Что за прелесть эта прель!
И бежать жучочком книжным
сквозь значки домов кирпичных,
вдоль – и за угол, в прострел
арки. Вне – ветвится высь,
подразжелченная гущей
солнечных лучей, бегущих
от тиктакающих «брысь».

Спит у мамочки малыш
посреди затишья будней,
а над ним – октябрь трубный
с зимним навостреньем лыж
ширит свой морозный лязг,
но малыший сон так плавен
и призор обширен мамин –
щурь, октябрь, желтый глаз.

Ветер с видом знатока
слушает листочьи вздохи:
то не листики – вещдоки.
Дождь ушёл за УПК.

Молвишь пару слов с собой,
расфигуришь наспех пятна –
и сама себе понятней,
меньше темь мыслеобойм.

Дрогнул в лёгких холодок:
перед пастью смертной выти
из себя бы залпом выйти,
чтоб не высохнуть в вещдок.

Жажда тысячи харизм!
Стих - не дерзостное пенье,
а сраженье с отупеньем,
как и, собственно, вся жизнь.