Литературный Клуб, Читать: «Один из вампиров.»

Эраст Адд сидел в бархатном кресле с позолоченными ножками в стиле ампир, глубоко задумавшись. За окном ярко светило солнце, но чёрные шторы были задёрнуты. В комнате царил таинственный полумрак, навевающий грустные мысли. Он думал о Эйлен, которая отвергла его предложение о замужестве. И он знал почему: ей запретил отец. Их дворянские семьи с древнейших времён враждовали, от чего с тем или иным членом семьи Аддов и Флетчеров происходили несчастные случаи по «таинственным» причинам: то кто-то не вернулся с охоты, а кто - с войны живым, что тоже приписывали древней вражде, хоть, возможно, и не было к тому никакого повода. Каждый раз после того, как кто-то из этих семей пропадал бесследно, между «этими упрямыми дворянами», как говорил простой народ, которому как всегда больше всего доставалось, вспыхивали вооружённые стычки. Обычно они были очень кровопролитными, горячая кровь Аддов враждовала с холодным и расчётливым цинизмом Флетчеров.

Флетчеры происходили из богатой английской семьи, в Румынию они приехали потому, что их предок был послом, которому выпала честь ходатайствовать о мирных переговорах и торговой деятельности английских купцов на территории Румынии. На гербе у них была нарисована змея, держащая в зубах пергамент. Змея символизировала мудрость, пергамент – знак особых почестей, которым был наделён древний род Флетчеров. У Аддов же был изображён дракон – воинственное животное с горячей кровью. Но оба эти дворянских гнезда воспитывали в своём лоне гордецов, кичащихся своим родом. Они были дворянами до кончиков ногтей. Из них выделялся только Эраст Адд, которому не зазорно было пожать руку простому солдату в знак особого расположения. Женщины в этом отношении также были менее щепетильны. Особенно Эйлен. Она активно участвовала в благотворительности и лечила бедных людей, за что они платили ей большой благодарностью. Она не была красива. Почти белые густые волосы, ресницы практически не выделялись на простом лице, такие светлые они были. По-настоящему красивыми у неё были только длинные аристократические пальцы, выдававшие её дворянское происхождение.

Замок Аддов давно уже находился на валашских землях, Флетчеры граничили с ними. Но всё же Бухарест, основанный в 1459 году, один из крупных городов того времени, был довольно далеко от них. Их земли считались окраиной валашской области, из соседних неспокойных земель сюда заезжали иногда разбойники. И тут обе семьи на некоторое время объединялись, чтобы изгнать бандитов. Правда, на поле боя попадались иногда тела слуг Флетчеров или Аддов с ножом в спине. Понятное дело – местные поселяне пытались выказать этим свою преданность той или иной фамилии, по доброй воле. Или отомстить за убийство своего родственника.

В последнее время, правда, обе фамилии соседствовали довольно мирно. Тем более, что столь непримиримые родители Эраста Адда недавно погибли: возвращаясь из Бухареста, они наткнулись на беглых крестьян, сбежавших от хозяина-самодура. Всё закончилось трагически. Юного Эраста воспитывала прислуга, и он рос весьма своенравным.

Эраст и Эйлен, с молодых ногтей играли вместе. Они были друг другу словно брат и сестра, и никто не подозревал за этим глубокого потаённого чувства, которое становилось более явным по мере их взросления. Молодые люди полюбили друг друга очень сильно. Слов не хватит передать всю палитру чувств двух влюблённых. Согласитесь, о любви написано очень много книг, но каждый переживает это по-разному. Любовь-страсть, любовь-нежность, любовь-дружба… как это всё приблизительно! О теории этого жизнеутверждающего чувства рассуждать очень легко, но вы попробуйте применить всё это на практике! Меняя форму и ускользая сквозь пальцы, как живая и подвижная ртуть, она существует в трёхмерном пространстве словно нечто особенное. Вот она есть, и вот её уже нет… Будто душа. Нечто невещественное, но определённо сущее. Ею проникнута вся наша жизнь, без неё ничто не существует. Это энергия созидания. Кроме того, никто не задумывается, насколько чиста наша любовь. Возможно ли, что она проистекает из корысти? Просто потому, что вы ужаснулись мысли коротать свои дни в одиночестве, что очень даже вероятно. И поэтому вы ищете некий объект вожделения, чтобы заполнить им своё полупустое естество.

У молодых же влюбленных было всё по-другому. Они любили друг друга беззаветно, стараясь предугадать любое желание близкого человека. В каких-то обстоятельствах властный, даже жестокий Адд был нежен со своей подругой, и она отвечала ему взаимностью.

Да-а, прошли времена их беспечной юности. Эраст помнил, как любили бегать они под дождём во время грозы. Она неслась впереди него мокрая, краснощёкая и счастливая. Распущенные спутанные волосы развивались по ветру, и она бежала и бежала вперёд, подняв платье до колен, чтобы подол не мешал её стремительному бегу. Молодой Эраст с ликованием и гиканьем догонял её, им было так весело, только он так сильно боялся, что молния попадёт в неё, а она смеялась над его страхом. А однажды, когда он догнал её, то вдруг совсем неожиданно для себя поцеловал. Поцелуй был таким невинным.… Но она просила больше никогда этого не делать. Ему было тогда двадцать лет, ей – шестнадцать.

Но всё кончилось очень грустно. Заметив нежные чувства, связывающие девушку и юношу, отец Эйлен запретил им бывать вместе, а на возражения Эраста о честных намерениях ответил, что никогда Флетчеры и Адды не породнятся.

Да как он мог! Это не укладывалось в голове Эраста Адда. С Эйлен его связывали самые чистые чувства, но старая вражда для её отца оказалась важнее счастья дочери. Эраст невесело улыбнулся. Что же ему делать?

А в это время не подозревающая о его невесёлых раздумьях светловолосая легконогая Эйлен поливала в своём саду цветы. Лето уже заканчивалось, наступала осень, но цветы в её небольшом садике ещё благоухали нежными ароматами. Белые розы уже давно цвели, подставляя под яркие солнечные лучи свои роскошные атласные венчики, а вот рубиновые по какой-то причине не желали распускаться. Их тугие бутоны словно хранили нечто невысказанное, покоясь в гордом молчании. Отец девушки всегда говорил:

- При одних и тех же обстоятельствах ты можешь быть счастлив или несчастлив. Всё дело в том, каков твой внутренний мир: что-то ты в него впускаешь, а что-то остаётся за его стенами. Ты можешь разбить сад и посадить розы, а можешь совсем не ухаживать за почвой, и тогда буйным цветом возрастут сорняки. Это тебе решать и больше никому.

Девушка внимала мудрому совету своего отца, к ней был приставлен учитель, весьма образованный и просвещённый человек, который обучал её пению, иностранным языкам и танцам. Кроме всего прочего, она была превосходно начитана: знала почти наизусть библию и осведомлена о самых современных писателях своего века. Такому воспитанию могли позавидовать не только дамы, но и благородные юноши, украшением которых считалось в первую очередь мужество и хитрость в военном деле.

Но вот тень легла на её просветлённое чело и она о чём-то крепко задумалась. Взгляд стал глубже, она вспоминала прошлое. Улыбка тронула алые губки. О, эти встречи втайне от отца, томление сердца, желание тела… Но она сказала Эрасту решительное и бесповоротное нет, не смотря на свои чувства. Она почитала отца как весьма мудрого человека, того, кто не причинит ей зла. И так всегда было, с самого раннего детства. Она прикусила нижнюю губку так, что из неё пошла кровь. Но как же так, как же так? А как её чувства? Как запретить любить, если чувства порой становятся бесконтрольны разуму? И Адд достоин любви, он очень умён и доброта его видна как на ладони. Конечно, он может вспылить, такое бывает, но он очень отходчив, и подобные минуты для неё сравнимы только с солнцем после грозы. Эйлен заломила руки. Боже! Как она сможет жить без Эраста Адда?! Этот вопрос мучил её уже долгое время. Её губы сказали непоправимое, слова прощанья излетели из уст, но сердце было не в силах отказаться от того чувства, которое было самим смыслом его существования.

Между тем Эраст неистовствовал в своём замке. Резким движением он встал с места и пошёл в центральную залу своего дворца. Встречающиеся по дороге слуги боязливо поглядывали на него. Их хозяин был довольно добрый человек, но неожиданные приступы ярости делали его неуправляемым. Адд остановил какого-то парнишку, явно спешащего по какому-то неотложному делу, и попросил его позвать своего друга и правую руку Станислава Тепеша. Молодой человек поклонился в знак покорности и, хотя в его глазах промелькнуло некоторое недовольство, развернулся на пятках и зашагал в левое крыло замка, где жил Станислав.

Сам граф стал нетерпеливо мерить шагами огромный зал, увешанный оружием и боевыми трофеями. Он уже начинал терять терпение, когда в комнату вошел Тепеш. Он остановился, ожидая приглашения. Адд указал на два кресла у камина, прося своего друга присесть. Тот, поставив кресло поближе к огню (наступающая осень давала о себе знать), сел, откинувшись на спинку и положив ногу на ногу. Он был коротко стрижен, тёмно-русые волосы волной падали на лоб. Карие глаза смотрели словно прямо в душу, замечая любую мелочь, любое проявление эмоций в собеседнике. Волевые черты лица говорили о некоторой самоуверенности, впрочем, отнюдь не основанной на пустом месте. Подтянутое тело и высокий рост делали его весьма привлекательным для женского пола, чем он, конечно же, пользовался. В общем и целом это был весьма успешный молодой человек и, если бы не материальные затруднения его семьи, он давно бы красовался при дворе, обольщая юных фрейлин. Его всегда интересно было слушать, и он являлся советником графа по особенно важным делам.

Эраст провёл немало приятных вечеров, разговаривая с этим умным и тонким собеседником. Следить за его мыслью и развивать её было истинным удовольствием для Эраста. Тем более, что Станислав много всего знал. Он во всю пользовался библиотекой графа, в которой было множество редких экземпляров книг на различных языках.

- Что ты думаешь о войне? – спросил его Эраст, когда они расположились в уютных креслах.

Станислав задумался и, посмотрев в чёрные глаза Эраста, ответил:

- Зачем ты спрашиваешь у меня? Об этом написано множество книг, которые становились библиями для великих полководцев. Их стоит прочитать, ведь философия войны весьма необычна и требует к себе особого внимания. Множество учёных размышляло на сию любопытную тему, но они не пришли к единому мнению по этому поводу. Одни считали, что вооружённый конфликт необходимо затевать только в крайнем случае, ради обороны. Другие же советовали обязательно начинать войну зрелому воину и стратегу, ведь в этом он может реализовать себя как настоящий полководец, а подобных мужей всегда очень ценили. «Раны – то прямая украса мужам» - восклицали они и рукоплескали героям.

- А что ты посоветуешь мне, мой милый друг? Я не в силах жить без Эйлен, а иного выхода, кроме кровопролитной схватки с Флетчером и его людьми мой разум не в силах представить. – Эраст внимательно посмотрел на него исподлобья.

- Глядя на тебя, я бы сказал, что ты рождён для войны. Ты очень порывист, но хладнокровен в пылу схватки. В тебе, как в живой книге, запечатлеваются все впечатления боя. У тебя аналитический ум, способный к стратегии. И ты рассчитываешь все ходы заранее, как в шахматах, в которых, кстати, тебе нет равных.

- Но я всё же проигрываю тебе, - вставил своё слово в разговор Эраст.

- Иногда – возразил ему Станислав.

Воцарилась недолгая тишина.

- Но боже мой, - взорвался вдруг Тепеш, - война – это всегда кровь, насилие, убийство. И этого ты хочешь?! Зная тебя, скажу, что кровожадность не свойственна тебе, Эраст. Тогда к чему всё это? Неужели нельзя предотвратить стычку между Флетчером и тобой?

- Всё решено. – Спокойно возразил Адд. – Я не представляю жизни без Эйлен, но её отец, Вильгельм Флетчер, не согласен на наш брак. Мало того, он настраивает свою дочь против меня. Так более продолжаться не может. Добро должно быть с кулаками, говорил один европейский мыслитель, и я, бесспорно, соглашаюсь с этим.

- Вильгельм, без сомнения, не прав, - немного подумав, Станислав продолжил, - но на любой войне льётся безвинная кровь. Ты готов к этому, Эраст?

Да! – ответил Адд, и его чёрные глаза осветились багровым светом от огня в камине.

Значит, решено! – Спокойно резюмировал Станислав. – Быть войне!

И была великая сеча между Аддами и Флетчерами. В пылу боя больше всего пострадала деревня возле замка Флетчеров, но, слава богу, жители её успели спрятаться в лес. Воины потомка англичан шли в боевом порядке, ополченцы Эраста врезались в них клином, как нож разрезает масло. Впереди всех на своём боевом коне красовался сам Адд. Один миг – и он сшибся с самим Вильгельмом Флетчером. Он никак не ожидал, что старый дворянин будет возглавлять своё войско. Вильгельм начал наступать на него, Эраст только отбивался, не нанося ран своему противнику. Но тут Флетчер сделал обманный ход и ранил Адда. Взвыв от боли, тот по инерции подался вперёд, проткнув Вильгельма мечом насквозь. Дружинники Флетчера отступили. Эраст с ужасом и затаённым страхом взирал на поверженного Вильгельма. Что теперь скажет ему дочь этого благородного дворянина…

Воины с Эрастом сели за весёлый пир, а Эйлен, находящуюся в полуобморочном состоянии, заперли в высокой башне. Пир был весёлый, явства вкусные, вино лилось рекой, но Адду было как-то не по себе. Да! Он победил гордых Флетчеров, но какой ценой? Из их рода осталась только одна Эйлен. Кровь её отца на его руках. Этого ли он хотел? Такой ли участи желал для своей любимой? Нет! Надо пойти к ней, попросить прощения! Если только она может его простить! А как же их любовь? Сможет ли она переступить через кровь отца? Вопросы роем носились в его голове. И самое страшное, он не находил на них никакого ответа. У него закружилась голова, он схватился за неё и зарычал от дикой, почти плотской боли. И дело было отнюдь не в ране. Приняв твёрдое решение умолять у Эйлен Флетчер прощения, он встал со своего места. Непонимающая ничего дружина, решив, что пир окончен, вскочила вся со своих мест. Эраст сделал повелительный жест продолжать всем празднование и решительным твёрдым шагом направился к башне.

- Что я наделал? Грубостью я надеялся пробудить у этого небесного существа нежность! Недаром говорили древние: бойся спугнуть счастье. Она горлица о шести крылах. Неуловим её полёт и трудно её застигнуть на одном месте. Приманивать следует её и кротко ждать, когда возьмёт от тебя она твои дары бескорыстные. Но что сейчас чувствует Эйлен Флетчер?!

Между тем Эйлен бросилась на кровать и разрыдалась. Привычный мир вокруг неё был жестоко разрушен рукой человека, которого она уже давно тайно любила. Она никак не могла смириться с реальностью, которая была страшнее самых ужасных снов. Два человека, которых она боготворила, её отец и любимый, схлестнулись между собой не на жизнь, а на смерть. И один из них погиб. Непримиримые, они давно враждовали между собой. Но никто не ожидал такого грустного финала. Она действительно думала, что, отказавшись от своей любви, сможет спасти столь дорогих её сердцу людей. Но это была напрасная жертва, зря она мучалась. Девушка лежала не жива, ни мертва. Да, думала она, лучше бы мне умереть, чем дожить до этого дня. И как только ей пришла в голову эта мысль, она показалась спасительной. Эйлен села на постели, вытерла слёзы и в глазах её появилась решительность. Действительно, как ей теперь жить с мыслью о том, что Адд убил её отца? Страшное осознание этого только теперь пришло ей в голову. Да, это было невыносимо! Эйлен встала и решительно подошла к большому стрельчатому окну, поднялась на подоконник и посмотрела вниз. Как раз то, что надо. Окно находилось достаточно высоко. Девушку начало мутить. Нет! Она хочет жить! Зачем всё это?! Она повернулась, чтобы слезть с подоконника, и… Как раз в это мгновение в комнату ввалился Эраст. Мгновенно протрезвев от вида Эйлен в проёме окна и поняв грозившую ей опасность, он кинулся к ней, выкрикнув её имя. Девушка оступилась и, отклонившись назад, полетела вниз. Она встретилась взглядом с Адом, губы беззвучно прошептали его имя, и… полетела вниз. Не помня себя, Эраст выбежал вон. На каменистом дворе виднелось тело Эйлен. Он подбежал к ней, схватил за руку и надорванным от боли и безумия голосом прошептал её имя. Девушка приоткрыла глаза и сделала тщетную попытку поднять руку.

- А я могла бы любить тебя! – сорвалось с её окровавленных губ, глаза закатились, и жизнь покинула её.

Эраст долго ещё сидел возле неё, не замечая суетившихся вокруг слуг. Он не плакал с детства, потому что ещё с раннего возраста его учили быть воином. Но здесь мужские скупые слёзы текли по его лицу. Он не сразу заметил, что плачет, покуда кто-то из его дружины не протянул ему платок. Он удивлённо уставился на кусок материи и провёл по лицу – оно было всё мокрое. По мере того, как бледнело милое лицо Эйлен, жизнь по капле вытекала из самого графа. И самое страшное, он не знал, что с этим делать. Его любовь к Эйлен – всё, что у него было по-настоящему дорогого, то, что двигало его при большинстве его поступков за последнее время. Он поднял девушку и на покачивающихся ногах понёс её в замок. Немного подумав, он отправился с ней в свою спальню и положил её на кровать. Он долго вглядывался в неё, будто хотел понять, действительно ли она умерла, или только заснула на время. Вот сейчас, думалось ему, она откроет веки и улыбнётся, но время шло, а этого всё не происходило… Биение двух сердец оборвалось! Увы, одно из них навеки угасло. Граф был неутешен. Только после долгих уговоров и просьб отдать бездыханное тело его служанкам он наконец сдался.

Церемония погребения была назначена на следующий день. Бледное благородное лицо Эйлен было прекрасно, хоть краски жизни навсегда ушли с него. Она завяла, как сорванный цветок. Длинные белые волосы безжизненно струились вдоль облачённого в белое платье невесты нежного девичьего тела – Эраст захотел, чтобы на его возлюбленной был именно этот наряд. В руках Эйлен был скромненький букетик с неизвестными белыми цветами, похожими на подснежники, символ целомудрия и верности. Гроб утопал в розах, но они не могли заглушить стойкого запаха тления.

Эраст был неутешен. Он потерял самое дорогое создание, свою драгоценность, единственного по-настоящему близкого ему по духу создание. Солнце ещё миллионы раз будет восходить и заходить, освещая этот полный радости и жизни мир, но его внутреннее мироздание уже не будет таким светлым и счастливым, как было до сих пор. Верный Станислав пытался его успокоить, но он был безутешен. Он ушел с погребальной церемонии совсем потерявшимся, не видящим цели в жизни человеком.

Зайдя в свою спальню, Эраст раскрыл окно. Ночь была напоена дурманящим ароматом жасмина. Луна, словно хрустальный шар, источала мягкий свет, будто занавесью, закрываясь иногда тучами. Эраст Адд с грустью и испугом смотрел в окно. Иногда он думал, что всё это бесполезно – наши страхи, идолы, постулаты… Что мы хотим от жизни? В чём её предназначение? Разве невозможно построить судьбу так, чтобы всего этого не было? Он не заметил, как произнёс эти мысли вслух.

- Возможно, – сказала тень за окном,.– очень даже возможно.

- Кто это? – Спросил, напрягшись, Эраст.

Я! – Просто сказала тень. Она зашевелилась и стала медленно приближаться. Из темноты начал вырисовываться стройный силуэт бледного юноши с тонкими чертами лица. Волосы волнистыми прядями струились по плечам, на лбу покоился небрежный завиток. Он был прекрасен и ужасен одновременно. Адд не сразу понял, что его отталкивает от этого неожиданно материализовавшегося субъекта, пока тот слегка презрительно не улыбнулся: За ярко-красными губами обнажились довольно явственно видные хищные клыки.

- Наша жизнь – беготня по кругу, суета сует – сказал юноша, и глаза его осветились внутренним огнём.

- Итак, меня понимают только вампиры, - грустно резюмировал граф.

- Услышав то, что ты произнёс, я подумал: чёрт, вот он и созрел для правды! Вам, граф, не хватает истинного презрения к людям, вы слишком их уважаете – констатировал как факт вампир.

– Кстати, я хочу представиться вам, - поклонившись нарочито любезно, сказал он – Маркиз Анхел де Ливр к вашим услугам.

- Какое сегодня прекрасное полнолуние, – констатировал Эраст. – Не прогуляться ли нам с вами по дубовой аллее моего парка?

- Вы так любезны, граф, - проронил де Ливр.

Эраст бесшумно скользнул к двери, легко ориентируясь в полумраке своей спальни. По пути он накинул тёплый плащ, ведь дело шло к осени и по вечерам становилось довольно прохладно.

Вначале они шли молча, каждый думая о своём. Анхел нарушил молчание первым:

- Жизнь – словно карточная игра, никогда не знаешь, что окажется у тебя в руках, какой расклад будет у твоего завистника, что стремится усложнить тебе жизнь.

- Это лишь пустые фразы – прервал его Эраст, - жизнь не стоит ни гроша, когда в ней нет риска и искренних чувств.

А что ты называешь искренними чувствами? – Хищно улыбнулся Анхел, как будто в предвкушении, словно загнал свою жертву в угол. – Они могут быть и не взаимными.

Люди - дичь для нас, вампиров, они не заслуживают сострадания. Эти жалкие отродья живут так, будто никогда не умрут. Я же создам из тебя сверхчеловека, который не будет нуждаться в Боге, в его одобрении. Как ты не понимаешь?! Это свобода, вселенская свобода. А ты – дитя мира, который тебя взлелеял на своей груди. Это власть и покой для твоего настрадавшегося сердца. В том мире, где ты живёшь, нет братского сочувствия и понимания, никто не утешит тебя в трудный час. Родители твои погибли, а любимая женщина уже мертва. Да, да, я навёл о тебе справки. Это совсем не оказалось трудным – допьяна напоил корчмаря на большой дороге, а этот хитрый и забористый народ знает гораздо больше о других, чем порою сами о себе!

Эраст невольно положил руку на эфес сабли.

- Нет, нет, - продолжил вампир, - не стоит кипятиться! Я проделал столь долгий труд вовсе не из за того, чтобы сражаться, а укротить твоё непокорное сердце, влить в него яд неверия. Оно созрело для правды, и да свершится неизбежное!

Сняв руку с эфеса, граф в некотором замешательстве тихо произнёс: «Вампиры – сверхлюди?!»

- Да, мой милый, да! – пропел Анхел. – Мы бессмертны и нас много, столетиями мы ищем себе последователей, но нас не становится больше: охотники за вампирами уничтожают наш род, гибнут лучшие из анклава. Но мы вербуем новых из достойных для этого людей, стремящихся обессмертить своё имя.

Он впился взглядом в Эраста: «Ты достоин гордого названия сверхчеловека. Бог умер в твоей душе, там царит пустота. Прими гордый зов Тьмы, и она тебя обессмертит. Так страшно умирать в мучениях и сомнениях, лучше продолжать жить! Это бесценный дар и он ложится к твоим ногам так просто. Ты не добивался его ценою долгих исканий, разочарований и пустых надежд, нет, такое сокровище само «приплыло» к тебе в руки. И ты можешь от него отказаться?! Не верю! Слишком драгоценен дар. Стоит только захотеть – и он твой.

- Но при этом ты становишься врагом номер один человечеству, - задумчиво сказал Адд, глядя на тихую и спокойную гладь пруда в конце дубовой аллеи. – Хватит ли сил пойти против тех, кто почти всегда был с тобой заодно?

- Но ты вступаешь в новую семью, где каждый – твой брат или сестра, ты получишь новых слуг, готовых по мановению руки пойти за тебя на смерть. Не о такой ли армии ты мечтал долгими днями и ночами? Сколько раз ты хотел наказать за непослушание твоего военачальника, который вечно с тобой спорил?

- Он был мне как отец, - возразил Эраст, - в детстве он баловал меня и читал наставления, чтобы из меня получился хороший человек.

- А что такое хороший человек в его понимании? – не успокаивался де Ливр. – Человек, который слаб, его можно разжалобить и обмануть лживыми наставлениями о добре и справедливости. Если хочешь быть добрым к людям, возьми с собой плеть!

Адд задумался: да, он когда-то искал бога, стремился его понять, но всё было бесполезно. Как же он допускает страдания слабых мира сего? В чём они повинны? Одна старуха, нищенка, сказала: они повинны лишь в том, что бог их слишком сильно любит. Как сейчас он помнил её: драненькое платьице, замотанные в грязные тряпки ноги, все в струпьях. Чем она заслужила пренебрежительное отношение со стороны других? Да просто потому, что бедна. И таких ведь очень много! С рождения и до смерти они скитаются, побираясь то там, то здесь. И нет им покоя. Но душа их, возможно, гораздо чище, чем у богачей, которые в погоне за деньгами и призрачными удовольствиями готовы продать душу дьяволу. Поел, попил – и на погост! А что дальше? Тление, распад материи. И что душа? Её нет.

- Ты никогда не будешь нуждаться – как будто прочитал его мысли вампир – весь мир, полный сокровищ, откроется тебе.

- Меня это не прельщает, – с гордостью ответил граф.

- А ты никогда не задумывался, что ждёт тебя по ту сторону жизни? – вкрадчиво спросил де Ливр. – Высшее существо, что смертные именуют Богом, не пощадит тебя, ведь ты загубил невинные души. Ты будешь вечно гореть в Геенне огненной, и ноги у тебя будут погружены в кипящее озеро.

Эраст вздрогнул, его обуял страх перед подобной перспективой, но только на мгновение. Он понимал, что заслужил это, но всё же… когда существует альтернатива...

-Пытаешься сыграть на древнем страхе перед богом? – ухмыльнулся Эраст. - Я согласен стать истинным вампиром, но не из-за этого. У меня такое смутное чувство, что я что-то не успел сделать в этой жизни. Кроме того, меня прельщает мысль до конца века своего носить Эйлен на могилу розы. Так я буду ближе к ней, буду чтить её память на земле!

Нет, о боге он не думал, вернее думал о нём в самую последнюю очередь. Его любовь к Эйлен – вот что было самое главное! Да, он приносил себя в жертву первой и последней любви, и это нисколько не льстило его самолюбию, но давало душе хоть какой-то покой.

- Отлично! – Потирая руки, ответил Анхел. – Так приди же ко мне в объятия, брат!

Де Ливр обнял графа, откинул его густые чёрные волосы и… прокусил шею своими остро заточенными резцами. Адд слегка дёрнулся от неожиданности, но затем обмяк, голова его закружилась, и он упал на зелёный мох…

Через некоторое время две летучие мыши направили свой путь в сторону замка. Там, где стояли и разговаривали совсем недавно двое мужчин, никого уже не было.