Маленький хрустальный шарик быстро улетает от Миши к земле и пропадает на полпути. Миша отправляет следом еще один. Мама говорит, что плеваться не хорошо, но не потому что, это не хорошо вообще, а потому что можно выпасть из окна. Мама говорит, что у детей голова тяжелее всего остального тела и может запросто перевесить и утащить его вниз. Миша думает, сколько шариков он уже укокошил.

Чем еще заняться? В зале есть большой магнитофон, но его трогать кА-те-го-ри-че-ски нельзя. Кроме магнитофона в зале есть еще огромное дерево. Оно растет из большого железного бака с двумя ручками и достает до самого потолка. Один раз его даже украшали стеклянными игрушками. Папа сказал, что его березка лучше всякой елки.

А еще в зале полно всяких вкусностей. На батарее висят длинные бусы из сушеных рыбок, а за креслом стоят мешок с изюмом и мешок с «барбарисками». Конечно, лучше бы вместо конфет в мешках лежали жвачки, такие же, как Инке папа привозил, но и так не плохо. За те несколько дней, что Миша провел в этом доме на этот раз, «барбарисок» стало заметно меньше.

Миша бродит по пустой квартире в поисках занятия. Найти занятие в этом доме пятилетнему ребенку не так уж просто. Здесь нет ни книжек, ни игрушек, а из детских вещей только Мишины сандалии. Они стоят у дверей темные и тяжелые от воды. Можно их помыть еще раз. Миша берет свои красные сандалии и идет в ванную.

Эту ванну Миша видел только в трех видах. Самое скучное – это когда она пустая как сейчас. Все трещинки и рыжие дорожки давно изучены и разобраны по отдельным странам как на карте. Еще бывает ванна с бельем. Сначала это весело – можно плюхать руками по пене или тянуть неподъемный пододеяльник как будто борешься с великаном, но потом про всю эту серую кучу забывают и она лежит грустная и вонючая. Но самое интересное это когда в ванне плавают бутылки. От них отклеиваются этикетки, которые можно вылавливать и шлепать на стену. Больше всего белых и синих, давно знакомых, но встречаются и совсем новые, неизвестные. И только один раз Миша видел совсем уж необычное явление – утром в ванне плавала маленькая мышь.

Миша ставит сандалии на дно и включает воду. Толстая струя с радостью летит вниз и, ударившись о препятствие, разлетается на тысячи искорок.

Стучат. Миша вздрагивает, быстро выключает воду, крадется в прихожую и впивается взглядом в дверь. Возле ручки приклеен обойный квадрат, когда папа менял замок, осталась слишком большая дырка и ее пока заклеили куском обоев.

Стучат снова. Миша с ужасом ждет, что чья то рука сейчас прорвет бумажный квадрат и схватит его, Мишу, за шиворот. Сейчас. Вот сейчас!

Тишина. Ну и хорошо. Скоро мама или папа должны вернуться и будет не страшно. Хорошо бы они пришли вместе, потому что когда папа приходит один, он хмуро ест, и хмуро читает. Не обращает на Мишу никакого внимания, а это очень не приятно. Кажется, будто что-то натворил.

А когда они возвращаются вместе то всегда с друзьями, веселятся, поют и танцуют. Серебристый магнитофон похожий на многоэтажный дом, поет про город, и старика Козлодоева, и про какой-то вальс, а еще папину любимую про клоунов, Васю и Зину. Сначала бывает весело, мама с папой добрые и очень любят Мишу. Его ставят на табуретку и толстая тетя Ира, хохотушка с железными зубами просит:

-Ну, Миша, расскажи нам, про « Что такое хорошо и что такое плохо».

Миша знает, что совсем не обязательно рассказывать этот длинный стих с самого начала, хватит и двух строчек:

-Помни это каждый сын,

Знай любой ебёнок!

Все. Грохает дружный смех, Миша свободен. Повезло ему конечно с картавостью, а то не видать бы тогда этих регулярных звездных минут. Потом становится шумно, и Мишу отсылают спать в маленькую темную комнату, заваленную куртками и кофтами гостей. И он спит.