1.

Деревянные мечи скрестились с глухим стуком. И ещё, и ещё раз – утром король сдавал Эрину экзамен на солдата. Экзаменатор был придирчив и строг, и проверял на Василии, один за другим, все известные ему приёмы атаки и защиты.

Король держался, несмотря на всё убыстряющийся темп боя. Спасибо Капе – поработала на славу.

«– Чего там, сир, не стоит, – раздалось из-за возникшей в мозгу Василия ширмы с маками, – Я только выполнила свой долг...»

Отвлёкшись, король на мгновение потерял из виду гнома, и тот мечом коснулся лица царственной особы, занозив Василию щёку.

«– О, чёрт! Сгинь!»

«– Вот ещё! Сразу же меня обвинять... Вы, сир, сами не умеете сосредотачиваться на главном, а на меня валите...»

Меч Эрина коснулся королевского плеча, а затем, больно, ткнул Василия в живот.

– Давайте немного передохнём, сир, – великодушно предложил гном, – Не знаю как Вы, а я уже изрядно подустал...

Бальсар, почти с час, молчаливо следивший за поединком, тут же подхватил:

– Завтрак давно на столе, сир. Уже остыл, наверное. Э, да у Вас кровь на щеке. Ого, какая щепка. Минутку, сир, – маг ухватил ногтями занозу и резко дёрнул. Василий поморщился.

Щепка, и в самом деле, оказалась крупной, почти с фалангу указательного пальца длиной.

«– Ваше счастье, что она не попала Вам в глаз, сир».

«– Эту бы занозу, да тебе в язык... Да жаль – языка у тебя нет».

«– Это за что же мне такая королевская милость?»

«– Сама знаешь...»

«– Сир, поймите меня правильно. Эрин отлично владеет оружием, потому что усиленно занимался. Мастерство ему не далось просто так, сир. Ну, как Вам...»

«– Ничего себе – просто так!»

«– Всего лишь небольшие неудобства в течение трёх дней. Это же не годы упорных тренировок, сир. Осмелюсь Вам напомнить, что совсем недавно Вы показали Эрину своё полное невежество в бое на мечах. А сегодня едва не победили его. Зачем же разочаровывать мастера, показывая ему, что все его труды ничего не стоят? Сир, Вы совершенно измотали нашего гнома и, чуть было, не ранили его самолюбие...»

«– Ты уверена, что я победил бы?»

«– Вне всякого сомнения, сир. Я решила за Вас, простите меня. Но до боя я не знала, насколько удалась моя работа... А потом уже договариваться с Вами было некогда».

Король посмотрел на Эрина, с лица которого медленно сходило выражение напряжённой сосредоточенности: ему, действительно, бой дался нелегко. Сам же Василий не чувствовал ни малейшей усталости.

«– Не обольщайтесь, сир. В настоящем бою Вам будет намного труднее».

Король посмотрел на мечи: свой и Эрина. Дерево измочалилось и торчало щепой во все стороны. К счастью, обошлось одной занозой. Впрочем, если бы не Капа, то и этой бы не было.

Бальсар перехватил взгляд короля:

– Я приведу их в порядок, сир.

– Не стоит, Бальсар. Они нам больше не понадобятся. Я достиг своего предела, – пояснил он встрепенувшемуся гному, – Разве что, попробовать ещё раз, но с боевым оружием: вы, Эрин с топором, я – с Бальсаровым мечом. Только не сейчас. Позже.

– Ничего не выйдет, сир: мой топор с одного удара разрубит меч пополам. Не с чем будет идти в Соргон. И так один из нас остаётся безоружным...

– Почему же безоружным, Эрин? Его Величество возьмёт меч, а я вполне обойдусь посохом. Для мага он – самое привычное оружие. А теперь идёмте завтракать.

«– Ага, сир, давно пересоленной яичницы не ели. А если ещё и остыла...»

«– Не ворчи, Капа, нам бы до Соргона дотерпеть – там ко мне приставят хорошего повара. Кстати, зачем ты мне всё время показываешь ширму? Что это значит?»

«– За ширмой, сир, моя половина головы. Так что прошу границу не нарушать».

«– Так это граница! А маки зачем?»

«– Чтобы Вы знали, что за ширмой – женская половина. Красный – женский цвет. С моей стороны васильки, но вам не видно».

«– А если я попробую заглянуть за ширму?»

«– Р-р-гав! – раздалось из-за ширмы, – Р-р-гав!»

«– Пограничный пёс по кличке Алый, – прокомментировала лай Капа, – Всё же граница, сир: как же без собаки?»

«– Ну, ты, мать, совсем... Того...»

«– Какая же я Вам мать, сир? Это вы, скорее, мне – отец. Папаня! – заголосила Капа басом, – Папаня!»

Король захохотал.

«– Значит так, дорогая: ширму убрать, собаку отдать в хорошие руки, и чтобы мне больше без этих фокусов... Не отвлекай моё внимание – доиграешься до беды...»

«– Что ли я – маленькая? Что ли я – не понимаю? Что за жизнь с Вами, сир? Одни запреты кругом... Никакой, можно сказать, жизни...»

2.

После завтрака состоялся дружный выезд в библиотеку. Кто был в черниговской библиотеке имени Короленко, помнит процедуру получения литературы в читальном зале: сначала роешься в архивной картотеке, выискивая необходимое, затем заполняешь карточки-требования на найденное. После чего передаёшь требования работнику библиотеки и ждёшь, когда выбранные тобой издания принесут из книгохранилища. Бывает, что и приносят. Тогда – располагайся в читальном зале и работай. Что не успел сегодня – можешь оставить за собой на определённый срок (в зависимости от спроса на нужную тебе книгу), но, конечно же, в пределах читального зала.

Бальсар и Эрин, побывавшие здесь накануне, обошлись без подобных сложностей и сразу уселись в читальном зале над полученными вчера книгами. Василию же пришлось закопаться в картотеку и добрый час провести в поисках: перечень интересующих его тем был очень велик.

Приводить названия всех затребованных королём книг – лишний труд. Достаточно упомянуть, что это были книги по фортификации, тактике, стратегии, холодному оружию, устройству парусных и гребных кораблей, фехтованию, боевым искусствам, осадным орудиям (таранам, катапультам, баллистам)... И прочая, и прочая, и прочая.

Очки библиотекарши, когда она взяла у Василия толстую пачку требований, медленно переползли с носа на лоб, где и оставались всё время диалога между тремя заинтересованными сторонами: королём, библиотекой (в лице упомянутой очкастой работницы) и, конечно же, Капой. Куда же мы без неё?

– Вы, что же, хотите получить сразу всю эту литературу? Одновременно? – (библиотекарша).

– Естественно. Иначе, зачем бы я писал на неё требования? – (король).

«– Тут и половины того нет, что нам надо!» – (Капа).

– Вы не сможете прочитать все эти книги даже за месяц! – (библиотекарша).

– Сначала я хочу определиться, какие из этих книг мне нужны. Для этого я должен их видеть. Все! – (король).

– Я не грузчик! Я не смогу принести столько! – (библиотекарша).

– Я вам помогу, – (король).

«– Сир, да на ней пахать можно!» – (Капа).

– В хранилище посторонним нельзя! – (библиотекарша).

– Носите тогда по частям. Сейчас десять книг, через полчаса – ещё десять... – (король).

«– Таким темпом она их год носить будет!» – (Капа).

– А вы мне не указывайте, как мне работать! – (библиотекарша).

– Я и не указываю... Я, всего лишь, хочу видеть отобранные мной книги... – (король).

– Вот и слушайте, что я говорю. Сегодня выберите десять книг. Придёте завтра, возьмёте ещё десять. Идите, мужчина, отбирайте. Не задерживайте. Больше десяти требований я у вас не возьму, – (библиотекарша).

«– Не любят у вас королей, сир. Что будете делать?» – (Капа).

– Видите ли, уважаемая, – заговорил король вкрадчивым голосом взяткодателя, – у меня всего два дня на обработку этой горы макулатуры. А мы теряем время в пустых препирательствах. Я понимаю ваши трудности, поймите и вы мои. А это – вам, чтобы вы не сильно огорчались чрезмерным объёмом работы...

Король, повинуясь какому-то невнятному импульсу, протянул к женщине правую руку, ладонью вверх. На ладони сгустился клубок голубого тумана и тут же растаял, оставив букетик невзрачных белых цветочков.

– Мамочки, подснежники! В декабре! – дико взвизгнула очковая змея библиотечной мудрости.

«– И-и–и, подснежники, – восторженно пискнула Капа, – Как Вы это сделали, сир?»

Сир озадаченно смотрел то на свою ладонь (рука как рука, ничего особенного), то на букетик в руках явно подобревшей библиотекарши.

– Весной пахнет... – мечтательно простонала та. Очки заняли надлежащее место на носу, – Обождите, я пойду, поищу. Но может оказаться, что не всё есть на месте...

– Что будет, то будет. Никто не требует от вас невозможного.

«– Здорово, сир! Ни один из королей не делал ничего подобного. Им удавались только разные пустяки. Всякие там грамоты, и ничего больше. Живые цветы! Это надо же! Идёмте, расскажем Бальсару, сир. Ну, идёмте же...»

«– Так это не твоя работа, Капа?»

«– Да нет же, сир! Помните, я Вам говорила, что у королей свои умения? Вот Вы и воспользовались ими. Постойте, Вы сказали – два дня на просмотр этих книг... Сегодня и завтра... Почему Вы сказали так? Мы завтра возвращаемся в Соргон?»

«– Не знаю, Капа. Ну, сказал и сказал. Подумаешь...»

«– Вы ошибаетесь, сир. Король ничего не говорит просто так. И то, как Вы сказали, сир...»

«– Как же я сказал?»

«– Уверенно. Решительно. Так говорит только тот, кто знает наверняка. Значит, завтра...»

«– Ничего не значит. Доживём – увидим, торопливая ты моя...»

3.

«...Квадрига имела большие колёса, вертящихся вокруг оси, длина которой должна быть примерно равна ширине упряжки из четырёх коней. К каждому концу оси было прикреплено по одному горизонтальному серпу длиной около девяноста сантиметров... Ещё два вертикальных серпа находились...» – Василий отложил книгу и с тоской посмотрел на гору книг на своём столе.

Взял другую:

«...Баллиста – римское название двухплечного палинтона, как правило, не очень большого...»

В третьей книге он прочитал:

«...наиболее эффектным оружием греческих боевых кораблей являлся таран, а вспомогательным, но также достаточно действенным средством вооружённой борьбы – абордажный бой...»

Н-да, похоже, что очкастая любительница подснежников была права: эту бумажную массу и за месяц не осилить. А останется ли что-нибудь в памяти после интенсивного чтения учёной белиберды вперемешку с историческими справками и техническими описаниями единиц боевой техники?

«– Будет бесполезный кисель из серпоносных колесниц, гоплитов, трирем, шишаков и баллист с катапультами, сир...»

«– А как без этих знаний идти в Соргон? Мало ли что там может понадобиться!»

«– Я помогу Вам, сир. Вы просто листайте эти книги, а я буду запоминать, и загружать их в Вашу память. На досуге Вы сможете мысленно перечитать любую нужную Вам книгу, чтобы осмыслить её содержание».

«– Ты серьёзно?»

«– Какие могут быть шутки, сир?! Партнёры мы с Вами, или нет? Листайте, сир!»

Способ поглощения знаний, предложенный Капой оказался достаточно эффективным: на каждую книгу уходило, в среднем, по двадцать – двадцать пять минут. Глаза короля бегали по строчкам книг, не подключая к процессу чтения мозг Василия. Только время от времени выхватывались из текста куски информации – когда король натыкался на давно привычные слова, употребляемые в совершенно неожиданном для него смысле.

Так он с удивлением узнал, что Артемон – не только отважный пудель из сказки о Буратино. Это ещё и небольшой прямой парус на наклонной съёмной мачте античных кораблей типа римской триремы.

Бригантина неожиданно проявилась корсажем, изготовленным из железных или стальных блях, наложенных друг на друга, подобно черепице, и закрепленных на одежде из материи или кожи под бархатным или шёлковым покрытием.

Губернатор вдруг оказался первым кормчим на римских военных кораблях, лох – подразделением македонского пехотного полка, а стипендия – солдатским жалованием времён Цезаря.

Депутатами в византийской армии называли солдат, которые следовали за боевым порядком и подбирали раненых.

Бульваром, сначала, оказывается, были сомкнутые земляные укрепления, применявшиеся при осаде. Позднее – линия земляных валов в крепостях. И только потом, по упразднении и срытии валов – аллеи деревьев, насаженных на их месте.

Про катаракту Василий выяснил, что это – опускная решётка для закрывания ворот долговременных укреплений в древние и средние века...

4.

Добравшись до вооружения русских воинов, Василий замедлил скорость просмотра: было интересно, и не хотелось ждать, пока этот материал в его память запихает Капа.

«Первое место в вооружении занимают брони или доспехи, как главное прикрытие воина, – читал Василий. – На Руси они были многоразличны и существовали под названием пансырей, кольчуг, байдан, бахтерцев, калантарей, юшманов, куяков, зерцал, лат и кирисов...»

Далее шло иллюстрированное описание всех этих видов доспехов, и, к удивлению короля, пансырем (панцырем, панцирем) оказалась длинная кольчужная рубаха из мелких колец. И не отсюда ли ведёт своё название провисшая панцирная сетка на его старенькой, утратившей со спинок железные шары, кровати?

Кольчуга имела кольца более крупные, а у байданы кольца были крупнее кольчужных, и не круглые, а плоские.

Бахтерец – панцирь или кольчуга, у которой на грудной, боковых и спинной частях было по несколько рядов мелких пластин (так называемых досок) из железа или меди.

Калантарь (колонтарь) был доспехом разъёмным, из двух половин. Рукавов не имел. Застёгивался на плечах и боках. Каждую половину (от шеи до пояса) составляли несколько рядов крупных металлических пластин-досок, скрепленных между собой железными кольцами, а у пояса прикреплялась или панцирная, или кольчужная сетка (подол), простиравшаяся до колен.

Юшман – панцирь или кольчуга со вставленными на груди, боках и спине крупными дощечками, подобными калантарным. Имел спереди полный разрез, от шеи до нижнего края подола, и надевался в рукава, как кафтан. Застёгивался застёжками или крюками и петлями.

Куяк – доспех, похожий на юшман, калантарь и бахтерец, но в отличие от них, находящиеся на нём доски не скреплялись между собой кольцами, а прикреплялись или набирались на сукне либо на бархате, иногда имея и сверху суконную либо бархатную покрышку.

Зерцало – доспех, сходный с калантарем, собранный из крупных металлических дощечек, плотно скрепленных между собой ремнями и пряжками с внутренней стороны.

Латы – доспех из двух металлических досок: нагрудной и задней. Подобен более поздней кирасе.

Кирис – сохранившийся только в описании, был не что иное, как полный, от головы до ног, доспех, подобный доспехам европейских рыцарей.

Самым оригинальным русским доспехом оказался тегиляй – простёганная насквозь одежда, с короткими рукавами и высоким стоячим воротником, из сукна или из других шерстяных или бумажных материй, толсто подбитая хлопчатою бумагою или пенькою, иногда с прибавлением панцирных или кольчужных обрывков. Чем не предок столь полюбившихся нашему народу ватников советских времён?

Непосредственной принадлежностью доспехов были бармицы, зарукавья, наколенки, наручи, рукавицы и поножи (или бутурлыки).

Бармица – от слова «бармы» – было оплечье, походившее на отложное ожерелье. Она делалась или из сплошного железа, или из нескольких железных частей, скрепленных железными кольцами.

Зарукавья – две металлические пластины, соединённые металлическими кольцами и набранные на тесьме, сукне или бархате. Употреблялись у панцирей, кольчуг, байдан, бахтерцев, юшманов и куяков, если те были с длинными рукавами. Зарукавьями стягивали и рукава кафтанов, если при доспехе не было наручей.

Назначение и конструкцию наколенок, наручей, рукавиц и поножей Василий более-менее представлял, и потому, бегло просмотрев их описание, перешёл к военным головным уборам.

«Военными наголовьями русичей были шоломы, колпаки, шишаки, мисюрки, шапки бумажныя, шапки железныя, шапки медяныя, шапки ерихонския или ерихонки и шапки турския. Вид последних неизвестен...»

Шоломом наши предки называли «...низкую железную тулью (тулья, согласно словарю Даля – часть шапки или шляпы, прикрывающая голову сверху) или шапку, с железными же ушами, ушками или наушками, которые завязывались внизу подбородка двумя завязками. Шоломы бывали и без ушей, но почти всегда с носом, то есть, с железною полосою, пропущенною в отверстие, сделанное в козырьке или полке. Нос этот с помощью ввинченного в него щурупца, по произволу, мог быть поднимаем или опускаем и, служа для защиты лица от мечевых и сабельных поперечных ударов заменял личину (то есть – забрало), применявшуюся у норманнских шоломов».

Колпак состоял из околыша и из остроконечной тульи, с металлическим при конце украшением (репьем, иначе – яблочком). При колпаке лицо оставалось совершенно открытым: защищены были только щёки, затылок, да ещё плечи кольчужною или панцирною сеткою, которая застёгивалась у шеи или на груди. Сетка такая тоже называлась бармицей, потому, видимо, что защищала плечи: Даль высказал предположение, что слово «барма» – это искажённое «обрамье» от старословянского «рамо» – плечо.

Шишак – наголовье, вроде колпака и шолома, с тем отличием, что оканчивался к верху длинным шпилем – шишом, от которого и получил своё название. Чаще всего носили шишаки с бармицей, которую могли прикреплять и так, чтобы она закрывала всё лицо. Тогда в ней делались отверстия для глаз. Шишаки, для лучшей защиты головы, нередко одевали поверх шоломов.

Мисюрками называли железные шапки с бармицей, иногда с прибавлением наушков. Мисюрки были двух видов: прилбицы – у которых тулья доходила до лба и состояла из венца и черепа (с репьем или без), и мисюрки-наплешницы – имевшие не тулью, но почти плоский круг, защищавший одну маковицу головы (плешь) и так же, как у прилбиц, называвшийся черепом. Каждый, кто смотрел фильм «Александр Невский», легко узнает мисюрку-наплешницу на голове предателя, помогавшего псам-рыцарям.

Шапки бумажные напоминали нынешние треухи, и делались стёганными, из сукна, шёлковых и бумажных материй, и толсто подкладывались пенькою. В эту подкладку помещали иногда куски от панцирей или кольчуг, как и в тегиляях. Шапки бумажные имели такой же железный нос с щурупцем, как и шоломы.

Шапка железная – название всякой невысокой шапки из листового или кованого железа, без носа, ушков, затылка и бармицы.

Шапка медная – высокое медное наголовье, несколько похожее на норманнский шолом, только без личины и бармицы, вместо которых была полка, нос со щурупцем, уши и затылок.

Ерихонка – подобная медной шапка, но сделанная из стали или булата. Принадлежность, в основном, воевод и государей...

«– Сир, Вы впустую тратите время! Я же обещала Вам, что Вы ничего не упустите и запомните эти книги дословно...»

«– Интересно же, Капа. Я ещё только о мечах прочитаю сам, а дальше – уже ты. Ладно?»

5.

...Холодное оружие составляли: ослопы, мечи, сабли, палаши, кончеры, тесаки, ножи, кинжалы, сулицы, рогатины, совни, кистени, бердыши, топоры, топорки, чеканы, шестопёры, пернаты, булавы и посольские топоры. Метательным оружием были саадаки и самострелы.

Ослоп – грубая деревянная дубина. Конец, предназначенный для ударов, делался более толстым, нередко оковывался железом и утыкался железными гвоздями, остриём наружу.

Мечи, в основном, использовались пешими воинами. Клинок имел двустороннюю заточку, причём, на одном из лезвий делались иногда зубцы, и меч получал тогда название зубчатого. На плоской стороне клинка (на языке наших предков – голомени), для украшения, почти всегда делалась одна широкая выемка (дол) или несколько узких (долики). Клинки мечей делались из булата, стали или железа. Носили мечи на поясе и, реже, на перевязи, надетой через правое плечо.

Сабли – почти всеобщее оружие русичей с тех пор, когда они столкнулись с татарами, изготовлялись, как и мечи, из булата, стали и железа. В набалдашник сабельного крыжа (сабельной рукояти) продевался темляк: при обнажении сабли темляк надевался или наматывался на правую руку, не позволяя уронить её в бою. Сабля имела заточку с одной стороны, и, подобно мечам, украшалась долом или доликами.

Палаш походил на меч, но был почти вдвое его длиннее, иногда с расширением (елманью) на конце, привешивался к поясу или к седлу, и имел темляк.

Кончар был прямое оружие, длиннее палаша, с узким, трёхгранным или четырёхгранным клинком. Кончар, как и палаш, привешивался к поясу или седлу, но только с правой стороны, и назначением его было не рубить, а колоть.

Тесак – оружие, подобное мечу, но имел только одно лезвие.

Ножи разделялись на поясные, подсайдашные и засапожные. Поясные были короткие, с двумя лезвиями, и носились в ножнах на поясе. Подсайдашные ножи были длиннее и шире поясных, с одним лезвием, к концу несколько выгнутым, и прикреплялись к поясу с левой стороны, около того места, где висел налучь от лука или саадака. Отсюда и название ножа. Засапожные ножи (засапожники) втыкались за голенище правого сапога и имели кривой клинок, называемый шляком. Поясные ножи темляка не имели, у подсайдашных он продевался в набалдашник черена (рукояти), а у засапожных прикреплялся к ножнам.

Кинжал был длинный, трёхгранный, закривленный клинок или шляк, и вкладывался в ножны по самый темляк. Носился на поясе с левой стороны.

Копья – из железа, стали и булата, трёх или четырёхгранные, насаживались на длинное деревянное древко (ратовище), тупой конец которого имел железную или медную оковку. Собственно копьё состояло из острия (пера) и трубки (тулеи). У большей части копий между пером и трубкой находилось шарообразное украшение – яблочко.

Сулица – короткое копьё или дрот, с оковкой ратовища и без.

Кистень – короткая палка, с одного конца которой на ремне или на цепи привешивалась металлическая тяжесть, а с другой находилась петля, надеваемая на руку. Употребляли почти все, даже государи. Носился кистень сзади, за поясом или кушаком.

Рогатина была подобна копью, но с широким, плоским и на обе стороны острым пером. Для более лёгкого удержания в бою на древке рогатины закрепляли по два или три металлических сучка.

Совня походила на рогатину, только перо имело одно лезвие, в виде большого изогнутого ножа.

Бердыш – оружие в виде полулуния, острое с одной стороны и насаженное на древко или топорище. Были весьма разнообразны и употреблялись пешими.

Топор – оружие, сходное с бердышом, но меньшего размера, и употреблялось преимущественно конными.

Топорок был подобен современному топору и видом, и размерами.

Чекан – оружие и, вместе с тем, знак начальнического достоинства. Состоял из металлического молота, с задней стороны заостренного, и насаженного на топорище с наконечником. Иногда изготовлялся с вывинтным кинжалом.

Шестопёр – тоже знак достоинства, состоял из черена с металлическим наконечником на одном и с такими же шестью перьями, глухими или прорезными, на другом конце. Знак, подобный шестопёру, только с большим количеством перьев, назывался пернат (пернач).

Булава – знак достоинства ещё высшей степени: употреблялся только знатнейшими воеводами и государем. От шестопера и перната отличался тем, что имел не перья, а главу в виде шара или многогранника.

Лица, имевшие право на ношение чекана, шестопёра, перната и булавы, в походах привешивали их с правой стороны седла, наконечником вниз, в петле так называемой пуговки – небольшом, богато украшенном золотыми и серебряными узорами, вырезке из толстой кожи.

Посольские топоры были богато украшенным оружием рынд (телохранителей государя) и использовались ими при аудиенциях иностранным послам.

Саадак или сагодак – оружие конных. В состав саадака входили: лук, налучь (чехол для лука) и стрелы с колчаном (по-славянски – тулом). Стрелы были тростяные, камышовые, берёзовые, яблонные, кедровые, кипарисовые и другие, на одном конце имели острие или железцо, на другом – вырезку или ушко, и перья. Налучь, с луком, носили на левой, а колчан со стрелами – на правой стороне, пристёгивая их к сабельному поясу.

«Самострелы – род оружия, подобный арбалету...»

Василий вздохнул и прекратил чтение – слишком много времени на него уходило.

«– Наконец-то, сир. Вы и так всё запомните. Листайте дальше, я ничего не упущу».

«– Знаешь, Капа, как-то нечестно получать знания подобным образом...»

«– А у Вас есть выбор, сир? Я думаю, Вам и других хлопот с головой хватит...»

6.

Неразлучная троица просидела в библиотеке до закрытия, и покинула её неохотно, с досадой.

Дома спасители Соргона, перегруженные новыми знаниями, лениво, без аппетита и интереса, поели и собрались, было, разойтись: кто к телевизору, кто на кровать – усваивать впитанные Капой сведения, как вдруг король, неожиданно для себя, произнёс:

– Завтра мы здесь – последний день. Следующей ночью уходим...

Последовавшую за этими словами сцену можно было бы назвать немой, если бы не Капа:

«– А я что говорила, сир? Слушайте всегда меня – уж я-то знаю!»

«– Что это было, Моё Величество? Как я... откуда мне это известно?»

«– Спросите что-нибудь полегче, сир. Если завтра последний день, то надо провести его с максимальной пользой...»

«– Наша польза ясна – мы должны просмотреть оставшиеся книги. А за Эрина с Бальсаром я решать не намерен. Расскажу им то, что мы с тобой нарассуждали о Масках, и пусть определяют сами, что им нужно в последний день»:

– Господа, прошу минутку внимания! Вернитесь, пожалуйста, к столу.

«– Даёшь военный совет!»

«– Совет проведём завтра, Капа, перед выходом. А сейчас...»

«– Молчу, сир! Молчу!»

Следующие полчаса были королём потрачены на краткий обзор соргонских событий, с учётом воспоминаний Фирсоффа и плодов совместных размышлений Василия и Капы о природе и возможностях Масок. Королю даже удалось проиллюстрировать свой рассказ наброском портрета возможного противника.

Плащ с капюшоном и торчащий под капюшоном шар, на взгляд Василия, вполне ему удались, хотя и не были рисунком профессионального художника...

«– Явно не фламандская школа, сир».

«– Это ты к чему?»

«– К тому, что Вы не Рембрандт, сир. И не Айвазовский...»

«– Ты перечисляешь известных тебе фламандцев?»

«– Вовсе нет. Просто пытаюсь понять – что же Вы намалевали? Не пейзаж, не портрет, не натюрморт... Какой-то примитивный кубизм, может быть... Не знаю, сир, не уверена...»

«– Так ты ещё и искусствовед?»

«– Нет, сир: просто подумываю на досуге живописью заняться...»

«– Лучше стихи пиши – для них не нужны холсты, краски, рамы и, главное, выставочные залы...»

«– А я думала – Вы снова станете говорить про руки, которых у меня нет».

«– Ты разочарована отсутствием повода для обиды?»

«– Отсутствие повода – тоже повод, сир. Так что можете не рассчитывать на лёгкую жизнь. Смотрите, маг пришёл в себя после рассказанных Вами ужасов. Хотя, по-моему, самое страшное – это нарисованная Вами картинка. Да ещё на ночь-то глядя...»

– Сир, Вы, действительно, убеждены, что Маски могут управлять лысыми на расстоянии, как кукловод своей марионеткой?

– Скажем так: почти уверен, Бальсар. Другого объяснения, логичного объяснения, я не вижу.

«– Мы не видим, сир».

«– Мы не видим, Капа».

«– Ему скажите, не мне».

«– Нельзя, дорогая. Ты – моё самое секретное оружие. Даже – сверхсекретное. И никто, кроме меня, о тебе знать не должен...»

– Скажите, сир, как Вы думаете, воздействию Маски подвергается любой, оказавшийся рядом с ней, или контроль устанавливается выборочно, по желанию Маски?

– Мне не ясны два момента, Эрин. Во-первых, посты за частоколом постоялого двора не предупредили вовремя о нападении. Только после того, как выбили ворота, раздался короткий свист часового. И всё. Как-то посты захватили врасплох, хотя все солдаты знали о грозящей опасности: лошади были к этому времени уже отравлены. Если это воздействие Маски, то почему кто-то из солдат всё же сумел дать сигнал? Во-вторых, вместе с лысыми пришли лучники, но, судя по вашим рассказам о погоне, они действовали вполне самостоятельно и во время погони за вами, и в стычке у пещеры. Почему Маска не управляла ими? Или я не прав?

– Я никогда не сталкивался ни с чем подобным, сир, и не знаю, как выглядят управляемые, со стороны, люди. Лысых я не видел, и не могу сравнить их действия с лучниками.

– А я, Эрин, не знаю, как вели себя лучники: Фирсофф был убит сразу, как их увидел.

– Тогда слово Бальсару, сир: он видел в деле и тех, и других. Что скажешь, маг?

– Мне тоже трудно судить, Эрин, но одно отличие, как мне кажется, я определил. Лысые дрались, не испытывая ни страха, ни, по-моему, боли. А лучники очень сильно боялись Эрина с его смертельным топором – в этом я абсолютно уверен, сир... Если бы их не подгоняли командиры, они с радостью дали бы нам с Эрином уйти...