Такая новость у кого хочешь напрочь вышибет мозги! А уж мои, ослабленные неразделенной любовью к тебе, и подавно. С тех пор я ненавижу это чувство - оно напоминает мне липкий приторный ликёр- и допить охота и бросить нету сил. Полная зависимость. Подлое чувство. Подлое своей слепотой, заглядыванием в глаза и рот.

Разумеется, такая новость сведет с ума кого угодно! Ты сказал, что не прочь встретиться со мной. Я не уловила, не почувствовала подвоха и тихо, сдержанно от посторонних глаз радовалась. Думала: ну все, доканала тебя на отдыхе суженная.

Считая дни и часы, совсем не заметила коварства. Как дура надела лучшее платье, весь вечер проторчала у зеркала, накладывая маски и макияж. Тщательно выбрила ноги и область бикини. Ты во всем любишь безупречность и черное бельё.

Узкие трусики приводили тебя в полный восторг. А я, шутя, предлагала их примерить. Конечно, твоя корова при всем желании не смогла бы натянуть такое на свои телеса. Вот ты и радовался, как мальчишка, стягивая с меня то, что называется трусами. А я все на замечала коварства и по-детски радовалась - ты рядом! Наивная. Ненавижу себя за это. За слабость и малодушие, за слезы и наигранный смех.

Слезы взахлеб, до спазмов, но я улыбаюсь, как дура, во весь рот. Ты слизывал влажным языком их соленые бисеринки и трогал теплыми губами мои сжатые веки.

Небось, был в восторге от своей способности доводить меня до крайней точки, когда напрочь клинит мозги и они трещат по швам... Кретин.

Ещё я успевала шепнуть, что тебя НИКТО не сможет ТАК любить. Ты рассеянно кивал головой. Уверена, ты даже не понял всей значимости сказанного. Вся ночь была одной жизнью - слякотной, больной и вымученной. Казалось, рассвет не наступит НИКОГДА.

Мы оба здорово вымотались. Когда я на время выходила, то просила тебя прямо в ухо не застегивать тугую молнию на брюках. И тут же ощущала ладонью твоё приподнятое настроение. Тут уж не отвертеться и всё начиналось сначала - сцепленье рук, ног и смачные всхлипы...

Ты напрочь вышибал из меня мозги. Не думаю, что тебе было легче. Я ощущала тебя комком пластилина в своих руках - послушного, податливого, живого. Обман. Ты полон коварства...

Иначе, как еще можно назвать то, что ты задумал после такой ночи? Дождь потоками стекал по стеклу, а в комнате на полу было уютно и сухо.

Живот внизу тянуло жаром. Я вышла за чашкой кофе, дала тебе возможность перевести дух и привести тело в порядок.

Налила из чайного носика тонкой струйкой подостывшего кипятка в неглубокую чашку с отколотым краем и поставила на блестящий поднос - так удобнее нести. Привычным движением сыпанула ложку коричневого порошка- аромат щекотнул ноздри и, быстренько взболтнув, взяла поднос в руки.

Ты сидел неподвижно, уткнувшись лицом в ладони. Что-то не так? И поднос качнулся в моих руках...

Неуверенно шагнула к тебе: ну пусть всё будет, как есть - заветные слова для любого мужика - все без напряга и легко. Ты убрал руки от лица - твоя комедия - и тихо произнес:

- Давно хотел тебе сказать... - глаза холодные, безжалостные.

Моя вымученная улыбка помогает тебе справиться с чашкой остывшего кофе - что может быть гаже?

Зонта не оказалось, а дождь все не унимался. Ты решил меня добить. Сидел и умничал о жизни...

- Она всё расставит по местам, вот увидишь, так лучше... - и небрежно бросил на поднос использованную салфетку. Уловил мой взгляд, полный ассоциаций и попытался изобразить улыбку... Вышло глупо, пошло, жалко.

Кретин! Какой же ты кретин!..

Потом был провал в памяти, в жизни. Были больничные стены и белые халаты врачей.

Жар внизу живота на время сменился болью кюретки и кровью.

Приторной липкостью ликера...