Федор шел по деревне и думал о том, что рассказали ему местные бабки о предполагаемом месте ночлега. Заброшенный одноэтажный деревянный домик на окраине, неподалеку от кладбища. Сказывали про него нехорошее. Будто бы лет пять назад приехала туда отмечать Новый год компания городской молодежи, да больше после той ночи их никто и не видел. Исчезли, как сквозь землю провалились. Власти вроде бы копались, расследовали, но так ничего и не нашли. Что интересно, и хозяин халупы, сдавший тогда перед праздниками домик, тоже в деревне больше никогда не появлялся. Слухи ходили самые невероятные, с течением времени обраставшие явно придуманными подробностями. Некоторое время в домике периодически ночевали различные местные асоциальные элементы, вроде бомжей или мужей-алкоголиков, которых сварливые жены не пускали домой. Позже они как правило сбивчиво рассказывали, что после полуночи в доме начинает твориться странное – слышатся голоса, завывания, а некоторые видели и мертвенно-бледных с горящими глазами людей, которые громко декламировали нечто, от страха невозможно было понять и запомнить что именно... Впрочем, по словам бабулей, пропасть там больше никто не пропал, а пьяному показаться может все что угодно, соответственно и бояться особенно нечего.

В таких размышлениях Федор дошел до домика, открыл дверь и оказался внутри. Там было пыльно и сумрачно. Из обстановки только старый треснутый в нескольких местах стол, да какое-то шмотье по углам. Федор снял пальто, расстелил его прямо на полу, и прилег. Похмельная с утра голова болела по-прежнему. Жутко хотелось выпить. Федор попытался заснуть, но сон не шел. Он открыл глаза, и в следующий момент чуть не отбросил концы от накатившего ужаса. Перед ним сидели два человека в черных одеяниях. У одного было очень белое, будто в мелу лицо, у другого оно было закрыто надвинутым капюшоном. «Мертвяки» - услужливо прошелестело в мозгу у Федора.

Белолицый спросил:

- Что, ломает тебя?

Федор издал хриплый звук, так и не перешедший ни в какое слово.

У мертвяка тем временем в руках откуда ни возьмись оказалась литровая серебристая бутылка и простой стеклянный стакан.Налив немного из бутылки, мертвяк протянул стакан Федору со словами: «Пей, родной, не тормози.»

Федор и хотел бы принять поданное, но не мог пошевелить даже пальцем.

Мертвяк вполне по-живому выругался и сказал:

- Хорош бздеть, Федя.Пей.

После этого он поставил стакан на пол рядом с Федором.

Федор выпил. Жидкость оказалась приятной на вкус, хотя и немного терпкой.

Мертвяк смотрел на Федора и улыбался.

- Ну вот и чудесно. У нас тут развлечений мало, гости заходят редко. Расскажи нам что-нибудь, Федя.

- Хэм. Да вобщем, нечего рассказывать. Ночевать мне сегодня негде и денег нету. Бабки местные сказали, домик есть незанятый. Вот я и здесь.

- Это ты так думаешь. На самом деле, видеть тебя кто-то хочет. С нашей стороны. У тебя умер кто-то недавно? Или давно?

Шестеренки в утомленной голове Федора ворочались с огромным трудом.

- Да вроде нет.

- Ну сейчас узнаем, - с этими словами белолицый посмотрел на сидящего рядом. Он откинул капюшон и Федор с изумлением узнал в нем своего давнего приятеля Колю, которого он впрочем не видел много лет, с тех пор, как однажды в порыве жажды новизны уехал из родного городка толком ни с кем не простившись.

Коля минуту смотрел на Федора так, как будто тот был виноват перед ним во всех смертных грехах. Наконец, его бледные губы коротко выдали:

- Сука.

В следующий момент он набросился на Федора и начал его бить, удары были точны и довольно болезненны. При жизни Коля не был хорош в драках, в этом плане смерть явно пошла ему на пользу.

- Да не было ничего! Врет она все! Кому ты поверил, бабы только и знают, что врут! - в отчаянии кричал Федор, пытаясь увернуться от ударов.

Между тем от просто ударов Федин визави перешел к следующему действию – его ледяные пальцы оказались на шее у противника. Воздуха становилось все меньше и меньше...

Проснулся Федор как от крика деревенского петуха, так и от своего собственного. Продышавшись, события ночи показались нереальными и далекими. «Померещится же ерунда», подумалось ему. Он поднялся кряхтя и вздыхая, вышел на улицу и медленно, пошатываясь, побрел прочь.