За несколько минут до того, как события возле моста начали подходить к своему завершению, городские ворота выпустили всадника, который не теряя ни секунды, пришпорил свою лошадь и повернул в юго-восточном напралении.

Путята был всеоружии. В ножнах - короткий меч, специально сделанный и подаренный кузнецом Бодричем ко дню его отправления в первый военный поход. К спине, поверх кожанного свитера, был прикреплен круглый железный щит. Однако же все это вооружение скрывалось под коричневым, невзрачным плащом. Ничто не защищало и голову всадника. Русые волосы не были ни чем стеснены, но и для того, чтобы плясать на ветру были слишком коротки. Гнедой конь Ведун был молод, горяч, не спокоен и с каждым шагом все более разгонялся, пока хозяин, наконец, сначала устным увещеванием на ухо, а потом и резко потянув за уздечку не заставил его охладить пыль.

Путяту считали в городе подвижным и живым человеком. Но если дело заходило о его умственных способностях, люди, как правило, снисходительно улыбались. А зря. Его ум был не менее жив и подвижен. Более того, состояние растерянности ему было практически не знакомо. Путята умел очень быстро анализировать ситуацию и принимать решения, что прекрасно продемонстрировал сегодня.

Если Угоняй долго разрывался между собстенным долгом и совестью во время сегодняшних событий, то Путята быстро смекнул, что добром все это не кончится. Если Угоняй внимал речам жрецов, то Путяту больше интересовало, то что выкрикивалось или же говорилось громким шопотом от близстоящих людей толпы. Поэтому, в то время, как Угоняй уже со смелостью и уверенностью призывал к обороне города, Путята уже седлал своего коня, чтобы скакать в ставку князя Добрыни. А как же иначе! Если Новгород сумеет отстоять древлюю веру, то все его карьерные надежды разом разалятся. Путята уже крестился, когда его дружина и дружины Мстислава и Угоняя находились в составе войска Владимира в завоеваном Киеве. Правда сей факт он предпочел скрыть по возвращении в Новгород. Вовремя почувствовав новые веяния времени Путята рассчитывал высоко поднятся на волне перемен. Пусть даже для этого пришлось бы полностью порвать со старой жизнью, а значит и оставить прежние знакомоства.

Обычно тихое и спокойное место на берегу одного из маленьких рукавов Волховы, сегодня предвстало необычайно оживленным. Повсюду были раскиданы разноцветные шатры. Габаритов они были разных: болшинство было сравнительно небольшие и чахлые, но встречались и побольше размером, да и внешне украшенные славно, с родовыми вензелями. От одного к другому постоянно шныряли люди. Видно было и тех кто уже довольно долгое время сидел возле выделявшихся своим убранством шатров. Это были оружейники приводившие в порядок хозяйское оружие. Берег был весь занят лошадьми, которых по всей видимости отправили на водопой. Тут же рядом были и конюхи – им тоже было что обсудить между собой. Отдельную картину представляла собой группа шатров на окрайне лагеря. Помимо всего прочего, оттуда доносилась еще и великолепная свирельная музыка, а к одноу из шатров этой группы – самому центральному – еще и были приставлены двое часовых. Именно к этому шатру и подъехал второпях всадник на гнедом коне.

- К Добрыне князю, со срочным донесением – выпалил Путята, немного запыхавшись.

- По чьему поручителству?- ответил часовой.

Путяте даже показалось, что он немного зевнул

- Передайте, от Новгорода

Посмотрев на всадника с изрядной долей недоверчивости, часовой все же пошел докладывать князю.

- Можете пройти – сказал он появившись снова. В голосе уже читалось явное равнодушие.

Путята же, тем временем уже спешившись, не теряя ни минуты, энергично шагнул в проем шатра.

Убранство открывшегося помещения было весьма не богатым. Три скамейки, покрытые шкурами, на которых размещались князь и его двое соратников. Посередине между скамьями был наклонившийся, небрежно, наспех сделанный стол. Впрочем, в прочности его сомнений быть не могло. Скроен он был ладно. Накрыт стол был расписной скатертью с родовым вензелем а поверх него расположились корзина с яблоками и судя по всему графин с вином. В отдалении стояли три дубовых сундука, видимо хранивших имущество князя. Осмотрев помещение, Путята стал столь же внимательно разглядывать присутствовавших, как и они его. Внешностью князь мало напоминал русича. Также, как и его сородичи. Добрыня был смуглокож, с цепкими черными глазами. Курчавые жесткие волосы делали его вид еще необычней для сдешних мест. Путята видел дядю Великого князя Киевского не в первый раз. Но то был взгляд издали и он не мог произвести такого впечатления, какое производил сейчас.Соратники были подстать Добрыне – такие смуглокожие, малонапоминавшие русичей. «На аланов они тоже не похожи – думал Путята в тот момент - может тут армянская кровь замешана. Очень странно.» Размышления молодого человека прервал голос князя:

- Так что же в Новгороде нашем творится?Вы кажется что-то донести хотели, юноша?

Резкий, напористый этот голос вывел Путяту из некоторого оцепенения.

- Да, смею доложить, что недавно избранный тысяцкий Угоняй несколько часов назад отказался произвести крещение новгородцев и принял решение оказать сопративление вашему возвращению на княжение в город.

Князь и его соратники быстро переглянулись между собой. Один из них обратился к начальнику на каком-то чужеземном наречии. Путята услышал только первое восклицание «Дабран». Скорее всего это было обращение к князю по имени. «странные подчиненные – подумал Путята – обращаются к князю, как старые друзья»

После несольих минут препирательств, князь Добрыня, наконец, снова обратился к Путяте.

- Как вас звать, юноша?

- Путятой

- Видите ли, Путята, сегодня рано утром я отправил своего человека с небольшим конным отрядом к южной переправе через Волхову, дабы он возвестил трубой новгородцам о моем возвращении. Но вестей от них нет до сих пор. Я хочу, чтобы вы один или во главе отряда отправились к южной переправе и выяснили в чем там дело.Это примерно в восьми верстах отсюда вдоль побережья...

Князь Добрыня хотел еще что-то добавить, но не успел. В это время буквально с висящим на шее часовым, в шатер ворвался какой-то человек.

Кольчуга его была разорвана, а лицо было все в грязи и запачкано кровью

- Куда вы нас отправили, князь! – запыхавшись, с места в карьер начал он – почти всех перебили! Вашего поверенного, глашатая в том числе!

Речи вошедшего нисколько не смутили Добрыню

- Объясните по порядку, что произошло – сказал спокойно в свою очередь.

- Так ведь князь все как говорю произошло! – Отправились мы к переправе и вскоре уже были там. Ничего особенного не происходило. Глашатай в трубу возвестил город о вашем приезде и мы уже готовились разбить лагерь. Но тут откуда не возьмись, словно вихрем напали всадники. Они застали нас в расплох и почти никто не выжил, даже не сумев оказать сопративления. Я, князь, в это время чистил поклажу свою в некотором отдалении. Это оказалось моим спасением – основная сеча меня не коснулась. Но как видите – воин провел рукой по лицу – все равно досталось досталось.

- Ты понял, кто были эти всадники? – спросил Добрыня все с тем же равнодушно-невозмутимым видом.

- Вестимо кто!Новгородцы!Это я уже потом заметил, когда они уже начали мост рушать и скидывать трупы в реку...

В шатре воцарилось молчание. Князь, до этого стоявший, опустился снова на скамейку. Соратники его потягивали вино из бакалов, но смотрели куда-то вдаль. Воин, все с таким же возбужденным взором крутил головой и стирал скапливавшуюся постепенно кровь на лице. Ну а Путята?...Путяты уже не было в шатре. Надо было срочно принимать меры.