Не искал, не нашел – растерял по канавам и ямам
апельсиновый цвет междометий и матерных слов.
Вот и пешка моя – смотрит косо, но движется прямо.
Вот и конь мой – сбивает о клетки вериги подков.

Шутовская процессия прет к шутовскому финалу.
Я в ее авангарде. Выходит, я стоящий шут.
Здесь ни много, ни мало – за многое платится малым.
Здесь дают впопыхах и неспешно с ухмылкой берут.

Я не знаю, что было вчера, но я вызубрил завтра –
черно-белая радуга манит ослепших стрелков.
Эта смерть наугад все звучит, словно вящая мантра,
изрыгая забытых героев и яростных вдов.

Ну, а шут – это крик, облаченный в дурацкую форму.
Отставной генерал, прозевавший начало войны.
Обедневшая почва, взрастившая мертвые зерна.
Полоумная жизнь, полувзятая полувзаймы.