15 СЕНТЯБРЯ.

"...Я никогда не занимался единоборствами. Ни одним из видов спорта не увлекался всерьёз. Ни одного года. Ни месяца. Ни дня. Я не знаю, откуда это во мне. Может, в крови чтоли, в генах? Может быть, кто-нибудь из моих пра-пра-дедушек был боксёром или хорошим солдатом, лихо орудовавшим кулаком, саблей и револьвером на какой-нибудь Русско-турецкой войне...

...Здоровенный пьяный урод бил прямым, протыкающим ударом. Его огромный кулак космическим болидом летел по прямой - точно в центр моего лица. Если бы я продолжал стоять и хлопать ушами ещё хотя бы секунду, то сейчас, в лучшем случае, я лечил бы свою отбитую голову, а хирург вынимал бы переносицу из моего черепа, а в худшем... Кто его знает, что было бы в худшем. Как всё это произошло, я понял лишь потом, после этой молниеносной схватки, когда адреналин в крови нормализовался, а стресс улёгся. Всё произошло в каких-то три или четыре секунды. Мерцающие вспышки сверкнули в глазах яркой светомузыкой, мир, словно надломившись, качнулся перед моим взором, дыхание и пульс резко участились; мышцы на пределе напряжения, но, одновременно мягки и упруги, словно резиновые шары, до предела накачанные вязкой жидкостью. Мысль ясна и работает чётко - голова за мгновение очистилась от ненужной шелухи, мешающей сейчас выжить. Выжить и спасти эту чёртову "бабушку в плаще и в синяках", которую молодой, крепкий хряк только что звезданул копытом по пятой точке. Я слышал свой голос, звучащий откуда-то со стороны, будто сильно повзраслевший, хоть и взволнованный, но звучащий неожиданно грубо и вызывающе:

- Эй, ты, угрёбок долбанный, что ж ты творишь-то?!

Вы видели когда-нибудь несущийся на вас корпус разъярённого носорога или красноглазого быка? А я видел. Вчера, 14 сентября.

- Ты чё, сука, ты чё бл... - хрипел он, неся словесно-матерную околесицу, продолжая бежать вперёд.

Его налитые кровью глаза и обезображенное гневом лицо чётко отпечатались в моей памяти, и часто это видение в последствии возвращалось ко мне.

Я не пятился назад, не ставил пресловутые Джекичановские блоки, не бил на опережение Вин-Чуном легендарного Брюса Ли... Я даже не уворачивался от удара, как, наверняка сделал бы любой уважающий себя, например, боксёр. Я ничего этого не делал, но всё равно победил. Как?! Я просто плавно ушёл с линии атаки. В левый бок. Чёрт, вспоминая этот момент, я с удивлением отмечаю, что моя левая нога даже не стронулась с места, лишь чуть крутнувшись вокруг своей оси, а правая всего лишь непринуждённо ушла назад... Но сначала, страхуясь, правой ладонью я встречаю его кулак и, уйдя в сторону, левой отталкиваю, провожая его руку, в направлении её полёта. Всё происходит для меня, будто в замедленной съёмке. Противник летит вперёд за своим огромным, тяжёлым кулаком, я останавливаю его быстрым, отталкивающим ударом стопы в сгиб ноги - он обречённо рухнул на колено, вероятнее всего сломав его, и я добиваю его короткими сильными ударами кулаков - в голову, в челюсть, в шею, и совсем не спортивно отправляю его в последний на сегодня для него путь - боковым ударом ноги в рёбра...

Чёрт побери, я же никогда не занимался спортом! Что со мной?! Я тяжело и часто, но ровно дышу, в моих ушах стоит звон от страха и напряжения, я смотрю на униженного и поверженного монстра, на его круглые от ужаса и боли глаза. Он, громко визжа, пытается отползти в сторону... Четыре секунды. Всего четыре секунды, а у меня уже такое ощущение, будто по нему проехал грузовик. Он громко стонет и хрипит, похоже, парень ничего не слышит - он как будто контужен, он оглушён, его боли невыносимы; колено, шея, голова, челюсть, рёбра... Повторить нападение у него явно нет и мысли. Спасённая "бабушка" что-то кричит мне в лицо, без сомнения, жёстко и нецензурно критикуя своего спасителя, но я ничего этого не слышу.

- Родственники, чтоли? - для отвода глаз спрашиваю я, но услышав её ответ, теперь уже с неподдельным удивлением восклицаю: - жена?! Ну вы, люди, блин, даёте!

Махнув рукой, я медленно покидаю поле боя, опомнившись, быстро бегу к автобусной остановке, едва успев вскочить на подножку отъезжающей маршрутки. Люди в автобусе, кто с осуждением, кто с восхищением, кто просто с безразличием, но все совершенно точно - внимательно смотрят на меня."

16 СЕНТЯБРЯ.

"...Сегодня я целый день пробродил по городу. Вечер. Мелькают какие-то мрачные каменные лица, фонари светят мне в глаза, бродячие собаки испуганно шарахаются из-под ног. Боже, что у меня за видок! Чёрная куртка, чёрные штаны, чёрные кроссовки, чёрная вязанная шапка, глубоко надвинутая на глаза, из-под шапки взгляд, от которого кожа на затылке стягивается к макушке. Просто какой-то пришелец из девяностых! Я больше не оглядываюсь назад, не мотаю головой ежесекундно, глядя по сторонам, я - не боюсь! Победа! Нет больше паранойи, порождённой вечным страхом быть избитым, ударенным в лицо или в рёбра. Мне нечего бояться, ведь я вчера побил серьёзного, как мне кажется, противника... Эй, люди, врежьте мне кто-нибудь по роже! Я взял фору взаймы у Судьбы и Проведения, и использую её, как пожелаю и делаю то, что пожелаю. А желаю я страстно - сохранять спокойствие и смелость. И хочу дать эту фору (бесплатно) всем наглым и развязанным лицам в пределах нашего района.

Старая аллейка, вечно зелёная и вечно тёмная. Если бы я шёл здесь вчера, я был бы полон страха и сомнений, но сейчас... Ведь я побил здоровенного дебошира и... себя, свои вечные страхи. Если бы я знал в тот миг, что это не надолго и обострение болезни вот-вот повторится! Неисповедимы пути твои, госпожа Уверенность-в-себе! Сейчас ты с нами, а через пять минут покидаешь нас, забыв о клятве верности, не сказав о сроках возвращения...

Навстречу мне идут четыре парня. От меня до них примерно метров пятьдесят. Наверное, они слегка поддаты, они хрипло рычат и матюкаются, и люди, не рискуя, обходят их стороной, дабы не быть облаенными и серьёзно покусанными... Есть выбор - заранее уйти на соседнюю дорожку, за стену из тёмных елей, перейти через автодорогу и спокойно двигать своими конечностями по освещённой, людной стороне. Но... я не сворачиваю никуда, потому что этого мне не позволяют мои лучшие друзья, которых, кстати, не выбирают, я вам их не представил - Это мои Честолюбие и Гордость.

Сорок метров.

Ладно. Если нападут - чёрт с ним, получу по морде, зато стыдно не будет хотя бы перед собой - я не струсил, пусть их четверо, они моложе и шустрее. А если убьют? Или пересчитают все рёбра?

Тридцать метров.

Нет, я не допущу этого, у меня быстрая реакция, хоть и сил поменьше. Я готов ко всему, они - нет; они расслаблены и самоуверенны, они знают - их больше и они моложе, а значит - сильнее.

Пятнадцать метров.

- Эй, дед! Дай закурить!

Чё-о?! Я - дед?! Нет, я тебе щас точно врежу...

- Какой я тебе, бл... дед... - бубню я себе под нос и они меня точно слышат...

Пять метров.

- Шизоид, ты ошибся, он молодой мужик, баран ты слепошарый! - Хрипит в темноту один из них.

Только Шизоиду это по барабану. Он зол, как бешеная собака, видно не допил. Стоп, Шизоид? Я узнал его. Это тот, "Чеченец", с соседней улицы. Участник обоих Кавказских компаний. "Крутой" с улицы Парашютистов. Но эта, почти публичная личность совсем не знает меня, простого парня с Екатиренбургской... Обозвать участника слепошарым бараном, это что-то! Это уважение такое? Говорят, он охранял какую-то военную базу и иногда постреливал по мелькающим вдали фигуркам, не давая им приблизиться. Что ж, видно, он и вправду крут, раз был ТАМ. Правда, запился давно...

...Я не чувствую ничего. Ни страха, ни азарта. Кажется, моя жизнь по капле покидает тело, а мысли - мой мозг, через трещины, образававшиеся в голове, в результате предчуствия молниеносной войны. Я зомби и сейчас буду есть мясо и пить свежую, тёплую кровь врагов...

Три метра.

Глаза Шизоида сверкнули огнём охотничьего азарта, это так задевает моё бойцовское честолюбие. Я иду прямо, и сейчас ни я, ни он - никто не собирается первым убирать своё плечо. Быстрый шаг.

Один метр.

Наши плечи сшиблись глухим и тихим ударом. Бах! Его куртка неловко заворачивается на бок. Мгновение, пока он её не поправляет, выглядит немного смешно...

Впоследствии я так и не смог вспомнить, кто же из нас напал первым. Шизоид быстро наступал на меня, нанося размашистые боковые удары, нацеленные в лицо, при каждом подшаге по удару. На его щеке - кровь. Его команда, сжав кулаки, быстро шагает за своим лидером, всего на пол-шага отставая от него. Я быстро отступаю назад по обочине, выставляя при каждом последующем ударе руки вперёд. Все шлепки приходятся в ладони. Шизоид чуть спотыкается о какое-то препятствие. Сбой в ритме! В этом месте его лавинообразная атака захлёбывается. Я, даже не понимая, как, использую двигательную аритмию, накрывшую противника, быстрым потоком воды заполняя эту тактическую брешь - и вот уже мой противник быстро-быстро пятится назад, едва успевая защищаться от моих размашистых тяжёлых, прямыми руками. Я словно передразниваю его, отвечая на его атаку точно таким же техническим приёмом! Вся компания, вместе со своим военачальником уже позорно пятятся, семеня назад. Но, оказалось, что я двигался чуть быстрее своего соперника и один удар попадает в цель. Щёлк! Шизоид, не удержавшись на ногах, спиной летит на асфальт, но тут же быстро вскакивает на ноги. Трое его друзей, от неожиданности или испуга, как горох рассыпаются по аллейке, но, видя в какой опасности их друг, тут же возвращаются обратно. Я словно в бреду, вижу со стороны, как трое молодых людей растаскивают двоих барахтающихся на асфальте мужчин, неловко попинывая одного из них. Один из беспорядочных ударов случайно попадает ему в голову. В моих ушах звучит какой-то трагический рок-сюжет, кадры мелькают перед моими глазами, как в эффектно смонтированном видеоролике; и вот уже все пятеро мужчин стоят и громко обсуждают промелькнувшие фрагменты экстримального видеоклипа. Они машут руками. Шизоид выворачивает собственную губу пальцами наизнанку, толи жалуясь, толи просто что-то показывая.

- Он пробил мне губу! - хрипит он, эмоционально дёргая головой. С внутренней стороны губы заметна почти сквозная, маленькая дырка, но кровь не течет; сосуды Шизоида всё ещё сжаты от переизбытка в крови адреналина.

- Ну... извини, - отвечает ему второй, тот, что постарше, похожий на... меня?! И голос у него какой-то... мой?! Это что - я?? Шизоид, явно желая получить сатисфакцию, сначала оскорбляет мужчину и снова, но теперь уже больше на показуху рвётся в бой. Его неуверенно сдерживают друзья... Сознание мгновенно возвращается в тело и я чувствую, как тёплая вода течёт по губам и по подбородку. Одна капля падает на куртку... Но почему вода солёная? Кровь! Но ведь удара не было! Откуда кровь? Моя рука сама, ловкой змеёй заскакивает во внутренний карман и бутылка купленного сегодня коньяка быстро перекочёвывает к Шизоиду. Парни явно удовлетворены моей кровью и, так не легко доставшейся манящей, булькающей данью. Глупые! они совсем не догадываются, что это, наверняка, следствие поднявшегося давления. А может быть, я только тешу себя этой мыслью?

Бить меня сегодня больше не будут. Наверное. И я, пока они не опомнились, быстрыми шагами сокращаю расстояние между моим, всё ещё живым телом, и родным, таким тёплым и безопасным домом.

Ночью никак не мог заснуть. Мучали сомнения относительно последних потасовок. А что, если бы всё произошло не так, а эдак... А если бы не успел... А если... Всё тело болело и его корёжило, как в наркотической ломке. Левый глаз заплыл и я им почти ничего не видел. Непонятная боль в середине лица мешала спать. Только в три ночи понял - страшно болит переносица. Она сломана. Синие пятна быстро расплываются по лицу. Когда же он успел ударить? Нет, не помню. В половине пятого тяжёлый, адский сон, сопровождающийся мучительными секундными пробуждениями, свалил меня.

... Кругом одни боксёры и какие-то тёмные фигуры со страшными, уродливыми лицами, адски мелькающими в льющемся снизу тусклом свете. Я прячу нос в дрожащих мокрых ладонях. Я берегу его как зрачок глаза. Но враги, не взирая на все мои старания и конспирацию, всё равно, каким-то невероятным способом узнают о его существовании и бьют, бьют по нему... Мне апокалиптически больно и страшно. Полностью осознав своё положение, я вдруг понимаю, что есть лишь один способ спастись, и нужно в эту же секунду принимать меры. Непреоборимая ярость овладевает мной, громко хрипя и сжав кулаки, я несусь на своих обидчиков. "Убью всех!" - громко кричу я в полутьму и... слышу сквозь проблески пробуждения, как соседи что-то орут и барабанят в стену. Открыв глаза, я вижу, что мой кулак разбит в кровь, а в стене возле дивана - вмятины. Время шесть."

18 СЕНТЯБРЯ.

"Дрался всего три раза за свою жизнь. Разумеется, до описанных здесь событий. Два раза в детстве и один раз, лет пять назад, в ресторане, по пьянке. И то получил лёгкое сотрясение. А фингал был в пол-лица от рассечённой кикбоксёрской ногой брови... После долгих лет жутких, как утренний кошмар запоев, понял, что если не брошу, то протяну на этом свете от силы год, а то и меньше.

...По моим описаниям можно понять, что мне лет двадцать семь-тридцать. На самом деле, это не так. Я уже совсем не юн, хотя всегда хочу казаться таковым. Мне за сорок. Правда, всю жизнь выгляжу моложе, и сейчас, согласно общественному мнению - лет на тридцать с хвостиком, не более. Курил всегда очень мало, а пить бросил четыре года назад. Когда появился избыток сил, а девать их стало некуда, фанатически увлёкся интенсивными утренними зарядками и затяжными велосипедными прогулками с применением средств для успешных ночёвок в лесу. О моложавости. Это у нас наследственное. Мой дед, в свои семьдесят выглядел нормальным, крепким мужиком, без всяких висящих кусков кожи под подбородком и в области шеи. Всегда с короткой причёской, гладко выбритый, стройный, как Адонис... Он и тогда ещё производил почти феерическое впечатление на молодых женщин. Последний раз он женился в семьдесят два года. Его жена выглядела довольно сексуальной женщиной, с хорошей фигурой, высокая тридцатипятилетняя брюнетка. До того, как они разошлись, а это произошло не скоро, у них родилось два ребёнка - девочка и мальчик. Не сомневайтесь, оба полностью похожи на своего отца, ну, то есть, моего деда! Этот удивительный человек был примером надежды для многих молодых неудачников в любви... Правда, легко мог помочь и с комплексами... Дед всегда отличался отличным природным здоровьем, и что такое аритмия или изжога, так, бедолага, по-моему и не узнал до конца жизни.

- Вот после восьмидесяти пяти начинаешь себя чувствовать маленько похужее, - бухтел дед, когда ему стало за девяносто, намекая мне, во сколько нужно начинать опасаться за своё здоровье, если доживу.

Однажды, когда ему стукнуло семьдесят пять, он как-то на автодороге крепко сцепился с дорожной милицией. Чего старый прохиндей не поделил с молодыми, крепкими гаишниками, останется для меня вечной загадкой. Не говорит. Скорее всего, как обычно, вспылил. Не понравилось, что остановили. Виноват, я уверен, точно он. Как потом выяснилось, они его приняли за здорового шестидесятилетнего физкультурника. Результат конфликта. У инспектора ДПС выбита челюсть, у его напарника сломан мизинец, а у моего деда сотрясение желеобразного вещества, которое он посмел называть мозгом, а так-же, сильнейший ушиб межрёберной ткани. Перед смертью, в девятосто пять лет, он несколько месяцев почти не вставал. Богом клянусь, если бы не та драка, он бы легко проковылял до ста лет, а то и больше...

Отвлёкся. Продолжу о себе. В меру упитан. А "мера" такова - при росте метр восемьдесят пять, девяносто восемь килограммов крепкой, но не богатырской ....ской плоти. Интеллегент, скорее по убеждению. Мог бы быть и по определению, но просхождение держит зубами за горло, не разжимая крепких челюстей. Половина мужчин по моей линии были действующими военными. Ну, вы понимаете о чём я. локальные конфликты и всё такое... Хоть это и может показаться банальным, но мой отец был истинным патриотом и называл себя, как водится, цепным псом своей Родины... Мама же преподавала в школе русский язык, а на досуге пописывала иронические детективы под лихозакрученным псевдонимом.

После сотрясения стал немного паранойить (это я уже снова о себе) - бесследно не прошло. Как устану или есть захочу, раздражение начинает возрастать по касательной, пока не становится просто диким и опасным даже для меня. Воспалённое воображение рисует передо мной каких-нибудь обидчиков, я их жестоко наказываю, затем меня бьют, заторможенное сознание не позволяет качественно защищаться, происходит попытка насилия, затем я придумываю жестокую месть, решение - подготовка - исполнение, казнь... А в реалии я, словно помешанный, с бешеными глазами и громкими воинствующими криками вскакиваю с дивана и начинаю нещадно избивать ни в чём не повинный спёртый воздух комнаты, а так-же подушки, диваны, стены... Сердце работает с десятиричной перегрузкой, подчас вызывая сильную аритмию. Как я только с этим не боролся, но полностью избавиться от нервного недуга так и не удалось. Представьте себе, вы - скрытый псих и у вас начался приступ самоуничтожения. Если это застанет вас врасплох ночью - считай бессонница обеспечена, даже, если накакнуне вы не спали целые сутки. Каково? Это сильнее меня, это нельзя победить, нельзя убить, невидимого, коварного врага можно лишь контролировать, не позволяя ему выйти за рамки дозволенного, указав железной рукой ему на его место - сидеть! Или ещё лучше - спать...

Месяц тому назад, я видел шокирующее просшествие. Я давно уже укрепился в мысли, что такое могло произойти только в Советское время. Такое былячье хулиганство. Бессмысленная жестокость и гомерическое уничижение себе подобного. Да к тому же ещё человека, намного старше себя. Однако, теперь я уже очень усомнился в воздействии временнОго континуума на духовно-нравственную и этическую стороны происшествий. Я уже года полтора хожу на соревнования по боксу. В качестве зрителя, конечно. Сам-то я не могу так лихо работать кулаками. Так хоть посмотреть. Ну, вы меня понимаете. Наверняка, среди вас есть такие же, как и я. Неумеющие. Так вот, что же я увидел? Среди бела дня, стортсмен, которым я ещё сегодня любовался на ринге, идёт по улице с другом, пьяный и злой, похожий на облезлого бродячего котёнка-переростка. Как пьяный??? Ещё вчера, на ринге он был просто красавец! Красиво и технично двигался по площадке. Красиво отправил в нокдаун соперника, имеющего побед и заслуг намного больше, чем он. Красиво...

... Его называли в пределах спортивных площадок и определённых кругов - Лютый. Ух ты, Лютый - прямо, как у Джека Лондона!

... Друг оттолкнул Лютого от себя и громко рассмеялся ему прямо в лицо. Парни о чём-то спорили.

- Да он тебя уроет, бля, вот увидишь! - Кричал ему его друг, косясь в мою сторону.

- Да я Лютый, ты понимаешь?! Или ты забыл, кто я?! - зло и пьяно ворочая зрачками, отвечал ему Лютый, - для меня этот Кувалда - просто никто-о!!

И он быстрым шагом направился к идущему мимо них прохожему. Мужчина лет пятидесяти пяти ничего такого не ожидал. Обычно подходят, что-то говорят. На крайний случай, оскорбляют. Можно оценить обстановку, погасить конфликт или просто развернуться и уйти. Этих шансов мужчине не дали. Он не знал, что буквально через секунду его используют "тупо" для доказательств чьей-то бессмысленной "крутости", как боксёрскую грушу, в результате мгновенного, спонтанного неадекватного спора между двумя юнцами, отупевшими от пьянки и спортивного тщеславия... Три удара, нанесённых наотмашь, быстро, как на ринге. Прохожий падает замертво и больше уже не поднимается. Я, словно в мольбе, протягиваю руку к своему бывшему кумиру, желая крикнуть что-то ему, но мои губы беззвучно шевелятся и лишь шипение вырывается наружу. Сердце колотится испуганно и неровно, меня начинает давить удушающий кашель. Согнувшись пополам, я вижу насмешливый чемпионский взгляд, брошенный мне в лицо Лютым.

- Не ссы, чувак, не последний день живём, - плюёт он в меня словами и, развернувшись, напоследок падает своей худой задницей прямо на лицо бесчувственного поверженного человека. Зачем?! Я и сейчас, вспоминая это, пожимаю плечами.

Они уходят...

- Дяденька, вызовите скорую! - звучит за моей спиной, детский испуганный голосок.

Я повернулся - возле меня стоит маленькая девочка и смотрит на меня своими большими глазами. В них блестят бусинки слёз и через секунду они синим бисером катятся вниз по щекам. Я трясущимися руками достаю свой мобильник.

Лютого выпустили на следующий же день. Говорят, на суде им каким-то невероятным способом удалось доказать, что шестидесятилетний мужчина первым напал на них и чуть не убил Лютого. А что ему оставалось, только защищаться. Бедный Лютый! Чуть не погиб. И шок, наверное, пережил... Я, к своему стыду, даже не узнал тогда, жив ли тот мужчина. Ещё больше мне было стыдно за то, что я не был на суде. А ведь можно было посадить этого Лютого. А я не пошёл. Не знаю, почему. Может, испугался. а может по привычке - я не я... Я просто тогда вызвал скорую и ушёл. Всё. Конец действия. Ровно три недели меня мучили угрызения совести, страхи, а состояние, близкое к шоку возвращалось вновь и вновь, когда наступала ночь. Мучили бессонницы, снова и снова моё болезненное сознание прокручивало эту ситуацию в разных вариантах, большиство из которых было не в мою пользу. Но всё это было лишь до того дня, до схватки с красноглазым носорогобыком. Помните? После этой победы, всё, как рукой сняло. После второго уличного конфликта, 16 сентября, я вдруг вспомнил о Лютом... Я накачал с интернета бойцовских видео, от бокса до Тайцзы-Цюань и стал заниматься, на этот раз долбя воздух руками и ногами - и уже далеко ни как следствие "параноидальных явлений"; уходя от воображаемого противника всеми доступными для меня способами, отжимаясь на кулаках от пола, я заметно повышал уровень своей физподготовки и самооценку, так немаловажную для меня сейчас. Делая дыхательные упражнения Цигун, я понял, как мне нужно дальше действовать. Ещё не зная каким образом, но я уже точно знал, что больше всего на свете я хочу отомстить Лютому за того мужчину. Перед глазами всё время стояли слёзы ребёнка. Не было больше ни тени сомнения, мне казалось, что мой мозг стал чист и работал, как новейшие Швейцарские часы.

Это что получается? Мне до возраста того пострадавшего мужчины осталось не более десяти-пятнадцати лет, значит, и меня так в будущем могут? Ведь он же не напал тогда на молодого, здорового парня, который проходил в этот момент мимо них, а напал на того, что постарше да послабее. Старая тактика вонючего труса! Да мне похрену сейчас, что ты какой-то там латунный призёр чемпионата Европы, я просто убью тебя!! Ты самое низкое существо, которое я когда-либо знал и видел, семидесятикилограммовый мешок с костями, где тебе до моих девяносто восьми килограмм и ста восьмидесяти пяти сантиметров роста! Ты - не человек, ты - Лютый, ты даже прозвищу своему соответсвуешь, только когда точно знаешь, что соперник слабее! Я уже имел опыт настоящей драки, здесь тебе не ринг, где есть правила!

Десять дней я с маниакальной настойчивостью выведывал "инфу" о Лютом. Где бывает, чем интересуется, чем занимается, помимо тренировок. Главное, я узнал, что после того инцидента он ни разу не тренировался, а после суда - не просыхал. Это тебе жирный минус, дружочек. Я следил за ним почти каждый день. Знал наверняка, где находится, чем занят. Не стану пояснять в подробностях, от кого, как и где, но это факт и пусть он собой и остаётся. Не будем превращать и без того затянувшийся рассказ в повесть или ещё не дай бог... в чего-то там ещё...

...а выведывать, собственно, было не чего. Он каждый день торчал в местном кабаке, пропивая остатки заработанных на Европе денег. Я ждал, когда он устанет и сделает день перерыва. Вот это будет похмелье! Но этого я так и не дождался.

Как водится, в таких случаях всегда появляются куча, невесть откуда взявшихся "друзей", страстно желающих, чтобы их поили. Деньги превращаются в воду и утекают, утекают... Начнём сначала. Сначала адвокат, затем, судья прокурор, кабак, друзья... Ну, в общем, процесс растраты денег был значительно ускорен, и быстро свёл цифру в кармане к нулю, что, к сожалению, было мне не на руку. Хотя... как это часто случается, свинья найдёт грязи и без денег. Попойка продолжалась. Рассудок кричал мне: дождись, пока он побольше потеряет форму, пусть пьёт! Но эмоциональная натура проявляла нетерпение и требовала: да ты так остынешь и ни чего не сделаешь, либо это за тебя сделает кто-то другой! Даже если не так, то кто отомстит? Маленькая девочка, на глазах у которой убили деда? Его одинокая дочь? Убитая горем жена? Или его сын, врождённый инвалид с ДЦП?"

продолжение следует...