*
в красных туфлях на плоской подошве
шла и шла себе по дорожке
никакого теперь кирпича.
мне поставили ловко подножку:
- ты умела молча кричать…
так иди свищи нового Мойшу.

*
есть гора Арарат.
выйти там поорать
как рукой сняло
чтоб добро и зло.

наизнанку себя - нитки белые
все наружу торчат. да несмелая…
вот и ешь себя поедом, ешь.
на груди не заштопать брешь.

силишься сказать: любимая…
лучше промолчи, поверь.
хороши молитвы не аминями -
а сознаньем, что открыта дверь.

назывался ты добрым пастырем
и на глупое: забери меня
рот заклеивал бережно пластырем.
так стояла игрушкой глиняной…

*
я в поезде на кольцевой
в кольчуге из чужих обручальных
нервна/обречена/близорука/печальна
нужное подчеркнуть.
слишком много кругом никого…
слишком часто тянут ко дну.

ты где-то вписан между столбами сосен
во сне моём неузнаваемый вовсе
идёшь, в руках зажав таблички,
вверх, мимо стен и лиц кирпичных.

*
а пока из сладкоголосых телевизоров
здесь доносится не о business & misery…

наш любимый детский хор
расставляет отл. и хор.
всем, кто рано встал сегодня
и пока к работе годен,

к нам спустился с белых гор
не мороз, не черномор
и не гэндальф - моисей,
впереди планеты всей.

…я учусь читать наоборот.
и по-щучьи открываю рот.
всё ещё саднят колени.
в городе нет воскресений,
если он мёртв.