Я служил в ракетных войсках стратегического назначения. «Механиком двигательных установок, ракет на жидком топливе", как написали в военном билете,через15 лет . Обслуживал легендарную "Сатану"!" Сатаной" её назвали американцы, за её способность летать вокруг Земного шарика, и в любом месте, по команде с земли, сбросить ядерную боеголовку. В нашей же абривиатуре, её марка состояла из букв и цифр. У нас и профессиональных праздника была два: День ракетных войск и артиллерии, и День космонавтики! А сейчас сделали один: День военно-космических сил. Не знаю почему, но мы, старые ракетчики, не признаём этот праздник. Может потому, что тот 19 ноября нам ближе! Начали его отмечать ещё в Армии, мальчишками!

" Площадка", это место базирование ракет. Они были "шахтного" исполнения,

и наземного. По простому "наземка".

В 1971г. Брежнев с Никсоном заключили соглашение о разоружении ОСВ-1.

В 1975г. это долетело и до нас. Со всех площадок стали собирать специалистов 1-го года службы. С каждой площадки по два человека: механика двигателиста и электрика. Я уже был "дедом", и никак не подпадал, быть откомандированным.

Майор Козлов в принципе сам не знал, для каких целей собирают спецов, хотя, он был заместителем ком. полка по технической части. Иначе "ЗАМПОТЕХ".

Он просто сунул меня, как он думал, на "растерзание молодёжи". "Деды" народ заносчивый, уже никого и ничто не признают, и молодых воспитывают "круто".

Нас прикомандировали к полку "наземки". Собрали со всей дивизии 25человек.

Разбили на пятёрки: двигателисты отдельно, электрики отдельно. И две пятёрки сборные.

У двигателистов рост самый высокий это 1м.70,это объясняется тем, что когда у "изделия" вскрывают люки, туда надо залазить, делать внутренний осмотр, а при регламенте, смотреть и слушать, как сработали клапана. А высокий человек туда не залезет, место мало. Да надо ещё вертеться, протирать от пыли разные детали.

У электриков большого ума не надо. Главное: рост и большая физическая сила. Есть кабеля 50 см. в диаметре, и несколько метров длиной. Вес одного соединительного разъёма килограммов 25-30.

Козлов снял меня с Боевого дежурства и отправил сюда. Мы сами не знали, для чего нас собрали. Привезли, как я думал на один день. Когда сделали сверку военных билетов, оказалось, что основная масса-это «деды».

Нас поселили в казармы, где раньше жили ракетчики, обслуживающие ракеты, наземных стартов, "наземки". Сейчас здесь был автомобильный батальон дивизии. Здесь служили одни москвичи с одного призыва. Еще тогда искали «лекарство» против «дедовщины».

Бытовые условия у них были прекрасные.

У них была хорошая столовая, стол на четверых, у нас в полках на 10.Даже были официанты из солдат! И кормили не как у нас. Нас так кормили, когда находились на боевом дежурстве, или в праздничные дни.

Казарма, где жило несколько пятерок, и моя в том числе, была двухэтажная. На первом этаже: помещение для сушки обмундирования, ленкомната, подставки для сапог, по казарме ходили в тапочках! Попробуй у нас, перед вечерней проверкой, одеть тапочки. Сразу «наряд вне очереди»! Оружейной комнаты и в помине не было!! На втором этаже туалет, тумбочка дневального, каптёрка, и спальное помещение с телевизором! Разделяет спальное помещение полоса белого линолеума. В спальном помещении кровати были в один ярус.

Как потом выяснилось у водителей этого батальона было всего два наряда: внутренний, и в столовой. У них не было ни караула, ни Боевого дежурства, у них не было даже «тревог»!

За рулём «Ураганов», вывозившие ракеты, сидели офицеры! Солдаты эти машины, только обслуживали!

Курорт, а не служба!

Когда мы освоились, то на следующий день нам поставили задачу: разобрать три "изделия" на части, всего за месяц. Все приехали без средств индивидуальной гигиены, без подменной формы. Наш новый командир, узнал с каких мы площадок, и обещал позвонить командирам, и всё необходимое нам привезут. Даже почту переведут на эту воинскую часть. Он был Зампотехом дивизии, полковник. А так как меня отправлял в командировку зампотех полка, то он и обращался к Козлову.

Всем всё привезли. Мне нет. У нас для обслуживания «изделий», была своя форма! И на боевом дежурстве, мы её надевали: черный комбинезон, застегивающийся пуговицами во внутрь. Слева на нагрудном кармане стоял номер расчета, и боевой номер!

Все работают в этих комбинезонах,а я был вынужден работать в том, в чём приехал. Пытался достать у москвичей, какую- нибудь грязную форму, бесполезно. Ну и народец! ... Самую замасленную, и то не давали. «У меня на ветошь пойдёт». Как бы аккуратно не работал, а становился, похож на стройбатовца! Форма с каждым днём становилась чернее. Хорошо, что мы ходили, как "партизаны". В клуб, в столовую, на площадку, без строя. Кто как хочет, и когда хочет. Не было для нас ни вечерних поверок, ни утренних осмотров, ни зарядок. И ни в какие наряды мы не ходили. Жили и работали без всяких офицеров.

После столовой: завтрака и обеда, сразу шли на объект, а после ужина в казарму.

Вечером постираюсь, чтоб выглядеть «дедом», а не чуханом. Днём более менее чистый, вечером, после работы, опять грязный. Через неделю у меня форма стала белого цвета. А подменку так и невезут. В воскресенье, решил сам сбегать. Пятнадцать км. по бетонке для меня было не расстояние. Бегал и по десять км. с полной выкладкой, а это, наверно, как все сто! Кто бегал, тот знает! А пустому, что не пробежаться! Может ещё и "попутка» попадется, если повезёт!

После завтрака побежал. Погода хорошая, солнышко. Хоть и сентябрь, но жарко.

Попуток не было. Прибежал. У меня куча писем. Взял свою подменку. Поговорил с ребятами. Но надо назад, к обеду. Меня же здесь сняли с продовольственного довольствия. Меня увидел дежурный по части, хороший мужик. Спросил цель моего визита, и все. Я объяснил. А его попросил, чтоб зампотеху не говорил, что я здесь был

Он пообещал не говорить! Как я добрался сюда, и как буду добираться да части, к которой прикомандирован, его не волновало.

Прибежал, как раз к обеду, вовремя.

Мои уже начинали переживать, не «влетел» ли я куда? Увидев меня, повеселели.

В нашей пятёрке двигателистов, было: три "деда", и двое молодых.

Отношения у нас были ровные. Мы, «деды-двигателисты» были хорошие, как на подбор. В нас не было этой заносчивой пренебрежительности к «черпакам». Может это объясняется тем, что мы прошли через «учебку»? Нет, скорее всего, от чего-то другого, никак не могу объяснить. Может потому, что нам же домой скоро, а им ещё сапоги надо вторую пару сносить. Может, не только внешне были похожи друг на друга: почти все одного роста, одинакового телосложения, но и внутренний мир тоже совпадал. А чем объяснить, что мы вместе не только работали на равных, но и развлекались, как могли, в этих условиях. В казарму не торопились!

Это было первое воскресенье, в этом полку. После обеда в казарме было делать нечего. Решили пойти на объект. Нас пропустили! Маленько пообъяснял молодым, на настоящих деталях ракеты, что, куда, откуда. Как работает. Надоело.

В другой пятёрки двигателистов был настоящий казах, ростиком 1.6 м. не выше, тоже "дед".

-Давай,- говорит он мне,- поборемся.

-Давай!

А бороться я не умел тогда.

Он, знал, что я специалист 2-го класса, за, что и получал в месяц 15руб. против - его 3.8руб.

-На что?

-на спортивный костюм. Чтоб было в чем, в поезде ехать!

Один из молодых сказал, что надо бороться три раза, чтоб не было ничьей.

Бороться не стали, т.к. я пробежал 30 км. и устал. Отложили на следующие выходные.

Приходим в казарму, там проходит собрание. Эти салабоны, не знавшие настоящей службы, это «приложение» к Армии, не нюхавшие пороха, стрелявшие за всю службу только один раз, перед приёмом присяги, наезжали на нас, на тех, в чьих руках находится Ядерный Щит нашей Родины! И из-за чего? «Прикомандированные» в казарме ходят в сапогах по белому линолеуму! От них остаются чёрные следы, которые с трудом оттираются! Какой-то сержантик обозвал нас «махновцами». И всё это собрание они пытались провести без офицеров! Ну, ты понял нашу реакцию на происходящее!

Да, все это было! Это было, но это не моя пятёрка. Я с удволствием разувался, ходил босиком, ноги отдыхали. «Деды» из других пятёрок наглели. Они и в сапогах ложились на кровать. Показывали этим своё пренебрежение, к работе дневального. А мы с ними и не общались. Жили своим мирком, своей работой.

Началась 2-я неделя работы.

Я подменку постирал и сделал её повседневной. А повседневную, подменкой.

Неделю отработали легко и свободно. Вечерами не занимался стиркой, а сидел возле телевизора, отдыхал!

А на следующей недели опять неприятность: зацепился за проволоку и порвал гимнастерку у подменки.

И стал снова работать в повседневной форме. Я её больше не стирал, просто мы приходили к самому ужину. А после ужина я снимал форму, и ходил по казарме в трусах. Я слушал насмешки, и ехидные замечания в свой адрес и у прикомандированных и у москвичей. Пытался парировать, отшутиться. А что я мог сделать? Форма потеряла свой вид, и превратилась в робу. Постепенно сдружился с одним из москвичей. Он нас на работу и с работы возил на своей машине "Ураган", которую обслуживал.

На следующие выходные мы ушли на объект "отдыхать". Набрали картошки в столовой, хлеба, купил чай в "чайной", это магазин, и солдатское кафе, на территории части.

Напекли картошки, попили чайку. Начали бороться. Этот казашек в ноги бросится, хватает за ноги, дергает на себя, я падаю. И так два раза. Один раз я выиграл, но всё равно спортивный костюм проиграл.

На следующие выходные, опять пришли на объект. Бороться не охота, шансов мало, что выиграю, он же борцом оказался. И денег жалко, просто так отдавать.

Возле нашего объекта стояла мачта освещения, железная труба диаметром 50мм. Высотой метров пять, как деревянный шест, на спортивных площадках. А я по нему лазил до самого верха, где этот шест крепился.

Вот подхожу к этой мачте, делаю вид, что пытаюсь залезть, но у меня с трудом получается. Казах мне говорит:

-Залезешь за 5мин, отдам костюм. Не залезешь поведёшь всех в "чайную".Ладно?

Я с большим трудом скрыл радость! Клюнул! Этого я и хотел!

Я подёргался ради приличия минуты две, и за одну залез.

Теперь работаем, и с нетерпением ждём выходных. Изделие разобрали за три недели.

Приезжает полковник, из дивизии. Я ему говорю, что носить нечего. Пообещал. Уехал. К концу четвёртой недели поступил приказ, всех прикомандированных отправить по частям. А вместо них, направить дембелей, на" дембельский аккорд". Конечно, я приказ перевёл на гражданский язык. Мой комполка где-то отсутствовал, а ВРИО комполка был Козлов. Он меня и оставил на второй срок.

Но этого я пока не знал. Я так обрадовался! Я так хотел в свою родную часть. Так надоел весь этот показушный автобат. Надоело ходить грязным. Я был согласен на всё: зарядки, утренние осмотры, вечерние прогулки. Только бы подальше отсюда.

Одни прикомандированные стали уезжать, другие прибывать. «Деды», которые разбирали ракеты, тоже уезжали, и на их место приезжали другие. Из моей части прибыл только один электрик. Он сообщили мне "радостную весть", что я остаюсь. Казах обрадовался. Он тоже оставался. Приезжает наш зампотех дивизии. Я появляюсь перед его глазами, в гряной,чёрной форме. И говорю ему, что мне носить нечего, отпустите домой! А полковник: приказ есть приказ, а форму тебе привезут. И поставил очередную задачу: переделать сооружения, в которых стояли ракеты, под нужды автобата. Командир над нами остаётся он.

К нашей уже двойке присоединились однополчанин с моего полка и ещё один земляк, настоящий томич, который столько неприятности мне принёс в будущем, и Казах.

Электриков, как самых здоровых поставили бетонные стены ломать отбойными молотками в сооружениях, где стояли раньше телеги с ракетами. А нас, на какую то кирпичную избушку, где надо было все стены убрать. Стенок было, штук шесть Стены мы ломали кувалдой, и поэтому приходили в казарму все измазанные кирпичной пылью и известкой Я, готов был Козла, порвать, как "свинья фуфайку". Я работал, и ждал полковника, как Бога! А он не ехал.

Теперь у нас была дембельская пятёрка. И соответственно отдыхали по - дембельски.

Откуда- то появился у нашей избушки здоровый бык, в холке с Казаха ростом, с кольцом в носу. Бык сразу подошёл к Казаху. Ну, я и подначил:

-Прокатишься на быке верхом, в чайную свожу.

Казах подошёл к быку с боку, они одного роста. Погладил его по морде, взял его за рога, и резко повернул голову быка вправо, и поставил на передние колени. Подержал пару минут, и отпустил. Бык встал с колен, шатаясь, подошёл к бадье с водой напиться. Казах на него прыг, и поехал. Сделал верхом круг почёта! А, что скажешь: Дитя степей!

Пришлось мне всю толпу в «Чайную» вести! Слушай, абидна, а! Взял каждому по банке сгущенки, печенья с килограмм, и по бутылки сока. Смотрю, землячок мой ест, как голодный. Хотя мы пришли после обеда в чайную. Мы ещё и полбанки не съели, а он сидит и уже печенье с соком ест.

Однополчанин его цепляет.

-Сколько ты сможешь съесть сгущёнки?

-банок пять.

-С этой?

-Кроме неё!

-А печенья?

-кило.

- А если не съешь?

-Оплачиваю всё!

-Так этого мало!

-Дембельский альбом в придачу!

-А если съем?

-То считай, даром поел, никто никому ничего не должен!

-Плюс офицерская шапка!

-Согласен!

Покупаю ещё 5 банок сгущенки, печенье 1кг. Какое-то развлеченье. Открываем первую банку, потом вторую, третью... Я уже начал жалеть своих денег:

-Конечно, съест, зачем бы он тогда спорил!

Думал я. Но вот четвёртую банку он начал с трудом. Кто-то пожалел его и предложил запивать простой водой. Но однополчанин не согласился:

- Нет! уговор дороже денег!

Смешно было смотреть на это зрелище, а земляка жалко стало. Он с каждой съеденной банкой, становился сам, как сгущённое молоко. Лицо желтело пропорционально съеденному. К печенью, Томич после второй банки, перестал прикасаться. Съел половину четвёртой банки. Молча встал из- за стола. И как тот бык, пошел, шатаясь на выход. Мы вышли на улицу следом за ним. Сел на скамейку, молчит. Притащил ему воды, привел в чувство. Помогли зайти в казарму. Все подумали, что он пьяный. Только лег, начал блевать. Но со всеми рассчитался на следующий день. И в этот же день меня знакомый москвич повёз на склад "Неприкосновенных запасов". Там у него земляк служил.

Подобрали мне форму образца 1943г, гимнастерка в виде косоворотки. Ты видел эту форму, в кино показывают. Я приехал в казарму, ее подшил, пришил погоны, подворотничок. Стал чистенький ходить.

Как - то ночью меня будит дневальный.

-Там тебя зовут!

-Кто?

-А иди туда,

и махнул на выход. Ничего, не понимая, выхожу на лестницу.

А там весь автобат собрался! И на верхней лестничной площадке и по обе стороны лестницы до самого низу. Я только это увидел. И удар по лицу, с одной, с другой стороны, опять с этой... Автоматически кидаюсь на ближнего, бью его со всей своей силой. Не выясняя, за что меня бьют, эти избалованные всем москвичи. Потом ещё! Навалились на меня. Ударами отправляют вниз, сквозь строй... Я вертелся из стороны в сторону, как юла! Удары сыпались со всех сторон! И я, не видя лиц, тоже бил, и не промахивался! Трудно бить, по сплошной стене рожь и не промахнуться!

Когда оказался внизу слышу

-Этого то, не трогайте!

Оглядываюсь вокруг себя: одни аккордники-деды. У кого губа разбита, у кого глаз подбитый, у кого нос. Я весь был в крови. Майку не одевал принципиально, лето. И как меня "катили" вниз было видно по красной полосе. Вся лестница была в моей крови. Поднялся на ноги, стал подниматься наверх. Опять сквозь строй, но в обратную сторону. Больше меня не тронули, пропустили. Я ещё в шоке, боли не чувствую. Зашел в умывальник, глянул в зеркало... Я себя не узнал. Все тело было в ссадинах, черным от сапог. Вместо головы красный шар. Кровь шла отовсюду: из носа, ушей. Губы разбиты, веки и под глазами начало опухать. Залез под кран холодной воды. И тело зажгло. От воды прихожу в себя, и нарочно, разливал, разбрызгивал по стенам свою кровь, чтоб кто-нибудь из дневальных сделал мне замечание.

Они даже не зашли в умывальник. Чувствовали моё настроение: что я готов на все, скажи мне только слово!

Лёг спать. Сном это не назовешь. Все болит, ни вздохнуть, ни выдохнуть.

Подходят «деды» и шепчут, что я сам виноват: видел, что их много зачем кинулся драться, а так бы пару раз получил и все. Послал я их подальше.

Перед подъёмом пошёл в туалет, глянул на себя в зеркало... Такого, я ещё никого не видел: вместо глаз одни щели, все лицо и тело синее, губы разбиты, до такой степени, что я еле рот открывал. Уши, как у обезьяны, только синие. Нос вообще расплылся по всему лицу. Одно было положительно в этом состоянии, что они мне не выбили ни одного зуба! Тут знакомый москвич заходит в умывальник, увидел меня, испугался моего вида. Быстро собрали «совет», как меня прятать от офицеров? Ну а потом, как в "Республике ШКИД" с Лёнькой Пантелеевым. Только я спал в казарме. А на работу и с работы, как партизан, прятался от офицеров. Завтрак, обед и ужин таскали мне на объект. Москвич, ездил по своим знакомым и привозил какие то мази. Я не работал, а лечился.

Но после этого случая, все «деды», ходили по казарме, только в тапочках!

Через недельку был почти нормальный.25 сентября, после отбоя, меня будит дневальный, и говорит, что меня зовут в каптерку. Я обуваю сапоги, беру солдатский ремень, наматываю его на руку, для драки:

-Что им от меня ещё надо? Размяться хотят? Ну, сейчас разомнёмся! За всё!

Захожу в каптёрку, а там такой стол накрытый. Столько всякой вкуснятины, про которую, я в армии и забыл. И водка! Откуда они её привезли? Ведь кругом одни войска!

За столом весь сержантский состав и человек пять рядового. Все Москвичи. Я один из прикомандированных. Я встал, как вкопанный. Мне объясняют, что вышел приказ о моей демобилизации. Садят за стол. Сажусь не ломаюсь. Просидели всю ночь.

Разговор был в основном про драку. Они оправдывались, что сами виноваты: в сапогах

и по линолеуму ходили, а он плохо чистится от сапожного крема. Потом смеялись, что досталось не тому, кому надо! Они, почему-то боялись, что я пойду на них стучать! А я гордо им говорил:

-Настоящие ракетчики, могут за себя постоять, сколько бы народу их не било!

Я зла на них не имел. Может, я бы поступил так же, если бы у нас в полку, «партизаны» вели себя так же!

Обменялись адресами. До подъема, я как обычно ушёл на объект. «Коллеги» притащили мне завтрак, а я пьяный сплю. Они не стали меня будить. Я проспал до обеда. Принесли обед, и меня спрашивают, где я напился, и почему без них, у нас же один коллектив?

-Напился я по причине выхода приказа о демобилизации, с теми, кто меня метелил, из-за некоторых вонючих козлов, которые при виде толпы испугались, и не смогли дать отпор.

Видя, такое моё настроение, отстали. Я и так с ними после драки почти не разговаривал, а после приказа, только по работе.

Дня через три, когда я был уже желтого, почти нормального цвета, в автобат во время обеда приезжает командир дивизии генерал-майор. Увидел неорганизованную, грязную толпу, приказал нас построить. Когда всех построили, он спросил:

-Все?

и Томич меня сдал! Он сказал, что не все. Приходит ко мне на объект, и говорит, что приехал генерал, наверно поедем по полкам. На мне это грязная, изорванная форма. Я ему говорю:

-Дурачина, ты, простофиля! Когда ты видел, чтоб генералы за солдатами приезжали?!

Предчувствуя недоброе, поплёлся к казарме, в надежде на то, что генерал уедет. Издалека вижу, строй стоит. Подхожу к генералу строевым шагом, и согласно уставу, представляюсь ему, и прошу разрешения встать в строй. Тут, что началось: позорю армию, одет, как последний ...И много нецензурных выражений в свой адрес!

Дал пять минут привести себя в порядок. Побежал в казарму, надел форму образца 43г. Начистил сапоги. И опять к нему строевым шагом.

-Что это за клоун?! Пять суток ареста с содержанием на гауптвахте, за нарушение формы одежды!

-Есть пять суток!

Какой-то офицер, тут же оформляет Арестантскую записку, снимает ремень, сажает в одну из машин свиты. Повезли. Привезли...

Ну а дальше ты уже знаешь, дальше "губа"...15 суток!

И получается так, что майор Козлов, вольно или невольно отомстил за свой позор!