Спасибо.

Это электричка в видении поэта В.А.Лейкина.

Майна, спасибо за отзыв.

Железнодорожная музыка

В вагон электрички вошел человек с баяном.
Он был не совсем слепым и не слишком пьяным.
Едва он возник в проходе и взвыл мехами,
Савелий Бараныч подумал о вечном хаме,

Уже не грядущем, а вот он — налип с баяном
И в душу вдуть норовит, разлюли тая нам.
Сейчас забаянит Огинского или “На сопках…”
Откуда он взялся? В каких недотлел раскопках?

Савелий Бараныч любил дорожную скуку
И с этим затейнику сжал басовую руку.
“Конечно, — сказал он, — на музыку нет закона,
Но вот тебе сотня — и молча в конец вагона”. —

“Ни с места, — возникли слева. — Нам, россиянам,
Особенно нужен сейчас человек с баяном.
Короче, сто двадцать. И музыку, блин, не троньте.
Отдельно пришлю червонец за чардаш Монти”.

Мадам с другой стороны заявила басом:
“Дорога — не место искусство впаривать массам.
Даю полтораста, и хватит о русском бунте.
А Монти свои — догадайтесь, куда — засуньте…”

Торги удались. То есть чуть ли не с каждой лавки,
Цепляя друг друга, клиенты делали ставки.
И вот уже наш Орфей в предвкушенье куша
Готовится сбацать свою разновидность туша.

Но поезд приехад. Привычно сопя и воя,
Все бросились в тамбур и дальше. Остались двое.
И первый, дав сотню второму, сказал устало:
“Сыграй, чтобы хоть на мгновенье меня не стало”.

И вот они молча уселись в пустом вагоне.
Савелий Бараныч лицо загрузил в ладони,
А я, шевеля желваками, как валунами,
Играю ему Огинского, “Над волнами”.

(В.А.Лейкин)

Ой, говорят, в метро водятся метровые крысы!
Спасибо за замечания.

Спасибо!!! В следующий раз обязательно напишу что-нибудь порнографическое.

Я не знаю: ни о какой целевой аудитории не думал. Хотя, наверное, зря. Думал о себе, что раньше любил съездить в плохую погоду за город. И сейчас люблю, только лениво стало. Но честно скажу, ни разу ни одного повешенного в электричке видеть не довелось.

Т.е. Ваше восприяте такое, что электричка - это образ, а то зачем на ней ездят за город - малоинтересные детали. Спасибо, мне это важно.

Ага, перебор. На 100% согласен. Очень хотелось все пришедшие в голову аллитерации в строку засунуть. Наверное, не надо было так перенапрягаться.

Спасибо!!!

Мне странен тот, кто жизнью дорожа,
В ней два лишь видит рубежа.
Рождение - не наша в том заслуга,
И смерть - не похвалы достойна штука.

Но почему-то важное действительно
Он помянул пренебрежительно...

Печаль одной - воображаемые руки,
Другая от живых в такой же скуке...

И с той звезды, что ближе и теплее
В себе я нацедил, и стала жизнь милее,
И разлилась по телу благодать,
И я пошел соседу помогать.

Postpostscriptum: (и не начато)

Из монстра-города мы с Вовкою брели
И ноги нас туда с трудом несли,
Где быть могли в тепле и свете.
Не добрели: уснули мы в кювете.

Не знаю... Мне так стало проще.
Я помню, молод был и в роще
Робел, смущался и краснел,
Вид делал умный, но глупел.

Теперь глуплю без сожаленья,
Без тормозов и без зазренья
Того, что совестью считал.
И каждый день - веселый бал.

И все девицы просто тают,
И стаями ко мне слетают,
Собьют колпак, и тянут за кафтан,
Кричат: забавный старикан.

:)

Страшное дело :)
Аннушка, ManZoo, спасибо.

Ах, Просто, перестань сказать:
В четверг хоть уши затыкать.

Burjuy, Santa Lusiya, спасибо.

А что касается последней строки, ветра... Это мой любимый персонаж :)

Мы знаем, у ветра поклонниц есть много:
Светлана из летнего зноя цветного,
Надежда с ручьями, цветами весны,
И Катя с загадкою темной воды.

Луна в безвоздушном пространстве висела,
И шансов на ветер, увы, не имела.
Но бледное тело свое напоказ,
Тоскуя, на небе являла не раз.

Где вольный поток разделялся на два,
И к морю несла свои воды Нева,
Средь каменных духов, глядящих на пену,
Печальную ветер ласкал там Елену.

А нынче за плотной туманной завесой
Встречается ветер с одной поэтессой.
И в листьях осенних и в шуме ветвей
Нам слышится ясно то ямб, то хорей.

И пусть их... Мы знаем, зима уже близко.
Оденет все снегом красотка-модистка...

Думаете, чайку надо вынуть? В оригинале у Ассоль в груди бился котенок. Пожалуй, здесь он более к месту: ведь кошки не любят сырости.

А конкурс... Щас посмотрю. Чес-говоря, еще не уловил, что это конкурс какой-то... Спасибо.

P.S. Ой, виноват: котенок не бился. Он смирно сидел. "Счастье сидело в ней пушистым котенком." Но вряд ли бы он продолжал сидеть смирно, если бы попал в переделку. Я вот когда только тихоньку везу кошку на дачу, так мама не горюй...

Ой, а можно я еще пять копеек про крыс вставлю. Правда, актуальность уже проходит...

Год Мыши

Рать мышиная идет.
Открывайте воротА!
Новый год с собой ведет.
Барабан бьет: тра-та-та.

Хватит нам сидеть в конУре
И котов бояться глаз.
Мыши - звери по натуре,
Завоюем мир тотчас!

В нашем мире будет сырно
И овсяно, и тепло.
А котам пусть будет стыдно,
Что терзали нас давно.

Рать мышиная идет,
И труба зовет: ту-ту.
Час двенадцатый вот-вот
Войско встретит на мосту.

На мосту меж берегами
Двух эпох - котов и крыс -
Бьют куранты сапогами
Войска. Взвод! Приободрись!

Вот уже не видно края
Бездны. Снег застелит глаз.
И куранты замирают,
Отстучав двенадцать раз.

Рать мышиная идет.
- Запевай,- звучит приказ.
"Темных сил исчезнет гнет,
Вихри вражьи, вон от нас!"

- Где мы? - слышен ропот чей-то.
- Разговорчики! Молчать!
- Тихо, братцы! Где-то флейта,
Слышу, начала играть.

Сквозь пургу веселый голос
Флейты нас к себе зовет.
Тонкий, легкий точно волос
Он дрожит, манит, поет.

И в мелодии я слышу
То ли радость, то ли грусть.
Вот она взлетает выше
Солнца, чтобы там вздохнуть.

Слышу: трелью по ступенькам
Вниз бежит, как в детстве я.
Вот поплакала маленько,
И опять наверх, смеясь.

На мосту меж берегами
Войско серое стоит.
Думает комбат: какая
Это флейта нас манит?

И решив, что нет причины
Без причины отступать,
Он скомандовал дружине:
- Шагом! Ать-два, ать-два, ать!

И вступает ряд за рядом
Рать мышиная на брег.
Флейты голос где-то рядом.
Время начало разбег.

"Многое в книжках забавно, но наяву
Всё прозаичнее, проще, и по погоде.
Да, я Гаммельский, да, я с Ассоль живу,
Трое детей. А Грэй? Стал пиратом вроде."

На берег скалистый вышла Ассоль,
Оставив детей в лачуге.
Ночь, буря, и снег, и соль.
И черный парус. У берега струги.

Промокшее платье. Ревет борей.
Вдруг чайка в груди забилась.
Там! В лодке! Это же Грэй!
Иль, может, в глазах помутилось.

Но скользкие камни, острая грань.
Немеют пальцы и сердце.
Вниз, к вОлнам! И рвется ткань,
И выступа нет, опереться.

Вот ног уж коснулась волн седина,
И мрак от паруса гуще.
- Грэй! Слышишь?
- Ассоль! Сюда!
То ль голос, то ль ветер ревущий.

Но вихрь набросился, парус порвал,
Всю шайку отправил крабам.
Снова:
- Ассоль!
- Грэй!
Волна. Шквал.
Тьма скрыла все ливневым крапом.

Уж утро. Лачуга. Сырость в углах.
И жмутся друг к другу дети.
Их мать у окна, лицо в слезах:
- Зачем ты мне снишься, ветер.

Хех, так и хочется ответить: про указ Правительства №983/92-Ы от 32 мая 1392 до рождества х.з.к. А на самом деле, конечно, просто про домашние пирожки стишок.