Шум дождя… я его слышу – у меня не пластиковый всепоглощающий стеклопакет. «Аве Мария» Шуберта. Нет ничего красивее звуков скрипки на земле. Да, я обожаю дождь… Все выглядит, звучит и пахнет волшебно под дождем… А он любит солнце, потому что ему всегда холодно. И не станет он слушать, как сводят с ума звуки скрипки в дождливый теплый день. Он каждое утро просыпается в Италии. Я сегодня проснулась в Москве.

В тот день я увидела его в Риме, в новом квартале. Я сразу подумала, что это будет банальная до ужаса история – быстрое знакомство и скорое расставание. Какое счастье, что я знаю английский… Хотя, кажется, разговаривали мы без слов. Разница между нами была в том, что он хочет жить в лучах солнца, а я – под каплями дождя… Ему холодно. Мне тепло.

Никто так красиво не произносил моего имени. Так быстро и нежно одновременно. Может это игра воображения. Может, это утренний Рим после дождя. Может, это всепоглощающая жажда влюбленности. Может – совпадение желаний двоих.

Так глупо было после двадцати минут беседы развернуться и пойти в отель… А он смотрел мне в след. Я просто удалялась от него. Никакой инициативы. Шла, не оборачиваясь. От досады на себя еле сдерживала слезы. От радости, что он смотрит в след, слез сдержать не удалось. Они текли легко, как капли дождя.

Сейчас я просматриваю фотографии. Вот он – день в Риме.

Из отеля я вышла снова часа через два. С фотоаппаратом. Одна. Хотелось, чтобы на фото осталась эта улица с его домом, по которой было сделано столько счастливых шагов. Этот магазинчик, возле которого я остановилась. Возле которого остановился он. Сердце сжималось от грусти и злости на себя. И прыгало от радости. Один денек в чужом городе… с таким родным иностранцем, которого я никогда не увижу больше. Я рядом с его домом. Где он, я не знаю. Он не знает, что я близко. Я ушла погулять по городу. Шла так, чтобы заблудиться. Только заблудившись, можно прочувствовать атмосферу чужого кусочка земли. Фото делать больше не хотелось. Зачем мне фото не его улиц… Солнце… Я надела солнцезащитные очки. Сняла куртку. В тот день я обгорела под знойными лучами. Шла и думала, что под таким солнцем мы точно не столкнемся случайно еще раз. Гуляла я до самого вечера. Отель. Обмен впечатлениями от проведенного дня с подругой. Про римлянина я ей рассказывать не стала. Она осталась в отеле, а я опять пошла на улицу… Глупая надежда… ее не убить усталостью. Теплый-теплый вечерок. Я достала сигарету. Курю редко, только по поводу. Повод был – его взгляд никуда не испарился, его не стерли впечатления вечного города. Хотелось увидеть его сквозь дым сигареты, вспомнить его голос под вкус ментола. Хотелось продлить волшебное ощущение своей принадлежности к его мыслям. От сигареты осталась только легкая головная боль, так как за весь день я так ничего и не съела. Несколько шагов до его дома. Он выходит. Я замираю. Выходит не один. Они уезжают на машине. Подлая мысль прокралась в голову моментально – о зря потраченных чувствах. О том, что весь день строились иллюзии. О наивности. О вере и недоверии. Опять мимо. Опять больно.

Дождь прекратился. Сейчас, дома, я с улыбкой вспоминаю свою обиду.

На следующий день мы были уже в Венеции. Теперь я понимаю, что такое потоп. Вода была повсюду – в бесчисленных каналах, что естественно, но и на участках суши воды было по колено! Потому что из-за сильного дождя система водоотведения просто не сработала. Вода смыла мое вчерашнее увлечение и вечернюю грусть. Разве любовь так легко смыть? Я опять ощущала восторг, море впечатлений радовали меня как и в начале поездки. К тому же в дождь мне всегда весело.

Он, мой римлянин, нашел меня в Венеции. В тот невероятно дождливый день. Чего ему это стоило, я не знаю. Под моим любимым дождем он сказал, что не может меня отпустить. Он говорил много, постоянно срываясь с английского на итальянский, но я почему-то все понимала. Я не захотела даже обернуться тогда, удаляясь к отелю, а он поехал искать меня в Венецию. Он говорит сейчас, кричит, что любит, а я молчу. Я в непромокаемом плаще с капюшоном, а у него нету даже зонтика. У него, который жить не может без солнца. Он говорит, что теперь всегда будет ждать дождь и ждать меня, если я вдруг захочу приехать еще раз. До меня не сразу доходит смысл последней фразы. Он отпускает мои руки. По моей реакции ему кажется, что мне все равно. Я так и не произнесла ни слова. Я сама предала свое чувство. Как ему все расскажешь? Кроме досады на свое бездействие, тогда не было на душе ничего. Огромная досада.

Сейчас я смотрю дождливые фото Венеции. Ничего не вернешь. Опять преследуют упущенные возможности. И никак мне не выбраться из этого круга. А на улице яркое солнце. Я собираюсь на прогулку. Ищу свои солнцезащитные очки. Они в сумочке, с которой ездила в Италию. Только сейчас нахожу записку. Его записку, с адресом его электронной почты.