Печально поскрипывала старая, разъеденная солеными ветрами дверь. Погода все больше ярилась, рассерженная тем, что ее не впускают внутрь, и толкала дверь все обиженнее. Никто не обращал на нее внимания, все были заняты скукой. Изредка кто-то, наверное, думал, что теперь осень совсем не та, что раньше, но вслух не говорил. К чему тревожить мысли других, если и так все об этом знают. Мальчик с прямыми волосами цвета темно-золотистой меди крутил в пальцах старый револьвер. Несколько седых мужчин потягивали пиво из больших стеклянных кружек. Полный бармен остервенело протирал идеально чистые стаканы, но потом забросил это дело и уселся, глядя в одну точку. Красивая молодая женщина перебирала складки на юбке, будто бы хотела найти там спрятанные давным-давно крошки. Какой-то худой мужчина, по-видимому, профессиональный стрелок или охотник на непокорных закону, степенно читал совершенно не подходящую его суровому облику книгу. Местный бард, который много лет назад писал стихи прекрасным дамам, играл сам с собою в карты. Все шло так, как и было должно. И никакой стук копыт по влажной пыли не заставил кого-то из этих людей двинуться с места. Стук сменили голоса, шептавшие звуки ветра, ударявшегося о чьи-то тела. Тишина, пара шагов – казалось, что прошла целая вечность, пока незнакомец с парой чемоданов плечом отворил дверь. - Добрый день, господа… - вежливая речь споткнулась о полнейшее безразличие. – Хм… Я хотел спросить, можно ли здесь снять комнату на некоторое время. Бармен повернулся к незнакомцу, облизал сухие губы и проговорил с тяжелым акцентом: - Можно-то можно, только надо ли оно вам, странный господин? Не передумаете потом? - Хм, а зачем я тогда, по-вашему, сюда приехал? – незнакомец начинал раздражаться. – Эй, - крикнул он мальчишке с револьвером. – Отнеси-ка мои вещи в свободную комнату, получишь на леденцы. Ровно через миг совершенно расслабленный мальчик почти не глядя целился в грудь незнакомцу. Только губы его по-юношески упрямо сжались. - Во-первых, у меня есть имя, которого вы не соизволили спросить. А во-вторых, даже если бы вы это сделали, я даже и пальцем не шевельнул ради ваших жалких подачек. Вам ясно? – произнес он, манерно растягивая слова. - Ясно-ясно, - незнакомец опустил чемоданы на пол и шутливо поднял руки. – Постараюсь вас больше не беспокоить, мистер. Так что вы говорили о комнате? – он вновь обратился к бармену. - А я ничего и не говорил, - тот противно ухмыльнулся. – Походите по городу, может быть, кто-нибудь и окажет вам приют. - Странные вы все здесь, - протянул незнакомец и обиженно подхватил вещи. – Надеюсь, что в более приятную погоду вы станете подружелюбнее. И он вышел, скрипнув дверью. Посетители бара неспешно подсели к одному столику и стали тихо переговариваться. Изредка слышался сдержанный смех. Они отлично знали, что один из жителей городка продает свой старый дом на другом краю, на самом обрыве. Но говорить об этом не сочли нужным, ибо совершенно не верили в то, что незнакомец пробудет здесь хоть более дня. Так встретил холодный городок известного в те годы сказочника Мартена Уоррена.
Спустя день в старом жилище открывались чемоданы, привозились коробки, ответственно водружалась на стол новенькая пишущая машинка. Дом на обрыве готовился к новой жизни в руках своего хозяина. Закончив все дела, Мартен встал у окна. Он улыбался. Ледяное осеннее море в бешенстве бросалось на берег и злостно рычало. Оно ярилось, что не могло достать маленький домик на краю обрыва. Мартен прижал палец к стеклу и слегка погрозил им. Затем отвернулся и тихо засмеялся. Наступал вечер, пора было идти вниз и готовить чай.
В это же время уже упомянутый гордый мальчик с медным волосом в полупьяном восторге соскочил с лошади и отпечатал сапогами во влажной пыли два недолговечных следа. Бурно взмахивая руками, он вспрыгнул на пол веранды, картинно удерживая равновесие, и с горячей привычкой поцеловал руку сестре. Та сидела в кресле-качалке, положив на колени открытую книгу стихов, такая прекрасная и серьезная в своем взрослом темном платье, с замершим вниманием на бледном лице, слишком прекрасная и серьезная для своих десяти лет. - Доброго вечера, братик… - тихо молвила она, будто бумажный лист из ее книги едва слышно перевернулся. – Ты уже знаешь о том господине, который поселился в старом доме на обрыве? Я не думала, что кто-то еще захочет поселиться у нас, - и она сухо усмехнулась. - Добрый вечер, милая Алиса, - мальчик неприятно вздрогнул, вспомнив гадкого господина, но попытался не выдавать этого. – Да, о нем говорили в баре. Не знаю, верно какой-то чудак. - Не скажи, братец. Сюда мог приехать или полный сумасшедший, или человек, который знает свое дело. Но мне все же кажется, что это второй человек. Вот знать бы только, зачем он здесь. - Да забудь ты о нем! – вспыхнул брат девочки. – Давай я лучше расскажу тебе, какую мы сегодня сумасшедшую охоту устроили со старым Бобом, да и со всеми остальными. Загнали чудного оленя! Часть мяса я забрал, а часть отдал в магазин, как обычно. Теперь у нас будут деньги тебе на молоко и какие-нибудь книжки или безделушки. А еще я поймал хорька. Его шкурка дорого пойдет… Но маленькая Алиса совершенно не слушала брата: - И все-таки, что это за незнакомец? Надо бы сходить к нему и узнать… Что-то мне подсказывает, что дело тут интересное. Завтра же днем сходим к нему, Вивиан, - И она уставилась в темнеющее от неба стекло. - Не смей больше говорить о нем! Надоело! – Вивиан вспылил. Алиса замолчала и начала мерно раскачиваться в кресле под звуки песни ветра. Вивиан почувствовал жгучую вину и неловко пробормотал: - Прости… Забудем, а вспомним завтра. Пойдем ужинать, я сегодня сам что-нибудь приготовлю тебе. - Хорошо, Ви, - Алиса встала и нервно закутала плечи в шаль. Дети поднялись по ступеням и закрыли дверь. Ветер ткнулся в нее и обиженно завыл от боли.
Холодное утро за пишущей машинкой не принесло никаких плодов. Пустые попытки выжать хоть строчку вызывали только рвотную реакцию у бумаги, отчего она мялась и пятилась к мусорной корзине. Ветер за окном страдал в неизменной депрессии, море посмеивалось над неудачными попытками творчества. Все шло к чертям, и настроение у Мартена становилось все гаже. В конце концов он решил спуститься на первый этаж и сделать себе завтрак. Запахнувшись в стеганый халат, он с легким ворчанием пошел по лестнице и поставил вариться кофе. Медленными пальцами поднес спичку, зажег огонек. Задумался над тем, чтобы приготовить омлет… В момент раскладывания приборов на столе в дверь постучали. Тихо так. Можно было притвориться, что не слышишь, но в данном случае Мартен предпочел открыть. Не хватало только ссориться с жителями городка. На пороге стояла небольшая девочка, похожая на дорогую куклу и закутанная в темную вязаную шаль. За ее спиной возвышался тот самый юноша, с которым вышел неприятный инцидент в первый день пребывания здесь. Сейчас он был отрешенно спокоен, но держался слегка надменно, и поэтому Мартен позволил себе решить, что они пришли сюда по инициативе маленькой холодной красавицы. Что было сущей правдой. - Добрый день, мистер. Позволите нам войти? – тоненький голосок ранил сказочника в самое сердце. – Мы пришли познакомиться с вами. И принесли подарок. Она двинулась в сторону, и юноша протянул Мартену вкусно пахнувший горячий сверток. - К сожалению, у нас не было яблок, но я испекла пирог со сливами. Так нам можно войти? - О да, конечно, - Мартен будто опомнился, принимая подарок. – И огромное спасибо вам, милая леди, за этот чудный дар. Позволите поцеловать вашу ручку? Алиса церемонно кивнула, и сказочник наклонился к крохотной ледяной ладони. Затем жестом пригласил гостей в дом. Разливая по чашкам горячий кофе, он вдруг хлопнул себя одной рукой по лбу, чуть не обжегши другую: - Боже, мы же совершенно забыли представиться. Я Мартен. Мартен Уоррен, если быть точнее. Глаза девочки чуть расширились: - Замечательный сказочник? Мартен от неожиданного смущения начал грызть чайную ложечку: - Ну, не такой уж и замечательный, конечно. Но, надеюсь, что сказочник, - и он заулыбался. - Не скромничайте, прошу вас, - девочка усмехнулась. – Вы пишете чудесные книги. Но что же это я… Меня зовут Алиса, а это, - она указала на юношу. – Мой невыносимый брат Вивиан. Тот закусил губу, встал и отвернулся к окну. - Вивиан? Я всегда думал, что это вариация женского имени,- снисходительно улыбнулся писатель, с удовлетворением наблюдая напрягшуюся спину юноши. - Не говорите с ним об этом. Он излишне горд. Но я не отстану от вас до тех пор, пока вы не расскажете мне, есть ли у вас новые книги. У нас, видите ли, не такое разнообразие, как в столице. Разговор грозил затянуться, ибо сказочник смущенно подпер щеку рукой, а глаза Алисы заблестели еще сильнее. Вивиан тихо вздохнул, томясь скукой, а через некоторое время покинул увлеченную разговором сестру и ее неприятного собеседника, отправившись сидеть на крыльцо и смотреть на пьяняще-бушующее море. Оно всегда чего-то хотело. В этот раз Вивиан стал с легкой горечью думать, что ответ намного ближе, чем могло показаться.
Шли дни. И неизменно Алиса была частым гостем у Мартена. А иногда и он заходил днем, целуя ее бледную тонкую ручку, пока она сидела в кресле за очередной книгой. У сказочника была богатая библиотека, и Алиса читала вдоволь. К тому же он подарил ей некоторые безделушки, от которых девочка улыбалась и которые аккуратно трогала будто игрушечными пальчиками. Вивиан старался не находиться в это время в доме. Но сестре не запрещал видеться со сказочником, ибо не видел в этом ничего дурного. Так в ветряной колеснице проносились дни и ночи. Близился праздник последнего сбора урожая. Городок был настолько мал, что здесь до сих пор выращивали разные овощи и хлеб не только на окраине. А вместе с праздником близился и ежегодный небольшой бал. Все улыбались в подготовке к нему. И лишь море тихо и гадко посмеивалось в предвкушении злобного веселья.
Алиса сидела на стуле и придирчиво рассматривала платье из светлой ткани. - И все-таки, Ви, мне кажется что я в нем выгляжу совершенно нелепо, - в сотый раз пробормотала она. Вивиан промолчал и только терпеливо вздохнул. Он привык к тому, насколько самокритична его сестра. Насколько сложные для ее лет мысли бродят в кудрявой головке. Она пошла внешностью в мать, а характером в отца, спокойная, внимательная, существо, подверженное логике. - Черт возьми, Вивиан, я никуда не пойду, - Алиса надулась и свернулась в кресле, отбросив платье. - Пойдешь, моя милая, разумеется, пойдешь, - юноша принужденно растянул улыбку. Нет, он действительно считал свою сестру красавицей, но убеждать ее в этом не собирался.
Прошло всего несколько часов, и Вивиан с Алисой вступили в небольшой импровизированный зал. Конечно, он был переделан из основного помещения бара, но что с того было нашим героям? Бал встретил их весельем, танцем и пронзительным смехом. И еще внимательным взглядом одного незваного гостя. Мартен пристально рассматривал вошедших детей. Алиса, одетая в совершенно взрослое платье и державшая себя с видом ледяной королевы, вмиг покорила его воображение художника. Он даже не знал, как подступиться к ней, чтобы ненароком не сказать лишнего. В конце концов он позволил себе удостоиться ее сдержанной улыбки, приник к руке и смущенно увел танцевать. Алиса лишь холодно кивнула и совершенно вписалась в вальс. Она была прекраснее любой женщины, такая хрупкая, четкая, словно отлитая из дрожащего серебра. Мартен даже боялся держать запястье маленькой леди: оно было настолько тонким, что вот-вот могло переломиться под грубоватой рукой сказочника. Потом он увлек Алису за столик забавной болтовней, предложив ей морса, но налив вина: девочка сама настояла на этом. Она выпила бокал с лишним, но была не менее четкой в рассуждениях, чем раньше. С каждой секундой Мартен чувствовал все больше притяжения к этой совсем юной леди. Вивиан напрягался все больше, непривычно хмурился и грубил своим старым знакомым. Общение его сестры с таким пренеприятным джентльменом грозило юноше горячей ненавистью. Поэтому он в очередной раз решил манерно отступить: выйти на террасу и упиться там вдосталь. Он действительно волновался за сестру, но знал, что любое его слово будет подвергнуто строгому анализу и поставлено на противоположную чашу. И он слегка удивился, увидев Мартена в какую-то секунду рядом с собой. - Добрый вечер, мальчик с женским именем, - с легкой издевкой пропел сказочник. - Недоброго вам, сударь, - мрачно ответил юноша. - Почему же ты так груб? - У меня нет повода быть вежливым с вами… Мартен усмехнулся и прошел ближе к дороге, вдыхая шум моря: - Разве то, что меня покорила твоя сестра, не повод считаться со мной? Он не оборачивался, но чувствовал всем сердцем направленный в спину и чуть подрагивавший револьвер. - Заткнись, мерзкий урод, - едва сдерживая себя, прошептал Вивиан. – Не смей больше никогда… - Что никогда, глупый мальчик? – вопросил сказочник. – Я оставлю все так, как есть, пусть даже ты заплачешь и перевернешь мир. Я буду делать то, что хочу, иначе ты отведаешь сладкого насилия вместо нежных стихов к Алисе. Он не видел, но чувствовал, как юноша трясущимися руками убирает револьвер. Но не от страха, а от ощущения своей несдержанной ненависти. - Хорошо, «глупый сказочник». Я не убью тебя. Я еще не готов, и я признаю это, - голос Вивиана был неспокойным, но уверенным. – Возможно, когда-нибудь мы продолжим этот разговор. Когда я смогу решить и справиться со своим гневом. И он ушел с праздника, оставив милую Алису на грязные руки Мартена. Ушел униженным на вид, но не поддавшимся искушению лживой победы. Хотя, возможно, это было лишь его утешением.
С прохождением молчаливых дней в строгих одеяниях мимо мрачных домов на берегу плакавшего моря Алиса все больше и больше замечала отстраненность брата. И это тревожило ее уравновешенное с разумом сердце, заставляло неспокойно спать. В конце концов она решилась на разговор с Мартеном. Ее хрупкое тельце вмиг преодолело расстояние между парой домов. Господин Уоррен мигом отворил дверь. За одни взволнованные глаза он мог бы отдать все сказки мира, но все же сдержался и скромно вопросил о причине прибытия. Тогда Алиса тихо поведала о мучивших ее мыслях. И дверь закрылась твердой рукой.
Вивиан свернулся крохотным комком плоти на дереве и думал. Думал о себе, своей ненависти, своей любви, своих мечтах. Думал о том, что чувства бывают страстными и затхлыми. И если с любовью все понятно, то с ненависть чуть разнообразнее. Затхлое проходит дольше, но его и не трогаешь никогда, а вот страстное горит быстрее, зато и граничит с горячей привязанностью. Что не может казаться положительным ненавидящему. Как все странно, долго, путано. Вивиан сжался еще сильнее и отпустил мысли. И они понесли его к мечтам. О далеком-далеком корабле. И о бесконечных просторах, которые он мог бы повидать. Только не это текучее плавящимся воском время. А оно исчезало, обволакивая мальчика и становясь с ним единым целым. Пока не толкнуло его в сон. Где было тепло. И где ветер не смеялся смехом истеричного юноши, щекоча спину. И во сне он видел Алису. Видел, как ее обычно спокойный и рассудительный взгляд менялся на теплый, ощущал горячие поцелуи неизвестных, замерзал под хлопьями страха. И мечтал. О свободе, вечности, жажде приключений. Его сердце больше не полнилось ненавистью. Лишь осточертевшая умиротворенность… Вивиан, который был снаружи, судорожно дрогнул и слегка застонал от боли. Ветер усмехнулся. Он любил несчастных мальчиков. Смех ветра заставил Вивиана вздрогнуть и проснуться, дернувшись всем телом от невозможной муки сна. Он чуть не заплакал, но судорожно схватился за ветвь, на которой сидел: сильный взмах руки ветра чуть не опрокинул его на землю. Пришлось осторожно спускаться, но каждый следующий порыв ударял по худому телу все сильнее. Когда высокие ботинки самым краем коснулись темной пыли, игривый ветер со всего размаху толкнул мальчика в спину, и тот упал лицом вниз. Нужно было идти отсюда как можно быстрее. Осенний ветер набирал обороты, порой превращаясь чуть ли не в ураган. Но ближайшим домом был приют мерзкого сказочника. Вивиан в секунду прикинул свои возможности добраться до их с Алисой дома и решил поступиться гордостью. Мальчика бы просто отнесло очередным смехом в сторону и разбило о ближайший камень или дерево, если бы он пробыл здесь несколько лишних минут. Поэтому он пошел против ветра, упираясь ногами изо всех сил и резко сжимая губы.
Слава богу, дверь дома Мартена оказалась открыта. Собравшись с силами, Вивиан потянул за нее и с трудом протиснулся внутрь, ободрав руки об ударившую его в попытке захлопнуться дверь. Внутри было тише. Мальчик устало прислонился к стене и нервно отдышался. Спустя несколько минут смог открыть прищуренные до того момента от пыли глаза и осмотреться в ожидании хозяина. Но никого рядом не было. Юноша подумал, что Мартен не услышал стука двери за шумом ветра и негромко вскрикнул: «Хей, Мартен!» Но была тишина. Юноша прошел чуть вперед и глянул в приоткрытую дверь комнаты. В окне он увидел бушевавшую стихию. Было понятно, что уйти придется нескоро. Он подумал об Алисе, даже не смея представить, что могло произойти, если девочка не была дома в момент начала бури. Где-то сверху скрипнула дверь, заставив на время забыть тревожные мысли. Пусть Вивиан и ненавидел хозяина дома, но находиться здесь незваным гостем было невежливо. И он решил подняться. Поскрипывала дверь, судя по всему, оттого, что в раме окна были щели, и ветер пробивался внутрь, толкая несчастную хранительницу входа. Юноша открыл дверь и шагнул внутрь. Это был кабинет сказочника. Заваленный бумагами стол, небольшой диван, блестящая пишущая машинка и несколько полок с книгами. Своими и чужими. Вивиан подошел к столу и начал перебирать листы с недописанными сказками. Один за другим они чуть смягчали его сердце, но, стоило ему перевести взгляд выше, он замер с широко распахнутыми глазами. На полочке лежал револьвер. Почти точная копия того револьвера, который носил Вивиан. Вся разница была лишь в том, что он был сложен из нежных бумажных листочков, исписанных витым почерком сказочника. Юноша холодными руками взял игрушку и провел по ней пальцем. Бумага хранила тепло Мартена. А на боку самыми большими буквами было выведено «Милому другу Ви от старого сказочника». Глаза начало неприятно жечь, в душе открылась червоточинка, и Вивиан сел на ковер, плача в голос. Из горла вырывались изорванные рыдания, а худое тело билось в судороге. Только пальцы были покойны. И держали бумажный револьвер со всей нежностью, на которую были способны.
Когда слезы были все высушены разошедшимся в душе теплом, Вивиан поднялся и глянул в окно. Буря почти прекратилась, только легкий ветер все никак не собирался уйти. Теперь предстояло покинуть дом. Револьвер из бумажных листочков Вивиан машинально забрал с собой. Выйдя на обрыв, юноша увидел краем глаза две небольшие фигурки внизу у моря. Постоял пару секунд, лихорадочно сдерживая крик. Побежал вниз, взмахивая руками и чуть не падая на сухую траву и песчаную землю. Уже ближе к фигуркам он увидел, что они совершенно спокойно стоят и наблюдают море. Полузадыхаясь, он подошел еще ближе и расслышал некоторые фразы: - А мы уедем все вместе? - Конечно, Алиса. И у тебя будет все, что ты захочешь. Сотни платьев, кукол, маленькая карета и приглашения на все балы. - Лучше книги, - юноша услышал звонкий смех. – Но если Вивиан не захочет ехать с нами? - Я думаю, что он решится. Я чувствую, что его гнетет жизнь здесь. Поэтому однажды мы все уедем в мир волшебных приключений. Ты станешь великолепной актрисой, как мечтаешь. Каждый из нас будет счастлив, - сказочник немного помолчал. – Надеюсь… Вивиан тихонько оказался совсем близко. Молча выступил вперед и встал рядом, положив руку на плечо сестры и встретив взгляд Мартена глазами мужчины. Тот заметил бумажный револьвер в тонких пальцах и едва заметно улыбнулся. Его сердце чуть быстрее ударило в большой барабан, сбив ритм. Но теперь следовало отвернуться. Он видел море. И ощущал в пальцах крохотную ладонь, затянутую в перчатку. Будто слышал жаркое дыхание стройного юноши. Чувствовал на одежде следы песка и запах влажного камня, за которым они с Алисой прятались от ветра. И жалел лишь об одном – что у него сейчас нет корабля, огромного корабля, на котором они могли бы уехать прямо сейчас в волшебную страну на другом конце разума. Но море не отвечало его просьбам, и он знал, что корабль никогда не появится. Он приехал сюда за покоем, но обрел лишь новое страдание. Которое сейчас рвало душу острой тоской. Сказочник слушал легкие вздохи застаревшей боли моря и молчал. Только сжал сильнее тонкую ручку и горячее загадал желание. Все мы загадываем его однажды. И теперь была их очередь. Неудачного сказочника, дерзкого юноши и болезненной девочки. Кто скажет, что они загадали? Никто, даже море. Разве только ветер расслышал их молящий шепот и спрятал на своей алой от невидимой крови груди. Как прятал все мечты много тысяч лет. Чтобы петь о них свои страстные стонущие песни… |
Администрация // Объявления