Ты ослеп и не видишь уже ничего, только шлейф отдалившейся нимфы,
Той, что раньше манила в свой призрачный город, отравленный ранней весной,
Ты оглох, и не слышишь уже никого, эхо мечется в поисках рифмы,
К тем словам, утратившим смысл и навеки забытым, как слово «любовь»,
Обонянье теряешь, смешался в одно всех цветов одинаковый запах,
Будь то ландыш, сирень или роза – протухшая гнилость и трупный смрад,
Обездвижен, в бессилии, немощен, встать бы, да выдохся – падаешь на пол,
И лежишь неподвижно часами, судорога сводит, а впрочем, ты рад.
Онемел и ни строчки, ни слова, ни звука, ни шёпота, тихо и молча,
Ни стонать, ни кричать, ни взывая о помощи хрипло, позволить себе,
Ты не вправе, не в силах, в твоих полномочиях только, от боли корчась,
Покоряться, как пленник врагу, наступавшей на самые пятки судьбе.
Побороть этот страх, отступить и, набравшись терпения, вновь в атаку,
За звездой путеводной, за лучиком, прямо к выходу... не спешишь,
За блуждающим, блеклым мерцанием, прочь из комнат кромешного мрака,
Иллюзорны вершины и пропасти, ступени и цели – сплошь миражи...