происхождения и приобретён шофёром «Чемоданса» в это же утро на местном рынке).

Итак, британо-итало-германское кроликоведческое присутствие в номере «Интуриста», устав от научных дискуссий в первый день семинара (проходившего, к слову сказать, в местном цирке прямо напротив гостиницы) коротали время за телевизионным приёмником. Марио, как было замечено выше, изящно демонстрировал своё глубокое понимание русской души. Британец же Смит со своим германским коллегой удивлённо всматривались в лица усердно мутузящих друг друга меткими фразами оппонентов-участников политического ток-шоу.

«И что, русские больше доверяют тем, кто не работает в правительстве?» - сомневаясь осведомлённостью итальянского кроликоведа, уточнил Смит. «Ха! Ещё как! При этом они терпеть не могут своих парламентариев. А так как, с позволения сказать, Б. Немцов и там ещё поучаствовал, то у него вообще нет шансов!» - эмоционально возразил итальянец. «Но как же тогда она вообще работает?» - втянув добрую половину бокала тёмного «Груби» (местное пиво), спросил Отто. «Вы о русском телевидении или об этой программе», – уточнил миланский поклонник ушастых. «Я о власти! - оскорбился непониманием немец, - они не любят правительство, не верят законодателям, никого не уважают… Вон даже пиво у них называется, как я понимаю, «Нецензурно бранящийся человек». «Да, действительно, я полагаю, что будь в Англии такая программа на телевидении, то кто-нибудь из Палаты Лордов уж точно не проиграл бы хрипло кричащему небритому журналисту, - поддержал германского коллегу британец, - в Старом Свете уважают политиков». «Нам так много говорили, что в России демократия. Что теперь только русский народ выбирает себе власть, а не политбюро. Не понимаю… Как они голосуют на выборах, если не верят своим… Как это у них? Де-путан, де-путайт, де-путин?» - продолжал возмущаться баварец. Итальянец вновь решил, что пора подчеркнуть свою этнологическую осведомлённость и парировал: «Они голосуют сердцем! Русские очень похожи на итальянцев, и я их понимаю, ведь сам голосовал за Чичолину». «Неудивительно, что у них регулярные политические инсульты происходят, - продемонстрировал тонкий английский юмор Смит, - вон у их соседей, тоже как я понимаю, русских, вообще инфаркт власти. Сердцем наверное голосовали…» «Это не русские, это украинские», - продолжал удивлять своей политической осведомлённостью итальянец. «А какая в этом разница? – продолжил опрос Смит, - они, похоже, её не видят (кивнул он на экран телевизора). Я не очень представляю, чтобы в Лондоне шла программа о справедливости выборов американского президента и необходимости поддержки кандидата, симпатизирующего Великобритании, да ещё, чтобы рядовые британцы так дружно вмешивались в американские дела». «Видите ли, коллега, в аспекте кроликоведения, между ними (русскими и украинскими) глубокая пропасть! В Украине нет Сибири, там не так холодно. Это обусловило направленность разведения в основном салосодержащих пород кроликов. Ведь то, что «кролики – это не только ценный мех», заметили именно украинцы! Русские же, по-прежнему рассматривают предмет наших научных интересов, как удачную альтернативу белкам и бобрам. Вы видели как много на улицах бюргеров в кроличьих шапках», - высказал свою гипотезу Отто. «О! Это очень важно! - поддержал итальянец, - пару десятков лет назад это привело к расколу Советского Союза. Коммунисты заставляли советских кролиководов выращивать зверьков согласно планам пятилеток и развития промышленности. Тогда и появились в Средней Азии кроличьи узбекские халаты, на Кавказе - кроличьи бурки, в Прибалтике – кроличьи консервы. Прибалты отделились первые, они не выносили безвинных смертей наших ушастых друзей (там Гринпис уже в годы перестройки имел вес). Эти горячие парни с тех пор вообще не разводят кроликов. У них даже военные ходят в каких-то пальтишках с мехом… э… как этого зверя русские называют? Он ещё похож на этих странных йети-недоростков с телевизорами…». «Телепузики?» - проявил участие заинтересовавшийся судьбой прибалтийских военнослужащих британец. «Может покемоны?» - пробормотал баварский гость, вполне готовый согласиться и с таким поворотом событий. «Нет. Это русский зверь… О! Вспомнил! Чебурашка! Да, именно так! Их вывели в советское время… Я слышал, что разработка КГБ. Чекисты собирались создать подслушивающие игрушки, не вызывающие подозрений. Подозрений они так и не вызвали, уши отрастили, но выдавать в приемлемом виде информацию не научились. Секретный проект отдали в народное хозяйство. А прибалты в отместку за полувековое бытие в Союзе из советских чебурашек тулупы своим солдатам стали шить. Мёрзнут бедняги… Но злость на советы сильнее», - поведал о политической ситуации в Прибалтике энциклопедист Марио.

«Ну, допустим, - решил вернуться к началу беседы удовлетворённый прибалтийской действительностью Смит, - и русские и украинские голосуют странно. Это их дело. Но почему мы, сидя в этой гостинице в российской глубине…». «Глубинке», - поправил почти уже русский Марио. «Так, вот, - продолжал англичанин, - почему мы тут смотрим, как избиратели неуважаемых русских парламентариев спорят о выборах украинского президента, хотя даже не являются его электоратом?» «А вот меня удивляет другое, - оживился вдруг немец, - чего это одни украинцы выкрасили половину своей независимой родины в апельсиновый цвет и разбили скаутский лагерь в центре столицы? При этом их апельсиновый кумир сам в недавнем прошлом вёл страну к разрухе (ведь по их же взглядам, этим занимается всякий уважающий себя парламентарий, министр, тем более министровый лидер). Да и видок у него… чуть симпатичнее Франкенштейна... Так вот, а вторая половина добрых украинцев изрядно посинев, решила удариться в бархатный сепаратизм ради поддержки нынешнего премьера, причём с сомнительным прошлым. При этом и те, и другие не так давно размахивали сине-жёлтыми флажками и призывали к единению всех сограждан. Чуть было всю свою диаспору из Канады не выманили обратно на родину. Её представители до сих пор благодарят своего православного бога, что не успели окончательно воспылать ностальгическими настроениями десять лет назад и остались на чужбине». «Да знаете, коллеги, - обречённо произнёс, вдруг, выглядящий растерянным итальянец, - мне и самому многое не понятно. И, несмотря на то, что я уже неделю живу тут, меня не оставляет ощущение, что я в Советском Союзе, а не в независимой России. В начале восьмидесятых я был в СССР туристом, пытался даже вывезти редкого гладкошёрстного безухого кролика древнерусской породы». «Получилось?» - в один голос спросили заинтересованные кроликоведы, ничего не слышавшие прежде о подобных породах своих любимцев. «Нет, у аэропорта он погнался за какой-то, невесть откуда взявшейся мышью, а потом, взобравшись на дерево, тут же свалился и убился насмерть. Бедняжка, игривый был, а как на дереве без коготков…», - нахлынули щемящие душу воспоминания на кроликоведа. Он не знал, что под видом кролика юные натуралисты продали ему откормленного чёрного немого не от рождения кота с отрезанным хвостом и подпиленными когтями.

Один из этих зоологов-коммерсантов ныне работал председателем того самого «Общества кролиководов», находящегося на ставропольской улице Мира. Узнав через много лет итальянца он хотел повторить свою сделку и уже поднимался по центральной лестнице «Интуриста», направляясь в трёхместный полулюкс с англо-германо-итальянским населением.

Размышляющие о загадках русских, украинских и всех прочих советских душ, а также грустящие о безвременно покинувшем мир редком гладкошёрстном безухом кролике древнерусской породы кроликоведы слегка оживились, услышав бодрую дробь в дверь из двух длинных и трёх коротких стуков в дверь. Надо отметить, что безоговорочным паролем, а также пропуском в мир кроликоведческих мыслей согласно уставу «Международной ассоциации кроликоведов, говорящих на русском» была именно семёрка на азбуке Морзе. Именно такой условный звук ввёл зачем-то Ангоров Е. К. в основополагающий документ всемирного кроликоведения. Знакомый звук организовал безусловное разрешение на вход пришедшему, чем он и не преминул воспользоваться.

Не ожидав увидеть в номере сразу троих любителей кроликов, вместо одного слабовидящего итальянца (а Марио с юности страдал изрядной близорукостью), председатель Базюк И. Р. решил отменить (или хотя бы перенести) свою научно-коммерческую сделку, но дабы объяснить свой визит бывший юннат откашлявшись решительно прошёл в центр гостиной и обратился к присутствующим: «Уважаемые коллеги! Я, как председатель, ставропольского общества кролиководов, в знак глубокого уважения к своим зарубежным коллегам (то есть к Вам) имею честь предложить…». Базюк на мгновение задумался, пытаясь сообразить, что же он может предложить… Потом его кролиководческая мысль упёрлась в некоторое противоречие: «Почему он проинформировал зарубежных коллег, что имеет честь что-то предложить и что, собственно, он подразумевает под наличием чести, которую имеет, и сочетается ли это с разведением кролей...» А также много прочих мыслей вдруг посетило голову возмужавшего юнната. Не посетила лишь одна – что он «честь имеет предложить в знак глубокого уважения к своим зарубежным коллегам».

Пауза затягивалась. Вдруг коварный продавец кроликоподобных котов вспомнил о паре бутылок свежего пива, которыми он собирался после реализации очередного гладкошёрстного безухого кролика древнерусской породы обмывать успешную сделку. Разумно предположив, что пиво всегда к месту, Базюк продолжил: «Имею честь предложить отпробовать эксклюзивное местное пиво уважаемым гостям!» Поглядывая исподлобья на эффект, произведённый столь оригинальным предложением, председатель-кроликовод рылся в портфеле, выуживая из-под притихшего «гладкошёрстного безухого кролика древнерусской породы» полуторалитровую бутыль «Груби», пока не извлёк её, наконец, в пространство гостиничного номера.

Зарубежные коллеги одобрительно уставились в тёмную глубину результата местного солодовенного производства. «Скажите, коллега, почему Вы так цинично называете этот приятный напиток?» - ради поиска истины уточнил педантичный баварец. «Пиво, - продолжал он назидательно, - не может нецензурно браниться или провоцировать на это неблаговидное дело потребителя, даже если он является русским кролиководом». Нечистый на руку, но весьма патриотичный председатель, вдруг недобро посмотрел на поучающего немца. «А чем, собственно, тебе, германский засланец, не угодил наш Антоша?» - поменяв тон, угрожающе изрёк Базюк. Не уловив смены кролиководческого настроения, в разговор вступил англичанин и, слегка усмехнувшись, задал свой, мучавший его весь вечер вопрос (как оказалось спустя несколько мгновений непатриотичный, на ставропольский взгляд председателя): «Мистер, э… Безрук, не проясните ли нам необходимость Ваших соотечественников поддерживать малобритых э… неубедительных ораторов в пику интеллигентным образованным политикам?» И без того уже недобрый взгляд повзрослевшего юнната, не раз уже встречавшегося за истекший день со ставропольским пивом, вообще перестал сеять разумное, доброе, вечное. Окончательно поверг международные отношения в эпилог любопытный Марио, который риторически завершил ход своих итальянских мыслей на текущий день, бросив в атмосферу: «Почему же Вы так и остались советскими, спустя столько лет после благополучного окончания СССР?» Из атмосферы на итальянского кроликоведа выпал нелёгкий жребий забытья в виде кролиководческих перстов Базюка, успешно сформировавшего из них кулак размером с кролика средней пушистости.

Обладавший глубоким чувством патриотизма ставропольский любитель носителей не только ценного меха обладал ещё и крайне вспыльчивым характером, ещё он сильно ценил ставропольское пиво и, в частности, его тёмную половину в виде Груби (кстати, называлось оно так в честь основателя ставропольского пивного производства Антона Груби и никакого отношения к сквернословию не имело). Кроме этих безобидных, на первый взгляд, пристрастий мистер Базюк испытывал щемящее до кончиков невзрачных кроличьих хвостов чувство безвозвратной утраты Советского Союза, с распадом которого он лишился изрядной части своей кролиководческой территории (разлом социалистической действительности привёл к отделению от Ставропольского края Карачаево-Черкессии и образованию там собственного кролиководческого общества, а с этим печальным событием из-под мудрого руководства председателя ушли в независимую от него структуру и все опекуны кроликов ценных меховых пород, из которых горцы-кролиководы ваяли знаменитые в определённых кругах кроличьи бурки). В связи с этими человеческими качествами предводителя ставропольских любителей кроликов неосторожные вопросы иноземных коллег возбудили в нём вполне справедливое на его кролиководческий взгляд чувство негодования, которое он оформил в ту самую композицию из пяти пальцев и одной ладони, завершившую ход итальянских мыслей в этот трагический для кроликоведения вечер.

Мысли двух других иностранных кроликоведов после внезапного пробуждения гнева у загадочного русского из вялотекущих стали вовсе остолбеневшими, аналогично их владельцам. Англо-германский дуэт синхронно открыл рты, но без сомнения мудрая мысль, готовая сойти из уст дуэта не сошла. Все иные вопросы, возбуждавшие интерес кроликоведов к загадочной России в течение всего просмотра не менее загадочной программы «К барьеру», забылись со скоростью летящего с 12 этажа кролика (если кому бы вздумалось отпустить ушастого с этой высоты). Вложив в физическое убеждение итальянца большую часть праведного гнева, Базюк, продолжил его реализацию в более пацифистском виде. Теперь он излагал свою патриотическую позицию в свойственной всем председателям кролиководческих обществ интеллигентной манере. «Моя фамилия – Базюк, мистером «Безруком» ты можешь стать, если свои культяпки британские не будешь держать подальше от моего персонального пространства», - почтительно уведомил председатель Смита. Взглянув на пока ещё наличествующие в добром здравии свои «британские культяпки», англичанин безмолвно согласился с российским оппонентом и взгромоздил их на поручни кресла, успешно содержащего до сей поры все его 82 кг, перемещённые за день до этого через пункт пропуска в «Шереметьево-2». Отто также опасливо потёр ладони своих небританских рук, показывая их нестремление вторгаться в персональное пространство ставропольского кроликовода. Но немецкому коллеге Базюку тоже было что сказать. «Тебя бы, Гитлер, тоже ошеломить следовало, несмотря на то, что кроликов любишь», - убедительно начал председатель. «Напоминаю, что ошеломить, то есть дать по башке, как нам литераторша разъясняла», - уточнил кроликовод-филолог. Он вдруг решил просветить заблудших иностранцев. Путь к спасению невежд, по мнению миссионера, лежал через политинформацию, которую он и затеял организовать испуганным кроликоведам.

Забыв о меркантильном интересе, Базюк, испытывая патриотический подъём, вспомнил всё, чему его учили в школе, университете, на кролиководческих семинарах и конференциях. И председатель наполнил гостиную мудрыми кролиководческими размышлениями обо всём: «Никогда Вам, жалким кроликоведам, не понять нас, русских и нашу душу. Вы вон пиво-то понять не можете… И кто не брит?» Базюк уставился в висящее неподалёку зеркало. Убедившись, что он тоже не брит, ставрополец оформил панорамный взгляд, исследовав застывшие лица коллег. Даже витавший в дебрях кроликоведческого забытья итальянец не мог составить ему компанию по небритости. Наконец, небритый соратник обнаружился в экране телевизора в лице всё ещё неубедительно спорящего, но убедительно побеждающего супротивника Немцова. «Это он про Леонтьева», - своевременно догадался Базюк. Несколько мгновений он созерцал пылкую речь уважаемого ведущего «Однако», после чего, домыслив о чём речь, продолжил политинформацию. «Это кто уважаемый политик?! Борька этот!? Хотел бы я его скормить свои кроликам, да они не станут этим питаться. Они предпочитают экологически чистую еду тому, что и утонуть-то не сможет. Ведаете вы об этом, кроликоведы хреновы? Этого Немцова бы к тебе немец на родину… Вот тогда бы ты понял, как пиво надо называть, чтобы не сквернословить, – вошёл в филологический тупик политинформатор, но бодро продолжил, - этот представитель народа вряд ли знает, есть ли жизнь за МКАДом, а Вы думаете он уважаем где-то. Откуда? Почему? Да и вообще, зачем он отправился к братьям моим хохлам? Апельсину этому продажному помогать разваливать Украину? Да мы советские! А кто сказал, что это плохо? Козлы какие-то под предлогом раскола кролиководов развалили нашу Родину. Бред какой-то! Да какая разница! Вы ещё Гулливера вспомните, лилипутов с их конфликтами вокруг яиц с тупыми и острыми оконечностями! Знаю Вас, Бжезинских с Кохами, нашли себе доску шахматную! Да не хотим мы ведать о кроликах, мы хотим их выводить и шапки из них шить, и тушить их для внутреннего употребления! Какая разница, что это не только ценный мех? Может и не только, но это наше дело. Вы в мой паспорт посмотрите!» Он воодушевлённо вынул краснокожую паспортину из широких штанин и воткнул взор в её внутренности. «Вот блин, и сюда забрались, нет ведь её!» - воскликнул председатель горестно. «Кого?» - осторожно проявил участие Отто. «Ты ещё тут… истинный ариец… Национальности нет! А раньше была! Украинец я по национальности!» - радостно просветил внимательных слушателей кроликовод. Зарубежные коллеги мрачно переглянулись. «Да! Да какая разница! Мы все хотим жить как раньше, чтобы всё у всех было. Чтобы Вы нам тут не указывали как, что надо делать, - оскорблённо продолжал возмущённый Базюк, - и кроликов нас не учите растить. Тоже мне Дарвины от кролиководства. Клоуны Вы, а не Дарвины. Вон даже сборище своё в цирке проводите. Цирк зажигает огни! Ха! Да Вы кота облезлого от кролика не отличите!». Понимая, что сделка вряд ли теперь состоится, предприниматель пошёл ва-банк: «Ваш этот… как его… который «может больше»…, а Марио покупал у меня когда-то котика. Да. Узнал я его. Котовед несчастный…». Удивлённый британец, спросил только: «А что он может больше?». Остывший председатель ткнул пальцем в телевизор и гордо вышел из номера.

Кроликоведы растерянно проследили за пальцем и узрели на экране томную девицу, вкусившую какой-то полезный продукт и от этого назойливо вопившую: «Марио!!!» От чего бедняга, безмятежно косивший лужайку, бросив все дела, направлялся успокаивать родственницу. Шла реклама, заменявшая россиянам ум, честь и совесть отечественного телевидения…