... говорят: " ей 17, ее жизнь не сложилась". Смеюсь. Вижу бледное лицо, бесцветные пучки торчащих в разные стороны соломинок-волос. Потрескавшиеся пухлые губы болезненного голубовато-розового оттенка. Дрожат. Пара крохотных белых прыщиков украшают левое крыло носа. Вероятно, виноваты они. Губы дрожат, но лицо спокойно. Соленые дорожки извиваются сами по себе. По некой своей воле. Она предоставила им полную свободу. Глаза стеклянные. Потому что серые. Асфальтовые. Верхние веки намазаны кремовыми тенями с блестками. Мило. Губы продолжают трепыхаться. Она хочет что-то сказать? Смеюсь. Вижу, что кожа ее пересушена. Солнцем. Отчего тогда прыщи? Отчего слезы, если в глазах нет смысла? В них не боль. Серость. Болезнь масс. Массовая чума. Равнодушие. Вижу пустыню. Песок не бежевый, как обычно, а белый, как творожная сыворотка. Ее ноги по колено в песке. На ней короткое черное платье. То самое, обожествленное культовыми домами мод. Она вдалеке и ее волосы сливаются с цветом песка. Она похожа на шахматку - голую королеву без свиты, на обнаженной однотонной доске. Вот она вся. Прыщи, слезы, трещины на вздутых губах. 17 ?!? Тише, кажется ,она что-то говорит? Тише, я не могу расслышать! Кажется, "что мне делать..." ? Без вопросов. Она оглядывается. Никакого испуга. Глаза - осколки. Песок заволок ее уже по пояс. От платья остался топ. Оглядывается. "что мне делать..."
Пустыня. Девять минут и песок уже у шеи. Минута. Ничего не видно. Кажется, что-то блеснуло на солнце. Два осколка стекла и пучок белой соломы. Все слилось. Ничего не видно. |
Библиотека // Объявления
