Глава 2.

Старый друг.

6 июня 2012 года.

Среда. 4:36.

г. Саров. Где-то на улице Шверника.

Я люблю свой город. Люблю, потому что он маленький, потому что необычный. В нём много мест, хранящих размытые картинки из прошлого, именуемые воспоминаниями. Каждый раз, когда мне, выкроив щепотку времени, удается навестить подобное место, я ностальгирую. Никогда не считал себя романтиком или патриотом, однако частички этих понятий во мне всё же есть. Как есть и тяга незримая к местам, с которыми связаны минувшие события. И я с замиранием сердца любуюсь каждой незначительной деталькой, напоминающей мне о былой юности. Ах, юность! Райская пора, когда мы гуляли по ночам, пробуя на вкус никотин, алкоголь и страсть. Заберите у меня Самиру и Диомера , но верните мне всё это. Хоть на миг. Хоть на час.

Самое ужасающее проклятье человека – его способность стареть и забывать, что такое горячая кровь.

Я неспешно брел по тротуару. Справа от меня слабеющая ночь осветила школу №6. Нет, гостем её классов мне быть не приходилось, зато каждый угол огромного серого здания помнит нервно курящего и смотрящего по сторонам мальчишку.

Глянув на строение, я ускорил шаг. Улицы находились в каком-то особом состоянии: раннее утро не сопровождалось включенным светом в окнах квартир, пением птиц и гулом мчащихся куда-то машин. В воздухе воцарилось некое подобие самой настоящей деревенской тишины. Я остановился на секунду и что-то сказал, в шутку проверяя, не будет ли мой голос сопровождаться эхом. Слава Богу, ничего подобного не случилось.

Впереди показались три дома-близнеца, названные «Бастилиями». Это были девятиэтажные высотки, похожие друг на друга, как единоутробные двойняшки. Лишь чуть-чуть они отличались окраской, но… планировка квартир, лифты, подъезды - в общем, бывало и такое, что какой-нибудь пьяница забредал в гости к совершенно незнакомым людям.

Честно говоря, я даже не задумывался над тем, почему «Бастилии» называют «Бастилиями». И вот сейчас, когда костыль и клюшка несли меня в родной, покинутый много лет назад двор, я вдруг совершенно случайно осознал смысл данного наречения.

Бастилия – это, как известно, тюрьма. Три дома, что виднелись вдалеке, тоже были казематами. И сторожили они чувства. Стоит хоть раз прийти в этот двор, и ты уйдешь нагруженный таким ворохом эмоции, что не разобрать до конца своих дней. И ты будешь возвращаться сюда, чтобы ещё раз ощутить это. В «Бастилии» тянуло многих. Именно там я надеялся найти ответы на все свои вопросы.

Улицы так и оставались пустынными. Когда-то я видел фильм, в котором люди просто исчезли. Очень похожая ситуация. Ничего, абсолютная пустота. Полный надежды я посмотрел на окна домов, мечтая узреть хотя бы маленький огонек какой-нибудь настольной лампы. Безрезультатно. Город будто бы вымер.

Ещё секунда, и я сел бы на плиточный тротуар, погрузившись в дикую апатию, но… звуки вернулись, одарив верой и влив силы в моё худое, несуразное тело.

С горки, навстречу мне, спускалась какая-то машина. Вначале, я, щурясь в полутьме, подумал, что едет инкассаторский грузовик. Фары не горели, был слышен лишь вой мотора. Чуть приглядевшись, я дико обомлел. БТР. Самый настоящий! Что он здесь делает? Без света фар, да ещё и на огромной скорости. Ответа я не получил, так как военный транспорт промчался мимо меня, не думая останавливаться. Я замер, глядя ему вслед.

- Наконец-то! – подумал я. – Теперь каждому смогу заявить, что видел доказательство своего сумасшествия.

Кошмар!

Я вспомнил недавний сон и еле удержался на ногах. Ведь там тоже были грузовики! Причем военные. Всё в мире взаимосвязано. И в нашем, и в потустороннем.

Что-то происходит. Последние сомнения испарились во мне, и мысль о том, что вокруг меня творится нечто, из ряда вон выходящее, вконец лишила сил. Мой зад встретился с газоном, и пот выступил на лбу. А что если, правда, эвакуация? Всех забрали, а меня забыли! Я проспал! Проспал и теперь стану радиоактивным мутантом с двумя головами!

Мой смех нагло разрушил правящую всюду тишину. Хохот воодушевил, я кое-как встал, и ещё раз твердо для себя решил, что надо найти кого-нибудь. Любого человека, главное – чтобы не был я одинок. В любом случае, вдвоем всегда интереснее становиться мутантами с двумя…

- Тьфу ты ё!

Улыбаясь и терпя боль в копчике, я продолжил свой путь.

Дорога свернула налево и плавно потекла вдоль грязных исписанных нецензурной бранью подъездов. Мне пришлось ускорить шаг, тревога подгоняла меня, и, казалось, каждая секунда на счету. Будто шел обратный отсчет, и если не найду я объяснения происходящему, то…

Что-то случится.

Очень осторожно я преодолел дверной порог подъезда и углубился во тьму. Одну за одной, начал покорять каменные ступеньки, дрожа, потея. Ведь силы у меня всегда были не как у здорового человека.

Ещё чуть-чуть и земля притянет меня, встать тогда уже не получится. Однако удача сопутствовала мне: непонятно как, но я взобрался на желанный третий этаж, прижался к холодной стене, расслабился. Прошла минута. Моё тяжелое дыхание нарушало тишину. Вынул мобильник, глянул на экран – по-прежнему «нет сети». Отдышавшись, я подошел к железной двери и постучал по ней.

Друга, к которому я решил наведаться, звали Артём Чернышев. Давний приятель, в это время он обычно уныло собирается на работу, поэтому обязан быть дома. Поддержка, будто чаша с водой, нужна была мне – бродящему по пустыне тайн страннику. Кто кроме друга её окажет? Родственники? Их давно уже нет.

На мой стук никто не отвечал. Тогда я прикоснулся к звонку, но и тут никакой реакции не последовало. Кнопка всё вдавливалась и вдавливалась… Наконец-то, до меня дошло, что и здесь, в подъезде, электричества нет. Впрочем, не удивительно. Теперь я вообще уже ничему не удивляюсь. После того, как тебе на улице повстречался мчащийся куда-то БТР, а чуть раньше приснился кошмар, очень похожий на теперешние события… одним словом...

Одним словом, всё это жутко.

- Ладно, - вздыхая, подумал я. – Может быть, он уже ушел на работу?

Странно, но самообман не подействовал.

Благо, в этом доме у меня был ещё один старый друг. Когда-то мы были одноклассниками. Школа ушла, а дружба, проверенная годами, осталась. Проблема заключалась лишь в том, что жил мой товарищ на девятом этаже соседнего подъезда, и, если лифт там не работает, то я уж точно склею ласты где-нибудь между пятым и шестым этажом. Однако тяга к познанию природы неизведанного, присущая любому разумному человеку, конечно же, победила. На данный момент я больше всего хотел понять, что происходит с улицами, почему на них нет людей, почему исчезло электричество. Даже если никто не ответит на эти вопросы, то мне всё равно требовался товарищ для совместных размышлений на вышеупомянутую тему. Делать нечего, я вышел на улицу и направился покорять девятый этаж следующего, самого крайнего в доме подъезда.

Со стороны это выглядело жалко и ничего кроме сочувствия не вызывало. Впрочем, если бы меня видели сейчас знакомые, они, наверное, восхитились бы мной, ибо никогда и нигде не удалось бы им узреть столь сильной тяги победить одиночество. Я полз по ступеням, будто в животе у меня находился литр водки.

Ничего не стоило забраться на первый этаж, второй промочил футболку в поту, третий свалил меня на колени. Дополз до четвертого и коснулся мокрым носом холодного камня. Странно, но было в этом некое утешение, облегчение. Ведь я, по крайней мере, сражался, а сейчас перевернулся на спину, мысленно помолился. Надо заметить, я делаю это очень редко, а искренне – так вообще раза два за всю жизнь. Но сейчас мне нужна была помощь высших сил, ибо без них до друга не дойти.

Дальше я касался ладонями грязных ступеней, перекладывая костыль и клюшку. Конечно, стыдно было вот так вот добиваться цели, но мой организм, с детства подбитый роковой болезнью , не мог позволить мне встать на ноги и поскакать по лестнице. Порой я останавливался, садясь на подоконник маленького, находящегося почти на уровне пола, окна. Мои глаза выискивали людей. Если не людей, то хотя бы огонек в окне. Ничего. Досада тут же находила во мне силы, и путь продолжался.

Девятый этаж.

- Победа, - выдохнул я, прижавшись к двери друга.

- Он должен быть дома. Он просто обязан быть дома! Сил на обратную дорогу уже нет.

Минут пять мои уши пытались уловить хоть какой-нибудь звук за дверью. Каждая секунда крошила последние кусочки надежды. Вечная тишина, покорившая всё вокруг, и тут наложила свои лапы. Но, надежда, как известно, умирает последней, или вообще не умирает, потому что её носитель – человек, покидает этот мир, всё ещё во что-то веря. Впрочем, зачем эта философская бравада? Надо вставать.

Костыль лег мне в руку, клюшка уперлась в пол. Кое-как мое тело выпрямилось. Палец по привычке дотронулся до звонка.

Естественно, он не работал. От злобы я с напором вдавливал кнопку ещё и ещё. В душе возникло такое ощущение, будто всё вокруг против меня и никто не хочет, чтобы я узнал истину, чтобы нашел ответы и столь желанную поддержку. Мой вечный враг и собрат – одиночество, казалось, стал обладать просто немыслимой силой. Это он уничтожил людей на улице, он насылает кошмары, ему нужен мой страх.

Ибо страх мой – пища для тьмы.

Отчаяние затопило меня. Захлебываясь от безысходности, я ударил кулаком в железную дверь. Мой палец хрустнул, ноги подкосились. Съехав по стенке, я приземлился на ледяной пол и закрыл глаза, моля бога, чтобы всё это было лишь сном. Уж не знаю, услышал ли он. Наверное, услышал, потому что до меня донеслись быстрые шаги за дверью, затем - поворот замка и лязг цепочки. Мой друг вышел на лестничную площадку и замер, узрев меня.

- Тимка! – будто не веря своим глазам, выпалил он. – Ты..! Ты как сюда попал?! Где коляска?!

- Санек… - вздыхая, вымолвил я. – Надо поговорить… что-то случилось. Что-то… очень непонятное.

Санек, поправляя майку, вернулся в квартиру за тапками, затем пришел обратно и помог мне встать на костыли. Минуя порог, я очутился в темном, уставленном старой мебелью коридоре. Кусочки тусклого ночного света проникали сюда из соседних комнат. Любопытная собачка друга подбежала ко мне и начала обнюхивать.

- Принеси табуретку, - чуть слышно попросил я. Сашка поспешно сходил на кухню и притащил мне стул. Я плюхнулся на него устало и откинул голову к стене.

Значит, я всё же не один. Хорошо.

- Сам дошел? – тихо поинтересовался друг, глядя на мои ноги. – Молодец, - ухмыльнулся он. – Я ведь говорил, надо больше тренироваться. Послушай, если каждый день хотя бы по часику…

- Включи свет, - я тяжело дышал. Сашка подошел к выключателю, нажал на него. Лампа на потолке не вспыхнула.

- Не знаешь, что случилось? – робко спросил я. – У меня телефон не работает, света тоже нет, даже мобильник сеть не ловит. Такое ощущение, что где-то недалеко был ядерный взрыв.

Друг ничего не сказал, просто ушел в дальнюю комнату и, принеся оттуда мобильный телефон, вопросительно глянул на меня.

- Нет сети, - в недоумении проговорил он.

- А теперь послушай, - я склонился и уперся руками на уставшие ноги. – Мне снился сон. В нём нас с родителями увозили куда-то на военных грузовиках. Я не понял, что произошло, но, по-моему, была некая эвакуация. Видимо, наши ядерщики что-то там натворили… но, это не главное. Потом я очутился на какой-то карусели, где танцевали вампиры. Меня куснули. Я услышал голос матери. Она просила меня встать, идти куда-то. Понимаешь, это было так естественно, будто… и не сон вовсе. Я проснулся, ничего уже не работало, и на улице никого не было. Везде пустота и тишина. А потом, возле «шестухи» , я увидел БТР. Представляешь?! Он куда-то несся, чуть не сшиб меня. Тёмы нет. Никого нет. Лифт не работает. Короче…

Перестав жестикулировать, я отмахнулся и потер затылок. Похоже, меня унесло.

Удивительно, но мой друг был серьезен. Он сложил руки на груди и пристально смотрел на меня, пытаясь узреть что-то в моих мутных от недосыпания глазах.

- Такое ощущение, Тимка, что ты пьян. Надеюсь, денег взаймы клянчить не будешь? – спросил он, хмурясь.

- Глянь в окно! – я рассерженно ткнул пальцем в сторону кухни. – Иди! Нет, ты сходи, посмотри!

Косясь на меня, Сашка медленно зашагал на кухню.

На некоторое время я остался один. Собака друга спокойно сидела на полу и смотрела на меня, как на диковинный экспонат зоопарка. Я подмигнул ей, изучая ушибленный палец.

Друг вернулся в коридор, негодующий и почти сломленный. Не отрывая руки от груди, он заходил взад-вперед, опустив голову. Пару раз посмотрел на меня, подумал, наверное, что его разыгрывают.

- Ну!? – потеряв терпение, бросил я. – Есть что-нибудь странное?!

- Чушь какая-то! – в сердцах топнул Сашка после нескольких секунд внутреннего диалога. – Тимка, ты драматизируешь! Твое воображение играет против тебя. Ну, что могло случиться? Сам подумай. Чеченцы?!

Я залился истерическим смехом.

- Нет, блин. Украинцы!

Теперь мы смеялись оба.

- Хватит, - сдерживая себя, молвил я. – Это… это не шутка. Ничего смешного. Сань, что-то, произошло. Правда.

- Что?! – Санек склонился надо мной, будто сидел я на допросе в застенках НКВД.

- Не знаю, - тихо ответил я, потирая затылок. – Но, пойми…

- Знаешь… - мой друг улыбнулся. – Нам с тобою надо выпить кофе. Сейчас это самое то. Пойдем на кухню! Успокоимся, всё обсудим, а потом… потом я провожу тебя домой, и ты выспишься. Я уверен, всё, что творится вокруг нас – недоразумение.

- Вот это ты верно подметил, - кивнул я, поднимаясь со стула.

Предрассветный час осветил тесную и почти непролазную для моих костылей кухню. Я неспешно, стараясь обходиться без помощи товарища, проник в неё и сел за стол, стоящий возле окна. Санек засуетился у плиты: включил воду, погремел кружками. Я глянул в окно и, будто внимательный снайпер, начал искать в нём людей. Нет. Боже, ответь, почему всё это происходит? Какие цели ты или твои враги преследуют?

- Что ты сказал? – Сашка обернулся ко мне, держа в руках чашку.

- Я?! – мне стало неловко. Теперь мои мысли срываются с языка произвольно?

- Ты что-то сказал про Бога? – поинтересовался мой друг. – Ты винишь его в случившимся?

- Ты же не думаешь, будто что-то случилось? - улыбаясь, парировал я. Сашка неохотно вернулся к плите.

Чайник свистнул и, будто паровоз, начал пускать к потолку пар. Мы, разлив кипяток по чашкам, сели за стол. Я взял печенье, повертел его и макнул в кофе. Сашка тихо и неспешно завтракал, погрузившись в свои мысли. Казалось, меня здесь и не было.

- Мать-то когда приедет? – мне надо было отвлечься, все эти вопросы рано или поздно свели бы меня с ума. Надо заглушить её бытовыми диалогами.

- В субботу, - потягивая кофе, ответил друг. – Они с Женькой к пирамидам сегодня едут. Представляешь?

- А ты что так рано вскочил? На работу ещё не скоро, – я положил в кружку ещё одну ложку сахара. – Или у тебя уже рефлекс?

- Нет у меня никакого рефлекса, - буркнул Сашка, жуя бутерброд. – Просто всякие несостоявшиеся люди являются под дверь и будят, стуча кулаками, как бешеные! У них, знаете ли, ядерные взрывы за окнами мелькают. А без меня никак нельзя обойтись!

Мы засмеялись.

Разговор перетек в привычное русло. Темы в нём чередовались, как патроны в револьвере: детские воспоминания, различные планы (в том числе, и мои, творческие, которыми я всегда старался делиться), впечатления и просто проблемы, разрешить которые мы могли лишь сообща. Ровно, как и кофе в чашке, страхи мои испарялись, уверовав в свой неожиданный проигрыш. Теперь мне казалось, что ни странного сна, ни пустоты окружающей не было. Со мной находился друг. Старый, проверенный временем и жизнью. С ним я мог быть откровенным даже тогда, когда не хотел никого видеть, с ним я делил всё, и был готов разделить даже смерть, если судьба её пригонит. Что бы ни случилось, мы были вместе, и страх мой был повержен нашим союзом.

- Так и не зажглись, - вздохнул я, отойдя от окна. – Ни одно.

- Авария, - подытожил Санек, убирая вымытую посуду. – Как ещё всё это объяснить?

Ничего не ответив, я взял в руки мобильники, свой и Сашкин. Они оба говорили одно и тоже – «нет сети».

- Тимка, расскажи ещё о своем сне, - Санек присел возле меня. – Почему ты вдруг решил, что он необычный?

- Да сон то был самый обычный, - неохотно бросил я. – Но… налей мне ещё кофе… спасибо. Понимаешь, там был ещё и голос… я узнал его, он принадлежал… маме.

- И что? – Сашка замер.

- Меня просили встать, но… - я выставил перед собой руки, пытаясь найти подходящие слова для выражения своих мыслей. – Этот голос, будто бы, не принадлежал сну, он как бы шел откуда-то… извне что ли?

Сашка посмотрел на меня, как на умалишенного.

- Извини, - я потер затылок, чувствуя себя дураком. – Ты не можешь понять меня – ты не был там…

- Да уж, - Сашка глубоко вздохнул. – Я бы хотел понять тебя. Понять и чем-то помочь. Всю жизнь я пытаюсь угадать ход твоих мыслей, но они слишком многогранны и не хотят, собаки, поддаваться расшифровке. А ведь знаешь, я тебе даже в чём-то завидую.

- Не надо, - отмахнулся я.

Секундная пауза повисла в воздухе.

- Что это?! – Сашка вскочил, опрокинув стул.

Комнату затопил яркий свет!

Он ударил нам в глаза, протиснулся сквозь окошко на кухне, пробежался по стенам, бледно-синий, почти солнечный. Затем послышался странный гул, будто вокруг работали тысячи маленьких вентиляторов. Я испугался и, потеряв контроль над собой, съехал на пол. Мой друг, глядя на меня, резко пригнулся.

- Что это?! – дрожа от страха, повторил он.

- Мне откуда знать?! – прошипел я.

Мы замерли, пытаясь понять, откуда доносятся эти звуки. А свет тем временем неожиданно исчез.

Прошла тяжелая минута. Мы догадались, что гул порождается где-то за окном, толи выше на несколько метров, толи ниже. Мелькали какие-то вспышки, словно несколько десятков прожекторов кропотливо исследовали стену дома.

- Они что?! Нас ищут? - Сашка очень тихо забрался под стол и затрясся, будто маленький кролик, из которого хотят сварить суп. Я положил руку ему на ладонь, и попытался высунуться на разведку.

- Не надо! - истерично шикнул друг. – Тимка… не надо.

Форточка была открыта. Я увидел, как кухонные шторы заколыхались во тьме, гонимые непонятно откуда взявшимся ветром. И звуки… они влетали в квартиру именно через эту маленькую, бьющуюся сейчас об раму форточку.

- Марин смотри! – послышалось на нижнем этаже. – Марина, что за..?

Огни забегали, послышался странный скрежет и вдруг раздался…

Выстрел! Грохот. Звон стекол.

- Аааааа! – истерично заверещали снизу. – Ира-ааа!

Второй выстрел! Снова грохот упавшего на пол тела.

Он прервал агонию напуганной девушки. Мы, я и Сашка, побелели.

- Авария, - чуть слышно передразнил я друга. – Теперь, дурья твоя башка, ты хоть что-то понял?!

Пересилив страх, мы, будто партизаны, поползли из кухни, а тем временем огни вернулись в квартиру. Свет вливался в окна. Наверное, он высматривал себе новую жертву. Лишь чудом мы достигли коридора и спрятались за стеной.

- Помнишь, ты говорил, что у отца есть ружьё? – я тяжело дышал, однако первые, побуждающие к действию мысли уже созрели в моёй голове. Друг уставился на меня, как на сумасшедшего. Лоб его покрылся потом.

- Не-еет, - промямлил он, нервно мотая головой. – Ты что задумал? Это… это…

- Заткнись и слушай, - я кое-как сдерживал свой гнев. Друг, скованный страхом, начинал выводить меня из себя. – Эта дрянь за окном не будет медлить. Нам надо как-то от неё защититься. Слышишь! Ты взрослый человек! Ты должен это понять!

- Да, да, да! – Сашка пришел в себя. – Оно в дальней комнате, только… я сам…

- Патроны есть? – деловито поинтересовался я.

- Не знаю. Кажется…

Мы перекинулись беззвучными кивками, надо было действовать, слова излишни.

- Давай! – тихо скомандовал я, видя, как яркий свет прожектора перетек из кухни в соседнюю комнату. Сашка с завидной ловкостью проскользнул коридор и присел.

- Всё просто, - тихо подбодрил его я. – Как в кино…

За секунду до того, как свет вернулся на кухню, я успел затащить больные ноги в тень. Алчные огни, нам казалось, обладали хитростью - они кропотливо выслеживали всякого, кто ищет прибежище во тьме. И когда враг будет найден…

Борясь со страхом и скользя в сантиметре от зоркого прожектора, мы пересекли коридор и свернули в комнату с балконом. Здесь нас ждал шанс если не на победу, то хотя бы на достойную смерть.

Сашка вынул ружьё из-под кровати. Небольшой, обмотанный в пакет и лишенный приклада дробовик. У меня в руках оказалась картонная коробка из-под обуви. Я потряс её, внутри что-то каталось. Мы сняли крышку – на дне лежало два патрона. Метая молнии, я глянул на друга, тот лишь криво ухмыльнулся в ответ.

- Ну, откуда мне было знать?! – попытался оправдаться он.

- Заряжать умеешь?

- Нет… но…

- Дай сюда!

- Подожди!

- Санек, дай сюда…

- Ну, на-на!

- Вот… теперь ручку… сильнее…

Кое-как мы подготовили оружие к бою. Сашка взял его себе, видимо надеясь, что холодная сталь добавит уверенности. Уж не знаю, помогло это, или нет.

Ориентируясь по свету прожектора, мы выползли в коридор. Свет всё рыскал и рыскал по квартире, бесился от невозможности заглянуть в каждый угол. Он чувствовал - кто-то прячется здесь, в недоступной для него тьме. Чувствовал, но ничего не мог сделать.

По крайней мере, нам так казалось.

Мы замерли, съежившись в коридоре. Боялись шевелиться и даже дышать – уж слишком звонко отдавались в ушах два выстрела, лишившие жизни соседок Санька. Нам не хотелось, чтобы пара аналогичных залпов покончила бы и с нами. Поэтому, мы застыли, напрягая каждую мышцу и пытаясь заставить легкие выпускать воздух как можно тише.

- Что нам делать? – в голосе друга чувствовалась безнадежность.

- Терпеть, - бросил я первое, что пришло в голову.

- Прости меня, Тимка, я… я и вправду дурак, - тихо прошептал мой товарищ. – Надо было тебе поверить. Может быть, тогда…

- Прекрати, - оборвал его я. – Сейчас не самое подходящее время для сопливых тем. Ещё успеем.

Свет начал медленно тускнеть. Лениво и неохотно. Видимо он решил покинуть залитую мраком квартиру. Голодный зверь в лице голубого сияния ушел, не найдя поживы. Мы с другом позволили себе расслабиться. Сашка опустил ружье на пол и вытер со лба пот, не каждый день судьба дарует подобные испытания.

- Вафф! Вафф!

Этот звук разлился по темной квартире диким смерчем, сносящим любые барьеры надежды!

- Вафф! Вафф! Вафф!

Собака друга выскочила в коридор и принялась лаять. Маленький тойтерьер всё это время сидел, поджав уши, в углу, а теперь, когда наглый свет удалился, собачка, в свою очередь, решила выказать своё недовольство столь нежданным вторжением.

- Джеська! – мой товарищ вскочил на ноги и кинулся за собакой. – Джеська, тихо! – скомандовал он, но глупая псина только-только расходилась.

- Санек, назад! – я вцепился в друга и потянул его на себя. Сашка грохнулся на пол и пополз, пытаясь добраться до непослушного питомца.

Случилось то, чего мы больше всего боялись.

Свет вернулся.

Яркая вспышка напугала собаку и хаотично забегала по комнате, проверяя, нет ли в ней ещё кого-нибудь кроме животного. Сам не знаю, как, но я все-таки вернул друга обратно в тень. Теперь мы вновь напряглись, не зная, что делать и чего ждать. Собака лаяла на свет, будто просила его оставить напуганных людей в покое, сгинуть навеки, забрав даже воспоминание о себе. Но свет не повиновался.

Окно на кухне разбилось. Что-то проникло в квартиру. Нам не хотелось знать, что именно. Минуя свет, я и мой товарищ вернулись в дальнюю комнату с балконом и с трудом забились под кровать. Сашка нервно передернул дробовик, готовясь к встрече с неизвестным.

До нас донеслись звуки – странное шипение, или, вернее сказать, жужжание. Будто огромный шмель влетел в квартиру и кружил по ней, желая найти выход. Звук приближался, вот он уже в главной комнате…

- Тимка-а, - еле слышно вымолвил Санек. Я проследил за его взором и наткнулся на предмет, вызвавший столь сильное смятение моего товарища. Теперь я всё понимал. Понимал, и сам перенял часть захватившего друга транса.

По комнате летало некое подобие металлического шара. Сквозь мрак квартиры я определил размеры, некоторые мелкие детали. Объект был примерно с футбольный мяч. Неизвестно, по каким физическим законам он осуществлял полет: мне не удалось узреть двигателя. Будто земное притяжение и не действовало на странного гостя. Будто он мог управлять им. Сверху торчала антенна, также на «шаре» размещался фонарь, который зажегся и начал бегать по комнате, проводя подробное обследование. Как я понял, это был – своеобразный разведчик.

- Что-о э-это? – прошептал мой друг, боясь пошевелится.

«Шар» приблизился к собаке, та нервно зарычала. Истеричный лай продолжался. «Шар» спустился ниже и повис над полом. Затем он нагло подлетел к животному и коснулся его своей темно-синей блестящей обшивкой. Джеська не любила подобного поведения. Мало кто мог похвастаться тем, что гладил её, поэтому последовала вполне предсказуемая реакция – собака оголила зубы и вцепилась в «разведчика». Тот с легкостью освободился от клыков зверя, тут же отлетел назад и выпустил какую-то металлическую штуку. Проскользнула вспышка, по комнате разлетелись искры и питомец моего друга, скуля и завывая, помчался на кухню. «Шар» ударил своего обидчика током.

- Ах ты…

- Санек, нет!

Я попытался остановить обезумевшего друга, но сил не хватило. Сашка навел дробовик на цель и замер. «Шар» резко развернулся, заметив новый объект для изучения.

Выстрел!

Однако странный разведчик не получил полагающейся ему партии свинца - из ствола вылетел мощный сноп искр, будто новогодняя петарда порадовала всех феерическим взрывом.

- Перезаряжай! – скомандовал я. Сашка, напуганный осечкой, не сразу среагировал. Но потом пришел в себя.

- Сколько лет этим патронам?! – заорал я. Теперь уже нет смысла играть в прятки, нас нашли.

Мой друг выстрелил, но «шар», как выяснилось, оказался умнее - с завидной ловкостью он увернулся, и дробь влетела в стену. Для моего товарища это было последней каплей.

- Пошел вон! – друг вылез из-под кровати, перехватил ружье, сделав из него увесистую дубину, и пока разведчик просчитывал варианты выхода из сложившейся ситуации, Санек примитивно, но действовал. Гонимый страхом и отчаянием, он, что есть силы, врезал дробовиком по разведчику. Тот, как и полагалось, не ожидал столь дерзкой атаки. «Шар» пролетел через весь зал, разбил окно и скрылся где-то на улице.

- Сволочь, - выдохнул Сашка, довольный удачным ударом.

- Лихо ты его, - присвистнул я, вылезая из-под кровати. – Запишись-ка в бейсбол, авось чего из тебя выйдет.

Мой друг, обливаясь потом, ухмыльнулся. Прошла пара секунд.

- Его нет, - тихо проговорил Сашка. – Тимка, он исчез.

- Что?! – нахмурился я, поднимаясь на ноги. – Кого нет?

И тут до меня дошло. Свет. Он действительно сгинул. Будто погнался за раненым разведчиком, вылетевшим через стекло.

- Ушел, - еле слышно подытожил я. – Неужели?

Я пересек квартиру и приблизился к разбитому окну. Сашка неспешно последовал за мной, встал рядом и оценивающим взглядом впился в огромную дыру, оставленную странным гостем.

- Ну, и кто возместит мне ущерб? – шутя, проговорил он. Мы переглянулись и расслабились. Тишина вернулась, затопив нас своей безудержной апатией.

На улице светало. Постепенно день отгонял ночь – правительницу страхов. Нам он приносил уверенность и надежду. Однако солнца не было, оно скрылось под толстым слоем пепельно-серых облаков. Будто собирался дождь, ещё секунда, и холодные капли ударят по земле, разгоняя пыль и засуху начавшегося лета. Мы молча стояли перед окном и, ничего не говоря, смотрели в небо. Как-то странно, но невиданная доселе грусть залила наши души, будто счастливый конец, которого мы так дожидались, уже никогда не придет. Всё кончится очень плохо.

А, может, уже кончилось?

- Что происходит, Тимка? – Сашка опустил голову и впился полумертвыми глазами в пол.

- Не знаю, Сань, - вздыхая, оправдался я. – Но, обещаю, мы всё выясним.

***

6 июня 2012 года.

Среда. 6:17.

г. Саров. ул. Шверника д. 15в кв. 33.

- Дже-еська!

Мой друг опустился на корточки и схватил свою собаку за уши. – Девочка моя! Больно, да?! Ух, мы им покажем! Ух, мы им устроим за мою красавицу!

Непослушная Джеська вертелась, пытаясь вырваться из рук хозяина, но Сашка не отпускал её, ласкал, прижимая к себе. Я, потягивая кофе, наблюдал за этой умилительной картиной и ухмылялся. Как резко меняется человек - ещё минуту назад этот любимец животных готов был в порыве гнева разнести весь дом, а теперь…

- …Ух, ты моя заинька! Ух, ты мой…

- Что?! – Санек выпустил питомца, заметив мой смех.

- Ничего, - я поднес чашку ко рту. – Просто жизнь – самый великий роман самого великого автора. И как бы ни старался любой земной прозаик…

- Когда ты, наконец, станешь известным писателем, и каждый день будешь посещать бордели, я вычту с тебя и за кофе и за окно и за все твои бесконечные «мысли вслух», - ухмыляясь, ответил мой друг. И, будто бы забыв обо всём случившемся, я звонко и безмятежно захохотал.

Так я смеялся в последний раз.

- Ты слышишь?! – я замер, уловив среди тишины слабые отзвуки... ревущего мотора.

- Ну, что ещё?! – хмурый Сашка посмотрел на меня снизу вверх.

- Машина, - прошептал я. – Совсем близко. Кажется… да! На улице!

Я спешно открыл окно, сел на подоконник и глянул вниз, стараясь не высовывать голову слишком далеко. Сверху всё кажется таким игрушечным и беззащитным. Во дворе по-прежнему безлюдно и никаких следов таинственного света. Будто и не было ничего: ни выстрелов, ни смертей, ни страха, затопившего нас. Рев мотора усиливался, из-за поворота выехал военный грузовик. Покрытый брезентом «УРАЛ» заскрипел тормозами и остановился возле Сашкиного подъезда, из кузова повыскакивали люди с автоматами. Приглядевшись, я понял - солдаты. Вот только лиц различить не удалось.

Что им тут надо? Что происходит?! Какого…

Солдаты один за другим начали забегать в подъезд. Быстро-быстро. Будто шли на штурм.

Чашка с кофе приземлилась на пол и разбилась. Я наступил костылем на черепки, вцепился другу в футболку.

- Уходим, - нервно прошептал я. – Санек, немедленно уходим!

- Чего там…

- Я сказал, бежим! Что непонятного!?

Будто сумасшедшие, мы выскочили в коридор. Сашка на ходу схватил свою спортивную кофту и набросил её на плечи. Вот и входная дверь, лестничная площадка, та самая, на которой я валялся, лишившись сил.

- Куда?! – бросил друг. Я огляделся: мы в западне, лифт умер, лестница под контролем. Уже начали слышаться поспешные шаги, вооруженные люди двигались вверх. Наверняка, к нам!

- А люди ли? – странная мысль проскочила в мозгу. И действительно, не многовато ли необъяснимых явлений? Впрочем, все внутренние диалоги потом, сейчас главное – спрятаться, спастись.

Странные образы родились в голове: выстрелы, пули входят в мою плоть, рвут её. Я представил себе бедных девушек, погибших совсем недавно, будто принял часть их предсмертной боли. И это дало мне сил.

- Крыша, - сглотнув, вымолвил я. Товарищ, поддерживающий меня за плечо, глянул на лестницу с металлическим люком. Замка на нём не было.

- Ну, давай-давай! Живее! – я толкнул друга. Тот, всё ещё сомневался, посмотрел на меня. Его взгляд словно искал моей поддержки.

- Давай, - тихо повторил я. – Мы… должны это сделать.

- Эх, - Сашка расправил плечи и двинулся к люку. Со всей присущей мне быстротой я последовал за ним.

Железная дверца на потолке после нескольких внушительных толчков всё же открылась. Ледяной ветер, гуляющий на крыше, коснулся моего вспотевшего лица и поскакал вниз, навстречу таинственным солдатам, чьи шаги уже отливались громовым звоном по подъезду. Друг поставил ногу на первую периллу, вцепился за вторую и неожиданно глянул на меня.

- А ты… - начал он.

- Смогу! - живо ответил я. – Давай двигайся!

Санек начал взбираться по лестнице, да так ловко, будто делал это чуть ли не каждый день. Я подал ему костыль с клюшкой, встал на хрупкие ноги, держась за стену.

- Его заставил, а сам…

Страх не дремал. Гнусные мысли так и сочились сквозь пробоину, выжженную пессимизмом. А если не смогу? Если…

- Вперед! – беззвучно скомандовал я сам себе, цепляясь за лестницу. – Немедленно вперед!

Недаром говорят – единственный способ победить страх – отрубить голову. Верная мысль. Я запретил себе думать о неудаче. Вдруг эти секунды – последние в моей жизни. Не хочется умирать трусом.

Мои вспотевшие руки скользили по холодной лестнице, ноги – те вообще не повиновались. Но, тем не менее, я двигался. Сашка был уже на крыше. Отбросив в сторону мои средства передвижения, он подал мне руку, за которую я тут же вцепился. Пыхтя и скрипя зубами, мы вылезли из темного подъезда.

- Закрой его! – я опомнился и поднял голову с грязного шифера. Мой товарищ аккуратно прикрыл крышку люка. Кажется, удрали.

Взгляд поплыл к небу - серое, затянутое пугающими тучами.

- Где солнце? – спросил себя я. - Почему рассвет не сопровождают теплые лучи? Неужели они меня не утешат в этот странный, похожий на кошмар день?

Мы слышали, как страшный топот залил площадку перед квартирой. Всё это так отчетливо доносилось до наших ушей. А вдруг и нас также хорошо слышно? Мы вновь боялись пошевелиться, вновь боялись куда-то бежать и что-то делать. Появилось некое ощущение обреченности. Возможно, скоро ещё два выстрела потревожат утреннюю тишину.

- Вафф! Вафф! Вафф!

Прозвучала автоматная очередь. Джеська жалобно заскулила. Я видел, как Сашка закипел от злобы, как покраснел и прищурился. Сейчас он бросится под огонь, ослепленный жаждой мести. Всё погубит. Впрочем, не лучше ли действительно взять и сдаться?

- Боже мой! – удивился я своим мыслям. – И это говорю я?!

- Никогда не сдавайся, никогда не отступай! Пока ты жив, есть надежда! И даже если смерть уже вылетела из ствола… даже тогда надо бороться! – вот что говорила моя душа, вот что всегда помогало мне жить. Так почему же сейчас я забыл эти правила?!

- Ползем отсюда, - прошептал я другу.

- Куда? - мертвым голосом проговорил он. – Всё равно нас догонят.

- Пусть попотеют, - вызывающе улыбнулся я, хотя и понимал – ухмылка в данный момент не уместна. Сашка, немного подумав, кивнул.

Прикрытый люк неспешно оставался позади. Теперь он – просто грубое пятно металла на будто бы бесконечном ковре шифера, покрывающего крышу. Солдаты, убившие собаку друга, неожиданно смолкли. Наверное, потеряли след. Или, просто спустились вниз, оцепили дом и ждут в засаде.

- Прекратите, - шипел я на свои подлые мысли, лишающие тяги к жизни. Я буду бороться, цепляясь за самые безумные варианты. Всегда буду! Вам не сломать меня!

- Тимка… - мой товарищ опустил голову от усталости. – Я больше… не могу. Что мы делаем?

Я оценил ситуацию, осмотрелся, надеясь узреть подсказку. Ничего. Пустая и холодная крыша, продуваемая ветром. Беззвучный рассвет, оглашаемый порою выстрелами и мы - два сорванца, бегущих от смерти. И всё же ко мне пришел план. Дикий, глупый, необдуманный – одним словом, именно такой, какой и должен прийти в подобной ситуации.

- Мы доползаем до люка, ведущего в крайний подъезд, - я сглотнул, в горле пересохло. – Затем… - я вновь сглотнул, - мы спускаемся вниз, действуем очень осторожно и производим минимум шума. Если удастся выбраться на улицу, бежим за дом, а там… а там я придумаю новый план.

- Надо тебя нести, - неожиданно молвил Сашка.

- В смысле? – я нахмурился, не совсем поняв слова товарища.

- Ты не сможешь бежать, когда мы окажемся на улице. А бежать придется. Поэтому сядешь ко мне на спину. А рванем мы на Бассейн , там и лес недалеко.

Я чуть заметно улыбнулся, глядя на друга. Наконец-то, он, как и я, сражается, не боится, во что-то верит.

- Хорошо, - вздохнул я. – Мы обязательно справимся.

Разговор закончен, мы действовали, загнав свой страх как можно дальше. Пусть он молчит до поры до времени. Когда-нибудь выйдет и подскажет нам, как выбраться из очередной переделки, а пока… пока он - лишнее.

- Ну же! - я сидел и тяжело дышал, прислонившись к какому-то металлическому ящику. Санек изо всех сил дергал ручку упрямого люка. Он то и дело стирал пот со лба, кряхтел, матерился, но проход, ведущий в последний, самый крайний подъезд, был заперт.

- Ещё, - подбадривал я друга. – Просто его давно не открывали.

- Там замок, - устало бросил мой товарищ, выпрямив спину и глубоко вздохнув. – Надо другой попробовать.

Я молча покачал головой

Сашка неохотно пригнулся, закатал рукава, крепко вцепился за люк. Набрав воздуха в грудь, он резко потянул железную ручку на себя, что-то в глубине подъезда хрустнуло. Я сморщился, подобным звуком сопровождались все мои переломы в детстве. Крышка с легкостью поднялась, проход открыт.

Санек спустился первым. Он огляделся и, стараясь не шуметь, сошел на один лестничный пролет. Тишина пропитала мрачные, покрытые нецензурными надписями стены. Не шумел привычно лифт, не хлопали двери квартир - настоящий склеп, где нет ничего живого, почти всё истлело. Остались только мы.

Я, склонив голову, смотрел в темноту и ждал сигнала. Друг вернулся назад, перехватил протянутые ему костыль и клюшку и вытянул руки, чтобы поддержать меня.

Черт, как страшно. Я ведь не могу ходить, как все. Мои кости очень хрупки, одно неверное движение и… мне нужна будет гипсовая повязка. Проклятье, сопровождавшее меня всю жизнь.

- А! – слезая, я подвернул ногу и упал на Санька. Тот поймал меня, но прогнулся и чуть ни сел на ледяной бетон.

- Что?! Тимка, что?!

- Нога! - тихо сказал я, морщась от боли.

- Сломал?! – Сашка посмотрел на меня глазами полными страха и неприкрытой жалости.

Наши крики оживили подъезд.

- Не знаю, - я покачал головой, постепенно отходя от шока. – Не сейчас… Мы должны бежать. Не кричи больше – беду накличешь.

Мой друг кивнул, понимая свою ошибку, которая чуть не стала фатальной. Впрочем, кто знает? Может быть, нас и услышали?

- Тимка, смотри, - Санек поднял с пола замок. Душка на нем была сломана, металл проржавел, поэтому нам удалось сюда пробраться.

- Возьми на память, - ухмыльнулся я, потирая ногу.

- Зачем? - мой товарищ вертел дряхлый замок, словно игрушку. – Хотя… - он бережно положил его в карман.

- Ну, что? Встать сможешь? – Сашка склонился надо мной и дотронулся до колена. – Здесь?

Я кивнул.

- Пошли… - друг помог мне встать. – Если уж решили, так нечего… обхвати меня за шею… вот! Клюшки свои не забудь.

- Мы так долго не продержимся, - я заметил, как напрягся Саня, взвалив меня на спину. – Надо придумать что-то другое.

- Не сейчас, - прохрипел друг и двинулся вниз.

По привычке мы несколько раз вдавили кнопку лифта, затем опомнились. В сложных ситуациях мысли путаются, что-то забывается. Спускаться по лестнице проще, чем подниматься, друг почти порхал над ступенями - пятый этаж, четвертый, третий. Порой страх всё же пробуждался, заставляя нас останавливаться и прислушиваться. Слава Богу - тишина. Нерушимая и будто бы вечная. Казалось, мир погрузился в сон, замер, устав тащить на себе нас – глупых и слабых людей, верящих в свою безнаказанность. Очнется ли он когда-нибудь? И запоют ли вновь птицы?

Выход на улицу. Там уже светло. Однако сейчас свет мешал, ведь тьма, прятавшая нас совсем недавно, в данный момент - помощница. Чуть передохнув и вытерев с лица пот, мой друг вынес меня на свежий воздух.

Боже, как хорошо! Я будто покинул замурованную камеру, приютившую меня на тысячи лет. Летит куда-то холодный ветер! Он обволакивает наши тела, проникает под одежду и нежно шепчет – вы сможете, всего добьётесь.

Главное - не останавливаться.

Улица, как и прежде, пуста, лишена звуков и голосов. Она нас пугала, велела вернуться в подъезд и забиться в самый темный угол. Никогда! Назад дороги уже нет. Немыслимо что творит с человеком подаренная природой тяга к существованию: он готов грызть зубами бетон, крошить ногтями камень… лишь бы жить. Вот и мы впились в заведомо нерушимую преграду, надеясь пробиться сквозь неё.

Мой товарищ вздохнул и прислонился одним боком к белой стене. Я предложил ему опустить меня и дать спине передышку, но он лишь помотал головой. Военный грузовик уже не стоял возле дальнего, видневшегося сквозь кусты, подъезда.

- Куда он делся? – Сашка обернулся и глянул на меня, будто я знал ответ. Но мне пришлось дернуть плечами.

- Сейчас побежим, - мой друг глубоко вздохнул. – Тимка, я не знаю, чем это обернется, так что…

- Нет! - я резко замотал головой. – Вот этого не надо! Прощаться ещё рано. Давай лучше поторопимся. У нас есть шанс.

Мой дом и дом, в котором жил Сашка, находились в старой части Сарова. Этот район без лишней фантазии так и именовался - старым. Недалеко от уютных, усыпанных зеленью дворов пролегала дорога. Бассейном называли небольшое озеро, находившееся сразу за этой самой дорогой. В детстве я, как и все остальные жители старой части города, ходил сюда загорать и купаться. Вокруг воды в изобилии произрастал лес. Впрочем, язык не всегда поворачивался назвать лесом замусоренную рощу, где выгуливали собак. Но на этот единственный кусочек природы нас тянуло. Тянуло посмотреть на воду, походить под соснами и пособирать шишки. Весной тут жгли костры, и ароматный запах шашлыка растекался на огромные расстояния. Возле воды назначали свидания и забивали стрелки. Бассейн – место, без которого уже не нарисовать общую картину моих воспоминаний. Сейчас мы с Саньком направлялись именно туда в надежде, что листва скроет нас от неведомого и страшного врага, нарушившего будто бы бесконечное течение жизни.

Мой товарищ бежал, что есть силы, а я покачивался у него на спине, будто рюкзак. Вокруг никого не было. Город превратился в одно сплошное кладбище, где разгуливали демоны, стреляющие во всё, что движется.

Сашка проскальзывал между домами, прижимался к стенам, прятался, переводил дух. Надо отдать ему должное, двигался он, как профессиональный военный, ожидающий случайного выстрела из-за угла. Но с нами была лишь пустота, и она, если честно, настораживала и бросала в дрожь куда эффективнее, нежели рота странных головорезов. Складывалось такое впечатление, что враги просто затаились и наблюдают за нами, смеясь и злорадствуя. Они просто играют нашими судьбами: захотим – выстрелим, захотим – нет. Пусть, мол, побегают, два безумца. А чуть позже…

Мы спустились по длинной и крутой лестнице недалеко от небольшого магазинчика под названием «Нагорный». Я бросил взгляд на белую пятиэтажку, стоящую слева. Мои глаза не хотели отрываться от этого дома: он, как и озеро, навеял мне воспоминания.

- Ты думаешь, о том же, о чём и я? – пропыхтел товарищ.

- Я молюсь, чтобы…

- Тимка, не думай об этом! – подбодрил меня друг. – А если что… ведь она всегда будет жить в твоей памяти.

- Знаю, - вздохнул я. – Только не в памяти. В сердце.

Мы перебежали дорогу, преодолели ещё одну лестницу. Под ногами оказалась мягкая трава, а чуть дальше робкая водная гладь. Утренний ветерок нагонял прохладу, листва на деревьях что-то шептала. Город уже позади.

- Теперь куда?! – Сашка помог мне опуститься на траву.

- Надо… подумать, - вздыхая, проговорил я. Проклятый страх заставлял сердце гонять по жилам кровь с удвоенной скоростью. Но самое обидное то, что я просто не знал, что делать дальше и что сказать другу. Подобные ситуации не для меня. Черт! Жизнь, почему ты такая?! Как ты можешь давать столь сложные испытания?!

- Мы должны найти укрытие, чтобы… хоть немного прикинуть и… - я не находил слов, чтобы передать всё то, что творилось внутри меня. – Давай… к вагонам.

Сквозь рощу, в которой мы оказались, проходила железная дорога. Когда-то, лет пятнадцать назад, здесь хотели построить вокзал, и начали уже работать, но… Или страна такая, или мы такие? Одинокие недостроенные руины об этом молчали. А ещё здесь было депо, где останавливались поезда, поэтому постоянно возле бассейна ютились старые и новые, пассажирские и грузовые вагоны. Кое-какие из них уже сняли со службы и оставили прямо здесь, недалеко от рельс. Со временем местность эта превратилась в обычную свалку. Свалку, где прыткие крысы всегда найдут убежище.

Друг втащил меня к себе на спину, схватил мои костыль и клюшку и неспешно побрел вдоль берега. Иногда он останавливался и прислушивался; наверное, ему мерещились звуки, таящие опасность. А я закрыл глаза, отдав усталости последние барьеры. И даже страх утратил во мне часть своего влияния, ибо апатия была сильнее. Мы шли к надуманному спасенью, а вернее - лишь отсрочили свой конец.

Впереди показалась деревянная церковь. Её возвели на берегу примерно пять лет назад, отняв немалую часть симпатичного пляжа. Недалеко отсюда находилась очень важная для духовенства святыня – место, где жил Серафим Саровский .

Сейчас я не обратил внимания на одинокое строение.

- Такое ощущение, что он тоже погиб, - Санек пыхтел, его ботинки то и дело утопали в песке.

- Кто? – в недоумении спросил я.

- Бог, - устало ответил Сашка. – Где он? Почему нас оставил?

- Никогда не слышал от тебя слов о Боге, - мне пришлось ухмыльнулся. – Оставь его в покое: если он ушел, значит, так надо.

- Эх, Тимка. Узнаем ли мы когда-нибудь, что случилось?

- Надеюсь, это произойдет раньше нашей гибели.

Церковь скрылась за деревьями, остался только отливающийся позолотой купол. Я обернулся и посмотрел на него. И вправду – где всевышний?

- Нам надо спрятаться, - проговорил я. – Отдохнем, и будем думать.

- У нас нет ни еды, ни воды. Мы даже не знаем, что произошло. Может быть, всё это – один большой кошмар, который снится сразу всем? Может быть, наказание, которое должно нас постигнуть? – Сашка уже пошатывался.

- Лучше вообще ни о чем не думать, а просто действовать, защищать свою жизнь и… двигаться вперед. Потому что, когда я думаю, в голову мою лезут мысли о смерти, ведь ты сам знаешь – ничего, кроме неё, нас, как мне кажется, не ждет. Если будем искать ответы, никогда не сдвинемся с места. Думаю, они сами придут, в процессе нашего с тобой пути, - я, как мог, подбадривал друга.

- Чует мое сердце, это только начало.