- Может, пойдем уже? – проворчала Старушка-петунья.

- Доем и пойдем, - проглатывая очередной кусок сэндвича, ответил я.

Я сидел на небольшом валуне, посреди чащи фальшивого пластикового леса. Результатом недавней драки, кроме пары сэндвичей, стали пекущие ссадины на костяшках пальцев, и небольшой, по словам Старушки-петуньи, синяк под правым глазом. Где-то впереди лес начинал редеть, Старушка-петунья сказала мне, что мы почти вышли к дороге, и если поторопимся, можем попасть в поселок до темноты. А в поселке – ночлег, полная еды таверна, и, возможно, помощь. С надеждой на все это, я поднялся с камня, и не смотря на гудящие от усталости ноги, направился к дороге. Впрочем, дорога – это слишком громко сказано, скорее это была пыльная тропа, какие бывают в селах. До изготовления асфальта в Волшебной стране снов еще не додумались. Петунья говорила о каменных улицах города, но это же город, а не какое-то захолустье. Пройдя пару сотен метров по пыли, я понял, что идти по искусственной траве было куда лучше. Ноги продолжали ныть непомерно, я даже перестал обращать внимание на ворчание моей попутчицы, которая пыталась заставить меня идти быстрее. Через пару километров пути я заметил еще одного человека на дороге. Единственного, кого я действительно не ожидал увидеть в Волшебной стране снов. Рыжеволосое чудо, в мокрой фиолетовой футболке и джинсовых бриджах, полусогнувшись, с фотокамерой на прицеле в припрыжку и с криками "Кыш! Кыш!" бегала туда-сюда по придорожной пыли. А перед ней толпой бегали голуби. Я подошел поближе и спросил:

- Чем занимаешься?

Она, не оглядываясь, ответила:

- Высоким искусством!

- Художественным бегом в раскоряку с камерой на перевес? – я оценивающе ее оглядывал.

- Высоким искусством фотографии, балда! Только вот голуби летать не хотят, гады.

- Эти голуби не умеют летать, - проворчала старушка петунья.

- Да? Вот я дурак...- сказала она, моментально разгибаясь. - Постой, кто это сейчас сказал?

- Я, не видишь что ли? - петунья начинала злиться. Она всегда злилась, когда ее не замечали.

- Цветок? - она вопросительно уставилась на меня. Я кивнул. - Но-но-но, он же пластиковый!

- Да хоть эбонитовый! - Взорвалась старушка - Что ж это за компонентумная дискриминация? Почему если что-то пластиковое, оно не может говорить?

- А почему голуби не умеют летать? - девушка, не обращая внимания на крики рассерженного цветка, переключилась на другой интересный факт.

- Не научились. - буркнула вдруг резко успокоившаяся старушка-петунья. Все-таки чувство собственной важности и важности своих знаний у нее всегда берет верх даже над самой сильной злобой.

- Это еще что, я тут недавно видел карлика, который создает радуги. - ухмыльнулся я.

- Как создает? Магией? - рыжеволосое чудо уставилось на меня своими зелеными глазами.

- Нет, магии не существует, балда, - я отыгрался за ее оскорбление. - У него есть специальная краска, трехцветная. Поляризационная, он ей красит радуги.

- Говорящий цветок, голуби, которые не умеют летать, карлик создающий радуги... А ты надо мной не издеваешься, а? – она смешно наклонила голову набок и щелкнула меня фотоаппаратом, что называется, «от груди».

- Вот еще, делать мне больше нечего, только над тобой издеваться! – я картинно развел руками.

- Ну, смотри мне! – Строго помахала пальцем девушка, - я и укусить могу.

- Можешь кусать, я все равно невкусный, - ухмыльнулся я. – Меня даже тролли есть не стали.

- Ты видел троллей? – широко распахнув глаза, спросила она. А потом еще раз, с улыбкой, щелкнула меня на свою зеркалку.

- Да, трех, больших, зеленых и страшных. Но хватит об этом, как тебя зовут, чудо ты фиолетовое?

- Лешка, - она показала мне свой розовый, проколотый язык. Я тоже представился, а после сказал:

- Странное имя для девушки.

- Понимаешь, моя мамочка, во время моего рождения была слишком увлечена религией. А по православному календарю в день моего рождения детей можно было называть только Ануфьей, Клавдией, Алексеем и Владимиром. Спасибо моему папочке, что отстоял хотя бы Алексию, а то бы ходила сейчас Ануфьей, – все время разговора она неистово махала свободной от фотоаппарата рукой, которая, похоже, жила своей отдельной от хозяйки, жизнью.

- Ясно. И как ты сюда попала, Алексия? – я не обращал внимание на тихие предложения Старушки-петуньи продолжить наш путь без всяких рыжих созданий.

- Как-то. Вот я иду по дождливой Москве под своим любимым оранжевым зонтиком, а вот я в лесу, и за мной гонится медведь, - Лешка подошла ближе, пытаясь дотронуться до меня тонким пальцем.

- Ты чего? – отшатнулся я.

- Да так, проверяю, - она виновато улыбнулась.

- Настоящий я, попал сюда из Питера, а сейчас иду в город, там волшебник, который может меня отсюда отправить домой. Со мной не хочешь? – предложил я.

- Конечно хочу! Я еще никогда в своей жизни не видела волшебников! Фокусники в цирке же не считаются? – нахмурила брови она.

- Нет, не считаются. До поселка еще пара километров, и лучше нам, други мои, поторопиться, - петунья все настаивала на своем.

- Ладно-ладно, пойдем. Так ты говоришь медведь, а? – сказал я, уже обращаясь к своей новой попутчице.

- Да. Я столько страху натерпелась, пока от него убегала…

\

Санчес что-то варил в небольшом чугунном котелке, на костре камина. В первый раз мы не заметили камина, поскольку он находился в дальнем углу каморки. От зелья вкусно пахло гвоздикой и розмарином. Медленно помешивая зеленую жидкость, он вслух читал один из лежащих до этого на столе манускриптов. В зелье на секунду показалось и исчезло изображение одного из наших героев. Санчес попробовал результат своих трудов на вкус, и остался доволен, пару раз прошептав «Замечательно». В комнату вновь пробрался, даже не скрипнув дверью, наш старый знакомый. Теперь, в свете камина, его можно было рассмотреть получше: черный, как смола, мех, желтые глаза, ушки, мокрый холодный черный нос, недобрая, зубастая ухмылка и неожиданно белая грудка – молодой лис, махая пушистым хвостом, тихо подобрался к Санчесу и зашептал:

- Хозяин, там тебе дохлых лягушек привезли.

- В этот раз хоть бородавчатых? – поинтересовался хозяин.

- Да, продавец еще долго будет помнить то небольшое проклятие, которое ты на него наслал, - злобно ухмыльнулся лис.

- Проклятие-проклятие, - перекривлял его Санчес. – Дал обычных галлюциногенов, кто ж знал, что ему всякие демоны станут мерещиться…

- Зато теперь мы при лягушках, причем лучших в городе.

- Пойдем, рассчитаемся с ним. Он тебе про скидку ничего не говорил, случайно? – сказал хозяин, вставая с кресла.

- Нет, а должен был? – удивился лис.

- Ну, если он не хочет опять оказаться во власти демона Лемоноида, как он сам его назвал, - хохотнул Санчес.

- Да уж, ну и фантазия у этих людей, что же будет со страной снов, когда ты свой план осуществишь? – Обеспокоился пушистый слуга.

- Жить будет лучше, жить будет веселей, - ответил ему Санчес, выходя из каморки.