Литературный Клуб, Читать: «Исключение из Правила»

Люди патологически боятся змей, не так ли? Осмелюсь предположить, что змеи - это олицетворение чего-то ужасного и неизбежного. И еще вот слыхивал, что душа человеческая со змеей умирает. Чушь, скажете. А ведь бука-жизнь и судьба-вертихвостка прелюбопытнейшими парадоксами полнятся. И, казалось бы, всё чертовски удачно складывалось...

* * *

- Да ты что?!... Когда?

- Помнишь, в 71-м году "советско-индийское" шибко потеплело, и договор о мире-дружбе подписали? Как раз, война с Пакистаном началась. Наши - тут, как тут, естественно, но Стёпа пропал в 73-м. С делегацией поехал. Человек тридцать и почти все - "боевые" с "пятерки". Их переводчик рассказывал. Сначала в Калькутту, потом в Бомбей и, под финал, на учебную базу в Мангалуру. Это городишко на юго-западном побережье. Так вот там, во время вечернего банкета, руководитель наших зацепился языком с их сопровождающим из министерства. Начали "приборами" меряться. Суть, да дело. Ящик виски на кон. Мол, кто лучше. Было б за что, а за это дерьмо... "Officer Choice" называется. Тамошнее. Не рекомен... Тьфу ты. Ну и порешили с утра учебный "выход" провести. Трое наших и трое индусов из "Red Devils" - их десантура. Задача нехитрая. Шесть точек высадки под каждого, вразнобой. Всем - одна точка сбора. "Вертушка" - на доставку-обеспечение. Словом, "лесная индивидуалка". Маршрут - на усмотрение. Дистанция около 70 км. Обувь, х/б, берет, кукри...

- Кукри?

- Это мачете на хинди.

- Вроде, на непальском.

- Да хрен его знает... Значит, мачете, компас, карта, фляга, одна красная "сигналка". В общем, по стандарту. Обмундирование индийское, не разношенное. Само собой: "медицина", противозмеиные сыворотки и так, по мелочи. Кому "выходить"? "Молодым", понятное дело. Они и тянули на спичках. Стёпа, конечно же, вытянул короткую.

- Нашли?

- Нет... Думаю, пошел он прямиком к океану, чтобы потом вдоль берега на скорости добрать. Но не срослось, видимо. Я, как-то раз, пробовал на карте восстановить. Получился крюк в 15 км. Но это ж не по "лесу". А "индюки" искали его на "коротыше" - вдоль отрезка "высадка-сбор" - в джунглях.

* * *

Степа, не понаслышке знакомый с происками плутовки-судьбы, уже, как-то раз, экспериментировал над собственным здоровьем. Но обошлось. Поэтому, в данный момент, он не испытывал ни малейшего желания поздравлять себя с очередным успехом, заодно отметив недюжинные способности и умения. Теперь он воспринимал победу, как должное.

Симптоматики беспокойства также не наблюдалось. И всё потому, что взяться ей, попросту, было неоткуда. Пусть саднила ладонь, стертая в кровь о рукоятку мачете. Шестигранный болт с ними - с рваными мозолями внутри не разношенных башмаков-колодок. Ведь мотивация-то на уровне, выдержки и опыта предостаточно, шкура крепка и давно задубела. Моторесурс? - Хоть отбавляй.

Уже невидно толстенных лиан в частоколе скрученных, словно искореженных теснотой, стволов. Цеплючие, буйные хитросплетения-вязанки зелени бесить перестали. Непробиваемые шатры из листьев отскрипели своё и остались за спиной, продолжая киснуть в бульоне душного, насыщенного жаром сумрака, но уже без матерщинной приправы. Самое время смахнуть пот с бровей и хлебнуть водицы из фляги.

Фронт радовал глаз стройными пальмами и неожиданными, высоченными кактусами. По этому поводу вырвалось: "Варадеро, ё-маё". Затем Степа смахнул-хлебнул, смачно крякнул, улыбнулся и облегченно вздохнул.

Оставалось обыденное и привычное, в простом ритме, после душевного: "Бегом ма-а-арш!" Хотя, незадача: подчиненных в ближайшем окружении не наблюдалось. Кроме Степы, бежать было некому, некуда, да и незачем.

От недавнего прикосновения какой-то "зеленой падлы" все еще горела щека, но... Неподалеку, до горизонта простиралась морская гладь с притороченной полосой белоснежного песка. Естественно, что находясь в очередном служебном отпуске, душа морпеха постоянно рвется к морю. А гладь искрилась, играла синевой под разливанным солнцем и еще не обрыдла, потому что Степин отпуск закончился совсем недавно, и море в нем не присутствовало.

Легкий ветерок приятно обдувал, холодил потное лицо. В воздухе объявились и резвились нездоровые, курортные флюиды разгильдяйской лености. Теплая, душистая свежесть любимого моря прямо-таки манила в запретное лоно, будто ручная девица-краса. Но строжайшая дисциплина на маршруте - это для Степы критерий незыблемый и неоспоримый.

А вообще, мысли по поводу сладости запретного плода его почему-то никогда не посещали. Оттого и прослыл Степа в узких кругах Кислым Роботом. Не по душе ему были такие мысли и жизненным установкам не соответствовали. Кстати, как собственных суждений по любому поводу и без оного, так и планов на будущее: "Родина и Семья!" - Степа никогда и ни от кого не скрывал.

Его жена-красавица не так давно родила ему двух пацанов. Теперь он жил их радостями, заботами и тревогами, повсеместно сажал деревья и мечтал купить трехкомнатную кооперативную квартиру. Промежуточное время - для Родины - заполнялось службой, а точнее выездами на борьбу с врагами мировых народно-освободительных движений. Все остальные земные и неземные блага, помимо запланированных, Стёпу нисколечко не интересовали. Шел он по жизни уверенно и без оглядки. Выполнял жизненные нормативы только на "отлично", читал правильные книжки, был успешен, верил в цель и всегда побеждал.

Битый и хитрый, опытный Степа. Глаз - оптический прицел. Реакция молниеносная. И всего-то на миг расслабился - залюбовался морем, а в невысокой траве под ногами лежал необычный, темный, в желтых кольцах, трехметровый пожарный шланг. Наступил на него Степа. Шланг ожил, взвился и сбоку больно ударил-уколол в бедро.

Отчего же судьба никогда не прощает? Вроде бы и вероятность встречи казалась мизерной. И Удача за хвост прихвачена...

Положа руку на сердце, королевская кобра - особь исключительно и весьма странная. Охотится не по темноте, как все порядочные хищники, цивильные интернет-хамы, обычные лизоблюды и пресмыкающиеся. Охотится она днем, но, опять же, по-нашему, по-христиански - на своих же сородичей. При укусе не только угнетает жертву, а еще и впрыскивает желтоватую органическую жижу, которая валит центральную нервную систему человека где-то через полчасика. Медицина окрестила вышеуказанную органику нейротоксическим ядом.

Всё бы ничего: в нагрудном кармане болтается упаковка противозмеиной сыворотки, коробок спичек в наличии и целлофане, мачете под рукой. Но "королева" же отольёт 6-7 "кубиков", не задумываясь. С таким объемом не совладать никакому, даже самому наимодерновому противоядию.

Кобра уползла, а Степа упал на бок в траву. Земля оказалась мягкой, податливой, потому и приняла нежно.

В месте укуса ощущалось терпимое жжение. Степа был уверен, что в запасе еще есть несколько секунд. Змеи его никогда не кусали, но знал он про них много всякого, разного. И про "королеву" тоже. Да мало ли, что они там в наставлениях понаписали! "Танк во плоти" не свалить, не надейтесь. Еще под землей "та" руда, в которой спит его пуля. И не родился еще "тот" шахтер. Это ему теща нагадала. А теще Степа верил. Наставления супротив тещи -тьфу!

Мачете вспороло сукно штанины цвета хаки, обнажив бедро. Степа увидел на белой коже две посаженных рядом, ярко алых бруснички. Они набухали, росли. Степа закусил воротник х/б, примерился и точно, глубоко загнал в бруснику острие мачете. Глухо ухнул сквозь зубы, выдернул из себя сталь и полез в нагрудный карман за спасением. Кровь побежала из раздавшейся вширь раны, проторила дорожку вниз и быстро закапала, прячась в траве.

Степа решил начать со спичек. Мышцы слушались, еще не ведая, но лежать, опираясь на локоть, было неудобно. Он откинулся на спину, держался зубами за воротник и почувствовал тонкий, какой-то непонятный, терпкий и душный запах. Во рту появился металлический привкус. Это не тревожило. Он списал запах на чужую, незнакомую землю, а привкус - на воротник. Степа знал, что надо всегда и всему отыскать объяснение. От этого становилось легче и проще б ы т ь.

Он быстро развернул целлофан, достал коробок, зажал в пальцах cпички. Приподнявшись, чиркнул все разом, и загнал бесноватый огонь в рану. Обожгло и пальцы, и бедро. Боль оказалась нестерпимой. Забила дрожь, он выгнулся всем телом. Продолжалось это недолго. Воротник потрещал,потрещал и не выдержал. Запах изменился на знакомый.

Степа обессилено отвалился на спину. Тяжело дышал, унимая дрожь. Казалось, что бедро вырвали с корнем и приделали вместо него оголенный, пульсирующий нерв. Но боль вскоре прижилась, перестала крушить тело и разум.

Затем Степа достал упаковку сыворотки - всего-то одна ампула и шприц. Наставление рекомендовало колоть под лопатку, но это не представлялось возможным. Поэтому Степа сделал инъекцию в левое плечо.

Лежал на спине. Смотрел вверх, вглубь. Облаков не было. Залитое солнцем небо, казалось ненастоящим и чуднЫм. Не бездонное, а плоское и яркое, но холодное, как на картинке, и давило на грудь.

Боль стихла. Привкус железа не раздражал. Освободившись, разум прислушался к вопросам души. Зачем он здесь, в чужой траве, под чужим солнцем? Почему воздух тяжелый и густой? Ведь рядом любимое море. Но душа не свербила. И мозоли на пятках не ныли. Лишь в ступни незаметно заползал холод.

* * *

Степа очнулся ночью и услышал нежный, родной шум прибоя. Боли не было, но восприятие казалось узким, скованным и ограниченным. Будто бы вырубили часть бортпитания в голове, за ненадобностью.

Он попытался шевельнуться и получилось. Двинулся еще и увидел мерцающий свет. Вероятно, это были поисковики. Еще подумал, что времени прошло много и уже ищут.

Он пытался встать, но руки не слушались и ноги, словно не его - не "танковые". Решил ползти. К огню.

Теплый песок с запахом моря. Ласковые дуновения бриза. Алмазные россыпи наверху, на черном бархате. Звезды хранили покой и смущенно помигивали, стесняясь своей красоты и величия.

По всей видимости, яд выбил какие-то центры в голове. Ничего страшного. В "Бурденке" пару раз "ремонтировали" - дело привычное.

Он приближался к огню. Там было людно и оживленно, а свет костра даже выхватывал из темноты строения - халупы из хлама. Люди: смуглые до черноты мужики, худющие, в единственной тряпке на бедрах, - бесцельно и молча бродили вокруг. Их оказалось очень много и Степа окончательно успокоился: "Спасен".

Он уже находился достаточно близко, чтобы позвать, но из горла рвались булькающие звуки. А еще он заметил, что мир потерял цвет и стал черно-белым, как в его домашнем телевизоре.

"Индюки", наконец, увидели Степу. Вместо того, чтобы подбежать и помочь, заколготали: "Гуитхо! Гуитхо!" Кто-то схватил горящую палку, бросил в Степу, а он ловко увернулся и взревел: "Строиться на костре, уроды!!! В одну шеренгу!!! Ласты к осмотру!!!"

Но вдруг вспомнил, что с командным рёвом - напряженка. Хотя, теперь из горла вырывалось не бульканье, а душераздирающее шипение. Он поднялся и занял удобную позицию, зачем-то раздув шею. В черноте глаз, отражающих огонь костра, засверкала безрассудная, королевская ярость.

Степа шел в последнюю атаку.

* * *

Рассвет едва брезжил, притушив звезды на востоке. Сонный океан угрюмо катился куда-то к горизонту, еще не оставляя попыток укрыться в тумане и покемарить с часок.

- Вот-жешь. Почти весь наш выпуск строем домой летает. Морская пехота, едрит!... Куда ж Степка-то подевался?

- У него по жизни всё шиворот-навыворот. Смотри, светает, вроде. Солнце встретим?

- Ага.

И...

Души их устремились ко Свету,

Чайкой легкой парить высоко.