* * *

камни Петербурга
вдыхают
вечернюю прохладу,
калейдоскопически растворенный
шум улицы,
нескончаемое шествие вездесущего времени,
отпечатки следов пешеходов и машин,
тут же истираемых последующим
движением.

камни Петербурга
бессвязно бормочут сами себе
наши мысли и диалоги
в безадресном трехсотлетнем сне.

огни фонарей и реклам
выхватывают из искристой темноты
теплые голубые снежинки,–
кружащие молекулы вечного мгновения.
тихое безразличие.
иду на автопилоте.
головою в космос.

вздымается в перспективе
над мертвой белой Невой
широкая спина Троицкого моста.
Атлантовая.
по ней протекает плотный
железно-световой поток
автотранспорта.
и я к другому берегу на маршрутке
раскошелюсь.

прижаться устало виском
к вибрирующему холодному стеклу,
вслушиваться в утробное урчание мотора,
отстраненно созерцать,
как обгоняют старую маршрутку
резвые иномарки.

сойти где-то у метро.
пусть засосет под землю
на час,– нирвана толчеи.

а вверху на поверхности
без меня
сам по себе
проплывает черным облаком
Город-сфинкс.

шахматная метрика
вычерченного по линейке
ритмического пространства жилого чертежа,
населенного полуреальными человечками.
архитектура железобетонного небосвода.
излучающие лиловый свет темные купола.
задумчивые величественные кареатиды,
молящиеся желтой луне.
потерянные художники,
их одинокие мольберты
на каналах.

и камни Петербурга
вдыхают наше время, наши души,
наши печальки и вздохи,
как всегда –
вместе с обычной вечерней прохладой…
не открывая тайных глаз
и видя во сне – нас:
беспробудно-бессонных.