1.

Шаг. Ещё шаг. Ноги провалились во что-то мягкое и холодное. Бр-р. И какая темень.

Василий беспомощно развёл руками и нащупал чью-то спину. По высоте спины определил: «Бальсар». Что же он стал на дороге и не двигается?

– Мы в Соргоне, сир, – откуда-то из темноты просипел Эрин, – Какая яркая луна! Всё видно, как днём. Хорошо, что мы вышли в овраге – ни откуда не заметны.

«Луна?! Соргон?! Почему же я ничего не вижу?!»

«– Если мне будет позволено сказать, сир, то я бы посоветовала Вам открыть глаза, – бархатный женский голос был полон ехидной насмешки, – Вы, как всегда, удивляетесь раньше времени».

«– Это ты, моя мучительница? Нет, чтобы ободрить гостя этого мира, так ты ещё и дразнишься».

«– Вы, сир, здесь не гость. Вы здесь – хозяин. И ничего обидного я Вам не сказала».

«– Всё подглядываете, Моё Величество, всё подслушиваете, всё вышучиваете короля. Досадно, конечно, что я зажмурился в Переходе, но ещё неприятнее, что все мои мысли под твоим постоянным контролем, Капа».

«– Я могу снять контроль и являться только по вызову».

«– Не будем так рисковать: у меня может не оказаться времени спросить совета или позвать тебя на помощь. Буду учиться думать под контролем. Если у тебя, милая Корона, есть чувство юмора, то, может, и зачатки такта поищешь? Когда найдёшь – проявляй, не стесняйся. Не может же самолюбие короля страдать вечно!»

Василий огляделся: он по колени стоял в сугробе, и подтаявший снег холодными струйками сползал ему в туфли. Рядом стоял Бальсар, сжимал обеими руками посох и прислушивался. Эрин, опираясь на топор, уже выбирался из оврага в чащу соснового леса.

«– Капа, ты можешь определить, где мы?»

«– Недалеко от Скироны, сир».

«– В какую сторону нам идти?»

«– Норд-ост, сир».

«– Не выдрючивайся, Капа, пальцем покажи...»

Правая рука Василия взлетела вперёд и вверх, больно стукнувшись указательным пальцем о ствол чахлой сосенки, выбравшей дно оврага для проживания. Василий от неожиданности чертыхнулся.

– Что, сир? – обернулся Бальсар.

– Эрин не в ту сторону пошёл. Эй, сэр Эрин, нам туда, – Василий махнул левой рукой в нужном направлении. Ободранный о сосну, палец правой кровоточил, и король лизнул ссадину.

Гном обернулся и, понимающе кивнув, стал перебираться на другую сторону оврага. Маг с Василием двинулись за ним.

«– Простите, сир, я слишком буквально поняла Вашу команду...»

«– А я сразу тебе поверил. Следи лучше за направлением».

«– Вы забыли задать мне ещё един вопрос, сир».

«– Какой?»

«– Вы спросили: где мы? А не спросили: когда мы?»

«– То есть?»

«– Вам не интересно, сколько времени здесь прошло после ухода Эрина и Бальсара?»

«– Ну и – сколько?»

«– Нисколько. Для Соргона они только что шагнули в Переход в пещере и вышли здесь. В Соргоне, сир, начало двенадцатого дня первого месяца зимы. Точнее – четыре часа утра».

– Вы знаете, куда мы идём, сир? – Бальсар остановился, чтобы задать вопрос. Услышав его голос, остановился и Эрин.

– Мы идём в Скирону. Тут рядом.

«– Минут пятнадцать ходьбы до дороги из Хафелара и по дороге – полчаса до городских ворот, – прожурчала Капа, – На редкость удачно вышли».

«– Или нас вывели?»

Капа промолчала.

– Вот-вот должна быть Хафеларская дорога, а там и до города недалеко. По времени вашего мира, Бальсар, вы только-только ушли из пещеры. Как видите, ваше отсутствие было недолгим.

Эрин снова бодро зашагал впереди. За ним, высоко задирая ноги в стоптанных сапогах и мелькая желтизной штанов в разрезах шитой для верховой езды мантии, двинулся Бальсар. Василий замыкал короткую цепочку.

Откуда-то из глубины детских воспоминаний вдруг выплыла давно забытая песня:

Слышен чеканный шаг –

Это идут барбудос...

Василий улыбнулся своевременности воспоминания: все трое были бородаты, и песня кубинских революционеров как нельзя лучше подходила к ситуации. Василий замурлыкал под нос: «Слышен чеканный шаг...»

Кроме этих двух строчек больше ничего не вспоминалось, но это не огорчало короля, и он снова и снова повторял их тихим голосом.

«– Не будет ли невежливо с моей стороны узнать у Вас, сир, что за тарабарщину Вы всё время бормочете?»

«– Это песня такая...»

«– Так это Вы поёте! А почему только две строчки?»

«– Не помню больше».

«– Хотите, я Вам подскажу?»

«– Не хочу, отстань. Интересно, сколько же я тебя смогу терпеть? И есть ли средство заставить тебя быть не такой язвой?»

«– Кто знает, сир, кто знает...»

2.

Шедший впереди Эрин предостерегающе поднял руку и прислушался, прислонившись к стволу дерева. Василий и Бальсар замерли.

В ночной тишине зимнего леса где-то далеко звенели бубенцы, и казалось, что звон идёт из глубины снега, такой он был тонкий и хрустальный.

– Ждите, – Эрин скрылся между деревьями.

Василий осторожно двинулся за ним. Рядом еле слышно сопел Бальсар. Дорога, действительно, оказалась близко: шагов через двадцать деревья кончились, открыв взгляду широкое, безлесное пространство с накатанной лентой дороги.

Эрин уже топал ногами по утрамбованному санями тракту, стараясь обтрусить сапоги от налипшего снега. Потопал, потопал, выпрямился и, спрятав за спину топор и поправив ранец, поднял правую руку в знакомом жесте.

«Сани ловит, – сообразил Василий и тихо рассмеялся нелепости своей мысли, – Подумал, словно о такси».

Тем не менее, Эрин решительными взмахами руки пытался остановить скользящие издалека сани, звон бубенцов которых становился всё ближе и ближе. Самих саней не было пока видно: король с магом старались не высовываться из-за деревьев, чтобы не испугать путника.

– Гном едет, – на ухо Василию прошептал Бальсар, – Такие звонкие бубенчики только гномы цепляют. Люди предпочитают более низкие тона. Либо вовсе ездят без бубенцов – опасаются разбойников.

– А гномам разбойники не угрожают? – так же тихо прошептал Василий, – У гномов с разбойниками договор?

– Зачем договор? Никакого договора нет. Ограбить гнома так же опасно, как обидеть метиса или его родителей. Помните, мы говорили об этом, сир? Последствия будут такие же печальные для грабителя...

– А низкие тона бубенцов спасают от разбойников?

– Их не так далеко слышно, сир. Смотрите, я был прав. Гном.

Около Эрина, тяжело сопя, оседая на задние ноги, остановилась невысокая лошадка. Пустые сани повело по скользкому тракту вбок, оглоблями разворачивая лошадку на Эрина, но она не поддалась, устояла.

Из саней вылез гном:

– Тпр-ру, тпр-ру.

– Рад видеть тебя, мастер Тром.

– Рад видеть тебя, мастер. Мы знакомы? Эрин?! Ты откуда здесь? Железная Гора, ведь, не с этой стороны!

Гномы пожали руки и зашептались. Говорил больше Эрин, Тром только изредка коротко отвечал, а то и вовсе просто кивал головой. Переговоры закончились взаимными улыбками, и Эрин позвал:

– Идите сюда, садитесь.

Василий выбрался на дорогу первым и уже тут сообразил, что Бальсар отстал намеренно – начались всякие тонкости по соблюдению этикета: когда нужно пропускать вперёд короля, когда идти вперёд самому и прочая подобная ерунда.

«– Назвался королём – полезай в кузов», – тут же отозвалась на соображения Василия Капа.

«– Правильнее будет – в сани», – грустно огрызнулся король, поняв, что теперь он отделён невидимой стеной ото всех в Соргоне, и что неделя в Чернигове, проведенная с магом и гномом, была последней для него неделей в обществе друзей. Здесь, в Соргоне, друзей у короля нет, есть только враги и подданные.

Потопав по дороге туфлями, в которых от холода уже ныли пальцы ног («Градусов пятнадцать, наверное»), Василий подошёл к саням:

– Рад видеть вас, мастер Тром, – счёл он нужным повторить приветствие Эрина, – Нам повезло, что вы оказались на дороге в это время.

– Рад видеть Вас, сир, – ответил гном и вежливо поклонился, – Садитесь.

Василий снял рюкзак с книгами и, придерживая ножны с мечом, неловко перекинулся в сани, где и улёгся, вытянув ноги.

Обменявшись приветствиями с Бальсаром, Тром уложил в сани и его, накрыв обоих меховой полстью – наружу торчали только головы.

Лыжную шапочку с Василия сняли, надев на него Эринову железную, с беличьей опушкой. Бальсара уложили набок, чтобы он мог согнуть свои длинные ноги незаметно для окружающих, и посоветовали притвориться спящим.

Оба гнома решили идти пешком: лошадка устала, да и было недалеко идти. Взяв лошадку с двух сторон под уздцы, они пошли быстрым шагом.

«– Какой торжественный въезд, – снова отозвалась Капа, – Ну, прямо настоящий король!»

«– Молчи, змея, уволю!»

«– Вы не джентльмен, сир, Такие слова – и даме. Фи».

«– Какая ты дама? Вредная стекляшка – не больше».

«– Не будем ссориться, сир. Я теперь – Ваш единственный друг на весь Соргон, и самый надёжный собеседник».

«– Не будем ссориться, Капа».

3.

Городские стены Василий увидел неожиданно: плавный изгиб дороги уже давно открыл для обзора крепостную стену Скироны и, выпрямившись, показал и подъёмный мост, и ворота в обрамлении массивных квадратных башен, но король пялился на небо, тщетно пытаясь отыскать хоть какое-нибудь знакомое сочетание звёзд.

Яркая луна его мало интересовала: немного крупней земной, и цветом, как раз, под стать Бальсаровым штанам – ничего необычного. А вот звёзды... Их было так много, что всё небо казалось Млечным путём: нигде ни тёмного пятнышка, ни просвета, то бишь, протемнения, между звёздами не удавалось найти, сколько Василий ни крутил головой.

Потому, только опустив глаза по ходу движения, он неожиданно увидел Скирону. Конечно, в памяти Фирсоффа он не раз сталкивался с изображениями городов, но то было как-то не по настоящему, несерьёзно. Словно киношные макеты крепостей, те картинки не волновали и не впечатляли утончённое восприятие Василия. Теперь же ощущения были совершенно иными: король на расстоянии чувствовал мощную силу камня, уложенного ровными рядами в крепостную стену, и голос этой силы вызывал не то, чтобы преклонение, но уважение – это бесспорно – у юного короля.

Василии нетерпеливо ёрзал, пока сани подползали к городу, и всё вытягивал шею, чтобы не пропустить, не просмотреть что-нибудь интересное. Эрин с тревогой оглядывался на беспокойного короля, опасаясь ненужного внимания со стороны городской стражи, но молчал: он тоже подчинился власти этикета и не осмелился сделать замечание своему монарху.

Против ожидания, в город въехали без приключений: открытые настежь городские ворота никто не охранял. Стражи столпились у крыльца караульного помещения, на котором разбросаны были монеты, и неотрывно смотрели на них в боязни пропустить изменения. От кучки солдат слышно было только сопение и, изредка, со стоном: «Раттанар», «Раттанар».

В городе, похоже, никто не спал. Повсюду видны были группки людей с монетами в руках. Все ждали перемен, и ожидание это невозможно было выносить в одиночестве среди домашних стен. Жители неосознанно сбивались вместе, и от группки к группке ползло то же тревожное: «Раттанар, Раттанар». Других слов было не разобрать.

Василий не мог понять, какое чувство преобладало в этом, со всех сторон слышном названии его королевства. Надежда? Страх? Ненависть? Каждый раз слово «Раттанар» звучало по-разному, и он вдруг понял, что существует реальная опасность быть обвинённым в убийстве всех, именно ВСЕХ, королей.

Если Маски не дураки, то они повернут на него народы Двенадцати королевств, и доказать что-либо будет невозможно. Решение начинать борьбу с Масками из Скиронара стало казаться Василию ошибкой, несмотря на все явные тактические преимущества.

Тут, как уже было, к нему пришло знание, что Переход открылся бы для него в любое место Соргона, какое он посчитал бы удобным для появления в этом мире. Неужели он просчитался и начал свою кампанию с неверного шага? Почему, ну почему он не подумал об этой опасности раньше? И почему знание о возможности выбора места Перехода не посетило его в Чернигове, перед выходом в Соргон? Робкая радость от собственной везучести – решил начинать со Скироны, к ней и попал – сменилась унылой тоской.

Король, углубившись в переживания, перестал обращать внимание на происходящее вокруг саней оживление. Он не видел больше ни города, ни людей. Не слышал, не воспринимал звуки, плывущие над ночными улицами Скироны.

«– Сир, сир, слушайте! Вы слышите меня, сир? – даже Капе не сразу удалось достучаться до огорчённого Василия, – Сир, сир!»

«– Что тебе, Капа?»

«– Сир, слушайте! Внимательно слушайте!»

Король словно проснулся и, оглядевшись, увидел, что сани еле ползут через заполненную народом площадь. Над толпой горожан, взобравшись на фонарный столб, нервно дёргался какой-то крикун и кидал в толпу, слово за словом, свою истерическую речь:

– ...Опомнитесь, жители Скироны, сбросьте ложных богов! Спешите к стопам Великого Разрушителя! Он уже здесь! Он пришёл! Только верные ему спасутся! Остальных он сметёт из Соргона, как смёл уже своим дыханием несправедливую власть королей! Он дал вам свободу: «Нате, скиронцы, берите, пользуйтесь!». Сегодня мы начинаем строить наш мир, мир счастья для всех! Каждый, принявший Великого Разрушителя в своё сердце и отдавший ему всего себя: и душой, и телом – обретёт сегодня невиданную свободу и сможет делать всё, что захочет! Ибо он – свободный человек!

Из толпы послышались выкрики:

– А Раттанар?

– У Раттанара уже новый король! Что же Разрушитель его терпит?

Рядом с санями громкий голос произнёс:

– У этого Разрушителя на раттанарского короля дыхания не хватило.

Вокруг обрадовано рассмеялись.

Василий привстал – посмотреть на шутника: голос показался ему знакомым, что было странно для впервые попавшего в Соргон человека.

Взгляд короля зацепился за сутану стоящего к нему спиной священника. Вот он обернулся к соседу, и Василий узнал Бушира, раттанарского служителя Разящего.

– Ради всех богов, не вставайте, сир, – зашептал Бальсар, – Не дайте узнать себя. Это неизвестно как может кончиться и для Вас, и для Соргона.

Василий снова улёгся, довольный лёгкостью, с которой сработала подсказка из памяти Фирсоффа, как только встретился знакомый покойному королю человек.

Крикун наклонился вниз, к кому-то в толпе, что-то выслушал и, выпрямившись, снова заорал:

– Нет в Раттанаре никакого короля. Это самозванец и безбожник, дерзнувший восстать против Великого Разрушителя. Он будет наказан за свою дерзость и смерть его будет ужасна! И ваша гибель будет страшна, неверные! Лишь только придёт посланник Великого Разрушителя – Человек без Лица, всем вам воздается за ваше неверие!..

Эрин, наконец, нашёл лазейку в тесноте толпы и повёл лошадь в ближайший переулок. Мастер Тром шёл впереди, время от времени обращаясь к людям:

– Позвольте проехать саням с больными! Расступитесь, дайте дорогу!

Его, видимо, хорошо знали в городе – оттеснялись в стороны, открывая проезд.

Василий заметно повеселел и, пихнув локтем Бальсара, зашептал тому на ухо:

– Слыхали этого крикуна, на площади? Вот дурень, говорит на пользу нам. А здорово его Бушир поддел? А?

– Вы узнали Бушира, сир? Как?!

– Корона, Бальсар, Корона, дружище! Это она, умница, не я».

«– Благодарю Вас, сир, на добром слове. Всё-таки Вы, видимо, джентльмен, сир».

«– Вы снова не в духе, Моё Величество? Благодарю, что дали мне послушать этого остолопа. Если такие выступления проходят по всему Соргону, наше дело не так уж и плохо. Они в голос признали, что убийца королей – их Разрушитель. Мне даже дышать стало легче».

«– Тогда дышите глубже, сир. Вы взволнованы!»

«– Дышу, Капа, дышу. Где это мы?»

«– Подъезжаем к Гномьей Слободе, сир».

«– А ты здорово ориентируешься на местности!»

«– Я не ориентируюсь, сир. Я просто знаю, всегда знаю, где нахожусь, в каком месте Соргона. Не спрашивайте, откуда. Знаю, и всё».

«– Не буду, не волнуйся. Интересно, кто эти знания нам подсовывает? Я только сейчас узнал, что мы могли попасть в Раттанар. Может, следовало оттуда начинать? Как ты думаешь, Капа?»

«– Сир, Ваших сомнений хватит на десятерых. Вы так мучительно принимаете решения и так сильно всегда сожалеете об этом, что мне выть хочется. Ваши предшественники были совсем другими: решил, сделал, и ни каких сомнений. Почему Вы не такой?»

«– Какой есть, такой есть. Ты сама выбирала. Что же не выбрала получше?»

«– Я уже говорила Вам, сир, что я не выбирала. Я только указала на Вас и теперь страшно жалею об этом».

«– Я тоже тебя люблю, дорогая!»

4.

Гномья Слобода была тиха и спокойна: на улицах не видно ни встревоженных толп, ни одиноких прохожих. Только на перекрёстках топтались закованные в броню гномы и настороженно вслушивались в шумы из кварталов, населённых людьми.

Дома гномов Василия определил сразу: они были украшены вычурной резьбой, настолько сложной и тонкой, что не хотелось верить в каменную твёрдость стен. Мелькнуло сожаление, что сейчас, ночью, не разглядишь подробностей каменных кружев. К тому же, часть завитков была залеплена снегом. Да и глядеть на резьбу был недосуг.

Вооружённые гномы не стали задерживать и проверять сани: узнав Трома, один из них просто махнул рукой: проезжайте.

По Слободе ехали недолго: дом Трома гостеприимно распахнул резные каменные ворота в квартале от первых жилищ гномов, и, едва сани остановились, Бальсар вылез из них и стал растирать, по очереди, обе ноги под коленями.

– Затерпли, – пояснил он Василию, – И ехали чуть-чуть, а вот – затерпли. Старею, сир, старею...

«– Старик-старик, а от вина, небось, не откажется, – проворчала Капа, – Сейчас будет просить горячего вина. Кстати, Вам, сир, тоже не повредил бы глоток этого напитка – Ваши ноги совершенно мокрые».

«– Да, в тепло мне не мешало бы... И от горячего вина не откажусь...»

– Прошу Вас, сир, быть гостем в моём доме, – Тром раскрыл двустворчатую дверь в дом и приглашающе улыбнулся.

Василий шагнул через порог и дальше, по прямому короткому коридору, прошёл в большую, уютную комнату. Следом за ним шёл хозяин, затем – Бальсар. Замыкающим был Эрин.

Пройдя к горящему камину, Василий стал к нему спиной, поднимая по одной к огню ноги в мокрых туфлях, чтобы согреть окоченевшие пальцы, и огляделся.

Бальсар и Эрин жались к стене у дверей, демонстрируя своё уважение к монарху. Мастер Тром куда-то пропал, что удивило Василия – он хорошо помнил, что тот шёл следом, а в коридоре не было других дверей.

– Бальсар, сэр Эрин! Проходите ближе к огню. Вы, дорогой маг, должны помнить, что король Фирсофф не требовал строгого следования этикету в походе. А мы, разве, не в походе? Если вы оба будете так усердно преследовать меня своим уважением, клянусь, осерчаю. Не нам с вами играть в церемонии. Я король, конечно, неопытный, но убеждён: недостатка в желающих прогнуться здесь не будет...

«– Да Вы бунтовщик, сир! Подрываете основы королевской власти».

«– Кто-то, совсем недавно, собирался со мной не ссориться. Или мне видение было?»

«– Я не из желания ссориться, сир. Я хочу Вас удержать от попыток построения социализма в отдельно взятом Соргоне. Это моя обязанность, сир».

«– Мне кажется, что единственная твоя обязанность – портить мне нервы».

Появление Трома с кувшином горячего вина и корзиной с закусками прервало выяснение отношений между всеми, включая и Капу, гостями гнома.

Эрин поспешил на помощь хозяину, подхватив корзину из рук Трома. Бальсар тоже отлип от стены и снял с полки четыре серебряных кубка.

– Я не знаю Ваших планов, сир, и потому не стал больше никого посвящать в тайну Вашего присутствия в моём доме. Извините за скромный приём, Ваше Величество, – Тром перехватил укоризненный взгляд Эрина, – То есть, сир, сир.

Василий рассмеялся:

– Не смущайтесь, мастер Тром. Гостеприимство, оказанное от души, нельзя считать скромным. Что же касается моих планов, то мне необходимо переодеться и попасть во дворец. И с этим надо торопиться, чтобы успеть до начала рабочего дня.

– Весь город и так не спит, но – поспешим. Я займусь Вашим гардеробом, сир, – Эрин допил вино, – Разрешите идти, сир?

– Да, идите, сэр Эрин. И постарайтесь узнать у Старейших что-нибудь о других королевствах. Как жаль, что здесь нет ни телефона, ни телевизора, ни радио. Без точной и своевременней информации нам будет очень трудно.

«– Скажите ему, что знаете тайну камня Памяти его рода, сир».

«– Не могу, Капа. Я же дал слово сохранить все его секреты. Если Старейшие сами разрешат нам воспользоваться камнем, тогда другое дело. А пока – тс-с-с. Поняла?»

«– Да, сир».

– Я пошлю к Старейшим немедленно, сир, – не моргнув глазом, соврал верноподданный гном.

«– Царю лжёшь, собака, – тут же прокомментировала Капа, – Простите, не удержалась, сир».

«– А ты кому лжёшь? Или твоя ложь не считается?»

«– Я же извинилась, сир!»

«– Так и я о том же, Капа».

После ухода Эрина Василий, наконец, внимательно осмотрел комнату.

Освещение было не ахти, но всё же восемь масляных светильников (по два в каждом углу) и подсвечник на пять свечей (в центре стола) давали возможность разглядеть обстановку.

Вся мебель была из отлично отполированного дерева: и стол, и десяток стульев, и широкие – во всю стену – скамьи у двух противоположных стен. Полки над скамьями, уставленные дорогой металлической посудой, судя по узору, были из того же дерева.

На полу лежали ворсистые ковры с изящно вытканными цветами, при виде которых Василию захотелось с ногами забраться на одну из скамей, чтобы не топтать их мокрыми туфлями.

Он взял стул и подставил его к огню. Усевшись, вытянул ноги к каминной решётке и продолжил изучение гномьего жилья из более удобного положения.

Стены по всему, не занятому полками, пространству, были увешаны мечами и кинжалами разных размеров и форм. Оружие, безусловно, было дорогим, но ни его золотая и серебряная отделка, ни блеск драгоценных камней не заинтересовали Василия. Скользнув по ним равнодушным взглядом, король поднял глаза к потолку и огорчился.

Резной и, по-видимому, когда-то очень красивый потолок, был покрыт жирной копотью. Больше всего её скопилось по углам, над масляными светильниками.

«Да, теперь мне постоянно придётся жить в комнатах с закопченными потолками, и запахом дыма пропитается вся моя одежда».

«– И конским потом, сир. Обязательно – конским потом» – Капа захихикала.

«– Горячее вино пил я, а пьяна почему-то ты. Как так?»

«– Скажете тоже, сир. Как я могу опьянеть, когда у меня нет ни желудка...»

«– ...ни мозгов. Капа, перестань лезть в мои мысли. Я же просил тебя. Или мне приказать?»

«– Молчу- молчу, сир, молчу!»

– Бальсар, а чем были освещены улицы, по которым мы ехали? От фонарей шёл такой ровный свет, и совсем не было видно копоти.

– Магическими светильниками, сир. Вы хотели узнать, почему у нашего хозяина не такое освещение?

– Ну, это-то, как раз, просто. Наш хозяин достаточно богат, судя по этой комнате, чтобы иметь всё, что захочет. Значит, магический светильник недоступен для него. Тут или запрет на их продажу гномам, или они настолько редки, что используются только для уличного освещения, да и то не везде.

– Вы правы, сир. Светильники очень редки. Их придумали всего около пяти лет назад у нас, в Раттанаре. Здесь весь фокус в кристалле, который светится, когда попадает под луч солнца. Эту способность светиться он сохраняет и некоторое время в темноте. Для уличных фонарей эти кристаллы незаменимы. Целый день находясь под солнцем, они достаточно набирают света, чтобы потом светиться всю ночь. Для освещения дома его можно использовать через день...

– Почему – через день? Днём выставил на свет, ночью пользуйся в доме.

– Да-да, конечно, сир. Я просто задумался и отвлёкся, глупость сказал. Сир, давайте я пойду во дворец, к министру Астару, пока Вы ждёте сэра Эрина, и приведу сюда дворцовых стражей.

– Не стоит, Бальсар. Сэр Эрин воспользуется своим правом формировать военный отряд и приведёт достаточно солдат, чтобы проводить нас во дворец. Я не удивлюсь, если он явится уже под своим знаменем.

5.

Эрин появился через два, примерно, часа. Знамени он сделать не успел, но вернулся не один: его сопровождали два десятка одетых в броню гномов на трёх санях. Крытый возок, прибывший с ними, предназначался для Василия и Бальсара.

Князь Ордена Короны втащил в комнату и бросил на пол объёмистый тюк. Ворс ковра не смог смягчить тяжёлого удара, и каменные плиты там, под ковром, отозвались густым гулом на бесцеремонность Эрина.

– Я принёс всё необходимое, сир. Одно только для Вас не очень хорошо: вся одежда гномьего покроя. Вы будете выглядеть, как гном.

– Это не имеет значения, сэр Эрин. Разве не гном первым присягнул мне и Короне?

– Так-то оно так, но как к этому отнесутся люди?

– Я думаю, что они переживут как-нибудь. Бальсар, для вас очень важно, во что я буду одет?

– Если понадобится, то во дворце отыщется всё, что нужно, сир.

– Я тоже так думаю. Будем переодеваться. Что у вас там, в тюке?

Эрин развязал узлы и стал выкладывать перед Василием содержимое.

В тюке оказались покрытые золотым узором доспехи: панцирь, наплечники, наручи, кольчужные рукавицы, кольчужная рубаха с высоким воротом на ременной застёжке, кольчужные штаны (оказывается, и такие есть) и обшитые металлическими бляшками сапоги.

Затем перед Василием был положен широкий кожаный пояс, два кинжала и меч – в простых, безо всяких вычурных украшений, ножнах; небольшой, примерно полметра в диаметре, щит, который, как оказалось, удобно носить за спиной, и глубокий шлем со съёмным забралом, украшенный по гребню конским волосом.

– Это всё железо для одного?

– Это ещё не всё, – Эрин порылся среди вещей мирного направления: кожаных штанов, рубах, меховой куртки, шерстяных, двойной вязки, носков и вытащил что-то вроде металлической фольги или плотной шёлковой ткани.

– Прежде всего, сир, Вы должны надеть это, – гном протянул Василию блестящий лоскут.

Василий взял:

– Тяжёлое! Что это?

– Это один из наших секретов, сир. Называется «чешуя». Носить следует под рубахой. Кроме меня и Бальсара никто не должен знать, что она у Вас есть, сир. Сами Вы её не наденете – тут нужна помощь второго человека. Чтобы снять – тоже. С этим обращайтесь только ко мне или нашему магу. Скоро приедет из Железной Горы мой племянник. Я бы хотел, чтобы Вы его оставили при себе оруженосцем. Он будет следить за Вашим оружием, ну и с «чешуёй» помогать. Он парень надёжный, не проболтается.

«– Стук, стук, сир!»

«– Чего тебе, моё сокровище?»

«– Готова спорить на что угодно, что наш князь получил согласие Старейших на выдачу раттанарскому королю защитного комплекта «чешуя», одна штука. Если проиграю, буду месяц молчать. Спорим, сир?»

«– Остаётся только сожалеть, что у тебя нет ни малейшего шанса на проигрыш. А как было бы здорово. Правда, Капа?»

«– Чего же хорошего, сир? Вы бы, со скуки и одиночества, впали бы в хандру. И в тоске рубили бы головы направо и налево. Уж я-то знаю, сир».

«– Ладно, отвернись, я переодеваться буду».

«– Я лучше глаза закрою, сир. Хорошо?»

«– Хорошо, закрывай. Да не мои! Свои закрывай. Или что там у тебя есть».

– Значит, «чешуя» существует на самом деле? – Бальсар с надеждой смотрел на Эрина и Василия – вдруг, дадут подержать?

Василий понял, передал тяжёлый лоскут магу.

– Нет, не существует, – Эрин сердито засопел, – И никогда не существовала. Это выдумка глупых гномов. Так оно было, так есть, так должно быть. Поспешим, скоро рассвет. Смотри внимательно, маг, как затягивается по фигуре «чешуя». Здесь, здесь и здесь. Не туго, сир?

– Вроде нет. Ощущение странное – словно вторая кожа...