- До возвращения матери еще восемь дней. Мы успеем. – Деловитым тоном сказала Ира. Но все же голос выдавал волнение. – Мы сделаем это вечером, когда уже стемнеет. Он приходит домой часов 8-9. Ты до этого придешь ко мне. Мы дождемся, пока стемнеет, и... – она вздохнула и многозначительно посмотрела на меня. – Правда, я не знаю, где лучше. - Наверно, на кухне. Там же нет ковра. - Я запнулась, но продолжила, чувствуя, что теряю ощущение реальности, превращая действительность в игру с серьезными игрушками. – Легче будет убрать следы, кровь, например. Ирина испуганно глянула на меня. Я ответила практически тем же. Что мы делаем?! - Ладно, в кухне. – Согласилась Ира. – Он будет что-нибудь готовить. Моя стряпня ему не нравится. Вечно он носом воротит! Урод! Я зайду в кухню. Со спины зайду, ну, и... ударю. Ножом – в спину. Для верности несколько раз. Он упадет. Я позову тебя. Он очень большой и, наверно, тяжелый. Даже вдвоем мы его не поднимем. Мы его... – Она закрыла глаза. Её бледное лицо приобрело мученический вид, но она справилась с собой. – Мы его расчленим. По возможности отрежем конечности и голову. Я куплю пакеты, большие, мусорные, черные. Рассуем его в пакеты. Дальше, пока еще не посветлело, надо отнести пакеты в лес не думаю, что будут свидетели, но все же вести себя надо будет тихо. Никто и краем глаза не уловит. Не знаю, как мы потащим пакеты. Наверно, придется сделать несколько ходок. Главное успеть до восхода солнца. - Куда именно денем пакеты? – спросила я. - Не знаю. Либо в яму, либо в озеро с обрыва. Но в яме он загниет, будет запах. А наш лес не безлюдная чаща, так что кто-нибудь поднимать всех на уши из-за странного запаха. Правда, мы можем голову в другом месте спрятать. Будет просто безымянный трупик. Голову они искать тоже будут, но мы её подальше спрячем. Например, в то же озеро. - А как мы его «членить» будем? – этот вопрос меня сильно интересовал. – Топором на столе? - А почем бы и нет, – отозвалась Ира. – Но полу как-то, не очень... - А на столе нормально, да? – скептически сказала я. - Ну, мы постараемся. - Хорошо, – согласилась я. – Там уже разберемся. А как насчет того, как ты объяснишь милиции его исчезновение? И вообще, что ты им скажешь? - Ну, с его работы будут звонить. Я скажу, что приехал, поужинал и опять уехал. Сказал, что двойная смена, – ответила Ира. - У охранников такое бывает? – засомневалась я. - Откуда я знаю. Сказал, на работу. Он передо мной не отчитывается. Скажу, поздно ушел, около полуночи. - Надо самим в милицию позвонить. – Сказала я. - Почему? - Будто мы волнуемся. Хотя, ты, мне кажется, будешь вне подозрений. Не куришь, не пьешь, ночуешь дома. Соседи подтвердят. Добрая душа – даже мухи не обидишь. - А ты? – Ира посмотрела на меня, а потом сообразила. – Ну да, ты в этом деле посторонняя. Тебя никто даже опрашивать не будет. - Может, только, как подругу сестры пропавшего. – Сказал я. Ирина достала белую, тонкую коробку с синим цветком. - Ты чего? А соседи? - Черт с ними, - буркнула подруга и шумно закурила. – Будешь? Не смотри так, нервы сдают. Что ж, её понять можно. Те два дня, проведенные с ношением в голове планов об убийстве прошли тяжело. Все-таки убийцам тяжело живется. Хотя, им и не 15 лет. Все взрослые жесткие и злые по-своему. Кто-то с ожесточением борется с сорняками на огороде, кто-то с цифрами в отчетах, некоторые с жиром на посуде или с деталями в машинах, ну а кто-то с ожесточением убивает. Но все-таки убийство, само по себе, тяжелое бремя. Даже не совершенное. Я посмотрела на Иру с сигаретой. Курить ей не шло. И как эта тоненькая девушка, девочка, школьница, сможет убить здоровенного бугая с горой мышц и злобой в характере. Как её маленькая рука поднимется, сожмет рукоятку ножа, и, не дрогнув, перережет горло человеку. Как? Ирина не отличалась сильным характером, но она не делает ничего против своего блага. Только мужчина смог довести Ирину до хладнокровного расчета, а не просто убийства в порыве злости. Все-таки этот Кирилл того стоит. - У тебя знакомых в милиции нет? – спросила я, затягиваясь сигаретой и тут же начиная кашлять с непривычки. Ирина по-доброму ухмыльнулась. - Нет, а что? - Может, замажем дело по-быстрому и все. Даже искать толком не будут, – пояснила я. – И у меня нет. Жалко. Сзади зашуршали листья. Я поежилась, ветер был прохладным, а мы были в тени. Чего так листва шумит? - Да, ладно, Жень. Все будет о’кей. Веришь? Я с сомнением посмотрела на неё и кивнула. - Страшно, но надо. - Другого он не заслуживает, – поддержала я. – Еще потом мама вернется, он её доведет. Тебе жить спокойно не даст. Видит, ты еще маленькая, а мама твоя ни за что не выгонит его. Потом не дай бог женится, жену, детей изведет. Хотя, какая нормальная заметит его в здравом уме. – Я скривилась, вспомнив его лысую макушку и эти прозрачные, как у вампира глаза. – Жуткий он. Тихий и жуткий. - Тихий, тоже скажешь, – мрачно улыбнулась Ира. – Он не кричит, но как иногда гаркнет на ухо, оглушает, как ядерной пушкой. - При мне хороший такой, – заметила я. - Ну, конечно, хочет показаться самым лучшим братом в мире. Оборотень. – Злобно добавила Ира, выкинув окурок. - Это лицемерием называется. - Да какая разница! Суть та же. В общем, чем раньше, тем лучше. - А ты сможешь? Ирина глубоко вздохнула. Медленно втоптала окурок в траву. - Не знаю, – надтреснутым голосом отозвалась она. – Не знаю. Но как вспоминаю, что он вытворяет, нескольких бы убила. Слава Богу, он один такой. Со мной ты же будешь, если что... поможешь. Я засомневалась. Буду, это да. Но помогать убивать? Я не смогу это сделать. Какая разница, кто убьет. Все равно смерть. Он сволочь и умрет, как сволочь, зарезанный. Я не убью, а избавлю мир от редкостного подонка, измывающегося над сестрой и тетей. Его злодеяниям придет конец, не важно, от кого, меня или Иры. - Конечно, все будет шито-крыто. Мы справимся, подруга. – Я положила ей руку на плечо и ободряюще улыбнулась. Ира слабо улыбнулась в ответ. Мне показалось, что все же помогать мне придется. Ничего, Бог не послал бы нам испытания, не зная, что мы с ними справимся. Но когда я шла домой, мне стало грустно и страшно. Я глянула на балкон. Пусто. Какая глупая любовь! Безответная, к глупому мальчишке, который учится в младшем на один годе классе. Сценарий чисто для первой любви. Я разозлилась до слез. Бессмысленнее не придумаешь. Почему я так по-идиотски влюбилась? Почему мне придется расчленять огромное тело убитого моей подругой? Почему я? Вроде не тупая, а в полной заднице. Хотелось реветь. Ну и дура же я! А Анатолий такая же сволочь как и Кирилл. Может его убить? Подкараулить где-нибудь в темном переулке да ножичком слегка чиркнуть или кирпичом по голове. Думаю, блин, прямо, как дочь Чикотило. Что за мысли? Я же люблю его. Очень Мне так нравятся его карие глаза. В конце концов, он же не виноват, что я люблю его. Он же не виноват, что Ольке тогда захотелось прокатиться на том ужасном красном велике с кучей непонятных штучек. О, кстати, на нем когда-то катался Толик. И мы с ним остались вдвоем. Тогда, год назад я проклинала Ольку (что она там так долго делает? застряла, что ли?) и обозвала его велосипед облегченным танком на гражданке. Сейчас Толик не ездит на велике, проходит мимо с непонятным взглядом, то ли тупым, то ли глубоким и многозначительным. Когда с пивом и своим дружком Вадиком ухмыляется, паразит. Алкоголик малолетний. Я чуть не вскрикнула от испуга. Я уже подходила к своей квартире, все еще находясь на своей волне, как увидела, что со ступенек ведущих вверх встает... Толик. Он был серьезным и даже мрачным. Я испуганно замерла. Что он тут делает? Молча, я смотрела на него, а он на меня. - Привет. – Сказал он. - Привет. Он молчал. - Ты... меня?.. - Тебя. Все же я неуверенно обошла его и подошла к двери. - Кто такой Кирилл? Пораженная я обернулась. - Какой Кирилл? – я с трудом держала себя в руках. - О котором вы говорили... До меня медленно доходило нечто странное. Ужасающая правда. - Которого хотите убить. – Его последнее слово отдалось гулким эхом в верхних этажах. - Откуда ты знаешь? – я села на ступеньку. Толик смутился, но не показал виду. Он лишь на секунду опустил глаза, но потом ответил: - В том доме у меня сестра живет на втором этаже. Я была убита – Толик все знает. - И много ты услышал? – поинтересовалась я, пытаясь справиться с подступающей истерикой. - Самое важное, – он многозначительно смотрела мне в глаза. Там же мы обсуждали парней, в том числе и его. Там я сказала, что люблю его. Господи! Во что я вляпалась? Мне стало жутко стыдно, и оттого, что он все слышал, и что слезы застилали глаза. Толик встал надо мной. Я опустила голову, разглядывая бетон под ногами. Я чувствовала, что разрыдаюсь от безысходности. Хуже положения не придумаешь. - Вы действительно решили его убить? – тихо спросил Толик. Я кивнула, не поднимая головы. Он сел рядом. - Вы одни не справитесь, – почти шепотом сказал он. - Почему? – Мой голос немного охрип от слез. Забыв о них, я повернулась к нему. - Если вы решили его расчленить, из-за того, что он тяжелый. Вы думаете, по частям он будет легче? Действительно, он прав. - Я вам помогу. Я уставилась на него. - Я об этом знаю. Тем более я помогу вам его разрезать и дотащить. Могу прикинуться им, чтоб были свидетели того, как он вышел и не вернулся. - Ты с ума сошел? - Нет. Не бойся, я в ментовку не пойду. - Это невозможно. - Что я не пойду в милицию? - Нет, что ты будешь нам помогать. Это исключено. - Почему? Вам же легче будет. - Не знаю. Это слишком серьезно, и... - Опасно? Я знаю. Тут где-то вверху послышался металлический лязг. Я вскочила. Толик спокойно поднялся и прошептал: - Пойдем отсюда. - Куда? Он начал спускаться, мне ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Толик привел меня на стройку на местном пустыре между двумя лесополосами. Раньше я здесь никогда не была, обходила это место. Стены были исписаны граффити. Везде был мусор, кое-где стены чернели следами от взрывов петард; Пол был наполовину скрыт зарослями травы и кустами. Толик завел меня в полутемное помещение, где я чуть не упала, споткнувшись не известно обо что. Впереди виднелся светлый проем со ступенями вверх. Толик пошел туда. Я перепугалась, лестница не вселяла доверие своим облупленным видом, тем более в прошлом году тут со второго этажа упал парень. - Толик, может не надо наверх? Он обернулся. - Не бойся. Вот чертов Толик! Как мне нравится его улыбка. Я посмотрела ему вслед, и мне стало жарко. Все же я стала подниматься за ним. Верху оказалось сквозное помещение. С одной стороны виднелись крыши частных домов около нашего района, остальное внизу было скрыто лесом. С другой стороны росшее внизу дерево закрыло наполовину проем. Тут было меньше человеческих следов. Около одной стены росли большие кусты ростом с меня. Толик подошел к ним. Раздвинув ветки, он исчез между ними. Я испугалась. Подойдя и разведя ветки, я увидела дверной проем. В маленьком помещении похожим на большой балкон стоял Толик. Тут было три стены. А широкое отверстие загораживало то самое большое дерево, необычно широкий тополь. Помещение накрывала зеленая тень, отчего стены казались светло-изумрудными. Напротив меня стояли пять перевернутых ящиков. Верху на стене было несколько рисунков и надписей, среди которых «Толян» - красивыми серебристыми буквами. Из-за одного ящика выглядывало два болончика. - Что это за место? Толик промолчал и сел на ящик, я устроилась на соседнем. - Женька, вы дуры, – заявил Толик. - Кто? – возмутилась я. - Вы с Ирой. - Ответил он. – Неужели вы сразу не поняли, что вдвоем вам не справится. - Почему? Мы все продумали. Только не говори, что без тебя нам не обойтись. - Я тебе уже говорил насчет тела. - Мы бы сделали две ходки. Разве ты не слышал? – насмешливо спросила я. - «Разве ты не слышал?» - передразнил меня Толик. – Ночь не резиновая, в четыре уже светлеет. Это не игрушки, Женя. - Раз ты такой умный, зачем подслушивал, а? Почему бы тебе сразу нас не сдать? Он хмыкнул. - И что? - Мог бы просто смолчать и забыть. Может мы шутили? - В тюрьму хочешь? Я прикусила язык. К чему этот словесный бой? - Решил нас потом сдать? – ехидно спросила я. - Зачем? Я же как соучастник сяду. - Боже, Толик, ну зачем тебе это? – чуть не плача, спросила я. - Подонки должны быть наказаны. – Серьезно ответил Толик. - Ну, а ты тут при чем? Он посмотрел на меня. - Мне нечего делать. Я облокотилась о стену. Что же делать? - Толик, хорошо подумай. Не стоит тебе туда соваться. - Я не маленький. – Сквозь зубы процедил он. - Я так не говорила. – Возразила я. - Имела ввиду. С мужчинами разговаривать невозможно. Толик зачем-то ввязывается во весь этот кошмар. Не верю, что просто помочь. К тому же, упертый как осел. - Толик, может не надо, а? – Я положила руку ему на плечо. Оно было горячим. - Я должен. – Толик обернулся ко мне, не замечая руки на плече. - Кому? Толик отвернулся, и почему-то я ему не верила. - Жень, не все ли равно. Все будет нормально. - Ладно. – Вздохнула я. Мы долго просидели там, молча. Я все еще не могла смириться с тем, что Толик будет с нами. Я ж его люблю, а он с нами. Я согнула ноги в коленях и смотрела на листву дерева. Я наделась, что, посоветовавшись с Ирой и заручившись её поддержкой, нам вдвоем удастся отговорить Толика и заставить его молчать. Слишком много на мою голову свалилось за два дня. Я встала. - Мне пора. Всю дорогу он молчал, я тоже. Около своего подъезда, он хотел было свернуть. - Может, ты меня проводишь? Толик нерешительно глянул на дверь подъезда, но пошел за мной. Только когда я сала открывать дверь своей квартиры, он окликнул меня: - Женя. Я обернулась. - Ире скажи. – Он слегка улыбнулся и ушел. На следующий день вечером мы должны были встретиться и договориться о деталях. Дома никого не было. Мама ушла в гости к двоюродной сестре, отчим был на работе. Мне стало лучше. Никто, не будет спрашивать, отчего я такая хмурая. Где-то в глубине души я ругала Толика, за то, что он упустил такой момент. Стройка, наедине с любящей его девушкой - и ничего! Даже ни одного косого взгляда! Все-таки непонятно, везде твердят, что парни только и думают о девушках и так далее, а этот - не парень, что ли? Я села на кухне за стол и налила себе оставшийся в пакете апельсиновый сок. Господи, как же я его люблю! Что-то теплое расплылось по телу, начиная от сердца. Стало спокойней. Это было чувство произошедшего счастья. Столько времени в ожидании любви, год в светлой надежде, которой я питала свою юношескую любовь, внезапное и сильное чувство. И только сейчас, когда я начала сдавать, когда мой разум не справлялся с тяжелой ношей ужасных мыслей, оно произошло. Просто так. Неужели не придумай мы убийства, он бы так и не подошел, и неизвестно, сколько времени еще я бы провела в изнемогающей жажде поделиться распирающей меня любовью. Даже если он меня не любит, я буду с ним общаться, неважно, что на жуткую тему убийства. Вот он долгожданный момент, когда накопившееся чувство нашло выход. Любовь выплескивалась из меня, как вода, из переполненного сосуда. Хотелось всех любить. Все хорошее вокруг стало таким любимым. Что же это со мной творится? Мы убьем его и будем вместе. Я так была уверенна в этом, что по-другому казалось и не может быть. Все будет хорошо. - Все будет хорошо. – Повторила я вслух и улыбнулась стакану, который сжимала в руке. День я провела дома, ничего не делая. Волнения переполняли меня, я не могла найти себе места. Потом вспомнила, что надо позвонить Ире... - Привет. - Привет. – Мой голос слегка дрожал. – Ир, тут... такое!.. После короткой тишины, Ира испуганно спросила: - Что случилось? - О наших планах знает еще один человек. - Кто? – взволновано прошептала Ира. - Толик. - Что?! Я скорее почувствовала, что она это произнесла одними губами. - Но как?! - Он подслушивал. - И... И много он узнал? – Ира медленно приходила в себя. - Он знает все. Ира молчала, я перепугалась. - Ира? - Он тебе об этом сказал? - Да. - И что? - Он хочет с нами. - Что?! – повторила Ира. - Он сказал, что поможет нам. – Сказала я. – Он пообещал, что будет молчать. - И ты согласилась?! - Он не оставил нам выбора. Он сказал, что должен. Он глупый. Мне кажется, он воспринимает, все это не так серьезно, как на самом деле, хотя говорит мне, что это не игрушки. - Дурак. - Он точно так же сказал о нас. Он говорил, как и ты, что подонки должны быть наказаны. - По-моему, он просто решил сыграть в благородного. – Холодно заметила Ира. Я обрадовалась, Ира придумает, что делать. - Скорей всего. – Согласилась я. – Он сказал, что услышал самое важное. Неужели он про меня знает? Он об этом и словом не обмолвился. - Может и не слышал. – Задумчиво сказал Ира. Я промолчала по этому поводу. На кону более серьезные проблемы. - Ир, что делать будем? - Не знаю. Может как-то отговорить его. - Я пробовала! – воскликнула я. – Он упрямый, как осел. – Я замолчала и добавила: - И я его люблю. - Жень... - Понимаю. Мы не будем его принимать, только из-за того, что я его люблю. Да мне ему даже в глаза смотреть стыдно. - Хорошо, - осторожно сказала Ира. – Нужно его переубедить. - Ну, а что делать с тем, что он все знает? - Не знаю, надо с ним поговорить. - Мы договорились завтра в 4 на камне. - А раньше нельзя? - Как? У меня с ним связи нет. Ира скрепя сердцем, согласилась выслушать Толика. Положив трубку, я подошла к окну. Машинально взглянув на его окно, я никого там не обнаружила. На улице было жарко. Слава Богу, у нас есть кондиционер. Прохожие изнывали от жары. Их кожа блестела на горячем полуденном солнце от пота. Мужчины парились в рубашках, на спине их проступали мокрые пятна. Воздух над дорогой дрожал. Раскаленные металлические крыши и карнизы ослепляюще сверкали. Светло-голубое пыльное небо было покрыто кое-где сероватыми облачками в белоснежных ореолах. Разгоряченный ветер тяжело проносился, едва раскачивая листья. Я еще раз взглянула на балкон и увидела Толика. Он улыбнулся и помахал рукой. Я тоже ему помахала и ушла, задернув шторы, спасаясь от палящих лучей. Надо же, он улыбнулся, а раньше смотрел мрачно. Интересно, много ли он все-таки услышал? | 
Библиотека // Объявления