Нечего и говорить о том, что ночью мне спалось паршиво, точнее – вообще почти не спалось. Снилась мне всякая ерунда: двухголовые ежики, громкие разборки и так далее. Раз пять за ночь я просыпалась в холодном поту, после чего по полчаса стояла и курила в открытое окно, уже не опасаясь того, что пожарные датчики уловят запах дыма. Юлькин совет – разобраться в себе – оказался не так прост для исполнения. Но попытку мой мозг, видимо, предпринял. И доказательством этому служили мои сумасшедшие сны, стоящие пятидесяти нормальных. Особенно мне запомнился один из них, закравшийся в мою несчастную голову уже под утро, после пятого перекура.

Я ехала в маршрутке. Народу было мало: кроме меня еще пара человек. На остановке все вышли и я осталась одна, но вдруг в салон влез Бобков. Я обрадовалась, хотела было с ним поздороваться, но слова не шли, застревая комком в горле. Я не очень расстроилась по этому поводу и решила пересесть на его сторону – он сидел напротив меня спиной к водителю, но у меня ничего не получилось, я словно напоролась на невидимую стену. Меня отбросило назад, на сидение. Тут Бобков раздвоился, один из клонов стал Русланом. Я отчетливо помню, что мне захотелось тоже распасться надвое. Внезапно водитель обернулся и оказался Сергеем Лупиным. Я, даже во сне, сильно удивилась.

- Разберись в своих мыслях и чувствах, - заунывно подвывая, провещал Сергей Юлькиным голосом.

Я дернулась и проснулась.

За окном сияло синевой безоблачное небо.

И тут пронзительно запищал мой телефон, голося откуда-то с левой стороны кровати. Я торопливо откинула одеяло, вскочила с кровати, охнув, снова села, так как от чересчур шустрого подъема закружилась голова.

Наконец мне удалось добраться до телефона, который истерично верещал из сумки, валяющейся в ногах кровати.

Это было всего лишь напоминание. Я облегченно вздохнула, потом до меня дошло. Я обалдело уставилась на экран телефона: через полтора часа репетиция. Я в темпе отскребла от коврика челюсть и принялась ураганом метаться по комнате, опрокидывая вещи. Попаниковав минут пять, я застыла посреди номера, стараясь дышать медленно, чтобы успокоиться и упорядочить сумасшедше прыгающие мысли.

- Спокойно, спокойно, - пробормотала я.

Это подействовало: двадцать минут спустя я заканчивала одеваться, одновременно рисуя глаз.

В итоге я собралась за полчаса и уже выходила из номера, чтобы позавтракать, когда дверь распахнулась, бабахнув по стене. Я зажмурилась, думая, что нам придется вдобавок еще и отель ремонтировать.

Увидев меня при полном параде, Юлька (торпедой в комнату влетела именно она) облегченно выдохнула:

- Уф, а я думала, ты проспала.

- Как видишь, нет, - лучезарно улыбнулась я. – Но раз уж ты пришла, то пойдешь со мной завтракать.

Юлька безропотно подчинилась.

- Ну, как твое самосозерцание? – спросила Юлька, когда мы уже сидели в кафе внизу.

Моя рука с чашкой замерла на полпути ко рту. Я почувствовала, что начинаю закипать. Закрыла глаза, мысленно досчитала до десяти. Потом открыла один глаз. Юлька наблюдала за мной с хамоватой ухмылочкой. Проникшись внезапно комизмом ситуации, я рассмеялась, но, клянусь, в моем смехе было что-то нервное.

- Мое самосозерцание довело меня до кошмаров. С твоей, между прочим, подачи.

Я глотнула кофе для успокоения души и рассказала ей свои сны, так как искренне верила в то, что если сон рассказать, он не сбудется. Юлька хохотала как сумасшедшая, едва не рухнув со стула, привлекая внимание всех посетителей кафе.

Нечаянно взглянув на часы, я увидела, что до выхода осталось две минуты. Я одернула Юльку, которая все еще продолжала похихикивать, и мы вышли на улицу.

Ребята уже ждали возле такси. Сенька нервно грыз вафельный рожок, Юра намертво присосался к бутылке минералки, Антоша почесывал обгоревший нос, Паша и Славик рылись в мобильном телефоне. Сильно подозреваю, что телефон был Юрин, так как любознательная парочка старалась совать в мобильник свои носы по-шпионски, подло прячась за Антошу, который заслонял их от Юрки. Антоша радостно помахал мне рукой и чуть подвинулся, шарахнувшиеся под его прикрытие Славка и Паша все-таки привлекли внимание наконец напившегося Юры, и в следующую минуту произошло сразу несколько событий. У Юры округлились глаза, как только он понял, чей телефон мучают ребята; Юрик ринулся за частной собственностью, по дороге толкнув Сеньку, тот не удержал мороженое, оно с чавканьем плюхнулось на асфальт. Антоша засмеялся, за что получил от Юльки тычок под ребра. Славик от испуга, видя несущегося на него Юру, уронил телефон, Паша схватился за голову. Я едва сдерживала смех.

До Колизея мы добирались с воплями. Точнее, с воплями добирались наши игроки. Я успела затащить Юльку в другое такси, Антоша юркнул вслед за нами. Больше в нашу машину никто не влез, поэтому всю дорогу ребята выясняли отношения, запертые в одной машине, как пауки в банке. Они достали бедного таксиста, поэтому он даже забыл взять с них деньги. Это до такой степени удивило ребят, что от стоянки такси до входа в зал они задумчиво молчали, размышляя о вечном, надо полагать.

Репетиция прошла великолепно и в рекордные сроки. Заранее выпустившие пар мальчики прогнали игру с чувством, с толком, с расстановкой. Под конец я не выдержала и даже поаплодировала, с трудом подавив желание закричать: «Браво». Команда покосилась на меня, обычно сдержанную и критичную, с немалой долей подозрительности. Я пожала плечами и спокойно села (хлопала я стоя), наступив на горло желанию спрятаться под кресло.

Обедали мы часа в три в довольно милом ресторанчике в высотном секторе Сочи. Я забыла на время обо всех Бобковых и Чахмамуках, Реббах и Лупиных и наслаждалась отличной едой и компанией, коей являлась моя родная команда. Мои ребята шутили, Славик и Паша строили глазки девушкам, Юра старательно налегал на … минералку, Сенька восполнял недостаток мороженого в организме, Юлька и Антоша со смехом обсуждали способы лечения солнечных ожогов. Я была счастлива.

Однако ничто не бывает вечным, особенно счастье: в пятом часу мой телефон зверски завопил в сумке. Мы гуляли всей толпой по городу, я достала мобильный в надежде увидеть очередное напоминание, но в душе ожидая худшего, и не ошиблась. Узнав номер телефона, высветившийся на дисплее, замерла как вкопанная, держа ругающийся сотовый в руке и со смыслом пялясь на него. Юлька, видя, что я отбилась от коллектива, оглянулась, притормозив, и окликнула меня. Я не ответила. Тогда Юлька бодро приблизилась, взглянула на телефон.

- Возьми трубку, - спокойно сказала она. Я подчинилась, словно во сне.

- Привет, - влился в мое ухо голос Бобкова.

- Привет, - отозвалась я эхом, стряхивая с себя непонятное, беспричинное оцепенение.

- Как с планами на вечер? – голос звучал, как зеленый бархат. Я выпучила глаза, стараясь одновременно переварить свои мысли, ответить на его вопрос и проигнорировать Юлькино шипение в другое ухо.

- А никак с планами, - наконец выдала я, соскребя свои мысли в маленькую кучку. Юлька закивала, да так истово, что у меня возникла серьезная уверенность: ее голова сейчас отвалиться и покатится по асфальту. Я показала подруге кулак, она мне – язык.

- Могу предложить один вариант. Как ты относишься к джазу? – я вновь переключила внимание на голос в трубке, краем глаза заметив, что ребята остановились и наблюдают издалека, как я разговариваю по телефону, а Юлька прыгает вокруг меня обезьяной.

- К джазу? – переспросила я, осознавая, что, как только позвонил Бобков, мои мозги стали давать сбой. Или это случилось еще до звонка?

- Ну да, к джазу. Это такое направление в музыке.

- Да, я знаю, что такое джаз. Отношусь к нему хорошо. Моя мечта – научиться играть на саксофоне, - я помотала головой: зачем я ему это рассказываю? – А с чего ты спросил?

- Сегодня в одном клубе играют мои знакомые. Я хотел тебя туда вытащить. Что думаешь?

- Думаю, - усмехнулась я трубку, не зная, что ответить. Почему бы и нет? – Идея в общем-то неплохая.

- Отлично, - по голосу было слышно, что Максим просиял. – Встретился в шесть возле гостиницы «…»?

- Согласна, - Юлька вопросительно подняла брови, я махнула рукой: потом расскажу.

- Тогда до встречи, - свернул разговор Максим.

- Пока, - я отсоединилась.

Так получилось, что ровно в шесть я только вышла из лифта гостиницы. Хоть я и пунктуальный человек, но за то время, что мы с командой находились в Сочи, опаздывать стало моей привычкой. Кстати, о команде.

После того, как я закончила беседу с Максимом, мне пришлось вкратце передать ее содержание Юльке. Точнее, вкратце хотелось, а пришлось со всеми подробностями и даже с моими мыслями по этому поводу, так как меня внезапно прорвало до такой степени, что Юльке пришлось пару раз на меня цыкнуть, многозначительно косясь на ожидающих впереди ребят. Вняв, наконец, Юлькиным взглядам, молящим о прекращении потока красноречия, я умолкла и глянула на часы. Почти четыре. Я вздохнула, вспомнив о том, что в прошлый раз на встречу с Максимом опоздала. Юлька, правильно истолковавшая мои вздохи, прямо-таки пинками отправила меня готовиться к рандеву, великодушно заявив, что специально для ребят сама придумает какую-нибудь отговорку. И я ушла, не заметив, каким взглядом, полным задумчивости, проводила меня подруга.

Под аккомпанемент своих мыслей я пересекла холл и вышла на улицу. Солнце резануло по глазам – пришлось нацепить солнечные очки.

Бобкова я увидела сразу. Он стоял у входа в сквер через дорогу и разговаривал с длинноволосой блондинкой. Заметив меня, помахал мне рукой. Я не ответила, так как в том момент все мое внимание было сосредоточено на его собеседнице: мне почему-то казалось, что я ее где-то видела. Так и не вспомнив, где именно, я переключилась на Максима, тем более что к тому времени он распрощался с девушкой и она пошла вниз по улице. Я проводила ее удаляющуюся спину коротким взглядом, пытаясь отделаться от ощущения, что точно уже встречалась с белокурой.

В клубе, который был вовсе не клубом, а кафе под красивым названием «Лазурная пристань», народу было предостаточно.

- Найдем столик? – спросила я с сомнением в голосе у Бобкова.

- Найдем, - ответил он, ища взглядом кого-то в толпе. Наконец, видимо, нашел, потому что целенаправленно двинулся вперед, лавируя между столиками.

Возле самой сцены за столиком сидел Сергей Лупин с незнакомой брюнеткой. Бобков подошел, ребята поздоровались, я кивнула Лупину, с интересом косясь одним глазом на брюнетку. Лупин спохватился:

- Знакомьтесь, это Лаура, - он указал на брюнетку подбородком, девушка улыбнулась.

- Олеся, - представилась я.

- А со мной Лаура уже знакома, - сверкнул зубами в широкой улыбке Бобков.

- Ага, - отозвалась Лаура.

Я улыбнулась ей, мимоходом как следует ее разглядев: черные глаза, узкое смуглое лицо, кудрявые черные волосы, густые, длиной до плеч, невысокого роста, немного полненькая, с приветливой улыбкой. Мне она понравилась.

Пока мы устраивались за столиком, к нам подошел официант. Я взяла чашку кофе, Бобков последовал моему примеру, Сергей заказал бокал темного пива, Лаура – чашку горячего шоколада и пирожное. Я подумала – и приплюсовала к своему заказу эклер, Лаура адресовала мне улыбку.

- Курить можно? – спросила я, доставая сигареты.

Сергей и Лаура пожали плечами, а вот Бобков кивнул, но по его лицу я поняла: не одобряет, поэтому со вздохом снова спрятала пачку в сумку. Максим благодарно хмыкнул.

Пока мы болтали о том о сем, на сцене появились музыканты. Мое внимание сразу, как магнитом, притянуло к блестяще-желтому саксофону. Бобков, проследив за направлением моего взгляда, понимающе ухмыльнулся.

Зал, до этого аплодировавший, замер, и полилась музыка. Потом к ней присоединился голос солиста, хриплый, прокуренный донельзя, но замечательный, как терпкое красное вино.

- Мне часто снится по ночам,

Что стало вдруг легко моим плечам,

Что два крыла раскинулись во тьме,

Подняв меня к одной всего звезде.

И сердце тает, словно синий лед,

И так прекрасен мой ночной полет.

И лучше той звезды нет на свете.

Пусть свет ее хранит меня от бед.

Мелодия текла легко, как кровь по венам, пробуждала некое непривычное чувство в груди, обволакивала душу мягким одеялом. Я была покорена, заколдована дивными звуками. В моей голове остались отдельные строчки, музыка и звуки голоса вокалиста. Но и этого было достаточно. Четыре часа пролетели как четыре минуты, наполненные чарующими переплетами мелодии и слов, гитарных аккордов и песни саксофона, скрипки и рояля, ударных и флейты.

Я была очень благодарна Максиму за то, что он привел меня в «Лазурную пристань». Потом, когда мы вчетвером дошли до моей гостиницы, и пришло время прощаться, я улучила минутку и просто сказала Максиму:

- Спасибо.

- Пожалуйста, - ответил он, и по его глазам я прочитала: он понял, за что именно я его благодарю.

В гостиничном коридоре я встретила Антошу.

- Привет, - улыбнулся он.

- Привет, - отозвалась я, притормаживая. – Что делает Юлька?

- Дрыхнет, как последний сурок. Как прошла встреча?

- Отлично, - машинально ответила я.

- Ну-ну, - буркнул Антон и, пожелав мне спокойной ночи, скрылся за дверью своего номера раньше, чем я успела отреагировать.

Мне ничего не оставалось, кроме как отправиться к себе усиленно соображая, что он подразумевал под словом «встреча» (это зависело от того, что наплела ребятам Юлька) и что означало это его «ну-ну». И вообще из всего этого напрашивался только один вывод: мне следовало поговорить по душам с подругой, предательски уснувшей и даже не дождавшейся меня.

Ночью мне снились потрясающие сны, полные моря и звуков музыки. Подозреваю, что я даже улыбалась во сне, счастливой улыбкой пятилетнего ребенка.

- Нет, ну вы только посмотрите на это безобразие!

Именно такой наглый вопль выдрал меня из моих чудесных снов, причем, можно сказать, с мясом.

Сначала я перевернулась на другой бок, попытавшись все это проигнорировать, но голосящий не унимался:

- Не успели даже на пляж толком сходить! А еще называется – в Сочи приехали! Что делать? Эй, Леська, ты меня слышишь? – Юлька (именно она по-свински мешала сейчас спать мне, смертельно уставшему человеку) заорала прямо над моим ухом.

- Слышу, к сожалению, - сонно пробормотала я.

- Отлично! Точнее, нет! Все очень плохо! Ты будешь смотреть или нет?

Я поняла, что сопротивление бесполезно, и открыла один глаз, потом другой. Юлька стояла у окна, которое было закрыто, хотя я прекрасно помню, что открывала его перед тем, как лечь спать.

- Почему закрыто окно? – спросила я, потягиваясь, но не спеша вылезать из-под одеяла.

- Потому что я его закрыла, - ну очень понятно объяснила Юлька.

- А зачем? – так просто она от меня не отделается.

- Потому что иначе тебя бы смыло. Там на улице – всемирный потоп, часть вторая.

Я встала с кровати, подошла к окну. И правда, с неба потоками лилась вода, словно кто-то перевернул ведро. Я подвинула Юльку и открыла окно. В лицо тут же ударил резкий ветер, бросив на кожу холодные капли. Я улыбнулась. Юлька, стоя за моим плечом, присвистнула, покрутив пальцем у виска: ей никогда не понять моей любви к дождю. Я обожаю дождь, как, впрочем, воду в любом ее проявлении. Когда я была маленькой, для меня не было большей радости, чем побегать босиком по лужам. А так как жили мы в частном доме с огромным участком, редко кто лишал меня счастья вымочить пятки в дождевой воде. Кто знает, может, поэтому я почти не болела в детстве.

- Хорош улыбаться, - проворчала Юлька. – Собирайся давай, я пролила кофе на свою любимую кофту, пока ты дрыхла. Пойдешь со мной по магазинам. Может, найду в твоем распрекрасном Сочи какую-нибудь обновку, стоящую моего внимания.

Я открыла было рот, потом закрыла его. Мыслей от удивления было ноль: Юлька, которая и в ванну-то вползает с выражением брезгливости на лице, собралась пройтись по магазинам в такой дождь? Что-то где-то умерло.

Через полчаса, когда я позавтракала и оделась, соответственно погоде, в тонкие джинсы и майку, накинув сверху джинсовую рубашку, мы вышли из гостиницы.

Лило по-страшному, но все равно было очень тепло. Я распахнула над головой прихваченный черный зонт, который огромным куполом отсек от меня потоки воды. Юлька влезла под мой зонтик, фыркая, как недовольная кошка.

- Ты, кстати, так и не рассказала, как прошло вчерашнее свидание, - подхалимски улыбнулась подруга, осторожно обходя лужу.

- Хорошо прошло, - ответила я.

- Мне не нравится слово «хорошо», - пробурчала Юлька, начиная заводиться. – Оно ничего не выражает.

- Почему? Оно говорит о том, что все неплохо.

- Ладно, - скривилась подруга, - Давай без этих философских споров. Так как?

Я усмехнулась, с трудом подавив желание сказать «хорошо».

- Посидели в милом местечке под названием «Лазурная пристань». Музыка была великолепна. Познакомилась Сергеем Лупиным и его девушкой. У нее имя красивое – Лаура.

- Это не девушка, - Юлька, даже не возмутившись тем, что мне досталось очередное знакомство со знаменитым кавээнщиком, перепрыгнула лужу, выскочив на мгновение из-под зонта.

- Как это? А кто, юноша? – ступила я.

- Нет! Это его сводная сестра.

- Правда? – впечатлилась я. - У них разные отцы или матери?

- Отцы.

- А откуда ты знаешь?

- Мне рассказала Карина.

Карина – это та самая звукооператор «Детей Краснодара», к которой Юлька ходила собирать сплетни. Я усмехнулась, думая, верить или нет.

- А потом еще подтвердила Ира.

Ого, а вот это уже серьезно. Ира Самсонова – неофициальный пресс-атташе «Детей…», ее слову можно верить как своему собственному.

- Будем считать, ты меня убедила. Значит, Лупин свободен и у тебя есть шанс завоевать своего кумира, - язвительно протянула я.

- Угу, - поддакнула Юлька.

Потом до нее дошел смысл моих слов.

- Нееет! - завопила она. – Зачем он мне? У меня есть Тоха!

- Да ладно, я шучу, - засмеялась я.

- А как насчет тебя? Ты определила свои жизненные приоритеты? Вижу, что после вчерашнего вечера чаша весов склонилась в сторону Бобкова.

- Прекращай, а? – устало сказала я. – Нет у меня вообще никаких весов. К Бобкову у меня чисто профессиональный интерес, и то с твоей подачи. Руслана я давно не видела.

- Ага, целый день, - съязвила Юлька. Потом добавила то, отчего я застыла соляным столпом посреди моря воды.

- Зато я его видела. И он попросил номер твоего мобильника.

- И ты дала? – спросила я, выудив челюсть из грязной лужи.

- Конечно. Так что жди звонка. И еще…

Закончить Юлька не успела: до меня кое-что дошло, с большим опозданием:

- Постой-ка, а откуда он узнал, что у тебя есть мой телефон? И что ты вообще со мной знакома?

Юлька почесала макушку, решая, стоит говорить или нет.

- Ну! – поторопила я ее.

- Мммм… Он знает, кто ты такая. Знает, что ты с нами. Знает, кто мы.

Дождь кончился – я закрыла зонт. Это дало мне время переварить услышанное.

- Откуда он все знает? – спросила я, совсем без какого-либо намека, но Юлька внезапно опустила голову. Я с удивлением воззрилась на нее.

- Видишь ли…, - подруга помялась, я ждала продолжения. - Руслан учился в одном классе с Кариной.

Я застонала: ох уж мне это сарафанное радио!

- А откуда...?

- От меня. Карина все знает от меня, - перебила меня Юлька. – Точнее, она знает меня. Ой, ладно, я запуталась. На самом деле, помнишь, в первый день я пошла к Карине. Тогда у нее в гостях сидел и Руслан. Она меня с ним быстренько познакомила и мы вроде как подружились. Он, мне, кстати, очень понравился. Ну а потом, я же не знала, что ты в это время знакомишься с Бобковым, а через некоторое время встретишь Руслана. И будешь выбирать между ними.

- Стоп, - вклинилась я в Юлькино тарахтение. – Я уже устала повторять, что никого я не выбираю. И мне все равно, что Руслан знает кто я, и все равно, если об этом вдруг узнает Максим. Через четыре дня мы уезжаем домой. И я удивлюсь, если еще раз встречусь хоть с одним из них. Ребята получат Кубок, у них сильный сценарий, отличная игра. И все. Эти разговоры действую мне на нервы, которые и так ни к черту, - я закончила, спокойным тоном, но внутри меня все клокотало от бешеной, невесть откуда взявшейся ярости.

Я вдохнула и медленно выдохнула. Достала сигарету, с удивлением заметив, что руки не дрожат, закурила.

Несколько минут мы шли молча. Юлька поняла мое состояние и теперь не решалась заговорить первой, чтобы не вывести меня из себя еще больше. Я же переваривала свои слова, чувствуя, что продолжаю злиться, но уже на себя. И причина, по которой не проходило мое бешенство, мне не нравилась.

- Олесенька, - проскулили Юлька, не давая мне с головой погрузиться в омут моих мыслей, - давай мириться, а?

Я усмехнулась. Моя злость (по крайней мере, на Юльку) прошла, как только я высказалась.

- Давай, - ответила я. – Но если ты еще раз заикнешься о том, что я кого-то там выбираю, я откушу тебе голову.

- А не подавишься? – лучезарно улыбнулась амнистированная Юлька.

- Неа, - покачала я головой.

В гостиницу мы вернулись только через пять часов. У меня жутко гудели ноги, болела голова и от голода подвывал желудок. Транжира Юлька, конечно же, не ограничилась одной-единственной майкой, купив еще пару шорт, купальник и соломенную шляпку. Погода разгулялась где-то к двум, поэтому помимо Юлькиных сумок нам пришлось таскать еще и зонты с ветровками.

Юлька больше не заводила разговор о Бобкове или Чахмамуке, я тоже об этом помалкивала, но не переставая думала на эту тему. И мысли были не очень успокаивающие. В конце концов я плюнула и решила махнуть рукой на существование данных личностей, но, подозреваю, мне это не очень-то удалось.

Войдя в свой номер, плюхнув на кровать пакет (меня, в отличие от Юльки, потянуло на книги, поэтому я купила пару детективов и миленький путеводитель по Сочи), я поняла, что устала до смерти и что у меня даже нет сил на то, чтобы спуститься вниз и поесть. В ответ на такие мысли желудок мой издал возмущенное стенание. Пришлось взять себя в руки и добраться до кафе на первом этаже.

Когда мечты моего желудка о еде были исполнены, и я просто сидела за столиком, потягивая персиковый сок, по столу пополз завибрировавший телефон. Я вздохнула: скоро у меня разовьется условный рефлекс на звонок телефона – вставать и убегать, сверкая пятками. Я посмотрела на дисплей мобильника. Оказалось, ничего страшного: звонила Юлька.

- Эй, ты где? – вопросила меня подруга.

- Сижу в кафе внизу, кормлю себя, - пробурчала я в трубку.

- Аааа, - протянула Юлька. – Хочу предупредить, что репетиция завтра в одиннадцать. Пожалуйста, не загуливай допоздна.

И эта юная нахалка отключилась прежде, чем я успела возмутиться.

Думаю, день накануне Летнего Кубка со всей своей еще не оформившейся в действия нервозностью не стоит того, чтобы его очень подробно описывали. Ничего выдающегося на репетиции не произошло. Ребята блистали, что дало мне повод окончательно укрепиться в своем мнении: они выиграют. Честно говоря, мне было даже несколько жаль легендарных сочинцев. За ходом репетиции я следила неотрывно, а сердце мое наполнялось гордостью. Мне хотелось обнять всех наших мальчиков, но я решила, что потом мне прямая дорога в какой-нибудь местный дурдом, поэтому сдерживала свои душевные порывы.

Юлька ходила весь день как дверью стукнутая, сильно переживая и чуть ли не грызя ногти. Мы с ребятами как могли успокаивали ее, я неустанно твердила ей, что победа парням обеспечена, совсем не боясь сглазить их: такую игру сглазить нельзя. В конце концов Юлька вздохнула и демонстративно скрестила пальцы.

По номерам мы разошлись рано, так как старались всегда высыпаться перед игрой. Но уснуть я не могла довольно долго, куря в окно сигарету за сигаретой и наматывая круги по комнате. Мне не давали покоя мысли. Приближалась не только игра, но еще и время выложить все карты на зеленое сукно жизни. Завтра Бобков узнает, кто я. И меня это беспокоило. Меня волновал не только сам факт того, что все станет известно, но и то, как прореагирует на правду Максим. Когда голова уже лопалась от мыслей, я нагло затушила сигарету о стену дома под своим окном и отправилась спать. Часы на мобильном телефоне показывали второй час ночи.