There are sketches on the walls of men and women and ducks,
and outside a large green bus swerves through traffic like
insanity sprung from a waving line; Turgenev, Turgenev,
says the radio, and Jane Austin, Jane Austin, too.
"I am going to do her portrait on the 28th, while you are
at work."

He is just this edge of fat and he walks constantly, he
fritters; they have him; they are eating him hollow like
a webbed fly, and his eyes are red-suckled with anger-fear.

He feels hatred and discard of the world, sharper than
his razor, and his gut-feel hangs like a wet polyp; and he
self-decisions himself defeated trying to shake his
hung beard from razor in water (like life), not warm enough.

Daumier. Rue Transonian, le 15 Avril, 1843. (lithograph.)
Paris, Bibliotheque Nationale.
"She has a face unlike that of any woman I have ever known."
"What is it? A love affair?"
"Silly. I can't love a woman. Besides, she's pregnant."
I can paint- a flower eaten by a snake; that sunlight is a
lie; and that markets smell of shoes and naked boys clothed,
and that under everything some river, some beat, some twist that
clambers along the edge of my temple and bites nip-dizzy. . .
men drive cars and paint their houses,
but they are mad; men sit in barber chairs; buy hats.

Corot. Recollection of Mortefontaine.
Paris, Louvre.
"I must write Kaiser, though I think he's a homosexual."
"Are you still reading Freud?"
"Page 299."
She made a little hat and he fastened two snaps under one
arm, reaching up from the bed like a long feeler from the
snail, and she went to church, and he thought now I h've
time and the dog.
About church: the trouble with a mask is it
never changes.
So rude the flowers that grow and do not grow beautiful.
So magic the chair on the patio that does not hold legs
and belly and arm and neck and mouth that bites into the
wind like the ned of a tunnel.

He turned in bed and thought: I am searching for some
segment in the air. It floats about the peoples heads.
When it rains on the trees it sits between the branches
warmer and more blood-real than the dove.

Orozco. Christ Destroying the Cross.
Hanover, Dartmouth College, Baker Library.
He burned away in his sleep.

зарисовки на тех стенах мужчин, уток и женщин,
и снаружи огромный зеленый автобус сгибает свой путь как
безумие рожденное вихрастой толпой; Тургенев, Тургенев,
радио блеет, И Джейн Остин, Джейн Остин, добавляет
"я наметил рисовать ее двадцать восьмого
когда ты будешь занята"

он на грани экспозиции предельного ожирения и ходит без устали и перерыва,
семенит, ходит отрывисто; они добрались до него; и жрут его как муху с паутины
и глаз его затек красноватым оттенком агрессивного страха

знакома ему ненависть и отречение мира от, острее
его лезвия, и его матерая интуция как мокрый полип; и он
признает себя разгромленным, пытаясь, отрезав,
стряхнуть свою бороду с бритвы и в воду (как жизнь); недостаточно теплую

"у нее было лицо, как ни у кого иного, знакомого мной"
"и что это?? влюбленность??"
"глупо, я не могу быть влюблен. тем более она беременна"
я могу рисовать- цветок сожранный гюрзой; этот солнечный свет- проформа;
и рынки держат обувные запахи, и мальчиков голых одетых,
и все под некоторой всеобъемлющей рекой, некоторая перкуссия, немного путаницы
которой надо опутать храм меня и совершить дурманящий укус....
люди за рулями и красят фасады своих домиков,
но они- бешенные остолопы; один сидит в кресле куафера; скупает шляпы....

"мне стоит начертать Кайзера, хотя мне сдается, что он гомик"
"Ты все еще Фрейда читаешь??"
"да, на 299 странице лежит закладка"
она поправила миниатюрную шляпку и он застегнул две пуговицы под
рукой, сползая с кровати как усик из улиткиного домика,
и она пошла в церковь, а он решил что есть время и пес.
немного о церкви: проблема с маской заключалась в том,
что она не меняется.
так оскорбительно, когда цветы растут и притом не растут красивыми.
столь волшебно, что на дворике заднем креслице, без валика для ног и
живота и рук и шеи и рта, который покусывает
подобный концу тоннеля ветер.

он повернулся в кровати и задумался: я ищу, ищу частицы на
ветру. они порхают над людскими головами.
когда бьет деревья дождь он садится между веток
теплее и кровнее чем голубь.

он сгорел во сне